— Хорошо, Диз. Завтра ты отправишься в ссылку. Только, пожалуйста, не рискуй там понапрасну!
Дизраэли повернулся на бок и притянул королеву к себе.
— Я обязательно вернусь, — прошептал он ей на ухо.
Часть вторая. Главная роль.
Глава 4 — Ханау
В монастыре святой Элизы, посвященном Нинхурсаг, Иштар справедливости, старались блюсти аскезу.
Через открытую дверь было видно, что келья совсем маленькая. Три шага в ширину, пять в длину. Сквозь раскрытые ставни внутрь дул теплый майский ветерок. Стекол не было и в помине. Сундук служил заодно кроватью. Табурет. Совсем лишний в этой комнате лук и колчан стрел в углу. Небольшой дощатый стол. На нем — плошка с недоеденной кашей, огарок свечи, кисть, палитра с красками. Скомканные и разорванные клочки бумаги, покрытые рисунками углем и икона-пядница, свеженькая, пахнущая маслом от краски и немного смолой от дерева.
Изображение было сделано совершенно не по канону: ни ареола вокруг головы святой, ни характерных древних одежд времен Ки-ури, ни надписей молитвы на эме-гир. Да и сам стиль был ближе к реализму, архаичной церковной живописи. Но самое главное, на иконе была нарисована демонская полукровка, девушка-тиерменш с гривой золотистых волос, треугольными звериными ушками, и пушистым хвостом, торчащим из-под подола сарафана. Взгляд ее был насмешлив и грустен одновременно. И все же это была именно икона, никаких сомнений не оставалось, хотя бы потому, что сейчас ей воздавали молитву.
Да, художница тоже была здесь. Стройная девушка лет двадцати с запавшими щеками и лихорадочно блестевшими глазами. Ее светлые волосы были собраны в короткий мальчишечий хвост. Лицо было простым, незапоминающимся. Льняная рубаха, испачканная краской, длинная юбка — обычная одежда послушницы.
Асанте Вильянуэва, сложив руки перед лицом, смотрела святой Орели прямо в глаза и шептала:
— Нин-ани, Орели-куг, Асанте гу му-ра-ан-де...*
*Госпожа моя, святая Орели, Асанте голос свой к тебе обращает. Эме-гир.
В дверном проеме стоял парень примерно такого же возраста. Он был в потрепанном сером армейском мундире, но с нашивками штабс-фельдфебеля Тайной государственной полиции. На поясе у него болтался в ножнах короткий меч с корзинчатой гардой. Его жесткое не по возрасту лицо ничего не выражало. Он молчал, ожидая, когда Асанте закончит молитву.
— Аса, ты уверена, что не впала в ересь? Все-таки она бистаа, — спросил он в наступившей тишине.
— Есть официальное решение Святого Синода, Вилли. Просто так, что ли, ее похоронили в столичном зиккурате Этеменанки? — ответила Асанте.
— Аса, ну есть же другие...
— Нет! Нет других. Нет других богов, кроме Энлиля. И есть Орели... Святая...— с нежностью прошептала Асанте, прикоснувшись к иконе и тут же на ее лице появилась злость, — Есть только он, этот ублюдок, убивший своим бездействием Карла. Там, в подвале великого герцога Майнарда Виттельбаха, в его секретной комнате, где стоял портал в преисподнюю, там мы схватились с богоравным владыкой адского легиона Бетрезеном. Я, Карл, отец Отто, Петер Краузе и Орели. Там мы спасли империю, а может и весь мир... Мы, а не кайзер в битве под Таирбургом!
— Я знаю, — кивнул Вильгельм де Фризз.
— А я все помню, представляешь, Вилли я все помню! — лихорадочно шептала Асанте. — Эти святоши думали, что своим проклятьем Бетрезен вырубил меня, но нет, я все помню! Я помню, как богоравный владыка преисподней Бетрезен превратил моего любимого в катающуюся по полу вопящую головню. Я помню, как я валялась парализованная и смотрела на разваленный надвое труп единственного священника, которого я уважала, оберквизитора Отто Каца. Я помню, как Петер Краузе упал рядом со мной. Как Орели, маленькая хрупкая бистаа, стала тем, кем она была на самом деле, матерью тьмы Тиамат и одновременно кем-то еще. Но она проиграла своему богоравному супругу Бетрезену...
