— Как наши дела? — выпустив струйку ароматного дыма из длинной вишневой трубки, он выглядел целиком умиротворенным. Наброшенный на голое тело парчовый халат и смятое ложе свидетельствовали о недавних утехах, коим Эйстерлин предавался подолгу с удовольствием и разными женщинами.
Зебарию широкоплечий Наместник, носящий пестрый халат, отчего-то казался комичным. Он знал о пристрастии Эйстерлина к роскоши и всяким модным штучкам из Балбараша. Смысл этих самых штучек оставался во многом тайной для грубоватого мужлана, однако Наместник искренне стремился походить на человека приобщенного к веяньям цивилизации.
— Мы ищем. Люди не знают сна и отдыха. Конные отряды кочуют по селам в поисках беглецов, но те как в воду канули.
Наместник выразительно взглянул на Зебария:
— Не силен-то ты братец в розысках. Слаб. Три десятка конников это, чай, не иголка в стоге сена. Должны сыскаться. По небу никто из них ездить вроде бы не умел, а на земле всегда след остается.
— Остается. Только из-за волнений в народе и неразберихи, тяжеловато искать. Но мы справимся. Есть уже какие-то мысли, некоторые зацепки.
— Зацепки? Мало. Мало этого, Зеб. Скучно мне с тобой становится, — он нацелился трубкой в побледневшего советника. — Нашел я, куда свое золото вложить с большей пользою. Сегодня прибудет в Грейбрис специалист по таким делам. Ему и станете помогать.
— Специалист? — Зебарий почувствовал себя дурно. — Человек со стороны?
— Знаток своего дела. Вот в её счет ваши доходы и станут поступать, а то совсем разболтались.
— Ничего не разболтались! У меня со дня на день должны быть сведенья! Подождите со специалистом! Совсем не обязательный шаг! Я вполне самостоятельно продвигаюсь в поиске. Мой человек вроде напал на след... — Зебарий уже почти физически чувствовал, как тиски сжимаются на его костях. Появление человека со стороны означало недоверие Наместника. А Наместник не склонен держать подле себя подозрительных ему людей.
Эйстерлин в ответ на запальчивую тираду мечтательно прикрыл глаза и запыхтел трубкой, раскинувшись на своем царственном ложе под балдахином.
— Где же этот твой человек сейчас? — наконец пробормотал он, не раскрывая глаз.
— Про...пропал.
Эмиль Деррида известный своим умением оставаться неизвестным с удовольствием растянулся в кресле цирюльника, давая улыбчивому голубоглазому мужчине обработать себе лицо.
— Хороший день для бритья, господине.
— Это правда, — признал Эмиль. — Замечательный. Особенно когда можешь убить двух зайцев сразу.
— Вот как? — отточенная изящная бритва скользнула в ловкую руку. — Господин, наверняка знает, о чем говорит. Зайцы прыткие животные, даже одного из них поймать трудно.
— Нужно только везение, — подставляя шею под выверенные взмахи бритвы, проговорил Эмиль. — Или помощь везунчика. Мне в частности либо повезло, либо я являюсь везунчиком.
— Позвольте узнать почему?
— Сегодня я не только побреюсь. Я узнаю нечто интересующее меня. Узнаю это первым, ибо первый, если не единственный, напал на след. У вас есть информация. Которой вы располагаете и которой поделитесь.
— Я всего лишь цирюльник, — пожал плечами, виновато улыбнувшись, мужчина. — Информация слишком умное слово...
— За которое я плачу сотню золотых дукатов...
— Но слово благородное. Ласкающее мой слух, подобно слову 'дукаты', — улыбка мужчины стала еще дружелюбней. — И что же, где эта золотая прелесть?
— Будет у вас. Как только расскажете мне все о вашем недавнем посетителе. Останавливался в городе, по словам очевидцев с неделю назад. Со сломанной рукой. Заметный такой парень, который по разговорам заглядывал к вам. Информация о нем стоит ту сотню золотом, которую я вам дам. Любая информация.
— Хорошо, — мужчина, продолжая брить щеки Эмиля, положил ему на голову ладонь. — Это очень хорошо, что вы единственный кто напал на след.
