Ко(с)мическая Опера, том 2 (незавершенный)

— В меня больше влезет?

— Ну да! — победная ухмылка.

— Хорошо, согласен. Но ты съешь свою порцию всю, и без возражений!

— А ты — свою!

На том и сходимся. Несколько минут давимся полуостывшей кашей, испепеляя друг друга грозными взглядами. Потом Эд плещется в раковине вместе с грязной посудой, а я мрачно изучаю содержимое кухонного шкафа и холодильника. М-да, не густо. Надо будет что-то купить на ужин.

— Па...

— М-м-м-м?

— Переведи мне на кредитку немного, а? — заискивающий взгляд.

— Толко неделю назад переводил. Куда дела?

— Ну-у-у-у-у... Кое-что понадобилось купить, — неопределенно качнула головой девочка.

Кое-что? Наверняка, что-то совершенно бесполезное... Стоп. Знаю: последнее время Эд сутки напролет гоняет плеер — увлеклась популярной музыкой. То-то мне казалось, что количество дисков в комнате слегка увеличилось... Оказалось, что не казалось. Ладно, хоть чем-то интересуется...

— Сколько перевести?

— Ну, хоть монет двадцать, — а глаза невинные-невинные, ну чисто ангел!

— Хорошо, переведу.

— Ты у меня самый лучший! — удостаиваюсь чмоканья в щеку, и дочка, весело насвистывая какой-то дикий мотивчик, уносится в комнату.

Двадцать монет? Какая безделица... Интересно, а сколько у меня-то самого осталось?

— Можно было прикалывать чеки к квитанциям сразу? — вяло ворчу, копаясь в ворохе бумажек, которые надо приложить к отчету.

Рэнди пожимает плечами:

— Извини, как-то времени на это не было.

Вчитываюсь в содержимое одной из распечаток банковских переводов:

— А на посещение стрип-клуба — было?

— Исключительно в целях следствия! — встревает в разговор Джей.

— Ну, разумеется... Только, пожалуйста, сам пиши отчет об этом... следственном мероприятии.

— Зачем? Я тебе расскажу коротенечко, и ладно! — невинно предлагает Паркер.

— Расскажешь? — изображаю на лице полнейший скепсис в отношении удачного завершения развития событий. — Боюсь, всей моей фантазии не хватит, чтобы живописать посещение тобой сомнительных заведений. Разве только...

Ловлю предвкушающий развлечение взгляд Амано: мой напарник отлично знает, что чем длиннее становятся произносимые мной фразы, тем хуже мое настроение и тем язвительнее будут шутки, которые воспоследуют. Всенепременно.

— Разве только, ты в лицах продемонстрируешь мне, что там происходило.

— В лицах? — серые глаза Джея вспыхивают. — А что? Можно и в лицах. Особенно, если мне помогут. А начать можно с того, что...

Правая рука Паркера немыслимо плавным движением стекает по застежке рубашки, от пуговицы к пуговице, все ниже и ниже...

— Да, недаром говорят: в тихом омуте черти водятся! — ехидно звенит голос Барбары у меня за спиной.

Я выпускаю из рук бумаги, которые тут же разлетаются по полу. Джей начинает лихорадочно застегиваться. Амано давится от смеха, раскачиваясь на стуле. Рэнди взирает на весь этот бедлам со снисхождением истинного джентльмена.

— Я многого привыкла ожидать от Вас, капитан Кейн, но устроительство стриптиза прямо на рабочем месте... Право, Вы меня удивили.

— Мэм... — чувствую, как уши начинают гореть.

Тетушка расплывается в улыбке:

— Не смущайтесь, не стоит... Но в следующий раз приглашайте на представление и меня. Договорились?

Выдавливаю:

— Да, мэм.

— А зачем я, собственно, пришла? — полковник фон Хайст задумчиво возводит очи к потолку. — Вечно вы меня с мысли сбиваете...

Не знаю, что выражает в этот момент моя физиономия, но три взгляда, которые вижу, недвусмысленно свидетельствуют: и очень хорошо, что сбиваем. А то пришлось бы работать в два... нет, даже в три раза больше. Барбара хмыкает:

— Оболтусы... А я все-таки вспомнила. На вашу беду. Некая известная особа испытывает затруднения в общении с поклонниками и просит оказать ей помощь. Проще говоря, оградить от нежелательных контактов.

