Капкан времени-1. Между мирами

— Вперед,— приказала я в манере Люка, проникая в самые недра сознания. Бедный мужчина, он не представлял, какой марионеткой стал в моих руках, и ему повезло, что я не злоупотребляла положением,— подальше отсюда.

Мы доехали до небольшого поселка городского типа. Я сменила машину и тем же способом добралась до следующего населенного пункта. И так несколько раз, я не забывала заметать следы и стирать память попутчикам. Наконец, с горем пополам, я добралась до Мисьенры. Рассеянные прохожие удивленно уставились на меня, когда я вышла на пешеходную дорожку. Узнали. Я не понимала, как они разглядели в помятой, растрепанной и грязной девушке Киру Рискину. Казалось, они ждали моего приезда, но еще не знали о недавно случившейся неудаче. Я должна была явиться перед ними героем, а не трусливым беглецом.

Первым делом я сняла номер в ближайшей гостинице, естественно, воспользовавшись принуждением, так как денег у меня не было ни априла, ни цента. Вторым — покрасила волосы в темно-рыжий цвет и сменила одежду. На следующий же день, успешно пройдя собеседование, устроилась на работу в филиал ОБГ (здесь он назывался Отделом по безопасности граждан), куда меня приняли с распростертыми объятиями как ценного и опытного работника. Якобы утерянные документы восстановили, еще и под другим именем, по моей отдельной просьбе: просто шикарно, мечта преступника! Теперь мне было двадцать два года, звали Амандой, а недавняя амнезия, по официальной версии, стерла из памяти подробности прежней жизни.

Глава 13

Эмбер Спаркс не отрывала взгляда от маленькой капельки дождя на стекле. Траектория ее движения не поддавалась разумным объяснениям, она дрейфовала, как льдина в океане, увеличиваясь в размерах и приобретая продолговатую овальную форму. Дождь не прекращался уже двое суток, что сильно мешало Эмбер использовать ее способности. Шумы сбивали "третий глаз" с верного пути, если так можно было назвать приспособление, благодаря которому Эмбер, словно GPS-навигатор, отлично ориентировалась на местности и превосходила в возможностях карты Google.

Девушка нахмурилась, очередной раз пытаясь пробраться через дождевую завесу. Скрестив руки на груди, она снова и снова пронзала каплю взглядом, будто пыталась заставить ее замереть. Глупо, конечно, но Эмбер начинало казаться, что именно в этом несформировавшемся теле заключается причина ее неудач.

Наконец взгляд Эмбер прояснился, целая гамма эмоций за одну секунду промелькнули в нем: удивление, тревога, непонимание, боль. Черный раскладной телефон из последней женской серии опасно соскользнул с ладони, и Эмбер поспешила положить его на подоконник. Подсветка еще не погасла после последнего входящего вызова. Удивительно, как в такую погоду вообще имелась связь.

— Ну, и?— Брэм подал голос с дивана, перекатываясь на другой бок, чтобы лучше видеть Эмбер. Он нервно теребил шариковую ручку, как в школе перед экзаменом, ожидая ее ответа. Лишний шум создавал прожектор, который проецировал на белый потолок трансляцию непонятного вида спорта, в котором смешались гольф, футбол и лошади. Странный народец, ничего своего придумать не могли, только портили уже изобретенные соседским измерением инновации. Под ликующий крик толпы на потолке возник счет игры, и Брэм непроизвольно поднял голову.

— Она здесь.

Если голос вообще можно назвать мертвым, то такой был у Эмбер. Девушка и сама удивилась, как холодно прозвучали ее слова. Ни капли радости. Почему так? Она знала причину такого поступка, знала объяснения, причем вполне логичные. Она приняла бы любую правду, какой бы страшной она ни оказалась, особенно после всех происшествий последних двух лет, за которые они успели освоиться в Хьемьенге. Но чувства не поддавались логике, все кошмары последних ночей и сомнения одолели ее в одну секунду. Капля на стекле скатилась в щелку. Эмбер готова была поверить словам случайного встречного, что бы тот ни сказал, но не могла даже слышать ее голос. Если, конечно, это был ее голос, а не девушки-оператора или личного агента, или работодателя. Да не важно! Эмбер разучилась понимать ее, да и никогда не понимала. В прошлом месяце было ровно два года с той нелегкой ночки. Тогда на поляне Эмбер поздно среагировала на происходящее, и понимала это. Доля вины лежала и на ее плечах в том числе, потому девушка чувствовала себя как никогда несчастной, уязвимая к колебаниям настроения и чужой беде.