И я помню, поверь, я чувствовала это каждой клеткой, как Создатель Энлиль вошел в тело Петера Краузе, когда события пошли не так, как планировал бог. Как нехотя он изменил все. Развоплотил богоравного демона парой движений пальцев. Стер само воспоминание о проходе в преисподнюю, — в глазах Асанте промелькнули слезы. Она уже не шептала, она кричала, — Ихо де пута, почему он не спас Карла?! Зачем он ждал эту минуту? Марикон де мьерда! Он ведь еще в Брюгге сказал Карлу во сне, что у него на нас другие планы... Он уже тогда все знал и рассчитал...
— Почему же ты не рассказала это инквизиторам или они сами не вытянули твою память?
— Они боятся, Вилли, они меня боятся. Я же проклята, самим Владыкой. До сих пор. Они боятся применять против меня магию разума, я могу потерять контроль. Они не говорили тебе? Я убила группенквизитора на первом допросе. Нет, — поправилась Асанте, — не я, то, что вырвалось из меня, когда они попытались влезть в мой разум. Тебе рассказали? Вижу, молчали...
Они даже прикончить меня боятся и высвободить все то зло, что в меня впечаталось в той зале. Только и могут, держать меня подальше от Таирбурга, да и то не насильно. Вдруг я разозлюсь, и Оно выйдет на волю. Я бы иначе давно в темницу отправилась... Мне предлагали самой туда сесть, но я отказалась, слишком страшно.
Наступила тишина, Вильгельм не сразу решился сказать Асанте плохую новость.
— Я по поводу своего отъезда пришел, Аса. Прости, я понимаю, что ты можешь счесть это предательством, но я решил отправиться в Карнатак. Моя просьба о переводе удовлетворена. Не могу я, Аса, тут оставаться. У меня тоже демоны на душе скребут... Но я как представлю, что через неделю мне надо возвращаться в Брюгге, под командование этого ублюдка, гауптмана Шрейбе, так убивать хочется. Оберст Краузе тогда дело сказал насчет колоний. Там-то я пар выпустить всегда смогу.
— Возьми меня с собой! Я же все еще фанен-юнкер 'Дворянской Добродетели' и сотрудник Тайной полиции!
— А отпустят? Ты же под наблюдением тут.
— Отпустят. Чем дальше от Таира, тем лучше. Даже если случится что, то хоть родину не затронет...
Вильгельм замолчал размышляя. В конце концов, почему нет? Оставлять Асанте в одиночестве ему не хотелось. Отец отказался от нее, после того как инквизиция расписалась в своем бессилии. А де Фризз когда-то был не последним магом в магиерваффе, и не в таких переделках бывал. Если вдруг Проклятая 'сорвётся', то у него будут все шансы уцелеть.
— Хорошо. Сейчас поздно, но завтра мы переговорим с бригаденквизитором Шморлем. — Вильгельм замолчал опять ненадолго, — Зря ты молчала, Аса. Это могло им помочь справится...
— Не могло, — перебила его девушка,— Они все ничего не умеют и не понимают, Вилли. Поверь, все благословения и молитвы на мне опробованы, я уже два месяца у них подопытная крыса. А вот она может, — Асанте опять прикоснулась к иконе, — я верю, Орели добрая... Главное, чтобы она меня услышала! Она сможет и захочет.
* * *
Рейхскриминальдиректор Артур Небе стоял у окна в кабинете оберста Хорста фон Хельмса и задумчиво смотрел в окно. Высокий и сутулый, в черном камзоле ДД он выглядел как ворон. Немного выбивалась из образа только седина в волосах.
По мощённому булыжниками двору управления ходил кругами недавно принятый на службу юнкер Конрад Валадис. За ним неотрывно следовали четыре сторожевых василиска. Изредка Конрад резко оборачивался, и ящеры послушно падали брюхом на землю, закрыв глаза передними лапами. Тогда он кидал им кусочки мяса и шел дальше. Дрессировка была в самом разгаре.
