— Понятно, — нахмурился он. — Спасибо за то, что помогли. Без вашей помощи мне пришлось бы многих убить.
— А почему не разогнать внушением? — не понял Клод. — Это же проще, и не нужно проливать кровь.
— Ты прав, — согласился пришелец, — только я не могу внушать вашему виду. Пробовал, но не получилось. Давайте я кое-что подарю. И у вас останется память, и моя сумка станет поменьше. Может, не вызовет в людях такую жадность.
Показав жуткой улыбкой, что пошутил, зелёный развязал свой мешок и вытащил два предмета.
— Держи, — протянул он Клоду чёрную блестящую полоску. — Этот предмет надевается на глаза и позволяет видеть в полной темноте. Там есть выступ, на который нужно нажать. Потом вернёшь его на место. Это не магия, но тоже использует силу. Он заряжается сам и никогда не перестанет работать, нужно только постараться ни обо что сильно не бить.
— Вам самому это пригодится, — отказался мальчик. — А я у меня ничего нет для ответного подарка.
— Мне ничего от тебя не нужно, — сказал начавший сердиться пришелец. — Раз даю, значит, бери. А это тебе, девочка.
— А для чего это? — спросила Алина, взяв из его рук лёгкую блестящую дугу с искрящимся камешком посередине.
— Это такая штука, которая защитит от чтения мыслей и подчинения, — улыбнулся он, опять показав порядочных размеров клыки. — В ней тоже нет магии, и магия её не пробьёт. Закрепишь в волосах, как украшение.
— Для чего вы это носите? — полюбопытствовал Клод. — Вы ведь не знали, что попадёте к нам.
— Я вроде торговца, — ответил он. — В сумке заказы, которые нужно было разнести. Конечно, я не знал, что попаду к вам, иначе взял бы другие вещи.
— А вы не могли бы открыть мои силы? — спросила Алина.
— Попробую, — согласился пришелец. — Всё, центры сил открыты. Поздравляю, теперь ты маг!
— Не хотите зайти к нам? — предложил Клод. — Отец помог бы добраться до города.
— Благодарю, но я пойду сам. В какую сторону город?
— Вон там, — показал рукой мальчик. — Если будете идти быстро и без остановок, до ночи дойдёте. Найдите городского мага Рабана и скажите, что за вас попросил барон Шефер. Он приятель отца и должен помочь. Скоро увидите деревню, постарайтесь её обойти.
Зелёный ещё раз улыбнулся ребятам жуткой улыбкой, закинул мешок на плечо и зашагал по дороге в сторону города.
— Давай вернёмся, — предложила Алина. — Мне расхотелось охотиться. Клод, научи меня магии! У нас до осени впереди целое лето. Отец не пошлёт меня в школу, а мне страшно хочется стать сильной! Вот ты сейчас разогнал толпу мужиков, а меня никто из них не стал бы слушать. Я даже немного испугалась. Как они зыркали глазами! А от тебя побежали, потому что у каждого перед глазами стоял сгоревший луг. Я тоже так хочу! Ну что тебе стоит?
— Ладно, — сдался он. — Только всё равно будем ходить на охоту.
Когда пришли домой, отец увидел их с пустыми руками и ехидно поинтересовался, сколько настреляли уток.
— Мы сегодня спасли половину деревни! — гордо ответила дочь. — Твои мужики хотели ограбить пришельца вот с такими клыками, но Клод их разогнал.
— Так вы мужиков спасали или пришельца? — спросил Ганс.
— Вступились за пришельца, а потом узнали, что он всех убил бы, — объяснил Клод. — Я сделал бы то же самое, если бы меня окружила толпа с вилами и топорами.
Отец потребовал подробного рассказа, осмотрел подарки, а потом собрал мужиков.
— Совсем растеряли ум от жадности? — напустился он на них. — Или не знаете, что все пришельцы маги? Тот, которого вы хотели грабить, сам собрался вас убить! Скажите спасибо моему сыну, за то что он вас оттуда прогнал. Этот зелёный не стал бы вам угрожать! Я ищу способ рассчитаться с королём, чтобы никого не брать в солдаты, потому что не хочу убытка! И убыток не в том, что нужно покупать оружие, а в том, что вас перебьют и у меня не будет работников! А вы сами подставляете свои глупые головы!
