Fugitive Prince

— Халли Тулон, вы обвиняетесь в предательстве Светлой стороны и переходе на сторону Темного Лорда, в политической измене и убийстве невинных волшебников и волшебниц, а также в вербовке последователей Темного Лорда и ношении мантии Упивающейся Смертью. В соответствии с Магическим Законодательством, я уполномочен задержать и обезоружить вас, а затем поместить под официальный контроль, под которым вы будете находиться вплоть до справедливого суда над вами. На этом суде будет оглашена мера наказания за ваши преступления.

Он подвинулся в сторону, и вперед выступили еще двое облаченных в белые мантии волшебников, которые наложили прочные путы на руки полубессознательной ведьмы.

— Я уже задержал и обезоружил вас, а теперь вы помещены под надзор этих двух офицеров. Есть ли у кого-либо сомнения в благонадежности этих офицеров? — ответом ему была тишина. — А теперь перейдем к следующему пункту процедуры: к вашему суду.

Ведьма зарычала, когда один из офицеров грубо завел ей руки за спину. Трое авроров выступили вперед, становясь перед ней в ряд.

— Можете ли вы сказать что-нибудь в свою защиту?

Она плакала. Гарри видел, как слезы катятся по ее щекам и падают в грязную землю.

Аврор, задавший ей вопрос, повернулся к остальным.

— Вы слышали обвинения, выдвинутые этой Упивающейся Смертью. Вы также слышали, что ей нечего сказать в свою защиту. В соответствии с Магическим Законодательством, ее молчание может быть принято как признание вины. Каково ваше решение?

— Виновна, — сказал первый.

— Виновна, — повторил второй.

— Виновна, — подтвердил третий.

Офицер повернулся к остальным, не сказавшим за все это время ни слова.

— Вы — свидетели этого суда. У кого-нибудь есть возражения по процедуре?

Все молчали.

— Поскольку ни у кого нет возражений, я приказываю привести приговор в исполнение.

Когда мужчина повернулся к истекающей кровью волшебнице, у Гарри перехватило дыхание.

— Таким образом, вы признаетесь виновной во всех вменяемых вам преступлениях. Ваш приговор — смерть.

Эхо прокатилось по лесу, и даже щебетание птиц смолкло при звуках страшного слова. Слова, которое успело стать для Магического мира таким привычным, но по-прежнему не теряло своей пугающей силы.

Гарри тихо захныкал от ужаса и начал пробираться подальше от кошмарного зрелища. Ему почти удалось проползти мимо, когда один из мужчин резко развернулся, наверное, услышав шум, но спустя пару секунд повернулся обратно, ожидая приведения смертного приговора в исполнение. Гарри попытался отвернуться, не смотреть на дрожащую женщину, которая уже успела полностью осознать свою страшную судьбу, но его нездоровое любопытство заставляло его глаза оставаться широко открытыми, а уши — внимать каждому слову.

Офицер жестом приказал аврорам, удерживающим волшебницу, отойти в сторону. Она упала на землю и тяжело закашлялась, забрызгав кровью белую мантию оставшегося аврора.

Он с отвращением взмахнул волшебной палочкой, возвращая своей мантии первоначальную белизну, повернулся к женщине и отвел палочку назад, специально медля, чтобы она видела каждое его движение. Весь лес затих в напряжении, в безмолвном ужасе перед тем злом, что представлял собой мужчина. Под легким дуновением ветра листья затрепетали, но Гарри казалось, что они пытаются сбежать от предстоящего отвратительного зрелища, стараются не видеть того, как страшно и противоестественно один человек отбирает жизнь у другого.

— Какого-либо специального закона относительно того, насколько быстрой или мучительной должна быть твоя смерть, не существует, — тихо проговорил мужчина. — Не существует закона, указывающего мне, как именно я должен тебя убить. Так что у меня нет на этот счет четких инструкций. И никакой закон не защитит ваш род от справедливого возмездия.