До этого со сторожевыми бестиями мог совладать только старый майор Нотбек. Ветеран магиерваффе закутывался в защитные чары и надевал заговоренные очки всякий раз, как надо было выгнать зверей из вольера или загнать утром обратно.
Оберст фон Хельмс, преемник Авраама Йоффе на посту начальника столичного управления Тайной Государственной полиции, сидел за столом. Острый нос, рыжие бакенбарды и волосы, живое подвижное лицо делали его похожим на лиса.
— Хорст, вы были абсолютно правы, это настоящее змеиное гнездо. Как я мог быть так слеп раньше...
— Артур, я говорил вам, а вы не верили! Вот теперь вы сами наконец-то прошли с инспекцией и убедились.
— Да уж, Хорст.
— Йоффе извратил все, до чего дотянулся. Они покрывают друг друга. Сплошная круговая порука! И ведь пока отчеты читаешь все хорошо. Но стоило копнуть глубже... — Хорст скривил лицо, — Недостачи, куча нераскрытых или откровенно наплевательски расследованных дел. Лишь бы кого обвинить! Меня подмывает разогнать всех и набрать людей из простой жандармерии.
— Я думаю, мы примерно так и поступим. Будем постепенно расформировывать отделы, собеседовать сотрудников, рассылать более-менее нормальных по провинциям, а остальных... — герр Небе задумался. — Надо как-то по-тихому разобраться. Ладно, решим на малом имперском совете.
— И первый кто отправится куда подальше, это Конрад Валадис!
Генерал отвлёкся от наблюдения за укрощением василисков и с удивлением посмотрел на оберста фон Хельмса.
— А чем вам не угодил этот молодой человек? Его же взяли после ареста Йоффе. Да и рекомендации рейхсинспектора По значат многое. А каким героем он показал себя вовремя битвы при Таирбурге. Орден серебряного дубового венка с двумя лентами просто так не дают!
Его собеседник медленно краснел и покрывался пятнами.
— Вам объяснить герр генерал? Пожалуйста! Вы же знаете, дом Валадис, всегда был известен своей особой магией, которую даровал основателю династии великий биомант Тлейклелья. Потом, когда его правнук смог украсть у эльфов детенышей пегасов и таким образом подарить кайзеррейху воздушные силы, стало понятно, что эта семья для Таира просто бесценна. Я не против того, что им дали дворянство. Лишь бы эти дворяне держались подальше от меня. Я сначала даже порадовался, что такой многообещающий бестиенмейстер будет служить в управлении. Псарня давно требовала рачительного хозяина. Их клан никогда раньше на государственной службе не был. Теперь я понимаю почему!
Артур, он дневал и ночевал на конюшне! Я его не видел ни разу за рабочим столом. Ни одного заполненного отчета! Это потом я выяснил, что он писать не умеет и читает по слогам. Зато с устным счетом у него все в порядке! Жалование выторговывает исправно, за каждую переработанную минуту сверх положенного!
Когда я приказал ему не уходить из общего зала, он привел псов с собой. Все три десятка. Сказал, что им будет скучно без него. Он превратил управление в зверинец! Он груб, невежественен, не имеет никакого чувства субординации. Артур, прикажите его перевести, прошу. Я не могу от него избавиться, рекомендация имперского судью, это же почти что воля кайзера...
— Ладно, ладно, не нервничайте, Хорст. Решу я вашу проблему. Есть у меня одна задумка, одобренная кайзером, и Конрад нам как нельзя кстати. Скоро мы отправим очередное посольство к вождю птицелюдей кээра. А там, сам понимаешь, несколько яиц громокрылых гаруда может в наши руки попасть... Только нужен тот, кто птенцам поможет вылупиться и под седло воспитает.
— Друиды эльфов уже пытались.
— Эльфы — это эльфы. Не забывай, длинноухие и с Тлейклелья не поладили, а ведь он этих птичек создал. У дома Валадис его магия, — ответил Артур Небе на замечание оберста.
