Наследство Гокинса

— Дядя Билли, а когда вылет?

— Послезавтра на Пальм межзвездник летит.

— Но ведь меня завтра в поиск объявят.

— Боишься, щенок?

— Стремно как-то. Любой, наверное...

— Любой, — Бонс хмыкнул. — Настоящий зубастик ничего не боится. А ты, как я погляжу, недоразумение, а не зубастик. Ленточку еще надо заслужить.

— Немного боязно, есть такое, но ведь я сегодня утром шушана убил.

— Хм. Точно. Черная лента теперь положена.

Черная ленточка! Я за всеми проблемами об этом и забыл. Точно, черная! Но разрешит ли?

— Я же стараюсь. Еще убить смогу.

— Можешь, — хмыкнул Бонс. — Сегодняшнего мало будет. Может, случайно вышло?

— Нет, я с самого начала думал убить. И еще двоих в той ночлежке убил. Нет, только одного, второго лишь ранил.

— Было дело, — подтвердил кэбот. — Ладно, как прилетим, можешь черную ленту завязать.

— А там... — я хотел сказать "не опасно", но в последнюю секунду понял, что так нельзя, как бы Бонс не передумал, решив, что я всего опасаюсь. — А там уже можно?

— Это Пальм! Прямо при выходе из космопорта можешь нацепить.

— Господин Бонс, а как насчет завтрашнего поиска?

— Не будет его. То есть, объявить-то объявят, да только кого? Подростка без идентификатора.

— Но с меня сняли отпечаток сетчатки.

— Ну и что? Это для подтверждения, что нужного поймали. А ловить будут тех, кто без прибора ходит. Поймают, приведут в участок, снимут снимок, сравнят, вот и всё.

— А в Аквенте не ищут?

— Ищут, конечно. И повод имеется — те трупаки из твоего дома. Да только на каждой планете своя власть. Они, конечно, могут запросы разослать, в первую очередь сюда — мы же засветились при вылете. Да только те запросы долго идут, да и местным стимула нет ими заниматься. Мы к тому времени уже улетим.

— А на Пальме?

— А там даже пальцем не пошевелят — это же Пальм! Да и сколько времени с этим запросом пройдет, забудут про него, когда прилетим.

— Много времени добираться?

— Почитай, больше года.

— Так много?

— Сам полет займет пару недель — это вместе со взлетом и посадкой, но в галактике больше года пройдет. Вот сколько тебе лет?

— Четырнадцать, скоро пятнадцать будет.

— Значит, на Пальм, считай, шестнадцатилетним прибудешь, это официально, а реально за полет постареешь на полмесяца.

И какой вывод? Я, пробыв в космосе две недели, как только прибуду на Пальм, то мне разблокируют почти четыреста фартимов! Ведь на планете прошло больше года. Четыреста фартимов! Такой полет мне нравится.

Глава 5. Код доступа

Не обманули, у меня теперь четыреста двадцать фартимов! Сумасшедшие деньги! Правда, двадцать семь фартимов пришлось Бонсу отдать — это мой долг и проценты на них. Мелочь по сравнению с основной суммой. Еще неделя — и будет на счете ровно четыреста.

Пока летели, я достал и покрасил ленточку в черный цвет. Красота! Но при выходе с космопорта Бонс не дал мне ее нацепить. Сам он был какой-то дерганный, неестественно оглядывался. Даже не в первое такси сел, пропустив его. Боится? И это кэбот, называется. Когда я на Касторе немного опасался, недоразумением меня назвал, а сам-то?

А столичный город, Нью-таун, мне не шибко понравился. Грязный и пыльный какой-то. Это, наверное, из-за карьеров. Те растянулись на десятки миль к востоку и югу. Пальмит ищут. Да только нет его почти. Первая, похищенная капитаном Бафлинтом, партия, составляла полтонны вещества, и с тех пор удалось накопать примерно с сотню кило. Конечно, больше из кометы высыпалось, когда та входила в атмосферу, а потом врезалась в планету, но не будешь же перекапывать всю землю? Накладно это, большая часть карьеров расположена в месте столкновения кометы с землей, но сейчас раскопки почти прекратились.

