— О, ты даже не представляешь, как это все кстати!.. Ты не прогадал. А что за работа, расскажи поподробнее, что за судно?
— Да ничего особенного. Ничего такого, к чему бы ты уже не был привычен... Вчера ночью в порт зашел флейт "Золотая Сколопендра", судно торговое, в море уже лет, как минимум...ну, в общем, не первый год. С хорошей репутацией... Простоит здесь еще двое суток, не больше. "Золотая Сколопендра", запомнил? Повтори! А то перепутаешь мне еще тут, и мне будет за тебя стыдно...
— "Золотая Сколопендра". Я не забуду и не перепутаю. А что насчет капитана?..
— Капитан Гайде. Фамилия такая. Да капитана, походу, петух жареный в одно место клюнул, не иначе... А то как еще объяснить тот факт, что им немедленно, прямо не сходя с трапа потребовался медик, да не абы какой, а с хорошей квалификацией. Вынь да положь им судового врача с букетом красных перьев, ха!..
Далее уже порядком захмелевший Пауль пустился в глубокомысленные рассуждения, и приходилось поднапрячься, чтобы выуживать из его непрекращающихся россказней обрывки действительно важной и полезной информации.
— Это все, конечно, хорошо... Но я боюсь, что у меня опять ничего не получится.
— Да ты не смей такого даже думать, не то, что говорить! Вот бы оштрафовать тебя сейчас, по-хорошему, за сглаз... Не дрейфь, Ларри, и все получится лучшим образом. Только ты же сам смотри, не оплошай! Приведи себя в товарный вид — оденься там поопрятней, я знаю, ты ведь это умеешь. Причешись, умойся, как следует... Кстати, у тебя тут что-то к подбородку прилипло...а, да это ты бородку отрастил! — Пауль заливисто расхохотался над собственной шуткой. — Я бы на твоем месте и ее сбрил...
Вечер подошел к своему логическому завершению, когда Лауритцу пришлось провожать своего развеселого и гораздо менее трезвого коллегу домой. А Паоляйн все расписывал ему фантастические перспективы будущей карьеры и твердил название корабля, чтобы товарищ его ни в коем случае не забыл и не перепутал, до тех пор, пока сам не перестал выговаривать слово "сколопендра"...
Глава 2. Первое впечатление — самое верное?..
Утром следующего дня Лауритц Траинен был при полном параде — весь вычищен, отутюжен и застегнут на все пуговицы...разве что, свои усики-перышки и рыжую бородку так и не сбрил, эта растительность на лице была им нежно любима и лелеялась с такой заботой, как пеларгонии на бабушкином подоконнике. Одним словом, был он сегодня блестящ и безупречен, практически как часовое стеклышко. Встречают же, как известно, по одежке...а вот провожали Лауритца в последнее время гораздо быстрее и чаще, чем ему бы того хотелось... Каким боком сегодня к нему повернется затейница-Судьба, лекарь не знал, но сделать все от него зависящее должен был, чтобы не упустить ценный шанс из-за какой-нибудь досадной мелочи.
Хоть к внешнему виду тут придраться не получится...будем надеяться. Окружающие, вообще, единогласно соглашались с тем, что Ларри невероятно симпатичен... Правда, было это лишь тогда, пока он пребывал в детском возрасте и умилял всех своими медными кудряшками и ямочками на щеках. А вот когда он вырос... Ну, "вырос" — это громко сказано, скорее, просто "подрос". Рост у доктора Лауритца — как раз то самое "чуть ниже среднего", над которым уже можно начинать бессовестно посмеиваться. Как бы то ни было, все мыслимые недостатки во внешности компенсировались обезоруживающе-добрыми глазами. А главным достоинством в его внешности, по его собственному скромному мнению, являлись густые темно-рыжие кудри. В тех землях, откуда Траинен родом, рыжие волосы считаются признанным эталоном красоты, отображенным в работах художников и воспетым поэтами. Так уж повелось, что за брюнетами там закрепился образ людей темпераментных и страстных, шатены всех оттенков распространены шире всего и должны представлять собой "золотую середину", рыжие — красавцы и красавицы, обладатели удачи и многочисленных талантов, а светловолосые... Светловолосые люди — скорее исключение, чем правило, они встречаются настолько редко, чтобы приписывать им сверхъестественные способности. Впрочем, Трехдержавная Академия, специализирующаяся на оккультных науках, склонна отрицать подобные предрассудки, в противном случае среди ее студентов подавляющее большинство было бы блондинами...