— И это вы называете справедливостью? — воскликнула ведьма дрожащим голосом. — Это называется пытками, жестокостью и садизмом. Вы сами ничем не лучше меня.

— Тебя? Ты считаешь, что я не лучше тебя? — фыркнул мужчина. Он схватил с земли мантию женщины, подошел к ней и туго обмотал ткань вокруг ее шеи, не прикасаясь к ней руками. Она слабо вскрикнула, но он затянул ткань туже, и женщина испуганно замолкла. — Я могу прямо сейчас сломать тебе шею, послать в тебя дюжину болезненных проклятий, отправить тебя на край света или освободить. И ты смеешь оскорблять меня, сравнивая себя со мной?

Гарри содрогнулся от страха, когда мужчина внезапно отпустил ткань, и тело ведьмы тяжело упало на землю.

Один из оставшихся авроров сделал шаг вперед, и Гарри подумал, что, может быть, хотя бы он остановит происходящее безумие. Но тот лишь сказал:

— Не тяни. Давай уже покончим с этим и вернемся в Министерство.

Гарри неожиданно почувствовал, что не может больше этого выносить. Он выскочил из своего маленького, скрытого папоротником убежища на склоне высохшего русла и одним мощным прыжком подскочил к кругу авроров. От неожиданности они отпрянули назад, глядя на его анимагическую форму расширенными от удивления глазами. Некоторые из них тут же взяли себя в руки и выпустили в него связывающее заклинание, но магия соскальзывала с него, словно масло. Да и разве могли их заклинания остановить полного решимости оленя?

Копыта Гарри врезались в землю, забрасывая авроров комьями грязи. И вот кольцо людей расступилось достаточно для того, чтобы Гарри смог добраться до беспомощно лежащей на земле женщины. Осознав, что пытается сделать это лесное животное, авроры издали яростные вопли, но даже тогда не смогли остановить его.

Когда Упивающаяся Смертью поняла, что Гарри пытается ее спасти, то поднялась на ноги и из последних сил вскочила ему на спину, обхватив руками гибкую шею. Один из авроров подошел к ним слишком близко, и Гарри встал на дыбы, отпугивая его, а затем помчался прочь, используя всю свою неестественную быстроту, чтобы как можно быстрее убраться от места битвы. С места, где чуть было не произошло убийство.

Он слышал, что авроры преследуют его по пятам, но никто из них не осмеливался выпустить в него проклятие. Темные цвета его анимагической формы делали его похожим на кого-то из мира мертвых, на призрачного духа, вернувшегося на этот свет, чтобы мучить живых. Они не осмелились бы посылать свои проклятия в злого духа.

Гарри чувствовал, что его силы тают с каждой секундой, и спешил добраться до укромного места в центре леса, о котором было известно только ему самому и тем, кто заботится о нем. Кому-то вроде этой женщины. Это была большая нора, скрытая корнями многовекового дуба. Те люди показали ему это место сразу же, как только его семья сюда переехала, сказав, что это его убежище, в котором он может спрятаться, если произойдет что-то плохое. Добежав до древнего дуба, он тяжело рухнул на землю, сталкивая неподвижную Упивающуюся Смертью в сторону и вновь принимая свою человеческую форму. Теперь на земле лежал и тяжело дышал темноволосый мальчишка восьми лет.

* * *

— Джеймс, Гарри не должен был уже вернуться? — обеспокоено спросила Лили. Она выглянула из окна их нового дома уже в сотый раз за последние пять минут, а потом привычно посмотрела на часы, как и много раз до этого.

Джеймс улыбнулся и обнял Лили, прижимая ее к груди и вдыхая запах ее волос. Земляника. Дикая земляника.

— Ты же знаешь Гарри. Он в этом лесу все равно, что дома. Кроме того, здесь не водятся животные, которые посмели бы напасть на человеческого ребенка. А еще сегодня к нам должен прийти Ремус, помнишь? Наверняка они с Гарри уже где-то встретились и вместе идут домой.

Он умолчал об еще одних защитниках Гарри — о тех, кто совсем не нравился им обоим, но кого они не могли не замечать.