А без пальмита невозможны межпространственные перелеты. Комета-то, по словам умников, прилетела откуда-то из центра галактики, а сам пальмит образовался чуть ли не внутри одной из звезд с их чудовищной температурой и давлением. Потому и искусственным путем вещество не произвести.

В первые годы на межпространники пальмита много расходовали, это теперь из экономии нанонапыление делается. Потому первые звездолеты, отслужившие свое, сейчас на переработку пустили, пальмит извлекают. А цены на него все растут и растут.

Бонс (ну и я вместе с ним) разместился в каком-то покарябанном доме, стоящем на отшибе, потребовав сразу же у ее хозяйки крепкого алкоголя. И весь оставшийся вечер кэбот глушил спиртное. Не понравилось мне это, что-то напоминает событие в Аквентуме, когда нас с ним ночью четверо хотели зарезать. Мне опять не спать? Вот и дремал в полглаза. Но обошлось.

Днем, когда кэбот, наконец, протрезвел, он отправился по каким-то делам, велев мне сидеть дома и не высовываться наружу. Через пару часов Бонс вернулся в хорошем расположении духа, и мы тотчас же отправились... куда бы вы думали? В Воробьиную шляпу! Оказывается, здесь так называют квартал, где издревле размещаются различные нотариусы, адвокаты и всякие судейские. В одну такую контору, на вывеске которой значилось "Твенти и сыновья", он меня и привел, оставив в приемной комнате, а сам вошел внутрь. А вскоре и меня туда позвали.

— Вот это Джим Гокинс, праправнук Генри Гокинса, — Бонс представил меня человеку с пышными бакенбардами.

Генри Гокинс? Уж не тот ли владелец книги о Бафлинте? Все интересней и интересней!

— Очень приятно, молодой человек. Пожалте ваш идентификатор.

Я взглянул на Бонса, тот кивнул головой, и прибор перешел руки волосатого. Тот проверил совмещение с моим глазом, а затем подключил к какой-то системе.

— Да, действительно, вы Джим Гокинс. Теперь осталось за малым: доказать, что вы прямой родственник, а значит, наследник Генри Гокинса.

— Но прошло столько времени... и документы... — Бонс растерялся.

— О, не беспокойтесь, никаких документов, их подделать, сами понимаете, не трудно, были бы деньги. Ваш предок, молодой человек, был весьма благоразумен. Достаточно только кода.

— Кода? — Бонс нахмурился.

— Да.

Волосатый встал, открыл железный ящик, что стоял в углу кабинета, и достал какой-то гаджет, подсоединив его к большому прибору, стоящему у него на столе.

— Вот пульт, и теперь молодой наследник должен ввести код. Как видите, здесь девять полей. Можно вводить буквы, цифры или просто пропускать поле. Если введете правильно, то получите извещение о вступлении в наследство.

— Всего девять полей? И никто из умников не смог вскрыть? — усомнился Бонс. — И что, не было попыток? Сами же сказали, что подделать фамилию, да и просто найти однофамильца не трудно.

— О, попытки были, даже много, приводили разных Гокинсов, вот как сейчас. Но ничего не получалось. А каждая попытка стоит денег. Мой дед благодаря этому стал обеспеченным человеком. Дядя купил патент префекта. Вы понимаете, к чему я говорю?

— Проклятье!

— Будете пробовать?

— Да, — тяжело вздохнул Бонс. — давай вводи, — это он уже мне, — "черный пес".

— Но это восемь букв, а надо девять, — я немного растерялся (по-английски "black dog" — восемь букв).

— С пробелом будет девять.

— Я настроился и начал вводить: "black dog". Затем энтер. И... ничего не произошло.

— Увы, ошибка, — волосатый сделал огорченное лицо, но глаза выдали иное. — Но вы можете повторить попытку. Сумма та же.

— Проклятье! Тысяча фартимов!

Оказывается, одна попытка ввода кода оценивается в тысячу фартимов, которые Бонс заплатил в самом начале своего посещения. И со слов волосатого, мы были явно не единственными, кто хотел бы получить наследство. По тысяче фартимов за полчаса работы — неплохой навар у этого "Твенти".

