Красный туман (от 7 апреля)

Ливень обрушился на них, словно ледяной свод. Аккали вжала голову в плечи, какое-то время привыкая к тяжелым струям, студившим кожу даже сквозь одежду и плащ. К ее радости дождь порядком остудил и наемника. Большую часть дороги до рыночной площади он хранил молчание.

Кварталы в портовой части Нешера напоминали грязные мазки на некогда цветном полотне. Вдоль улиц неслись черные от пыли потоки, в которых барахтались мусор, тина и разные части рыбных туш. Дождь скрыл запах не распроданного вовремя улова, но с приближением рыночной площади он вернулся вновь, приправленный пряностями, солью и десятком других ароматов, от которых Аккали расхотелось есть на две жизни вперед.

Портовый район напоминал организм, созданный из несочетаемых частей тела: каменные дома-коротышки соседствовали с железными каркасами наполовину развалившихся строений, квадратные "темницы" мануфактур — с острыми, как иглы, шпилями храмов. Последними Аккали невольно залюбовалась. Ей не случалось бывать в столице Риилморы, но она достаточно побывала в других заморских землях, чтобы с уверенность считать — подобных строений нет нигде, кроме этого ненавистного города. В них легко угадывалась рука древних мастеров: лепнина, кропотливая работа в каждом стеклышке витража, в голосах исполинских колоколов.

В тот момент, когда они проходили мимо одной из святых владений, звонари как разбудили медные и серебряные "голоса" колоколов. Несмотря на всю мелодичность звука, Аккали тот час захотелось убежать со всех ног. Звуки проникали в нее, словно наконечник ядовитой стрелы: медленно, но смертоносно. Не в силах совладать с собой, архата закрыла уши ладонями, и убрала их только, когда перезвон превратился в тусклое эхо.

— Вот уж не думал, что ты такая неженка, — не преминул смолчать Дору, — все архаты так болезненно реагируют на колокольный звон или только чистокровки вроде тебя?

— Тебе что за дело?

— За такие сведения Конферат и Девятка отсыплют мне столько эрбов, сколько я вешу и сверху еще добавят.

Аккали вдруг поняла, что ненавидит его не за постоянные ужимки и попытки поддеть ее, и даже не за ремесло, которым марашанец зарабатывает на хлеб. Больше всего злил его мертвый взгляд, за которым не угадать — правду говорит наемник или насмехается. Как сейчас. Решив, что ни первое, ни второе не решает ее судьбу, Аккали вышвырнула сорные мысли.

Над рыночной площадью висела черная туча и разноголосый гул. Аккали невольно обернулась на наемника, сама не понимая для чего ищет его взгляд. Чтобы прочесть в нем: "Нет, я не привел тебя в ловушку"? Что за нелепость.

— Многолюдно, — скупо произнес Фантом.

— Это Нешер — здесь торговля не прекращалась даже во время войны с Арной, — ответил Дору.

— Все риилморцы торговцы, — не преминула встрять Аккали, — им все равно, что продавать: мясо свиньи или ребенка, лишь бы платили.

— По крайней мере риилморцы хоть бы сохраняли пленникам жизнь, в отличие от Арны, которая не пощадила никого.

— Лучше смерть, чем рабство.

— Скажи это матерям, головами сыновей которых вы забрасывали город.

Архата поджала губу. Больше она не даст разозлить себя. Пусть марашанец хоть в штаны от усердия наложит — не радоваться ему ее гневу.

Вскоре они вышли к небольшому навесу, под которым пряталась сухая старушка с железной колотушкой вместо кисти правой руки. Торговка, несмотря внешнюю доброжелательность, скупо нахваливала товары. Должно быть, ее торговля шла успешно и без словоблудия. Аккали нравились такие, как она — в рот не лезут и ерунды не городят.

Среди товаров Архата нашла большую часть нужных компонентов, за которые наемник заплатил из собственного кошелька. Как и следовало ожидать, Дору принялся ворчать о тратах, стоило отойти от лотка. Аккали молчала, Фантом, еще более безучастный, чем обычно, старался держаться поблизости, но в разговоры не встревал. Наемник постенал о дыре в мошне, о голодранцах на своей шее, но архата не придала значения его попыткам выдать себя за нищего, с которого сняли последние штаны.

