Ко(с)мическая Опера, том 2 (незавершенный)

— Нет у нас больше "раскладушки".

— Как нет? — Опешил Амано.

— Сломалась.

— КАК?!

Могу понять недоумение напарника: "раскладушка" — миниатюрный портативный компьютер с виртуальными устройствами ввода-вывода (проще говоря, в сложенном состоянии их нет, а в разложенном — есть) — сломаться не способна ввиду плавающей структуры электронной начинки. По этой же причине она не может разбиться или получить иное механическое, электромагнитное, оптическое и какое-там-еще-только-можно-придумать повреждение. Немудрено, что короткий ответ Рэнди поверг Амано в полнейший шок.

— Как она могла сломаться?!

— У Мо спроси, — посоветовал Джей, справившийся с приступом смеха.

Голубые глаза напарника уставились на меня с крайним интересом.

— Ну и?

— Она... упала.

— И что?

— И сломалась.

— Она не может сломаться от удара! Она вообще не может сломаться!

— Так считалось...

— Хочешь сказать, совсем не работает?

— Э... работает. Но по-своему.

— Например?

— О, если хочешь узнать подробности, обратись к специалисту! — перехватил инициативу беседы Джей.

— Хорошо, послушаем специалиста, — согласился Амано, не сводя, впрочем, напряженного взгляда с моего лица.

Паркер, довольный тем, что его хотя бы будут слушать, растекся в медоточивых разъяснениях:

— Традиционный диалог с операционной системой состоит из вопросов и подтверждений, не так ли?

— Ближе к делу.

— Что обычно спрашивает система, когда ты задаешь ей то или иное действие?

— Короче, Паркер!

— Она спрашивает: "Вы уверены?", — Джей сделал многозначительную паузу, чем еще больше разозлил моего напарника:

— Хватит тянуть кота за хвост! Ты что, на Мики тренируешься в свободное от работы время?

— Твою бы энергию, да в... — мечтательно начал Паркер, но был безжалостно оборван:

— Еще один экивок, и будешь лишен слова!

— Хорошо, хорошо... Итак, система спрашивает: "Вы уверены?" и предоставляет на выбор два варианты ответа — "да" и "нет". А что происходит, когда ты выбираешь ответ?

— Паркер, не выводи меня!

— Если выбираешь "да", действие выполняется. Если выбираешь "нет", соответственно, ничего не происходит. В обычной системе. А наша "раскладушка" теперь реагирует очень... своеобразно.

— А именно?

— Во-первых, она предоставляет только один вариант ответа. "Да".

— И что в этом страшного?

Паркер захлебнулся смехом, и эстафету перехватил Доусон, бесстрастно продолживший:

— Когда на вопрос: "Вы уверены?" отвечаешь "да", система выдает сообщение: "А я — нет!".

Амано открыл рот, потом закрыл.

— Догадываешься, от кого машинка могла этого нахвататься? — Торжествующе вопросил Джей.

— Можно подумать, я один на ней работал! — Не выдерживаю, вклиниваясь в разговор. — Все отметились!

— Каким образом? — Осторожность в голосе Амано перешла все разумные границы.

— Каким, каким... А экран, осыпающийся лепестками сакуры при каждом выходе из приложения? А заставка непристойного содержания, возникающая по поводу и без повода? А регулярный вопрос, звучащий с истинно лондонским акцентом: "Не пора ли нам выпить чашечку чая?"

Амано сидел с отрешенным лицом и молчал, только плечи под пиджаком тихонько вздрагивали. Минуту, другую.

— А-а-а-а-а-а!

Мой напарник сполз со стула на пол, утирая катящиеся по щекам слезы. К бурному веселью присоединились было Рэнди и Джей, но явление в дверях кабинета Барбары быстро заставило парней вспомнить, что рабочий день давно закончился, и, стало быть, нужно брать ноги в руки, пока тебя самого шеф не прихватила за шиворот и не бросила на очередное расследование.