Лили снова посмотрела в окно и принялась грызть ноготь, как и всегда, когда нервничала — ужасная привычка, от которой она никак не могла избавиться.

— Надеюсь, — выдохнула она.

Джеймс улыбнулся шире и повернул свою аппетитную жену кругом. Она взвизгнула и схватилась за свой круглый живот, почти с яростью глядя на мужа.

— Джеймс! Никогда так больше не делай!

— Почему нет? — Спросил он. — Может быть, ребенку нравится танцевать.

Он вращал ее по кругу и смеялся, а она визжала, как девчонка, и от этого многочисленные беспокойные морщинки, избороздившие ее лицо, исчезали.

— Кроме того, неужели танцы на кухне — это не самый лучший способ отметить приобретение нового дома?

На лице Лили заиграл румянец, а глаза ярко засияли. Она продолжала танцевать с Джеймсом, их движения становились все более дикими, и со стороны это казалось почти смешным. Они оба отбросили прочь беспокойство, полностью растворяясь в любви друг к другу.

Неожиданно ребенок толкнулся ножкой в живот Лили. Джеймс, державший в этот момент руку на животе жены, почувствовал движение, и в его глазах загорелось удивление. Ребенок толкнулся снова, и Лили слегка охнула.

— Ты его чувствуешь? — задыхающимся голосом спросила она, кладя его руку на свой круглый живот. Под их пальцами живот чуть приподнимался и снова опадал. — Это стучит его сердце.

Так они и стояли: ее ладонь покрывала его руку, они оба прислушивались к стуку крохотного сердечка их второго ребенка и тонули в глазах друг друга. Это была чистая магия в своей самой примитивной и самой совершенной форме. Связь двух любящих друг друга людей, чувствующих друг друга, живущих друг для друга. Любовь, которая не угаснет в их сердцах никогда. Сердце малыша сделало очередной удар, и Джеймс мягко улыбнулся своей рыжеволосой жене, а ее лицо озарила ответная улыбка. Он наклонился и поцеловал ее, а под их скрещенными руками слышалось биение крошечного сердечка.

— Джеймс...

Кто-то деликатно прочистил горло, и от неожиданности Джеймс едва не уронил Лили на пол. Она вскрикнула и схватилась за его руки.

— Джеймс, о чем ты только думаешь! Ты едва не уронил меня!

Джеймс покраснел и помог ей снова встать на ноги. Это было довольно-таки трудно, учитывая ее поздний срок беременности, но Джеймс делал вид, что ничего не замечает. Лили ненавидела, когда ей напоминали о том, насколько... по-другому она выглядела, когда была беременна.

Лили фыркнула и игриво его оттолкнула, поворачиваясь, чтобы поприветствовать их гостя.

— Ремус, здравствуй! Как ты поживаешь?

Ремус округлил глаза и по-волчьи усмехнулся.

— Думаю, вполне неплохо. Если не считать того, что у меня ушла уйма времени, чтобы до вас добраться. Вы все время переезжаете.

Джеймс скромно усмехнулся и пожал плечами.

— Не спрашивай меня, почему. Каждый раз, когда мы переезжаем в новый дом, Лили начинает свою вечную песню "здесь-я-почему-то-не-чувствую-себя-как-дома", и нам приходится переезжать снова.

— Джеймс! — Лили толкнула его на стул и села к нему на колени. Джеймс сделал страшное лицо и почти столкнул ее вниз, но в последний момент все-таки поймал и прижал к себе. Ремус сел напротив.

— Ладно, — Ремус покачал головой. — Но когда-нибудь я все же добьюсь от вас двоих прямого ответа и наверняка заработаю от этого инфаркт.

— Ты действительно хочешь знать? — напрямую спросила Лили.

Ремус кивнул:

— Ну конечно. Я думал, что мы с вами друзья, а друзья обычно беспокоятся друг о друге. Чего бы я стоил, как ваш друг, если бы не задумался о том, что эти ваши переезды дважды в год с тех самых пор, как родился Гарри, уже выходят за рамки нормального?