Кстати, получается, в конторе появлялись и другие Гокинсы. Родственники или однофамильцы? Про родных я вообще ничего не знаю. Отец постоянно пил, а тетку Чарлиту я вообще никогда не видел. Но, думаю, что это однофамильцы. Кто-то, вот как Бонс, решил нагреть руки на моем наследстве. На моем? А получу ли я вообще хоть фартим, если удастся подобрать код? Скорее, получу кинжалом в печень. От Бонса это вполне реально. Тогда что? Надо исчезнуть, планета большая, малоосвоенная, у меня уже почти четыреста фартимов, и каждый день еще по одному капает. Сегодня Бонс из-за неудачи снова напьется, вот тогда можно и сбежать.

Бонс, действительно, по дороге прикупил несколько бытылок какого-то пойла, но в доме сразу пить не начал, а стал интересоваться моими родственниками. И после моего ответа сразу же откупорил одну из бутылок. Я собрался уйти в свою комнату, чтобы быть готовым улизнуть из дома, но кэбот меня не отпустил. Он пил и все больше и больше злился, упоминая какого-то одноногого. Из хмельного бормотания, я понял, что это какой-то конкурент в поисках моего наследства. Но можно ли верить пьяному бреду? Этот одноногий еще тот долгожитель! Генри Гокинса якобы знал, когда тот мальчишкой был. Чего только по пьяни не придумаешь!

Наконец мне удалось вырваться от пропойцы. В своей комнате я быстро распотрошил сумку, достал одежду, в которой ходил в Травенте. В ту ночь, когда нам с Бонсом пришлось в спешке покинуть город, я по-быстрому побросал туда первое, что попалось в руки, в том числе и эту одежду. И больше ее не надевал. Да и когда? Все в бегах и бегах, а то и в похищении. Если хочу скрыться, нужно и внешний облик поменять. Кстати, ленточку надо бы нацепить. Красную или черную? Или пока не стоит?

А сейчас попросил у хозяйки дома утюг, чтобы привести мятую одежду в порядок. Погладил, переоделся — нормально сидит, не вырос я за последнее время. Проверил карманы, зацепившись за какую-то бумажку. Вытащил ее и обомлел. Та самая пропавшая страница из книги. Я ведь ее порвал, когда в комнату неожиданно вошла уборщица, видимо, сунул листок в задний карман и забыл про него. А на следующей день, точнее, ночь, на дом напали.

Ну, и что же там такого, что Бонс настолько уцепился? Итак, вот текст вырванной страницы:

"Да и не жалко, пусть даже они просто дети и ничего мне не сделали. Я на тропе войны, а на войне можно не щадить, даже если противник не взрослый. То, что они встали на пути выполнения моих планов, уже поставило крест на их жизнях.

И все достанется только наследнику по прямой линии, который найдет Воробьиную шляпу двадцатого размера и не забудет про Черного Пса".

Вот и весь текст. Да, для неискушенного читателя какая-то ерунда, которую стоит пролистнуть и забыть. Вот как со мной и произошло. А на самом деле все более-менее понятно. Наследник по прямой линии. Чей наследник? Генри Гокинса, не случайно же прапрадедуля написал свою фамилию на первой странице книги? Прямой наследник? Значит, только Гокинс.

Воробьиная шляпа — конторский район на Пальме. А вот что за двадцатый размер такой? Шляпа двадцатого размера. Twenty! Двадцать. А контора, куда привел меня Бонс, называлась "Твенти и сыновья"!

Ну, и остается код, который не подошел. Почему? Другого вставного текста в книге не было. Но ведь не случайно предок написал про этого пса. Чтобы это значило? Черный пес, black dog. Все верно. Стоп! Не black dog, а Black Dog. Вот так правильно!