— Почему нас? — спрашивает Доусон. — Мы же, вроде, такими делами не занимаемся:

— Потому что я шепнула словечко нужному человеку, — пояснила тетушка. — Хотела вас, бездельников, к культуре приобщить.

— Какой культуре?

— Музыкальной.

— То есть? — теперь недоумевает Джей. — Кого охранять-то надо?

Барбара сверяется с записями:

— Госпожа Аюгава.

— Что?! — Амано подскакивает вместе со стулом. — Сама Ами Аюгава!? Первая среди равных? И кого Вы назначите?

— А никого, — пожала плечами полковник. — Завтра утром она нас посетит и выскажет свои пожелания на этот счет.

— Ух ты! — мечтательно потянулся мой напарник, когда за Барбарой закрылась дверь. — Какая честь для скромных служителей закона и порядка... Ами-сама, собственной персоной! Я не переживу такого счастья!

— Что за птица-то? — вклиниваюсь в восторженный монолог.

— Ты не знаешь?! — голубые глаза становятся почти круглыми. — Ты на какой планете живешь?

Огрызаюсь:

— На этой, если не заметно... И все-таки?

— Ами — звезда!

— Тогда надо было обращаться в обсерваторию, а не к нам.

— Ты — гнусный и серый тип, Морган Кейн! — резюмирует Амано. — Ами Аюгава — известнейшая певица.

— И хорошо поет?

— Замечательно!

— Но это еще не повод бросаться грудью на ее защиту. Лично я не горю желанием быть чьим-то телохранителем.

— Ну и не гори! — разрешает напарник. — А вот я с радостью...

Что он собирается делать "с радостью" и с госпожой Аюгавой, я не слушаю, потому что стукаю пальцами по клавиатуре, а когда принтер перестает шелестеть, беру с выходного лотка лист с только что отпечатанной надписью и иду к дверям.

— Это что у тебя? — настораживается Амано.

— Да так... объявление.

— А ну, дай сюда!

Листок вырывают у меня из рук. Капитан Сэна пробегает глазами по строчкам:

— "Эскорт-услуги. Оптом и в розницу. Только у нас и только для вас. Специальное предложение лицам нетрадиционной ориентации, а также женщинам и детям..." Ах ты, зараза!

Ладонь напарника устремляется к моей пятой точке. Уворачиваюсь, но только, чтобы натолкнуться на вновь входящую в кабинет Барбару, которая лукаво смотрит поверх очков:

— Я же просила приглашать и меня, господа офицеры!

— Куда?

— На ваши милые развлечения, конечно же!

— Но мы... Мы вовсе не...

— А зачем тогда скачете по кабинету с дикими лицами?

— Э-э-э-э...

Ну что тут скажешь?

...Стены вагона метро были увешаны плакатами с изображениями злоупотребляющего косметикой создания в развевающихся кусках ткани. Надписи свидетельствовали, что именуется сие создание Ами Аюгава, и прибыло в наш город с презентацией нового альбома. Я еще раз всмотрелся в аляповатое нагромождение цветовых пятен и вздохнул.

Кто бы мог подумать, что мой напарник увлекается попсой? Вроде, серьезный человек... А, зачем я себя обманываю? Совершенно несерьезный. Больший ребенок даже, чем Адвента, хотя и старше ее в два с лишним раза. Кажется, в психологии (или психиатрии? Никогда не мог понять разницы) такое поведение носит название "защитной реакции". Следствие психической травмы, то есть. Впрочем, не хочет быть взрослым — бога ради! Я мешать не буду. Беда в том, что и помочь-то — не в силах... Вряд ли мой внешний вид вызовет восторг у певички, которая явится завтра поутру в Отдел. Я, конечно, приложу все усилия, чтобы выглядеть достойно, но помимо усилий неплохо было бы еще располагать средствами, которых нет: очередная порция карманных денег для Эд "съела" большую часть моей заначки до аванса. Да еще продукты покупать пришлось... А жаль, что не срастется. Так бы, пользуясь служебным положением, выпросил билеты на концерт. Может быть, даже сам сходил бы. Приобщился к культуре. Тьфу! О чем я только думаю? Нет, ближайшие планы следующие: добраться домой, сварганить ужин, накормить ребенка, наесться самому (если удастся), и завалиться спать, чтобы завтра не иметь совсем уж бледный вид перед гостьей-работодательницей (которая в силу непонятных причин прямо перед началом турне уволила телохранителя, проработавшего с ней несколько лет). И перед напарником...