Необходимый корабль в порту не пришлось долго искать — эту красоту никто и не пытался спрятать, она стояла у причала в гордом одиночестве и была заметна издалека. Компактное трехмачтовое судно с узким, вытянутым корпусом, с острым, как птичий киль, форштевнем и длинным бушпритом...даже стоя на якоре оно выглядело стремительным и готовым в любой момент сорваться с места, как пущенная стрела. Черные блестящие бока "Золотой сколопендры" казались влажными и даже маслянисто-лоснящимися, по борту их украшала широкая огненно-желтая полоса и имя, выложенное металлическими литерами. А бледный, золотисто-желтый оттенок парусов, заметный даже в их собранном виде, наверное, делал парусник на горизонте похожим на ослепительный солнечный блик... Любуясь уходящими ввысь "стволами" мачт, Ларри так высоко запрокинул голову, что с него чуть не слетела треуголка. Лекарь, пожалуй, мог бы еще долго рассматривать черно-золотую красавицу глазами, округлившимися от удивления и восхищения, с разинутым ртом, как какой-нибудь зеленый салага... Но он позволил бы себе подобное поведение, если бы пришел устраиваться каким-нибудь юнгой. А так, раз уж молодой джентльмен претендует на серьезную должность, то и вести он себя должен подобающим образом, солидно и сдержанно.
Лауритц поднялся по трапу на борт, и его сапоги, начищенные по такому случаю до блеска, бодренько проскрипели по дощатой палубе. Флейт не пустовал — на шкафуте обнаружилось несколько моряков, среди которых выделялся один совсем пожилой, с бородой цвета соли с перцем, соль в которой явно преобладала, и с черной повязкой на левом глазу. Судя по всему, он был главным, по крайней мере, в этой маленькой группке, к которой не преминул направиться Ларри.
— Доброго утра, — поздоровался он, вежливо обращаясь ко всем, но больше остальных — к одноглазому. Вот в чем недостаток торгового флота — матросы одеты кто во что горазд, и крайне сложно определить чей-либо чин, — не подскажете, где я могу найти капитана этого судна? Мне с ним назначена встреча...
— В капитанской каюте, вестимо, сэр доктор, — проговорил бородач, смерив рыжего хитрым глазом, окруженным сеточкой морщин, и махнул коричневой от загара рукой в направлении кормы.
— Надеемся, кэп будет вас рад видеть так же, как и вы его, — добавил кто-то из матросов и те, кто были помоложе, очень невежливо расхохотались.
Врач так и не понял, почему они смеялись, над ним ли, или все-таки над какой-то одним им понятной шуткой. Но он и сам слегка улыбнулся, поблагодарив за ответ, — матросня же, нельзя с них стребовать соблюдения аристократического этикета, тут обижаться негоже.
