Детище архангела Азраила

— А давай-ка его сюда, вдруг сей однофамилиц с чем полезным объявился?

В дверь зашёл долговязый молодой человек.

— Здравствуй, отец, позволь присесть, а то я после болезни, небось и сам знаешь.

— Да, да, конечно, — засуетился хозяин кабинета, растерявшись от неожиданности, — как ты себя чувствуешь?

"Гранд каньон" отчуждённости разделял обоих на протяжении двух десятков лет. Родители Гладышева-старшего когда-то прокляли невестку, уведшую молодого драгоценного сыночка и оженившего того на себе. Простолюдинка, посмевшая смешать все матримониальные планы, поломала судьбу чада и бог наказал её за это. Смерть через тяжёлые роды разрубила временный гордиев узел, а новый правильный брак удалил и байстрюка, оставленного у Никитиных. Сам Алексей, запутавшись поначалу, потихоньку вжился в новую семейную жизнь и не видел возможности восстановить отношения с первенцом.

Оно, как-то всё само собой, разрешилось финансовой помощью и устоялось, но сейчас совесть проснулась и поставила в неудобное положение. Отставленный когда-то в сторону сын сидел напротив и непонятно было, что ожидать от него.

— Папа, мне твоя помощь нужна.

Закон прост: "Хочешь кооперации — не дави на больные мозоли! Хочешь конфронтации — насыпь соли с перцем на раны!" Бомж прожил почти шестьдесят лет и давным-давно знал, как управлять людьми с больной совестью.

— Да, Петя, сколько тебе нужно?, — рука сама собой полезла за портмоне.

— Желательно штук пять, но позволь я тебе нарисую, хотя бы схематично. Карандаш с чистым листком найдутся?

Доброжелательная улыбка вроде успокоила, однако слова явно озадачили. Чего будут рисовать — план какой-нибудь сомнительной деловой операции? Тогда почему он в штуках измеряется? Впрочем, бумага и карандаш нашлись и даже подвинуты посетителю.

— Я не знаю, какой длины должен быть ствол, это только ты сможешь рассчитать. Даже калибр лишь примерно восемьдесят миллиметров...

Микросемейство Гладышевых обложилось кучей изрисованных листков и уже полчаса шла битва класса "нужна деталировка техзадания" — "нет ничего, сам наугад мечтаю". Всё у бывшего "петеньки" оказалось эдакой мечтой о сверхоружии, правда базовые составляющие позволяли повозиться с "трубой с плитой и минами". Вроде такое можно исполнить после множества расчётов. В любом случае, отец считал себя обязанным попытаться удовлетворить просьбу младшего, тем более, что под рукой имелись и мастерские, и мастера, и кое-какие финансы. Да, ведущий инженер-изобретатель военного завода по производству боеприпасов, зарабатывал на премиальных столько, что его никто не считал нахлебником. Даже привередливый тесть вынужден был смириться с финансовой самостоятельностью зятя.

Миномёт, в идею которого Петя вложил лишь "ствол", "мина со стабилизаторами", "плита с бойком" и "стрельба навесиком", вполне мог реализоваться в своеобразную ручную переносную мортиру. Снаряд, похожий на веретено, в принципе имел право на существование. Вот только зачем сыну своя служба безопасности со столь опасным оружием?

— Папа, я хочу заняться предпринимательством, но сначала нужно кое-какие дикие местности посетить. А там всякие неправильные люди водятся. И как от них отбиваться? Естественно, что если вдруг война, то пойду добровольцем со своим подразделением. Только хочется заранее соломку подстелить, а для этого её нужно разработать.

— Понимаю, Пётр, изменился ты после болезни, но в лучшую сторону. Поддержу, конечно же, да мне и самому уже интересно стало.

Момент расставания приблизился, но неожиданно застрял по пути.

— Отец, чуть не забыл. Ты не мог бы заполнить мины тринитротолуолом, вместо обычной взрывчатки. Я, правда, не знаю, что это такое, но попробуй выяснить. Азраил так посоветовал сделать.