— Господи,— прошептала Эмб, отходя от окна. Брэм подвинулся, уступая ей место на диване, купленном на первую зарплату Эмб. Брэм зарабатывал несколько больше, и в квартиру, которую они снимали у предприимчивой старушки-ведьмы, он внес замечательное оборудование. Девушка медленно опустилась на мягкую подушку и откинулась на спинку дивана, запрокинув голову. Прошло всего лишь два года, но каждый был длиною в вечность. Эмбер оглядела их апартаменты: светлые стены, навесной потолок, со вкусом расставленная мебель из качественного светлого дерева. Просторная комната, несколько бульварных картин, фотографии на письменном столе перед окном с улыбающимися друзьями в фонтане — как давно это было. Даже вчерашний день не был впечатан в ее память настолько четко, как те дни во Франции.

Брэм обнял Эмбер и уложил к себе на колени. Простой жест утешения, так высоко ценимый, вдруг подействовал на нервы. Девушка несколько раз глубоко вдохнула, чтобы прийти в себя и не сорваться на любимого человека.

— Зачем она вернулась?— спросил Брэм, приподнимаясь, чтобы видеть ее лицо. Эмбер закрыла глаза руками, опасаясь, как бы Брэм не заметил подступающие слезы. Парень убрал с ее лба черную прядь волос и заправил за ухо. Эмбер проглотила ком в горле, постаралась придать голосу оттенок фальшивого безразличия.

— Откуда я знаю? Что я вообще про нее знаю? Вся эта ситуация напоминает низкопробный сериал,— Эмбер встретилась с полным непонимания взглядом Брэма и решила не развивать тему. Ее жених никогда не смотрел сериалы, а для Эмб они были единственной отдушиной, к тому же в новом измерении они были другими и наглядно показывали манеры, привычки, традиции местного народа.— Так или иначе, это был несомненно дружеский поступок с ее стороны, особенно после того, что мы прошли вместе. От чего отказались ради нее. После всех рисков и жертв.

— Мы все знали, на что идем,— Брэм мягко приобнял Эмбер за плечи,— тем более мы и причины-то не знаем. Да и здесь,— Брэм обвел комнату свободной рукой,— не настолько плохо, не находишь?

— Я скучаю,— возразила Эмбер,— наши семьи осталась по ту сторону скрижали. Застыли на одной долбанной секунде. Я даже представить не могу, как такое возможно. Мы здесь уже два года, но когда вернемся назад, если вдруг вернемся, ничего не изменится, даже не постареем ни на один день!

— И, правда, как в Нарнии,— усмехнулся Брэм. Эмбер выдавила из себя улыбку. Ей нравились экранизации знаменитой книги, а вторую часть она пересматривала несколько раз. Разумеется, из-за актеров: Эмб любила глазами, как и положено девушкам.

В телефоне оставались семейные фото с последних совместных каникул. Девушка часто подвергалась ностальгии, пересматривая них. Мама, папа, брат, дедушка, бабушка — у всех радостные лица, а на фоне плещется темно-синее море. Они даже не знают, что сейчас с ней происходит, и, возможно, никогда не узнают. Спасибо за славное приключение!

— Алан в курсе?— поинтересовался Брэм. Алан оставался их лучшим другом. Каждые выходные они вместе обедали и развлекались, в будние дни смотрели вместе кино или шатались без дела по улицам. Добряк и весельчак Алан ни капли не изменился, оставаясь нескончаемым зарядом позитива. Пристроился консультантом в магазин электроники и снимал маленькую квартирку в северной части города, которая была чем-то вроде гетто.