Он сильно напугал мужиков, и потом Клод долго ловил на себе их уважительные и испуганные взгляды. Летом он занимался с сестрой, объясняя ей всё, что выучил сам. Возясь с Алиной, мальчик понял, что магия не всем даётся так легко, как ему. Сестра была умной, но осваивала книжку в три раза медленнее, чем учился он. И это при том, что Алина легко управляла своей силой и могла обратиться к нему за разъяснениями. Клод без труда выучил три сотни заклинаний, описанных в его книгах, и мог в любой момент показать их рисунок и схему управления потоками, а сестре приходилось подолгу учить, а потом ещё возвращаться и повторять заученное. Зато у неё получалось всё, а он мог пользоваться немногим, да и то без гарантии, что получится удержать силу.
Жизнь юного барона изменилась, когда возле их дома остановился отряд кавалерии. Шёл второй день осени, но стояла по-летнему жаркая погода. Отец не отпустил на охоту, потому что к обеду ожидался приезд учительницы. Алина разучивала очередное заклинание, а Клод сидел во дворе и пытался управлять стайкой воробьёв. Маленькие птахи упорно сопротивлялись его попыткам заставить их летать кругами над домом. Они собрались на поленнице, взъерошили перья и возмущённо чирикали, посматривая на мага. Наверное, в переводе с воробьиного это должно было означать: тебе надо — сам и летай! Мальчик первым из семьи увидел идущий рысью отряд и то, что всадники свернули к их дому.
— Где я могу найти господина барона? — спросил его офицер. — Я не вижу замка, а ваш дом самый большой в этой дыре.
— Это мой отец, — ответил Клод. — Подождите, сейчас я его позову.
— Я не буду задерживаться и сообщу вам. У нас война с королём Аделриком, поэтому вашему отцу необходимо прибыть в столицу с положенным для вас числом солдат! Неявка приравнивается к измене короне!
— Отец поедет, но без солдат. У нас льгота.
— Какая у вас может быть льгота? — спросил офицер. — Вы поставляете оружие в армию? Так я не видел ни одной кузницы.
— Я еду поступать в королевскую школу магии, — объяснил Клод.
— Не поздновато вам туда поступать? — насмешливо спросил офицер. — Вам уже пора брать в руки шпагу! Позовите отца, а то мы только теряем время.
Его слова объяснялись тем, что рослому и мускулистому мальчику можно было дать шестнадцать лет вместо тех четырнадцати, которые ему должны были исполниться через несколько дней. Клод не стал спорить и что-то доказывать, а, как просили, сходил за отцом.
— Завтра мой сын отправится в школу, а я — к королю! — сказал Ганс. — У меня нет сомнения в том, что его примут. Возраст, положение и сила — всё соответствует требованиям!
— Зато у меня есть сомнения! — уставился на него офицер. — Хотя мне безразлично, приведёте вы солдат или нет: спрашивать будут с вас!
— А если мой сын вытурит вас отсюда, и тогда останутся сомнения? — спросил барон. — Клод, сможешь их прогнать, не покалечив?
— Конечно, отец, — ответил мальчик. — Прогоню одним страхом.
— Ха! Хотите пари? — расхохотался офицер.
— Ставлю своего жеребца, — предложил отец. — Я вижу, что у вас есть заводные кони. Один из них не помешает моему сыну.
— Принято! — воскликнул офицер. — Надеюсь, что у вас нормальный конь, а не такой же, как остальное баронство. У нас защитные амулеты работы самого Горста, так что можете выводить своего коня. Вы его ставили на кон вместе со сбруей?
— Конечно, — ухмыльнулся отец. — Привяжите лошадь к коновязи. Если победят амулеты, вы её отвяжите и я выведу коня, а если сейчас драпанёте, то сделаете это вместе с лошадьми. Мне придётся за вами гоняться, чтобы забрать выигрыш.