Короче говоря, через считанные секунды после того, как шпильки полковника фон Хайст выбили дробь на паркете нашей комнаты, в этой самой комнате из всего Отдела остались только мы с Амано. Я — потому что работы на мне висело выше крыши. Капитан Сэна — потому что никак не мог справиться со смехом и вернуть своим движениям должную координацию.

— Что вас так развеселило, детектив? — Мягко спросила Барбара.

Амано фыркнул, всхлипнул, кашлянул, и махнул рукой, предоставив объяснения мне. Чем я и занялся:

— Известие о помешательстве "раскладушки".

— Это смешно? — Приподняла бровь тетушка.

— Ахм... А разве нет? — Обрел дар речи и вертикальное положение Амано.

— Приведение казенного имущества в негодность карается административным взысканием в виде штрафа, — процитировала наша начальница. — А поскольку имущество было очень ценным, штраф будет... крупный.

Я снова вздохнул. Да уж, будет. И платить его, что характерно, придется мне, потому что крыша компьютера съехала после того, как он упал с моего стола. Ну, задел я его, случайно! Сколько раз он до этого падал — и ничего. Кто бы мог предположить такой эффект от моего участия в жизни электронных мозгов? Впрочем, случившееся удивляет только на первый взгляд и только того, кто плохо меня знает. А вот та же тетушка прекрасно осведомлена, что раз в год, примерно за неделю до моего дня рождения со мной начинают происходить странные вещи. То есть, еще более странные, чем обычно. Например, техника в эти дни близкого соседства со мной практически не переносит. Даже самая простая. Кран на кухне я вчера уже чинил. Кран в ванной сломался сегодня утром, и Эд обещала сама разобраться с сантехником. Дверной замок я просто перестал трогать, в надежде, что если не буду тыкать в него ключ, ничего и не случится. Пока ожидания оправдывались, но расслабляться не стоило: тридцать первый день рождения я буду праздновать через трое суток. Если доживу, конечно...

— Кстати, ребята из серверной просили тебя обходить первый этаж стороной, — сообщила мне Барбара.

— И как я должен попадать на работу? Через окна лезть? По стене?

— Раз уж так получается... Будешь эти дни работать "в поле".

— М-м-м-м?

— Вот, например... Вы даже не представляете себе, сколько жалоб и сообщений ежедневно приходит в Управление от бдительных граждан, — поучающе изрекла тетушка. — Сотни, если не тысячи.

— Доносы на соседей? — Уточнил Амано.

Барбара поморщилась:

— Можно сказать и так. Но каким бы грязным ни было белье, в нем могут отыскаться и ценные вещи. Так что, детективы, раз уж один из вас не в состоянии в ближайшее время пользоваться достижениями научно-технического прогресса в деле обеспечения безопасности, займетесь старым добрым патрулированием. То бишь, практическим подтверждением или опровержением настораживающих общественность фактов. Я и подборку для вас сделала. Лично.

Лично? Можно понимать двояко: "лично сделала" или "лично для нас". Ой, не люблю я такого тетушкиного настроения...

— Завтра с утра можете приступать, господа офицеры.

Папка со слегка помятыми листками, на которых что-то было нацарапано чуть ли не фломастером, осталась на моем столе, а Барбара удалилась, насвистывая нечто бравурно-строгое — то ли арию из оперы, то ли строевой марш.

Мы с Амано некоторое время смотрели на "настораживающие общественность факты", но никто не хотел первым начинать копаться в грязном белье. Наконец, я решился и сказал:

— Тебе совершенно не нужно этим заниматься. Считай, что получил внеплановые отгулы: ты же собирался поехать куда-то, на природу, что ли? Вот и поезжай. Я сам как-нибудь справлюсь.

Капитан Сэна присел на край стола и скорбно заметил:

— Именно, что "как-нибудь". А сколько всего ты успеешь за это время порушить? Нет уж, никуда я не поеду, особенно один. Вернуться на пепелище — не то, к чему я стремлюсь.

— Все не так плохо... — промямлил я.