— Конечно, он первый, кто узнал,— Эмбер вспомнила, как три дня назад Алан заорал свежую новость в трубку, чем поверг Эмбер сначала в шок, затем погрузил в глубокие раздумья.

— А... Люк?— неуверенно спросил Брэм. Что творилось с Люком, с его старым другом? Что у него на уме, кого он искал? Что за тайны хранил, чем мучил себя день ото дня? Нет, он был относительно в хорошем состоянии, жив-здоров, друзья продолжали видеться раз в неделю или две. В последнее время Люк стал похож на себя прежнего. Но после стольких усилий, затраченных на то, чтобы привести его в норму, Эмбер с Брэмом боялась последствий. "Он слишком много держит в себе,— говорила Эмбер.— Он скучает по Кире". Брэм только качал головой: его невеста слишком преувеличивала значение взбалмошной девчонки в их жизни, в частности в жизни Люка, к тому же он не верил, что симпатия живет так долго, а уж если бы Люк и вправду был влюблен, его бы не остановили никакие расстояния. Вместо этого он неплохо устраивался здесь, в Хьемьенге.

— Хм, я думаю, пока не следует ему говорить,— ответила она, отворачиваясь к окну. Погода точно передавала душевное состояние девушки. Брэм вышел из комнаты — Эмбер слышала, как он звенит столовыми приборами на кухне, и через несколько минут, парень вошел обратно с двумя чашками чая.

— Держи,— сказал он, протягивая ей одну. Эмбер взяла горячую чашку в руки, запах мяты вскружил ей голову, и девушка догадалась, что Брэм подмешал несколько капель успокаивающего зелья. На кухне хранилось бессчетное количество склянок на все случаи жизни, безвредные и неопасные для здоровья. Но при необходимости Эмбер могла намутить и уничтожающее снадобье, благо в ближайшем магазинчике продавали чудные расписанные вручную котлы.

— Ты ее видела?— допытывался Брэм.— Точное местонахождение?

Эмбер помотала головой.

— Только приблизительные координаты, недалеко от Хьемьенга, 54 соприкосновение.

— И как она движется дальше?

Эмбер склонила голову набок, взгляд стал отсутствующим. Мыслями она неслась над городом в поисках маленькой, едва заметной точки. Определенно это она, без вариантов! Правее... Еще правее... Мимо пронеслось 45-е соприкосновение... Зеленый дом, цвет которому придавала зелень на крыше... Магазин "Аппарт", где был лучший шопинг в городе... Сомнений не оставалось.

— О нет,— Эмбер схватилась за живот, будто перебрала лишнего. Брэм встревоженно взял чашку из ее рук и поставил на пол. Иссиня-черные волосы средней длины упали на красивое, немного угловатое лицо Эмбер, закрывая карие глаза. Брэм не нуждался в дальнейших объяснениях.

— Я сам позвоню, оставайся тут.

Глава 14

— Забирайте эту макулатуру обратно! И это вы называете документом? Мусор,— Люк потряс бумаги в нагловатой манере босса,— я такие листы пускаю под черновики для принтера. Вы хоть перечитываете иногда ту чушь, что пишете?

Люк швырнул перевязанную тонкой лентой стопку в изумленного мужчину напротив, заставив его тем самым вздрогнуть от неожиданности. Кофе расплескалось по столу, несколько капель попало на "драгоценные" листы. Суетливая секретарша в короткой черной юбке и на высоченных шпильках поторопилась убрать беспорядок, но мужчина остановил ее и взглядом приказал покинуть помещение. Пятеро остальных сотрудников хранили молчание с самого начала заседания.