Наемник оказался прав — никто не обращал на них внимания, никто не пытался заглянуть ей под капюшон. И даже гигант Фантом — чья голова, несмотря на его попытки ссутулиться, все равно высилась над толпой — казалось, не вызвал ни капли интереса. Несколько раз Аккали был близка к тому, чтобы раскрыть себя и криками позвать на помощь, но, стоило наткнуться на неприветливое лицо в толпе, желание притуплялось. На рынке толкались большей частью моряки, капитаны и, судя по одеждам, заморские торговцы — те, кто о благородстве и не слыхивали. Наемник и Неизвестный по крайней мере не домогаются ее и не пытаются продать в рабство. Хотя насчет Дору Аккали тоже не питала иллюзий.

— Еще несколько таких покупок, и мне придется пристроить тебя посудомойкой в ближайший кабак. — Дору сжал порядком опустевший кошель и сморщился, словно его пустота могла оцарапать ладонь.

— Из него выйдет плохая посудомойка, — Аккали сделала вид, что не поняла адресованных ей слов.

Дору оценил шутку кривой гримасой.

Аккали попыталась протиснуться к следующему прилавку, но тела поймали ее, словно паутина. Она попыталась отступить — и запуталась еще больше. Создатели, да что же это! Архата попробовала отступить назад, но толпа в мгновение ока превратилась в зыбучий песок. Чем больше противиться — тем скорее и гуще увязнешь. Почему ни Фантом, ни Дору не приходят на помощь? Они оба рядом — великанская фигура Фантома виднеется всего в нескольких метрах, плащ наемника мелькает между тисками людей. Аккали хотела позвать на помощь, но раздумала. А, может, это тот самый долгожданный шанс, о котором она молила Создателей? В толчее ее будет не отыскать.

Архата втянула голову в плечи, ссутулилась и натянула капюшон по самый кончик носа. Вот так — незаметная и бесцветная, она похожа на остальных, как капли дождя из одной тучи. Даже наемнику с его острым нюхом придется постараться, чтобы поймать беглянку взглядом. А пока он будет занят поисками, она с пользой потратит выигранное время.

Архата поддалась течению живой реки. Как щепка потянулась за идущими впереди, разрешала спешащим подгонять себя в спину. Запах свободы уже пробивался сквозь рыбную вонь и пекло перегара, разившее чуть ли не из каждого рта. Но что все это в сравнении с надеждой вернуть свободу?

Ей очень хотелось оглянуться — не идет ли наемник следом, не взбесился ли Фантом? Почти детское желание, сродни тому, которое она испытывала, пытаясь погладить огонь. Даже страх обжечься не мог заставить одернуть руку. Страх ничтожен в сравнении с любопытством прикоснуться к запретному. Не подтолкни ее сзади чья-то увесистая ладонь — Аккали поддалась бы желанию. Но, едва не упав после толчка, она торопливо переставляла ноги, боясь быть затоптанной. Взгляд на время потерял ориентир: серые одежды, ливень, карканье охрипших торговцев, ругань... Тухлая смесь, накрывшая архату с головой. В ноздри ядовитой змеей вполз запах свежей крови, от которого накатила тошнота. Нет, не поддаваться!

Она не видела, куда идет, но дала себе зарок не замедлять шаг. Свежая кровь — инвига чуяла ее с остротой голодного волка. Совсем рядом — взгляд скользнул по размазанным за стеной дождя зданиям. Одинаковые серые квадраты с зарешеченными окнами мало напоминали дома, скорее всего — мастерские или анклавы гильдий. Где-то там только что оборвалась жизнь. Архата не могла увидеть, как это случилось, но на языке явственно ощущался кислый привкус ржавчины. Аккали мотнула головой, отчего капюшон сполз на глаза почти полностью. Так даже лучше — не видеть ничего, кроме сапог теснивших ее со всех сторон горожан.