— Конечно, — кивнул Амано. — Все еще хуже. Ладно, давай посмотрим. Что у нас тут?

Он наугад выбрал одно из сколотых скрепками "писем доброжелателя" и начал читать:

— "Начальнику Управления..." так, ерунда всякая: славословие и чинопочитание... Ага... Угу... "Спешу обратить Ваше внимание..." О, наконец-то, пошла суть! "Дом, в котором я вынуждена проводить последние годы своей жизни..." Старуха какая-то... "...заселен сплошь ненормальными людьми, представляющими опасность для окружающих. Так, на пятом этаже целой семьей проживают настоящие преступные элементы, которые иногда и по целому дню из квартиры не выходят, зато к ним ходят личность сплошь подозрительные и с большими сумками, в которых что-то звякает. Если это не оружие, то я — выжившая из ума старая кляча..." А разве нет? — обратился Амано ко мне с риторическим вопросом. Я пожал плечами, и напарник вернулся к чтению. — "На цокольном этаже два помещения вроде закрыты на замок, но по ночам в них кто-то шлепает и шуршит, а из щелей пробивается свет и пахнет какой-то химией. У меня есть подозрение, что там находится подпольная лаборатория по производству наркотиков, а сбывают их тут же, через дилера, который прикидывается консьержем..." Как ты думаешь, в этом есть хоть капля правды?

— Скорее всего, ни одной. Внизу, наверное, склад: ты же знаешь, что они товар принимают в основном по ночам... У меня в доме, например. То ли чистящие средства хранятся, то ли что-то лекарственное. Запах, конечно, есть, но не смертельный. А консьерж... Ты нашего видел? Физиономия из разряда "Разыскивается за особо тяжкие преступления", а на самом деле, милейший человек.

— М-да? — Недоверчиво хмыкнул мой напарник.

Конечно, он же мало знаком с людьми, которых я лично вижу и утром, и вечером. И, хотя не отличаюсь особой общительностью, уже успел поговорить с массой народа. И знаю, например, что Фредерик Тэмм, который следит за порядком в доме, страшен только с виду, но готов любому из жильцов помочь справиться с ремонтом прохудившейся сантехники или послесарить. А еще у него есть взрослая дочь, которая учится в университете на юриста, и он ею очень гордится. А еще...

— "На втором этаже живет пропойца, совершенно измордовавший жену и семерых детей, но та, бедняжка, боится против него и слово сказать — терпит побои, хоть под Новый Год из-за них едва не потеряла ребенка..." Милое семейство, ничего не скажешь!

— Так можно любого оговорить. Вот, если взять Свенссонов — помнишь Берти? Ну да, Олаф любит перебрать со спиртным, но если и ударит свою жену, то только в запале. Вот и тогда все случайно вышло...

— Когда? — Переспросил Амано.

— Да перед Рож...

Я замолчал, но вовсе не потому, что не хотел посвящать напарника в детали своего времяпрепровождения в конце декабря. Слишком много совпадений. Уж больно похож описываемый бдительной старушкой дом на тот, в котором снимаю жилье я...

Не дождавшись ответа, Амано снова углубился в чтение:

— "А третий этаж — ну просто рассадник греха! Вот, новый жилец, например: когда въехал, казалось, тихий и спокойный молодой человек, без вредных привычек"... Совсем как ты, кстати. И что с ним случилось? "А двух месяцев не прошло, как все свое развратное нутро показал: въезжал-то в квартиру один, и сказался неженатым, а потом откуда-то притащил девчонку и объявил своей дочерью"... Ну, точь в точь ты! "А какая она ему дочь, если он сам только-только из детского возраста вышел? Рыжая, стервозная, глазищами только и смотрит, где бы что спереть... Знаю, чем он со своей "дочерью" занимается, извращенец!"

— Дай сюда!

Я попытался вырвать бумагу из рук напарника. Безуспешно. Амано улыбнулся во весь рот, но вне пределов моей досягаемости.

— Ты чего?