Двери с шипением разъехались в стороны и спустя минуту вернулись на место. Пассажиров в пустом вагоне прибавилось. На одного: субъект весь в черном, прячущий лицо за огромными темными очками и поднятым воротником куртки.

М-да, психов развелось — без счета. Положим, по нынешней погоде больше пристало носить вещи легкие и светлые, но это, в конце концов, дело вкуса. Но таскать такие очки, когда на улице темно? Интересно, что он в них видит?

Похоже, ничего: субъект неуверенно протопал через вагон, постоял немного и упал на сиденье напротив меня. Хорошо хоть, не рядом. А вдруг он пьян в доску или обкурился? Не хватало еще влипнуть в неприятности...

Выйдя на своей станции, я не сразу заметил, что странный пассажир увязался за мной, но примерно через три квартала до моего рассеянного сознания дошло: я не один бреду по темным и почти безлюдным улочкам. Использование старого трюка с развязавшимся шнурком помогло убедиться: за мной следует все та же тщедушная фигурка, что ерзала на сиденье в вагоне метро. Поскольку опасным незнакомец не выглядел, я решил прибегнуть к жестким мерам. То есть, выяснить самому, чем привлек чужое внимание.

Ускорив шаг, а потом — резко остановившись и повернувшись на 180 градусов, я строго спросил у неуспевшего затормозить или сменить направление движения, а потому — воткнувшегося в меня:

— Зачем ты за мной идешь?

Ответом послужило прерывистое сопение.

В самом деле, больной? Ну, я попал... Сейчас выяснится, что это — пациент, сбежавший из больницы, от присмотра медсестер и врачей. Хорошо, если больница была обычная, а не психиатрическая. Хотя, для меня большой разницы не будет: сначала вести беднягу в ближайший полицейский участок, а потом корпеть над протоколами. Всю ночь. Нет, так дело не пойдет!

— Или ты сейчас же говоришь, что случилось, или мы идем в полицию.

— Не... надо... В полицию...

— Тогда признавайся, зачем крадешься за мной по пятам!

— Я... Мне... — создание помолчало и вдруг выпалило: — Можно я пойду вместе с тобой?

— Куда? — опешил я.

— Это не важно... Просто... Я боюсь... Здесь больше никого нет...

Сбивчивое объяснение меня не убедило, но паренек (или девчонка: кто их сейчас разберет, да в таком камуфляже...) очень натурально задрожал, чем еще больше утвердил меня в уверенности, что с ним что-то не в порядке.

— Ну ладно, иди, — можно было отказать, но зачем? Нападать он, вроде бы, не собирался... Да и что с меня взять? Разве что, сумку с продуктами, но и там улов был бы совсем небогатый.

До дома мы так и добрались. Вместе. Я — впереди, мой попутчик — в двух шагах сзади. Остановившись у подъезда, я еще раз окинул взглядом тщедушную фигурку, вздохнул и предложил:

— Раз уж так вышло... Пошли ко мне. Ужином накормлю.

— Ужином? — создание задумалось. — К тебе? А ты не боишься... приводить в дом незнакомых?

— Не боюсь. А вот ты, вижу, до смерти боишься остаться на улице, верно? Так что, идем!

Эд стояла в прихожей, скрестив руки на груди в лучших традициях "жены, встречающей загулявшего мужа".

— Явился? Еще полчаса, и я бы начала звонить по моргам.

— Почему сразу туда? Не веришь в мою удачу?

— Где ты был-то? На часы смотрел? Скоро полночь, между прочим!

— Извини... Задержался на работе. А потом в магазин заходил...

— У нас будет ужин? — оживилась девочка.

— Будет. Макароны.

— Правда? — Эд нырнула в пакет. — Даже сыр купил? По какому поводу?