Разработанная легенда об архангеле, посетившем парня в горячечном бреду и проведшего в беседах целых две недели из трёх, прекрасно защищала от лишних вопросов. Ну что возьмёшь с болезного, остаётся только выяснить о новом веществе. Может заводские химики чего знают или могут создать?

— Да, ещё одна просьба, давай попробуем всё это сохранить в секрете. А то обидно будет, коли враги введут в своих армиях такое оружие.

— Хорошо, сынок, учту это. Кстати, когда образец изготовим, могу взять тебя с собой на полигон, на испытания.

Первичное обнюхивание закончилось рукопожатием. Оба поняли, что в дальнейшем последуют новые шаги к сближению, но отторжения это не вызвало. Главное, "гранд каньон" преодолели, а там наверняка наладится и устаканится.

— Друзья! Чтобы стать независимым, надо совершенствоваться, а в нашем мире ещё и капитал нужен. Не как цель, а как средство реализации проектов. Вот и хочу воспользоваться подсказками Азраила, какими бы невероятными они не были. У вас, по крайней мере, есть выбор, каждый свои мечты имеет. Не хочу тащить вас в неведомое и заставлять рисковать. Сами решайте за себя.

Кратенький спич готовился два дня, зазубривался и репетировался. Без единомышленников трудно, хотя с ними может быть ещё трудней. Это в начале пути все горазды идти в крестовый поход, а по ходу пьесы обычно начинаются разногласия.

— Петька, куда я без тебя, — признался Лавров, — на твоём фоне мои глупости никто не замечает.

— А мне просто интересно, вдруг действительно алмазы найдём, вместе с приключениями? Будет свой материал для статей и книги.

Леон прекрасно понимал, что сидя на одном месте хорошим репортёром не станешь. Тем более, что Гладышев подкупил его, рассказав как-то о реальных Моцарте и Сальери и объяснив кого именно рисовал Леонардо да Винчи, созидая "Мону Лизу". Даже эти две статьи могли бы обеспечить кое-какое реноме на старте журналистской деятельности.

— В планах стоит поездка за алмазами, а если их найти и продать, то ещё одна поездка, в Южную Атлантику. Только сначала нужно вооружение подкупить, яхту нанять и работников. В алмазном деле слишком много копать приходится, вроде тонна породы ради полкарата.

Организация стартового капитала — дело занудное и бесконечное, если вовремя не остановиться. Плюс, придётся хранить тайны, чтобы другие мешать не начали. Да и с работниками придётся делиться, а не только платить за дни и часы их труда. Зато, таким образом, можно вырастить вполне лояльных товарищей. Если, конечно, относиться к ним, как товарищам, а не слугам.

Последний нюанс вызвал разногласия, которые Пётр отмёл простым доводом.

— Или будет так, или желающие могут в другую лодку пересесть. Голубая кровь и белая кость в нынешние времена не приоритет. Даже царь Пётр Великий это понимал.

Беседа прервалась приглашением Наташи отобедать, что помогло прервать дебаты и обмозговать услышанное.

— Я нашёл гимнастический зал, где будем каждый день заниматься по моей программе. Если кто знает, где можно стрельбище арендовать, буду рад. И ещё, ищите торговцев, которые помогут закупить американские магазинные "Винчестеры".

Леон пообещал заняться, сославшись на родственника в Польше, торгующего оружием.

— Ещё один серьёзный вопрос. В Америке есть изобретатель Хайрем Максим, он мне нужен. Может уже переехал во Францию, надо бы найти.

Признаваться в том, что большего о Максиме не знает, Гладышев не стал. Так как американец мог быть пока совсем маленьким или даже не родился. Википедиковая история оседает в голове лишь клочками статей, а не базовыми полноприводными знаниями. Нормальные люди вообще хранят такое в своих компах, а не головах. Поэтому, чтобы подстраховаться с пулемётами, решено было и Гатлингом поинтересоваться, лишним не будет.