— Разумно, — вынужден был признать офицер. — Джервас, привяжи любую из лошадей.
— Я не лишусь коня? — тихо спросил барон у сына. — Ты уж постарайся их напугать, только никого не убей.
Один из солдат привязал к коновязи заводную лошадь и вернулся в отряд. Как только он сел на коня, Клод сотворил заклинание ужаса и начал потихоньку вливать в него силу зелёного потока.
— Клод, у меня получилось! — закричала выбежавшая на крыльцо сестра.
Её попытка поделиться своим успехом с братом сбила контроль над силой, и он выплеснул в заклинание всю, какая была. Клод не знал, кем был этот Горст, только, несмотря на его амулеты, люди и лошади обезумели от страха и в едином порыве рванули по дороге прочь от дома. Отца и привязанную лошадь зацепило самым краем, и то бедняжка заржала и попыталась оборвать повод, а Ганс отступил от сына бледный, с покрытым потом лицом. Одна виновница этого переполоха ничего не почувствовала из-за подарка пришельца, который она теперь постоянно носила на голове.
— Что здесь только что было? — спросила она брата. — И откуда эта лошадь?
— Закончилась наша учёба, Алинка! — сказал Клод. — У нас опять война, поэтому мы с отцом завтра уезжаем. Он едет в армию, а я — учиться.
— А я? — растерянно спросила девочка. Было видно, что она вот-вот заплачет.
— А ты останешься хозяйкой, — сказал барон, обнимая дочь, — да и Варин никуда не уезжает. Я опять найму управляющего, а твоё дело учиться. Сегодня приедет учительница, поэтому у тебя не будет времени грустить, а мы рано или поздно вернёмся. А сейчас я с твоим братом поеду к графу. Клод, оденься прилично и садись на наш выигрыш, а я сейчас оседлаю Зубастика.
Когда Клод надел свой единственный приличный наряд, состоявший из новых кожаных штанов в обтяжку, белой рубашки с шитым золотом воротником и колета, отец вывел из конюшни жеребца и дал повод сыну.
— Подержи Зубастика, мне нужно кое-что взять.
Клод не любил его коня, и тот отвечал юному барону взаимностью, не упуская случая цапнуть зубами, за величину которых и получил от отца свою кличку. Сейчас он вознамерился проделать то же самое, получил по морде и обиженно заржал. Отец отсутствовал недолго и вышел уже при шпаге.
— Надевай, — сказал он, передавая сыну перевязь. — Цепляй шпагу. Надо было переделать её под твой рост, но я надеялся, что ты хоть пару лет побудешь дома.
— Кто бы тогда принял меня в школу! — возразил Клод. — Этот офицер и так ржал из-за моей учёбы.
— Приняли бы, — сказал отец. — Я узнавал. За каждый лишний год с меня содрали бы двадцать монет штрафа. Неприятно, но мы это пережили бы. Садись на коня, и поехали. Дочь, если в моё отсутствие приедет госпожа Гретта, встреть её как подобает.
Клод давно не забирался на лошадь и никогда не делал этого со шпагой, поэтому провозился, вызвав неудовольствие отца.
— Я думал, что если ты нормально ездишь без седла с одной уздечкой, то легко поедешь на осёдланной лошади. Надо тебя потренировать, чтобы никто не ржал на постоялых дворах.
До замка графа добирались три часа, никого не встретив по дороге. Замок поразил юношу, который видел такие сооружения только на рисунках.
— Выше подбородок и больше презрения во взоре, — тихо сказал отец, когда они оставляли лошадей на конюшне. — Растерянность не украшает мужчину. Идём, я представлю тебя графу.
Граф не понравился. Красивый и сильный мужчина с едва заметной сединой на висках отнёсся к ним благожелательно, но при виде сюзерена мальчику почему-то стало тревожно.
— Эта война продлится дольше, — говорил Зерт. — Аделрик крепкий орешек! А вы оставляете свою дочь чужим людям. Не лучше ли ей побыть у нас, пока вы в отъезде? Алина ровесница моей Леоне, и они могут подружиться, а Хрод занялся бы с ней магией. Домашнее обучение ничем не хуже королевской школы. Вы могли бы привезти и младшего сына. Стефану скоро шестнадцать, но в замке живут дворяне, у которых есть дети подходящего возраста.