Очнулась архата в длинном арочном коридоре. Шум дождя еще тарабанил в виски, но каменный свод защищал от ливня. Аккали вряд ли почувствовала себя более сухой, но осознание побега отозвалось теплом в ладонях. Неужели? Архата всей спиной прислонилась к стене — теперь даже тень не выдаст ее. Неужели сбежала? Сквозь шум непогоды тяжело расслышать звуки погони, но их, кажется, и нет. Аккали хотелось ущипнуть себя, убедиться, что не принимает желаемое за действительность. Не может быть, чтобы первая же попытка увенчалась успехом. Наемник глаз с нее не спускал, Фантом сторожил, словно цепной пес, но она смогла. Архата разрешила себе несколько мгновений сдержанной радости. Расслабляться и ликовать в полную силу время еще будет, а сейчас лучше поторопиться.

Архата вытерла с лица дождь, переборола дрожь. Стремительно холодало, а в купе с сыростью убежище все больше походило на могилу.

"Я должна найти человека, которому смогу довериться".

Мысль показалась особенно абсурдной. В столице Риилморы архаты могут положиться разве что на других архатов. Но поблизости нет ни одного, а ей во что бы то ни стало нужно попасть в Конферат. И чем скорее это случиться — тем лучше. Имаскар наверняка хватился ее, будет лучше, если она не заставит долго себя искать.

Аккали подождала еще немного, убедилась, что погони нет, и покинула убежище. После его сырой темноты даже сизый рассвет казался слишком ярким. Она то и дело оборачивалась, видя наемника под каждым капюшоном. Редкие в этом квартале деревья походили на Фантома: растопыренными ветками-руками они словно заманивали беглянку в ловушку. Стоило больших усилий не выдать себя случайным вскриком. В унисон шагам она твердила себе, что инвига Второго союза не должна пестовать трусость. Что-то подумал бы Имаскар, если бы видел сестру такой. Аккали скользнула нечаянным взглядом по проему между домами: в узкой полоске темноты что-то шевельнулось. Слишком крупное для кошки или собаки, зачем-то приметила архата. Ее путь лежал именно туда, и неведомая сила подталкивала скорее найти новую тень. Хотя, с некоторым отвращением подумала архата, желание стало в разы меньше, стоило понять, что в тени может прятаться не слишком любезный собеседник, понимающий лишь язык кинжала. Но она устремилась вперед наперекор мрачным предчувствиям.

— Куда прешь! — грохотнуло над головой. В хлынувшем следом потоке слов эти два оказались самыми пристойными.

Аккали осмотрелась и нашла себя стоящей в центре куцых домов, наползающих один на другой. О том, что стоит в луже, Аккали поняла немного погодя, когда сырость в сапогах дала о себе знать. Архата отошла, безуспешно поискала взглядом новое убежище. Снующие люди не обращали на нее внимания, но беглянка чувствовала чей-то взгляд. Взгляд, хлещущий спину плетью. Ее нашли? Она повертелась волчком, ощущая себя собакой, пытающейся поймать собственный хвост.

"Если ты догнал меня — почему не выходишь?" — мысленно обратилась к невидимому наблюдателю.

Не зная, кто из двоих оказался достаточно наблюдателен и удачлив, Аккали внутренне готовилась к наказанию. Но наблюдатель не торопился показываться, напротив — чем больше Аккали ждала его появления, тем отрешеннее становился его пристальный взор.

И, когда она начала верить, что обозналась, невидимое проявило себя.

Он стоял всего в десятке шагов: на фоне тусклого окна фигура в поникшем плаще походила на отощавшую летучую мышь. Аккали не видела лица незнакомца, да и сними он капюшон — не смогла бы рассмотреть. Но она чувствовала его. Узнавала в мелочах, известных лишь ей. Кровь в ее венах отчаянно завибрировала, превратив их в струны, на которых воспоминания сыграли боль. Не может быть... От неожиданности Аккали едва не забыла дышать — в горле стало сухо, комок застрял где-то на уровне кадыка, мешая сглотнуть отчаяние.