В следующую секунду рука запрокинула голову Эмиля назад, и отточенное лезвие прошлось по горлу, высвобождая кровавые струйки. Цирюльник с неожиданной силой прижал дергающееся тело к креслу и хладнокровно дождался пока жизнь окончательно покинет хитреца Дерриду.
— Терпеть не могу чужих нюхачей и провокаторов. Исмильдор! Исмильдооор!
На крик в комнату ввалился, блуждая взглядом смуглый крепыш в украшенной звеньями кольчуги безрукавке. Он мало походил на слугу цирюльника.
— Избавься от трупа, — пожелал, обмывая в лохани окровавленное лезвие, цирюльник. — Найди самых говорливых в нашем маленьком городке и отучи их распускать язык. А то из-за чужой болтовни всякая дрянь приходит сюда искать уважаемых постоянных заказчиков. И поищи у него, или среди его вещей должна быть сотня полновесных золотых дукатов.
Обычное по виду село насчитывало десятка четыре домов вдоль главной и единственной улицы, с располагающимся в центре майданом для собраний. Улицей бегали чумазые дети, гоняя беспородных собак и вальяжно разгуливающие вдоль плетеней птичьи выводки — кур, длинношеих гусей, краснобородых индюков. Жужжали мухи и пчелы.
Кое-где из овинов доносилось равнодушное мычание. Звенели колокольчики на шеях коз. Тявкали, завидев чужих собаки. Глазели люди. Пахло гретым на солнце навозом.
На единственном постоялом дворе с замечательным названием 'Под перевернутой телегой' (причем оная телега присутствовала прямо возле изгороди) нас встретил местный хозяин. Толстый, с потным обрюзгшим лицом и мешками под глазами он даже не потрудился изобразить радушие. Или хотя бы надеть рубаху.
Встал на крыльце, уперев руки в бока и гордо задрав огуречный нос, аки предводитель бессчетных войск. За войска же сошли роющиеся в разбросанном по двору мусоре пеструшки.
— С чем пожаловали, гости дорогие?
— А что предложишь, хозяин дешевый? — я, предчувствуя окончание мучений скачки, был в духе. В это же время Реваз с Галуром молодецки соскочили с коней, невзначай продемонстрировав мечи.
Хозяин побагровел. Выпятил свой объемный живот еще сильнее и недобро крикнул:
— С порога хамите? Может, сразу резать станете?
— Есть желание? — спуск с коня дался мне очень непросто. И то с помощью поддерживающего Реваза. Кость за прошедшее время срасталась, но медленно. — Желаешь с резни начинать, хозяин? Я вот больше хотел бы горячего супа.
Лицо мужика медленно разгладилось. Опустились руки.
— Постояльцы? — недоверчиво спросил он. — В самом деле?
— Не ждал, поди? Готовь еду побыстрее — мы голодны.
Реваз как-то странно оглянулся по сторонам. Будто ожидая нападения. Галур взяв двоих коней за мундштуки, повел к коновязи. Я отошел к беспечно присевшему на корточки возле деревянного корыта Тольяру. Его кобыла, обрадованная передышкой, пила.
— Эх. Одни убытки с тебя.
Одноглазый усмехнулся и пожал плечами:
— Так отпустил бы Великий Дракон. На что я тебе? Только ем да катаюсь за твой счет.
— Будем считать, что я очень люблю большие компании. Для собственного увеселения. А если вдруг съешь больше положенного, доведется тогда отрабатывать.
— Рабом сделать хочешь свободного человека?
— Нет. Пользы с тебя нету. Устроишь встречу с Каллиграфом и проваливай.
... Дымящийся суп с клецками, пропеченная курица, хрустящие ломти ржаного хлеба, порезанная капуста и лососина притягивали взгляд не хуже божественных видений, вызывая обильную слюну. Однако поставленное перед таким аппетитным столом условие имело вид непреодолимо высокой цены.
— Сколько-сколько ты хочешь?! — я пока молчал, предоставляя вести переговоры своему доверенному лицу. Реваз беспрекословно выполнял почетную обязанность, внушительно тиская рукоять меча. — Это за семь дней постоя?!