В принципе, для начала задач хватало, особенно, когда нужно найти портного, который сошьёт правильную спортивную форму, чтобы циркачами не выглядеть.

Через несколько дней, на очередном уроке истории, Петенька снова отличился, сказав, что половцы были желтоволосыми и светлоглазыми. Мол, старославянское слово "половезе" имеет корень "полова", что означает "солома". Насмешки однокурсников ничуть не смутили парня, стоявшего на том, что половцев все другие нации знали, как Куман. А те издревле, с третьего века, были блондинами, хоть и жили возле пустыни Гоби. Один путешественник их описал такими: грязными, живущими в юртах скотоводами с европейской внешностью.

Поход в кондитерскую продолжил приятные эмоции попаданца, где удалось втемяшиться в дискуссию, затеянную каким-то уж очень интеллигентным народовольцем. Тот утверждал, что стоит дать власть простым людям и наступит счастье и справедливость.

— А что ткачам делать? — полюбопытствовал сегодняшний университетский смутьян.

— А при чём тут ткачи? — ошалело спросил "гуру".

— А при том, что во Франции народовластие, а ткачи по-прежнему плохо живут и работают по десять часов в день, всю неделю.

Действительно, что во Франции, что в Америке — простые люди много работают, несмотря на демократию. Как-то не увязывается с лозунгами радетелей равноправия.

— Поймите, уважаемый, даже Утопия Томаса Мора предусматривала по два раба каждому члену счастливого общества, где все равны. Кроме рабов, конечно! И древнегреческие демократии, как и римская республика базировались на рабстве. Может не в правящем режиме дело, а в экономике страны и развитости научно-технического прогресса?

Вполне рабочий парень Артём, пришедший с либерастом, вдруг возмутился.

— Кирилл Иваныч, вы же говорили, что у Томаса Мора идеальная демократия. Откуда же рабы там?

Интеллигент замялся, так как "Утопию" читал, перепрыгивая через страницы, по-быстрому, для общего ознакомления. А Петя добавил:

— Артём, ткач не может работать пять дней в неделю по восемь часов в день. Но не из-за засилья фабриканта, а потому что оборудование малопроизводительно. Чем лозунги провозглашать, лучше станки новые разрабатывать. Но это экономическая категория, а не вопрос власти.

Рабочий парень чем-то понравился и захотелось втянуть его в свои дела. Вот только на чём сыграть, чтобы заинтриговать.

— Хотите заработать денег на разработку нового ткацкого станка?...

Глава вторая

В словесных спорах почему-то побеждают те, кого больше и у кого глотка лужёнее. А правда обычно никому не нужна, ибо каждый свою имеет. Так что Петя просто забил интеллигента словесной шелухой, выраженной умными редкими словами. Воспользовался чисто интеллигентской слабостью оппонента рассуждать общими фразами в автоматическом режиме. Не удивительно, что Артём задумался, уж очень захотелось самому разговаривать с людьми столь же спокойно и взвешенно, как этот долговязый барчук.

— Артём, нужны первичные знания, чтобы понимать то, что изучаешь. И обязательный самостоятельный анализ, нет смысла всё принимать на веру.

— И где этих знаний набраться? — съязвил молодой рабочий, — Мне деньги нужно зарабатывать, чтобы своих стариков кормить.

— Так я об этом и талдычу, — улыбнулся Гладышев, — мы в таком же положении, только денежных запасов побольше. Если не побоишься рискнуть здоровьем, а то и жизнью, будь с нами.

— Я подумаю, Пётр, такое с кондачка не решишь.

В углу кондитерской перешёптывались и похихикивали две студентки, которые всегда сидели за отдельным столиком. Видимо из угла жизнь воспринималась под другим углом?

— Сергей, а кто эти девицы-красавицы? Может познакомимся?

— Ну ты, Пётр Алексеевич, совсем память потерял. Ты же их не признавал, всё на княжну Веледницкую тайком поглядывал.

Во как, оказывается у Петеньки имелись симпатии и антипатии женского пола!