— Хочу узнать, кто всю эту дрянь пишет!

— Зачем?

— Убью, к чертовой матери!

— Да брось... Дай старушке повеселиться напоследок... Так, приписка есть, в самом конце: "А еще повадился к ним ходить красавчик, у которого на роже прямо написано, что ни с кем переспать не брезгует, и, похоже, сам и организовал весь этот притон..."

К окончанию фразы из голоса напарника исчезли все интонации, кроме одной. Мрачной решимости.

— Нет, я тебе не скажу, кто она.

— Почему?

— Не хочу лишить себя удовольствия.

— Какого?

— Собственноручно прибить эту ведьму! Вот прямо сейчас пойду и...

— Нет, только завтра утром!

— Это с какой же стати я должен ждать?

— Потому что как ты не хотел возвращаться на пепелище, так и я не хочу на ночь глядя оставаться с дитем на улице: после твоего "визита вежливости" стены дома, скорее всего, рухнут.

Ночь спокойствия я выпросил. Но на следующий день...Глава 9

ДР Моргана (7 июля)

Глава 14

Звезда

(Морган Кейн) 11 июля

Каша всхлипнула в последний раз, видимо, предчувствуя свою скорую кончину в пустом желудке, и затихла, потому что я выключил плиту.

— Эд, иди завтракать!

Ни ответа, ни привета.

— Э-э-э-э-эд!

Тот же результат.

Вздыхаю и покидаю кухню, отправляясь за непослушным чадом.

Не дело, когда у отца и дочери одна комната на двоих. Даже, если они друг другу не родные. Особенно, если не родные. Но так уж получилось, что большей площадью мы не располагаем и вынуждены мириться со слишком близким соседством. Впрочем, вместе мы оказываемся на одних и тех же квадратных метрах всего пару раз в сутки, а сплю я на кухонном диванчике, поэтому совершенно искренне уверен, что не доставляю девочке особых проблем своим присутствием в квартире. Что по этому поводу думает Эд, остается целиком и полностью на ее совести. Полагаю, наши мнения не совпадают. Да и должны ли они совпадать?...

В полуоткрытую дверь можно разглядеть кровать, больше всего похожую не на место для сна, а на поле боя: я бы поразился умению дочки взборонить простынь и одеяло совершенно немыслимым образом, если бы сам не отличался в детстве таким же "талантом". А вот прибирать за ней не буду: нечего баловать. И так ни в чем отказа не знает. Ну, почти ни в чем.

Восседающая на трупах поверженных врагов (читай — на скомканном постельном белье) девчонка раскачивается из стороны в сторону, подчиняясь неведомому мне ритму. С закрытыми глазами. Вот, в чем дело... Подхожу к кровати и щелкаю пальцем по лбу под встрепанной челкой.

Серые глазищи немедленно распахиваются, награждая меня недовольно-обиженным взглядом.

— Завтракать.

Сопровождаю слова взмахом руки в сторону кухни. Эд вытаскивает бусины наушников:

— Чего?

— Тебе не пора собираться в школу?

— А... успею.

— Марш за стол!

...Эд взглянула на лужицу каши, растекшуюся по тарелке, и брезгливо сморщилась:

— Опять?

— Снова! Это полезно для здоровья.

— Угу, — на лице девочки можно было найти отражение каких угодно чувств, только не согласия с моим утверждением. — Слушай, я лучше яблоко съем, а потом в школьной столовой пообедаю поплотнее... Идет?

Искренне сомневаюсь:

— И тебе хватит яблока до самого обеда?

— А тебе хватит чашки чая и огрызка булки? — подозрительно щурится Эд.

Уела, что называется. Сидим и смотрим друг на друга. Дуемся и злимся. А еда-то стынет...

— Хорошо, давай поступим так: поделим кашу пополам, — предлагаю компромиссный вариант, но дочка проявляет явные способности к торговле:

— Ха! Пополам! Один к двум, и ни каплей больше! Ты же здоровее меня раза в два, значит...