Постучавшись в незапертую дверь капитанской каюты и шагнув в помещение, доктор испытал некоторый шок. Да такой, что чуть не замер на пороге, позабыв, зачем пришел. Как-то он забегался сегодня, совсем замотался... Или Ларри вчера уж очень невнимательно слушал, или голова у него совсем дырявая, или этот феерический болван Пауль недоговорил ему важную информацию...или просто специально умолчал один "невинный" момент, чтобы посмеиваться потом, представляя ошарашенную физиономию друга... Как бы то ни было, факт был налицо. Траинен точно помнил, что фамилия капитана — Гайде. И что его "жареный петух в одно место клюнул". Но чтобы капитан был Женщиной... Да еще какой... Молодой, ладной, стройной, с обворожительными чертами и восхитительной гривой рыжих волос. Он совершенно не запомнил, во что она была одета, но можно было с уверенностью заявить, что наряд сидел на ее фигуре безупречно, подчеркивая все без исключения достоинства, а их, уж поверьте, было немало. Во всей своей красе эта женщина...скорее даже девушка, возвышалась над мужчиной на добрых полголовы, и это еще больше усиливало эффект неловкости. Не то, чтобы Ларри к этому не привык...нет, он привык чувствовать себя коротышкой, но редко его это так смущало.
— Доброе утро, мадам, — учтиво поприветствовал медик, выйдя из ступора. На ходу вспоминая о вежливости, он снял шляпу, поклонился и представился, — мое имя Лауритц Траинен, доктор медицины.
— Я уж догадалась, что вы не плотник, — алые губы прекрасной капитанши сложились в легкую, ироничную улыбку, а в изумрудно-зеленых глазах блеснул игривый огонек, но лишь на долю секунды. После этого ее красивое загорелое лицо приобрело серьезное и даже строгое выражение. — Капитан Шивилла Гайде, шкипер первого ранга, — девушка коротко кивнула и пожала доктору руку с ощутимой силой. Косточки, конечно, не хрустнули, но сразу стало понятно, кто в этой каюте главный.
Капитан присела за стол и указала Лауритцу на стул напротив себя, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза, нивелировав разницу в росте.
— Ну-с, не будем тянуть морского льва за усы... Меня предупреждали, что ко мне сегодня заявится кандидат на место судового врача, но не уточняли, кто именно. Так что перейдем сразу к делу. Сколько вам лет?
— Двадцать семь, мадам.
— Правда? Надо же... А я бы сказала, что семнадцать. Ну, пусть не семнадцать, но выглядите вы очень молодо.
— Возможно, вы правы. Мне часто такое говорят, — у некоторых людей от волнения будто язык к нёбу прилипает, и становится очень сложно выдавить из себя хоть одну фразу. А на других, напротив, нападает словесное недержание, и они начинают бесконтрольно нести все, что приходит на ум. Вот, кажется, с молодым врачом приключилась вторая ситуация. — Знаете, как говорится, "маленькая собачонка — всю жизнь щенок". Но это же не страшно...может быть, это даже к лучшему... Это у нас, знаете ли, семейное. Вот, например, мой прадедушка по отцовской линии — ему сейчас уже сто двадцать лет, а он все еще бодр и энергичен, и выглядит отлично...
— Так-так... Отставить! Это, конечно, очень интересно, про вашего деда... Но не мне и не сейчас.
— Ах, да, извините...
"Силы небесные, до чего же она красива... А эти волосы, они просто неописуемо восхитительны, в жизни не видел таких упругих...завитков... Да что же со мной такое?.. Ларри, немедленно возьми себя в руки, иначе снова останешься ни с чем! Не думай о женских прелестях, думай о работе. Работа-работа. Оспа. Цинга. Холера-холера-холера... И грибки на ногтях! О, да!" — таким хитрым образом доктор кое-как отрезвил мысли и привел себя в рабочее состояние. Несколько тягуче-долгих мгновений неловкого молчания, повисшего в каюте, наконец, прервались. Капитан взяла в руки предоставленную Лауритцем, не поскупившимся на формальности, стопку документов, и принялась их изучать не слишком пристально, но внимательно, по ходу дела отпуская комментарии.
— Университетский диплом с отличием... Да вы у нас "вумный", господин Траинен! — капитан Гайде улыбнулась уголком рта и вопросительно приподняла бровь.
— Ну, да, есть немного... — Ларри смущенно улыбнулся, на пару секунд потупив глаза, пока девушка продолжала просматривать его жизнеописание.