Человек пошевелился. Короткий взмах рукой, которым он подозвал собеседника. Ничтожная малость, по сравнению с тем, что делали его руки раньше, но архата с трудом сдержала крик. Почему он тут? Как?

Одно из окон на верхнем этаже озарилось тусклым светом. Грязно-желтый луч на мгновение осветил переулок, выхватил из собеседника. Тот поежился, словно морлок под Благодатным светом, попятился прочь. Тот, кого она узнала, схватил его за руку и волоком потянул за собой обратно в тень. Но Аккали все-таи успела рассмотреть часть символа на его плаще. Память назойливо зудела, подсказывая, что она уже видела подобный, сосем недавно. Казалось — только чуть-чуть напрячься, скинуть усталость и напрячь память, и она...

— Вот ты где... — прошипел откуда-то из-за спины знакомый марашанский говор.

Вслед за этим Аккали почувствовала железную хватку на запястье, рывок. Взгляд отчаянно цеплялся за человека в плаще, но голова метнулась в сторону марашанца. От натуги хрустнула шея, на несколько мгновений мир скрыли белые и алые пятна чернил. Воспоминания превратили их в силуэты без лиц. Марашанец "угостил" ее оплеухой.

— Отпусти меня! — архата дернула руку на себя, но добилась лишь того, что пальцы пленителя сжались сильней.

— Не хорошо убегать, не выполнив обещаний, — сипло, словно слова доставляли боль, ответил Дору и вторая его рука легла ей на затылок.

Можно было бы сказать, что она заблудилась, потерялась в толпе. Или что ее пытались украсть. Но единственно, о чем думала Аккали — человек в плаще, человек из прошлого. Тот, кого она поклялась сжечь и чье сердце пообещала скормить крысам.

Ладонь Дору на затылке мешала оглянуться, а марашанец, между тем, силой заставил ее положить голову себе на плечо. Аккали кусала губы, плакала, но не могла произнести ни звука.

"Отпусти меня, прошу! Я отыщу твою душу даже если она ушла во Мглу, только дай мне узнать и убить его!"

Ни звука не сорвалось с губ.

За спиной наемника появилась гигантская фигура Фантома. Ярость угадывалась в каждой складке его лица. Но даже захоти он разорвать непослушную на куски — она не противилась бы.

— Не поскуплюсь на зачарованную веревку, — погрозил Дору.

Аккали знала, что это обещание он выполнит в ближайшее время. Потеря инвиги обойдется значительно дороже, пусть марашанец и не заплатил за нее из собственного кармана.

— Сделаешь так еще раз — и я оторву тебе ноги, — с мертвенным безразличием произнес Фантом. Дай ему волю — он немедленно исполнил бы сказанное.

— И то верно, — подхватил Дору, — инвиге для ритуала ноги без надобности, а на культях далеко не убежишь. Знаешь, — он заставил Аккали посмотреть на себя, — я думаю, что в науку на будущее, мы можем оттяпать тебе ступню. Правда, я слышал, что архаты презирают железные протезы, так что тебе пришлось бы туго. У тебя есть шанс переубедить меня.

Его разномастный взгляд вызывал отвращение, от его запаха живот свернуло узлом. Убеждать его? Во рту не нашлось ни капли влаги для плевка, поэтому Аккали ограничилась его мысленным воплощением. Наверное, Дору догадался, потому что через минуту его лицо расчертил полумесяц широкой улыбки.

— Столько злости — и все мне.

— Отпусти меня, — ни на что не надеясь, попыталась она.

— Это попытка разубедить меня отрезать тебе ступню?

— Тот человек... — Она закусила губу. Стоит ли говорить о том, в чем эти двое ей точно не помощники? — Он убил мою семью, — прошептала арханат, отчего-то чувствуя себя предательницей. Посвящать наемника в дела Второго союза все равно, что постирать в болоте фамильный стяг. Но теперь-то какая разница? — Он должен заплатить. Я поклялась убить его, если Темному будет угодно свести наши пути.