— По поводу того, что дома жрать нечего... Поставь воду, пожалуйста.

— Угу. А чего дверь не закрываешь? — справедливо озаботилась дочка.

Дверь? Ах, да...

— Чего ты там стоишь? Заходи!

Переползя с пришельца на мое лицо, серые глаза спросили: "ЭТО откуда взялось?" Я виновато пожал плечами, отвечая взглядом: "Так получилось". Эд качнула головой, выражая неодобрение, но вслух язвить не стала.

— Привет! Тебя как звать?

Создание помедлило, словно собираясь с мыслями, но все же буркнуло:

— Эм.

Патология какая-то... Эта квартира притягивает к себе все, что начинается на букву "Э": сначала — Элль, потом — Эд, теперь... Чья крыша такое выдержит?

Загрузив в себя тарелку макарон, хрупкое создание, которое оказалось-таки девушкой, и очень даже миленькой, слегка успокоилось. Всегда знал, что плотно набитый желудок благоприятно действует на состояние нервной системы! Любопытно, кто она такая? Соплеменница Амано, это точно: косоглазенькая и черноволосая, только очень уж бледная. Впрочем, я тоже загаром не блещу, так что упрекать не буду... Молчаливая, если не сказать хуже. Чего-то настолько сильно боится? Но — чего? Может, и впрямь, из лечебницы удрала? Тогда нельзя ее в квартире оставлять: а ну, как буйная? Еще Эд придушит подушкой... Нет, не придушит. Не успеет. Адвента сама, кого хочешь, придушит. Быстро и надежно...

Звонок в дверь заставил "Эм" (хоть убейте, не поверю, что это — настоящее имя) дернуться всем телом.

— Не волнуйся! Сейчас схожу, посмотрю, что там.

— Не надо! — умоляющий всхлип.

— Я же сказал: не волнуйся.

Ох, не нравится мне вся эта история... Очень не нравится. Но узнать, в чем дело, нужно: вдруг у соседей что-нибудь стряслось.

Открываю дверь.

На лестничной площадке стоит человек. Мужчина. Возраст и черты лица не разобрать, потому что экипирован он наподобие моей гостьи: очки в пол-лица и низко надвинутый козырек кепки. Телосложение... крепенькое: килограммов на пятнадцать-двадцать тяжелее меня. Совершенно незнакомый.

— Что Вам угодно? — спрашиваю, стараясь говорить вежливо и угрожающе одновременно.

Молчаливая пауза, по завершении которой правая рука мужчины совершает странное движение локтевым суставом. Я знаю только один подобный жест, но зато знаю очень хорошо и бросаю мимолетный взгляд на пальцы правой руки. Так и есть: согнуты, и явно что-то поддерживают. Что-то острое и стальное. Как ни печально, но поножовщина на лестнице в мои скромные планы на вечер не входила. Хотя бы потому, что и ножа у меня при себе нет — ближайшее лезвие находится метрах в десяти. Ой, как плохо...

Внизу хлопает дверь. Мужчина замирает на месте. К нам приближаются увесистые шаги, и я снова спрашиваю, громко и недовольно:

— Что Вам угодно?

— И верно, парняга, чего тебе нужно от моего соседа? — подхватывает папаша Свенссон, возвращающийся с работы.

Незнакомец, видимо понимая, что момент упущен, быстрой тенью скользит вниз по лестнице и, судя по звукам, покидает пределы дома. Я перевожу дух.

— Спасибо за помощь!

— "Спасибо" не булькает! — Олаф Свенссон изрекает любимую мудрость всех времен и народов.

— Э-э-э-э... У меня только пиво есть, — виновато улыбаюсь.

— Ничего, зато я не порожняком иду, — подмигивают мне.

— Проходи, — приглашаю уж совсем нежданного, но очень полезного гостя.

Оставив Олафа на кухне, захожу в комнату, чтобы увидеть забившуюся в угол "Эм".

— Он... ушел?

— Хороший вопрос. Думаю, да. Знаешь, я тоже люблю задавать вопросы, милочка. И у меня накопилось, как минимум, два. Кто — "он" и почему "он" тебя преследовал? Ну? Отвечай!