— Я поговорю с дочерью, — сказал Ганс, — хотя не думаю, что она согласится. В доме безопасно, управляющим будет надёжный человек, а для дочери нанята учительница. Но за предложение спасибо.
— Значит, всё-таки отправляете сына? — спросил недовольный отказом граф. — Не боитесь, что он развалит школу?
— Пусть этого боятся учителя, — пошутил барон. — Льготу я получу, и есть надежда, что сына смогут научить справляться с его силой.
— Жаль, что я уже отправил свой отряд королю, — сказал Зерт, — а то могли бы поехать с ним. Сам я приеду немного позже. Вы когда выезжаете?
— Завтра утром, — ответил Ганс, — а к вам приехали не только проститься, но и по делу. Так получилось, что я не завёл печать, а сыну нужна грамота.
— Сейчас скажу секретарю, и вам всё сделают, — кивнул граф.
Он взял колокольчик и позвонил. Дверь открылась, но вместо мужчины вошла необыкновенно красивая женщина лет тридцати в богато украшенном золотым шитьём платье.
— У нас гости, дорогой? — спросила она у графа. — Кажется, это барон Шефер? Вы так редко у нас бываете, что немудрено забыть. А это что за красавчик? Случайно, не жених для нашей Леоны?
— Это старший сын барона, — сказал Зерт. — Только ему до шестнадцати ещё два года. А понравившаяся вам женщина, молодой человек, моя жена графиня Илма.
— Я не говорил, что она мне понравилась! — смутился Клод.
— Значит, я вам не понравилась? — сказала графиня. — Интересно чем? Спрашиваю, потому что дочь очень похожа на меня. Не понравилась я — не понравится и она. Пожалуй, мы не будем вас знакомить. Зачем расстраивать девочку?
— Вы красивая, — выдавил из себя покрасневший мальчик. — И вообще...
— И вообще у тебя есть всё, чтобы заинтересовать самого взыскательного мужчину, — усмехнувшись, сказал граф. — Но ты зря примеряешь Клода к нашей дочери. Завтра он уезжает поступать в столичную школу магии, а это шесть лет учёбы, если он не окончит раньше срока или не выгонят. Дорогая, скажи Арману, чтобы бежал ко мне, а то он оглох и не слышит колокольчика.
Им быстро оформили грамоту на Клода, после чего барон поблагодарил графа и стал прощаться. Он отказался от предложенного обеда, сославшись на то, что дома ещё много дел. Когда подъезжали к деревне, начало смеркаться.
— Рассёдлывать лошадь будешь сам, — сказал Ганс сыну, — и завтра сам оседлаешь. Если не справишься, скажешь. На постоялых дворах это будут делать конюхи, но может получиться так, что заночуешь один под открытым небом, да и в конюшне школы никто не станет этого делать.
Когда вошли в конюшню, там уже стояла чья-то лошадь.
— Интересное дело, — сказал отец, заводя Зубастика в денник. — Что же это за учительница, которая больше десяти лиг едет не в карете, а верхом?
Он быстро расседлал жеребца, который оживился, оказавшись в обществе двух кобыл, и помог сыну, после чего они вошли в дом. Учительницу нашли в самой большой комнате, где она вместе с Алиной угощалась пирожками. При взгляде на неё отец застыл столбом, да и Клода бросило в дрожь. Он не помнил матери, но у отца сохранился портрет, нарисованный бродячим художником. Так вот, вставшая из-за стола стройная красивая женщина была копией умершей Катерины.
— Гретта Кранц, — приятным голосом представилась учительница, изящно присев. — Алина уже показывала мне портрет вашей покойной жены, господин барон. Сходство поразительное, но хочу заверить, что я здесь ни при чём. В этом вините своего друга, который нанимал меня для вашей дочери. Господин Рабан наверняка знал о сходстве, но чем бы он ни руководствовался, вы должны знать, что я нанялась только как учительница и ни в каком другом качестве...