— Когда? — только спросил фон Хельмс.
— Уже на этой неделе отправлю его вместе с обозом Карнатакской Колониальной Компании через Вестгард.
— Прекрасно, просто прекрасно! — Хорст потер руки.
* * *
Жара стояла невыносимая. Даже сейчас, когда уже стемнело, Лоренц обливался потом. О том, чтобы надеть форму, речи даже не шло. Лосины он в первые дни сменил на просторные брюки из эламского хлопка. На дно сундука отправился и форменный камзол с треуголкой. Их сменила рубаха и замечательное изобретение современности — эльфийский колониальный пробковый шлем, зачарованный так, чтобы дарить прохладу голове в самый жаркий день.
Парофрегат 'Неустрашимый', принадлежавший восточному флоту, остался в порту Кинтайр. Лоренц, Ирэн и Айрин пересели на корвет 'Брауншвейг' флота открытого моря — деревянную посудину, приводимую в движение исключительно примитивными парусами.
Вооружение внушало опаску. Вместо проверенных десятилетиями гномийских ракет на носу и корме стояли две экспериментальных пушки, приводимых в действие несколькими магами. По задумке эти артефакты, похожие на огромные катушки из медной проволоки, за счет магии молнии разгоняли до неимоверных скоростей железные клинья, но Лоренц сомневался в эффективности такого подхода. Зато на борту, благодаря этим орудиям, находился добрый десяток волшебников магиерваффе. Это было достойной гарантией безопасности.
Таирцы в кораблестроении сильны никогда не были, а закупать у гномов новые военные суда после победы над Ки-эн-ги особых причин не было, как и лишних денег у казны. За этот просчет пришлось платить сейчас.
В поисках новых рынков сбыта и источников сырья кайзеррейх начал основывать колонии. Начинающийся бум морской торговли привел к логичным последствиям — пираты процветали. Карнатакцы на своих утлых челнах, джонки Цукикаге, трофейные нальфгары Ки-эн-ги и 'призраки' дроу — встретить в море можно было кого угодно, но с одинаковым результатом. Чаще всего же пути таирских купцов пересекались с элегантными эльфийскими крейсерами.
У побережья Вестланна и Ангельтхайма море контролировалось восточным и западным флотами кригсмарине достаточно успешно. Но вот океан...
Встреча в открытом море с боевым кораблем бывших союзников не сулила одинокому таирскому судну ничего хорошего. Длинноухие свидетелей своего грабежа в живых не оставляли. Формально рейх даже не мог предъявить обвинений. Никто никогда за руку не был пойман. Отягощало жизнь то, что эльфийский военный флот был по своей сути ополчением, корабли принадлежали не королевству, а самим капитанам. Это означало, что утром провожавший тебя крейсер, мог ночью поменять флаг и действовать, как ему захочется.
В результате был создан флот открытого моря. Основной миссией была безопасность морских путей. Кораблей для постоянного патрулирования катастрофически не хватало, да и не годились устрашающие творения гномийских инженеров для морских погонь. Проигрывали противникам в скорости и маневренности. В рекордные сроки на Вестгардской верфи была построена партия крейсеров. До эльфийских произведений искусства таирским копиям было далеко, но зато они могли сопровождать морские караваны, не нуждаясь в пути подпиткой маной или запрещенным углем.
Парусники требовали большой команды. Сидя в своей темной, жаркой душной конуре, Лоренц обонял все последствия этого. Он уже раскаялся, что считал свою каюту на 'Неустрашимом' аскетичной. Здесь в его распоряжении было помещение размером со шкаф, в котором с трудом хватало места, для койки и откидного стола. Ирэн и Айрин пришлось разместиться в такой же каюте вдвоем.
Лоренц с удовольствием бы пересел на один из транспортных кораблей, но, увы. Купцы заломили огромную цену, полностью игнорируя лицензию на проезд, а на транспорты магиерваффе его не пустили, мотивируя этот отказ отсутствием соответствующего уровня допуска.