Видя искреннее беспокойство друга, Лили и Джеймс переглянулись. Джеймс пожал плечами. Лили вздохнула:

— Причина, по которой мы все время переезжаем с места на место — это все те... люди, которые приходят в наш дом.

— Упивающиеся Смертью, — пояснил Джеймс. — Куда бы мы не переезжали, они следуют за нами. Они ничего не делают, просто находятся рядом, но это пугает...

— Нет, — возразила Лили. — Пугает то, что они подружились с Гарри.

— Стоп-стоп-стоп, — Ремус побледнел. — О чем это вы?

— С самого рождения Гарри Волдеморт посылает к нам своих Упивающихся Смертью. Мы думаем, он предоставляет нам что-то вроде охраны. Они не делают ничего плохого и даже помогали нам несколько раз. Однажды Гарри пошел гулять один и заблудился, а они привели его назад. А в другой раз у нас были некоторые... проблемы с Министерством, и Упивающиеся отвлекли внимание авроров и помогли нам уйти.

— Вы уверены, что это Упивающиеся Смертью? — спросил Ремус.

Джеймс кивнул:

— Они не делают тайны из своих политических предпочтений.

— А что вы имели в виду, когда сказали, что они с Гарри друзья?

— Так оно и есть, Ремус. Это трудно объяснить, но..., — Лили потерла лоб. — Мы пытались скрыться от них, перебираясь с места на место. Но каким-то образом они каждый раз нас находили, и мы понимали это только тогда, когда обнаруживали нескольких из них прямо во дворе дома, где они играли с Гарри. Со всеми этими переездами у Гарри не было возможности завести друзей, и, думаю, он начал к ним привязываться, — выражение лица Лили сполна демонстрировало весь ее ужас от подобной идеи.

— И мы даже не можем ему ничего сказать, — продолжил Джеймс. — Однажды мы попытались разъяснить ему, что Упивающиеся Смертью — не лучшая для него компания, но Гарри тут же припомнил нам тот случай, когда авроры силой увели меня с собой. Они тогда были не очень-то вежливы. Он заявил, что в отличие от авроров, Упивающиеся Смертью никогда не причиняли нам вреда. А еще они всегда рядом. Иногда мы пытаемся поговорить с ним об этом, пытаемся убедить его прекратить эту опасную дружбу, но...

— Он лишь убеждает нас в своей правоте, — закончила за него Лили. — Это просто кошмарно, но мы не можем найти выхода.

— А самое плохое в том, что мы начинаем на них полагаться, — признал Джеймс после минутного молчания. — Мы больше не беспокоимся, что Гарри может попасть в беду или потеряться. Однажды один из Упивающихся даже принес ему коробку печенья, и мы, не задумываясь, позволили Гарри съесть несколько штук. Только вечером мы вдруг подумали, что в них легко могли добавить какое-нибудь опасное зелье. Разумеется, ничего такого не было, но ведь мы не могли знать наверняка.

— И это продолжается уже восемь лет? — спросил Ремус. Оба устало кивнули. — И они ничего не предпринимали? — Еще один кивок. Ремус в замешательстве откинулся на спинку стула. — Ладно, не спрашивайте меня. Я просто не представляю, каковы могут быть их цели.

— Мы даже не знаем, следует ли нам и дальше пытаться их избегать или же просто принять все как есть, — прошептала Лили.

Ремус лишь снова покачал головой и быстро сменил тему разговора, чтобы развеять повисшее на кухне унылое настроение.

— Как ребенок?

Лили широко улыбнулась и погладила рукой живот.

— Он в порядке, — с гордостью сказала она. — Пройдет еще неделя, и...

— Наш маленький Джеймс появится на свет.

— Джеймс? — Ремус поднял бровь. — Ты собираешься назвать ребенка в свою честь? А ты не думал, что это может быть несколько... опасно?

Джеймс улыбнулся и махнул рукой:

— Нет, ничуть. Опасно было бы назвать его в честь тебя.