— Чегой-то за семь, — испуганно отвечал хозяин. — За два. За сегодня. И за завтра.
— Хамье! Да я тебя за такое здесь к полу прибью! Стулом! — проревел Реваз. Но момент с нагнетанием ужаса был безнадежно упущен. Воспринимающему нас как источник прибыли хозяину был неведом страх перед оружием и злым воином.
— Вот только не надо, господин, угрожать! Пуганые мы.
— Пуганые? — зловеще растягивая слова, переспросил Реваз. — А битые? Нет? Ну, так я это сейчас исправлю, холоп! Галур тащи мой кнут!
— Зачем же так? — возмутился мужик. Из-за дверей выглядывало любопытное лицо в обрамлении каштановых кудрей. Дочь хозяина перенимала навыки общения с клиентами. — Бить хотите, господа? Пристало ль вам людям сильно-могучим меня простого мужика избивать? Колотить, до уровня моего опускаючись?
— Дерзишь? Придется просветить тебя в тонкости этикета, скотина!
Мужик, не обидевшись на 'скотину' прижал руки к груди:
— Да полно вам, господа, — Реваз походя, подцепив со стола ломоть хлеба, и разом откусив от него изрядный кус, свободной рукой схватил мужика за толстую шею, подтягивая к себе вплотную. Хозяин ухитрился при этом не сбиться с речи: — Если вам сильно не нравится мой подсчет, то мы завсегда можем договориться иным способом! Иным! Вы по виду люди решительные, боевые, хоробрые...
Реваз оглянувшись на меня через плечо, получив молчаливое согласие, грозно поинтересовался:
— Как?! Как ты хочешь с нами договариваться?
Хозяин в упор, рассматриваемый воином, часто заморгал:
— Можем сойтись на взаимовыгодных условиях. Отработаете... — дальше ему говорить помешал мой возглас:
— Чтооооо?
Да за кого себя принимает эта чернь? Ставить условия мне?! Дракону Триградья?
Хихикнул позади Тольяр. Его сложившаяся ситуация веселила. Когда мы доберемся до Хёргэ, я посажу одноглазого под замок и велю каждый день всыпать ему по тридцать плетей. А уж если он соврал про Каллиграфа, о чем должен при встрече рассказать Оплетала...
— Ты сбрендил? Отработки ставить будешь своим слугам, а не мне Ве...
Быстрый взгляд, брошенный Ревазом, отрезвил мгновенно. Фу.
— Великому путешественнику и почтенному гражданину! — Тольяр хихикнул снова. Хозяин, чья голова была прижата к столу, торопливо пробормотал оттуда:
— Никто вам не ставит, господин путешественник. Я лишь сказал о посильной вам работе, ни сколько... не уронящей вашего достоинства. Даже наоборот, помогущей обрести еще больше почета и уважения... и даже наград...
Денег у нас и в самом деле было маловато. Стал бы я терпеть такую комедию в другом случае? Некстати вспомнился покойный ныне Медведь, скорбно глядящий в глаза и покачивающий головой.
Я подошел к скособоченному толстяку и, согнувшись в поясе, заглянул в хитрющие глаза:
— Какая же это работа?
— Спасение, — пискнул он. — Спасение села из власти злобного духа. Истребление насланного на наши головы горя. Вы же по виду господа хоробрые и бравые, не лихие разбойники.
— Реваз. Заплати ему, — ровно приказал я. Не хватало еще Великому Дракону впахивать на какого-то кабатчика.
'Баба'. — Зебарий советник Наместника Эйстерлина по щекотливым вопросам, не поверил своим глазам. Дисциплинированно дожидавшийся в версте от города появления обещанного специалиста, он испытывал жгучее желание протереть глаза. Потому что появившийся на горизонте пустой дороги и быстро приблизившийся галопом конь нес на спине отнюдь не всадника. А совсем даже наоборот.