— Да ладно тебе, пойдём представимся. Только сначала скажи, чем они дышат, о чём думают и прочие тактико-технические данные.

Данных оказалось не очень много, так как сии посетительницы не привлекали особого внимания своей внешностью. Одна вообще была покрыта конопушками, наверное поэтому и понравилась другу Петьке. Мол, такая всё равно выбора не имеет и любому будет рада. Сам Сергей, по молодости, не разбирался в женской сексуальности и гиперсексуальности. Именно конопушечные особи умеют наслаждаться каждой секундочкой секса, да ещё и получают мощное удовольствие от любого прикосновения, а уж тем более от внутреннего массажа. Впрочем, объяснять такие детали Гладышев не собирался. К тому же интимная жизнь была вполне налажена в домашних условиях.

...Случай разрешил проблему, как и положено в критических ситуациях. Как-то он проснулся часа в три ночи и пошёл на кухню, через "секретную" комнату, естественно. Только до самой кухни добраться не удалось — Наташа вышла в коридор, в шали поверх ночнушки и с подсвечником в руке.

— Ну чего вам не спится, Пётр Алексеевич?, — пробормотало полусонное создание.

— Да, чего-то пищи телесной захотелось.

— Идите к себе, сейчас я подойду.

Понятно, не дурак, сейчас в комнату каких-нибудь бутербродов принесут. С чаем небось или с морсом. Оказалось, что всё-таки дурак! Натка, зайдя, поставила подсвечник на стол, скинула шаль и... забралась под одеяло.

— Ну что же вы, давайте быстрее, а то спать хочется.

Спешно не получилось, но и слишком надолго не растянулось.

— Всё, спите спокойно, только заранее предупреждайте, как раньше. А два рубля я в шкатулке возьму, куда Лукерья Ильинична деньги на хозяйство кладёт.

Горничная, выбравшись из-под одеяла, завернулась в свою шаль, взяла подсвечник и удалилась, позёвывая...

К сожалению, излишние расспросы и задумчивые воспоминания привели к потере темпа. Некто в одеянии, отзывающемся на слово "ливрея", зашёл в кондитерскую, подошёл к девушкам и чего-то тихонько сказал. Подружки тут же засобирались и покинули уютное заведение вслед за субъектом. Вот и познакомились!

После одного из вечерних занятий в гимнастическом зале Ивашкин рассказал о своём сокурснике Рафаловиче. Мол, папа того является одним из богатых черноморских купцов, а сына отправил на учёбу в столицу. Денег у этого Альбертика много, а характера совсем нет, хотя учится хорошо. Студенты Горного часто играют злые шутки над невинной жертвой, а некий Воронов вообще оседлал юношу. Постоянно тянет деньги и при этом устраивает всякие пакости.

Общим советом решили вытащить бедолагу из рабства, причём Гладышев предложил разыграть всё, как в спектакле. Только сначала нужно узнать про Воронова побольше.

Как-то, после окончания лекций, группка "горняков" вырвалась из альма-матерь на волю. В первый же сугроб толкнули очкастого коротышку-толстяка, посмеиваясь и радуясь от всего сердца. Правда, тут же дорогу им заступили два высоких парня в добротных зимних пальто военного покроя. Почему они отвели в сторону именно Воронова — однокурсники не поняли, поэтому и вмешиваться не стали. Да и кому охота связываться с крупногабаритными представителями мужского пола?

Сам любитель потолкаться не только растерялся, но и испугался. То ли переодетые жандармы, то ли военные моряки...

— Ты нас не бойся, студент, — ухмыльнулся, да ещё и мерзко, тот, который похудее и пониже, — мы мягкие, белые и пушистые. И не любим, когда нашего человека обижают.

— Так это ж Альбертик, над ним все издеваются.

Воронов оглянулся, пытаясь найти поддержку и подтверждение своим словам, но другие студиозы внезапно нашли разные причины остаться в стороне. Кто-то глубокомысленно вглядывался в вывеску магазина, кто-то побежал кричать извозчика, кто-то просто смотрел в другую сторону...