Люк презирал каждого из этих никчемных людишек. Он отлично оценивал ситуацию, уж в этом он был мастер, чувствовал сомнения и страх каждого, а также недоумение и неспособность что-либо с ним сделать. Они нуждались в нем, как в воздухе. Высокомерно? Пожалуй. Но с их ленью и нежеланием думать самостоятельно, решать простейшие проблемы, смотреть в будущее, планировать свою жизнь и развиваться, ни одно дело не будет сделано хорошо, как личное, так и общее. Им вечно требовался руководитель. Пока не было Люка, в забегаловке, гордо именуемой отделом по правам носителей паранормальной энергии, царил мрак и хаос. Прежний их босс, тот еще взяточник, до того развратил компанию, что в городе повысился уровень преступности на двадцать процентов за последний год. При Люке он снизился на тридцать за первый же месяц на новой позиции.

Люку с его выдающимися способностями оратора, не говоря уже о магическом даре, не составило труда сдвинуть с насиженного местечка прежнего управляющего. Но даже с учетом того, что вампиров, демонов и прочей нечисти в городе хватало с лихвой, Люк время от времени скучал по родным местам, где он был простым рядовым патрульным в английском городишке Холгейт, провинции Йорка. Возвращение назад было невозможным, пока что невозможным. И он был одинок здесь, чужак, несмотря на частый контакт с друзьями и новые связи. Да и красивых девушек было в изобилии, многие из которых сами прыгали на руки, не заставляя тратить время на долгие ухаживания, на них можно было хорошо экономить деньги и эмоции. Бери — не хочу. Но, удивительное дело, в таком райском местечке Люк слишком быстро пресытился кратковременными интрижками, к которым быстро терял интерес. Девушки как девушки, кто-то умнее, кто-то глупее, кто-то самостоятельнее, кто-то более зависим, кто-то цеплялся крепче, кто-то сразу же отпускал. А где ж особенные? В их организации была одна особенная девушка, как раз таки секретарша, только не Биллтрея, парня, сидящего напротив, а Люка. Художница по призванию, бывший Проводник. И уже пять лет как замужем.

Какие поверхностные и простые были мысли этих людей, одинаковые, предсказуемые. Всех без исключения волновала власть, каждый сидящий за круглым столом хотел бы оказаться на месте Люка, но, имея столько возможностей, ни один и пальцем не пошевельнул, чтобы добиться своей цели, думая, что мечта сама постучится в двери. Поэтому они и сидели в дерьме. Когда Мелания говорила об отличии своего мира, она явно блефовала. Такие же люди, как везде, озабоченные чужим богатством, равнодушные к своим семьям, обуреваемые алчностью, греховной страстью, жадностью к дарам. Не дающие миру и окружающим ничего взамен. Эгоцентричные и совершенно глупые, идиоты по жизни, беспомощные мышата, с отличным образованием и нулевыми способностями.

Они знали, что Люк в состоянии это чувствовать, тем не менее, даже не старались скрыть свои постыдные интересы, чем еще больше раздражали его. Они даже не пытались блокировать свои пустые головы, ставить заслоны, наслаждаясь чистенькими пиджачками, выглаженными рубашечками, сверкающими машинами, взятыми в кредит, и уязвимым положением в когда-то сильной команде: так уж выходило, что молодые и пробивные таланты, живущие каждым божьим днем, вытесняли постаревших раньше времени экспертов.

В общем-то, мало, кто мог блокировать сознание, Люк помнил только одного человека, не считая своих учителей, способного на это. Воспоминание о ней горьким пламенем обожгло Люка, чего он никак не ожидал от себя. Настолько глубокий отпечаток оставила в его душе эта девчонка, словно провалившаяся сквозь землю, сменившая имя, выставившая охрану, что тоску не сбивал ни алкоголь, ни ранее упомянутые связи с местными красотками. И это он, Лукас Равич, гордившийся своим стальным внутренним стержнем, расчетливым умом, четкими и ясными целями, вдруг сделался нюней?

— Ты не имеешь права так себя вести,— мужчина, сидящий напротив, прервал размышления Люка, и тот впервые за всю неделю мысленно поблагодарил его. На Биллтрее отлично смотрелся серый деловой костюм и бордовый галстук. Он метил на должность начальника вместе с Люком, он практически получил место, если бы не отказался в последний момент под влиянием своей жены. Возможно, этот прилежный семьянин — единственный, к кому Люк не испытывал отрицательных эмоций.