Лихо одернув горячую мышастого цвета кобылу, напугав пригревшуюся на сером придорожном камне ящерицу, всадница ловко перебросила ногу через седло и соскочила на землю. Пнула мыском высокого сапога черную корягу, валяющуюся в траве и, звеня шпорами, приблизилась к восседающему на заваленном бревне Зебарию.
Тот, встав, недоверчиво смотрел на неё, тиская в руке куний колпак. Окидывал взглядом, дивясь про себя необычного покроя курточке с собольим воротником, изящной широкополой шляпе, торчащей из-за левого плеча рукояти меча.
Отмечал отсутствие на лице сурьмы, румян или какого-то иного более утонченного макияжа используемого обычно женщинами. Большие зеленые глаза с пушистыми ресницами, курносая, широколобая, волосы убраны под шляпу.
'Носит мужскую одежду. Срам один. Хе. Это и есть хваленый специалист, умеющий отыскивать давно истершиеся следы? Чародей следопытства и розыска?'
Он так увлекся оценкой кандидатуры будущего начальства, что не сразу заметил протянутую руку. Не для поцелуя, как сейчас входило в моду. Для пожатия. Поколебался мгновение, но она не убрала руки, смотря требовательно, без стеснения.
Пожатие вышло по-мужски крепким.
— Зебарий Утрихт. Советник Эйстерлина Третьего Наместника города Грейбриса, — вымучивая кислую улыбку представился Зебарий.
— Велари. Просто Велари, — высоким сопрано отозвалась женщина. — Мое второе имя чересчур громоздко для запоминания.
'Второе имя? А ведь она, пожалуй, не из Республики как я подумал сначала. Откуда же тогда? Не Царство. Да и не Эрц'.
Чуткие ноздри Зеба уловили исходящий от женщины запах герани. Шумел придорожный гай, отзываясь птичьей перекличкой соек и воробьев.
— В предварительной беседе я была посвящена в общие черты дела. Теперь без проволочек хочу знать его детали. Прямо сейчас, не откладывая в дальний ящик.
— Может, сперва перекусите c дороги? Отдохнете? Посмотрите город?
— Посмотреть город? — она посмотрела на советника в упор. — Давайте обойдемся без глупых особенностей ритуала знакомства. Я приехала сюда работать. Поэтому потрудитесь отвязать вашего коня и препроводить меня в ставку.
По ноткам в голосе Зебарий догадался, что нормального общения у них не выйдет. Бабенка с первых слов демонстрировала холодность и стервозность.
— Как пожелаете... Велари, — неожиданно для себя Зеб испытал приступ раздражения. — Я всего лишь проявил положенную заботу.
— Заботу? — Велари блеснула белизной маленьких зубов. — Я оценила, можете поверить. А теперь хочу оценить ваши успехи в поиске беглецов. Если есть, что оценивать.
— Вы сомневаетесь?
— Сомневаюсь? Поживем — увидим. Давайте скорее.
'Вот и познакомились. И почему этот варвар не мог нанять десяток-другой рубак? Насколько с ними проще говорить — они тебя понимают, ты их. А здесь какое-то безмозглое упрямство. Чем кроме сисек может похвастаться эта... специалистка. Ишь как таращится...'
Зеб тяжко вздохнул и поплелся к безразлично щиплющему траву жеребцу, спиной чувствуя пронизывающий до печени взгляд.
— Баба?! — Яромир вельможный государь Брайдерийского Царства не поверил своим глазам. Встреча с временным союзником приобрела необычный оттенок фарса. — Саламат башкой совсем ударенный, бабу прислал?
Его царское величие был малость несдержан, поэтому позволял себе делать такие заявления вслух прямо в палате аудиенций. В непосредственном присутствии посланницы.
— Не совсем, — расшитое жемчугом платье, похожее на ниспадающие тоги Эрца удивительно выгодно оттеняло смуглую от загара кожу носительницы. — Государь не совсем прав в первом и еще меньше во втором своем предположении. Вахрасагэр Саламат Черный в добром здравии. Я его помощница и полномочный представитель Ива Блаженова.
Яромир Храбрый внимательно оглядел все великолепие молодого тела.
— Чернобровка, — фыркнул он. — Чернобровая забавка колдуна.