Там, в клинике на Касторе, из моей памяти извлекли потерянный текст. А как извлекают? С заглавными буквами? А вот и нет. Буквы идут сплошняком, даже без пробелов. Даже цифры, и те в виде букв. И если, к примеру, в тексте стоит цифра 10, то при извлечении получится вот такой текст: одинноль. Вот и Черный Пес оказался как "черныйпес". Никаких заглавных букв. Выходит, я теперь знаю код и смогу сам получить свое наследство? Нет, волосатому нужно заплатить за услугу тысячу фартимов. И сколько мне ждать, когда накоплю такую сумму? Почти два года. И это время придется как-то скрываться. Но на кону громадный куш. Сколько там может быть? Наверное, миллионы. Миллионы!

А найденную бумажку следует сжечь. Прямо сейчас. Найти зажигалку нетрудно, кстати, потом с собой тоже прихвачу — пригодится. Зажег, вырванный листок поместил над огнем, и... на обратной, пустой стороне вдруг стали проявляться буквы. Слова, написанные от руки. Дом, подвал, Г Г. Последние две буквы криво накарябаны. Бумажка обратилась пеплом, а я в замешательстве продолжал держать зажженный огонь. И что это было? И главное: эти две буквы мне смутно знакомы. Понимаю, что это инициалы Генри Гокинса, но суть в другом: как они написаны. Что-то очень знакомо. Точно! Именно такие кривые буквы я видел на одной из стен подвала нашего дома в Травенте. А совпадение явно не случайно. Слова "дом" и "подвал" написаны нормальным, почти красивым почерком, как, впрочем, и те строки, что были на первой странице книги. А здесь, как нарочно, криво. С намеком. Значит... за той стеной что-то спрятано!

Мои размышления прервал громкий стук в наружную дверь дома. И это мне не понравилось. Бонс опять пьян, а мне как-то неуютно. Нащупал на поясе кинжал, да толку-то от него, если по наши с Бонсом души пришли серьезные люди. Это не пьянь, что пыталась нас убить и ограбить в Аквентуме.

Между тем послышались шаги проснувшейся хозяйки. Голос испуганный, а с той стороны слов почти не разберешь, но голос жесткий, требовательный, а теперь и вовсе угрожающий. И дверь заходила ходуном, ломают ее, что ли?

Я в панике заметался по комнате, не зная, как поступить. Спрятаться? Найдут же! В последний момент перед тем, как наружная дверь дома оказалась выбита, я на одних инстинктах подскочил к окну и распахнул его наружу, а сам юркнул под кровать.

В дом ворвались люди, судя по голосам, явно не двое и не трое, а больше.

— Постоялец где? Говори, живо!

— Во-о-от в той комнате, — еле слышно ответила хозяйка.

— Ломай дверь!

— А она не заперта!

— Бонсик, вот ты и попался!

— А он жив или мертв?

— Мертвецки пьян.

— Еще лучше, вязать проще.

— А второй где? Мальчишка где?

Я услышал, треск ломаемой двери в мою комнату. Запор не выдержал, в комнату ворвались люди. Сколько? Не узнать, я же прятался под кроватью.

— Проклятье! Ушел!

— Что там, Пирри?

— Убег мальчишка, убег! В окно выскочил.

— Быстро наружу. На все про все пара минут вам, потом уходим.

— Без пацана? Что Сильвер скажет?

— А он особо и не нужен. Бонса взяли, а Гокинс свой есть.

Через пару минут, хотя мне они показались часами, шум затих, и я перевел дыхание, хотя по-прежнему меня бил озноб — таких страхов натерпелся, лежа под кроватью!

Сколько прошло времени — наверное, с четверть часа, пока меня не отпустило, и я смог трезво проанализировать произошедшее. Итак, некие люди приходили за Бонсом и за мной. Но Бонс важнее, я-то, со слов старшего ловчей команды, был особо и не нужен. У них есть собственный Гокинс. И какой из всего следует вывод? Эти люди охотники за моим наследством. Что там говорил волосатый Твенти? Попыток доступа к наследству было очень много, Твенти на этом озолотились, получая по тысяче фартимов за каждую попытку получения доступа. И Гокинсов разных приводили. Однофамильцев, конечно. Вот и сейчас у них один такой имеется. А зачем им Бонс? "Дядюшка" код доступа имеет, пусть пока неверный, но другого-то и нет. Все, что он знает, из него вытянут в какой-нибудь местной клинике.