— Вы целых два года прослужили на военном флоте? — удивилась она. И ее можно было понять. Лауритц бы и сам страшно удивился лет пять-шесть назад, если бы ему сообщили такую новость о собственном будущем.
— Да, мадам. Если быть более точным — на патрульном корабле, пограничная служба.
— Даже так... А в боевых действиях участие принимали?
— Нет. Не совсем. Можно сказать, я участвовал в последствиях некоторых боевых действий...
— Хорошо... Да вам и не положено. А оружием вы, случайно, не владеете? Холодным, огнестрельным?
— Я учился стрелять из пистолета...
— Не подумайте, что попали не туда, куда шли. Работа у меня самая мирная, в последние годы я выполняю исключительно торговые миссии... Но товары приходится транспортировать самые разные, а дешевку я не перевожу. Мало ли кто в море на мое добро позарится, так что и судно приходится вооружать, и команду неплохо иметь обороноспособную. Так, а после военной службы у вас как раз следует торговый флот... — перелистнув очередную страницу послужного списка, капитан удивлено перевела взгляд с бумаги на доктора и еще раз, а ее колючие зеленые глаза смотрели теперь испытывающе, еще жестче, чем раньше. — Ах, вот это уже интереснее... А расскажите мне на милость, по какой такой причине три четверти вашего прошлого экипажа арестовали и упекли в каталажку во главе с капитаном?
Вот, началось то, чего Ларри боялся с самого начала. Вот в чем был корень всех его проблем — досаднейшая неприятность, поставившая темное, маслянисто-въедливое пятно на жизни молодого, талантливого специалиста. Капитан корабля, на котором в тот несчастливый год служил судовой врач, был пойман с поличным и обвинен в контрабанде таких товаров, что и не в сказке сказать, а только в судебном протоколе пером описать. Большей части команды тогда предъявили аналогичное обвинение, а Ларри чудом удалось доказать свою невиновность и избежать суда со всеми вытекающими последствиями. Избежать-то он избежал, а неприятный осадок, как говорится, остался. Его безупречная до этого репутация определенно замаралась в грязном дельце, к которому Траинен даже не был причастен, и это сильно мешало подыскать новое место. Доктор Лауритц примерно год вынужден был сидеть без хорошо оплачиваемой и соответствующей его квалификации работы, а при попытках трудоустройства он получал отказы по нелепым, надуманным причинам.
Он отдавал себе отчет в том, что и сейчас может произойти то же самое. Но просто не мог заставить себя где-то соврать или что-то утаить, это было бы некрасиво, нечестно по отношению к человеку, который уже наградил его крохотным, в одну медяшку, кредитом доверия. Поэтому Ларри выложил все, как на духу, со всеми подробностями, сдаваясь на милость капитана.
— ...а некоторые члены экипажа были совершенно не в курсе не то, что масштабов преступления, а вообще — всей проворачиваемой аферы. Капитан просто не счел нужным даже посвятить их в курс дела...на том ему и спасибо. Так что суд их оправдал. И меня в том числе, — закончил он свою трагическую историю.
— Раз суд оправдал, то и я претензий иметь не должна, — сухо проговорила рыжеволосая, но по ее тону тяжело было определить, искренне ли ее высказывание.
— Простите мое любопытство, мэм... — вдруг проявил инициативу врач, которому только что удалось прекрасно выговориться и даже избавиться таким образом от определенной тяжести на душе, — Но, если мне дозволено знать... Что случилось с моим предшественником? То есть, куда делся ваш прежний судовой врач?
— Прежний врач? — Шивилла сделала такой вид, будто не имела ни малейшего понятия, о ком идет речь, а потом прикрыла глаза и вальяжно махнула рукой. — Да так, сущая безделица... Я вышвырнула его за борт.
— За борт?.. — слабым голосом переспросил Ларри и, нервно сглотнув, невольным жестом потянулся пальцами к шейному платку, чтобы избавить себя от ощущения легкого удушья.
