— Сколько их, — тихо спросил он обводя глазами стройные ряды заполонившие округу. Стоящий на воротах солдат растерянно пожал плечами.
— Нам край, — сказали сзади. — Это все.
— Ничего не все! — бешено заорал, брызгая слюной Цекут. Обернувшись, он схватил ближайшего солдата с испуганным лицом и проорал прямо туда: — Все? Ежели все то бросай меч и иди, вешайся!
Не давая никому опомниться, он заорал еще сильнее, демонстрируя непререкаемость собственной воли:
— Ворота закрыть! Бегом на позиции! Тощие Паяцы?! Ха! Да клал я на них на всех! И вы покладете! Можете хоть в штаны навалять, то мои приказы исполнять будете!
И тут же подтверждая слова начал раздавать затрещины, безбожно ругаясь. В душе он не верил в победу, но твердо знал — предводитель не имеет права показывать сомнение перед подчиненными. Это закон.
Привычка делал свое дело и солдаты бледные, перепуганные, но уверенные в силе командира ринулись исполнять скандируемые требования.
— Эй, господин, глядите! — кто-то робко тронул его за плечо и Цекут снова взглянул на пригорки уже готовый увидеть, как безудержная лавина конницы срывается вниз. Вместо этого он увидел, как к ним приближаются всего пять наездников.
— Переговоры? — с надеждой спросил караульный. И вопросительно посмотрел на Цекута. Тот не был склонен питать напрасных надежд. Особенно когда всадники остановились в нескольких саженях от запрудивших ворота солдат. Четверо держали наизготовку 'волчьи метлы'34 — капризное оружие, требующее настоящего мастерства. Караульные на вышках неуверенно взялись за луки. Выехавший чуть вперед наездник был одет в ламинарный доспех с красной пекторалью на груди. Серебристый плащ струился с плеч на конский круп. Всадник медленно снял глухой шлем с изображением ухмыляющейся личины безумца. Цекут ощутил, как сзади на него накатывают удушающие волны чужого страха. И впервые в жизни начал чувствовать что-то подобное. Он, как и многие воины знал в лицо этого седого, но мощного старика с цепким леденящим кровь взглядом мертвеца. Бледные глаза разведенного нездоровой зеленью синего цвета, принадлежали самому страшному палачу покойного Дракона Триградья.
— Рад лицезреть тебя, Цекут, — исполненным собственного достоинства голосом поздоровался Биргер Риттрэнский. — Похоже, что ты в добром здравии? Это ничего. Мы это поправим.
— Ты спустился под самые стрелы моих людей только для того чтобы сказать это? Старик, да ты сошел с ума!
— Отнюдь, — Биргер распрямился в седле и гордо обвел взглядом всех смотрящих на него солдат: — Я обращаюсь к тем, кто способен считаться с окружающим миром. Так вышло, что я потерял много своих верных слуг. Что ж, это война я не в претензии. У меня есть хорошее предложение для вас. Все вы прекрасно осознаете, что за своё подлое нападение шансов выйти отсюда живыми не имеете. В лучшем случае в качестве пленников, которых я торжественно вздерну возле Танцевальни. Но! Никто не говорит, что у вас нет другого выхода. Я не привык терять солдат, поэтому предлагаю вам Косари, не последним в своём умении убивать, присоединиться ко мне.
— Что?! — не поверил своим ушам Цекут. Он оглянулся на стоящих позади воинов. И с ужасом понял, что они всерьез задумались.
— Вы просите нас предать господина? — неуверенно спросил один. Биргер покровительственно усмехнулся.
— Кому вы присягали? Цекуту? Или Эйстерлину? Изначально — кому вы присягали?
— Великому Дракону, — помолчав, ответил тот же воин.
— Вот! Никто не просит вас предавать своего господина. Отнюдь. Вы напротив поступите, мудро приняв мое предложение. Потому как я единственный на просторах Триградья, исполняю его волю. Ибо говорю вам, что Великий Дракон Триградья по-прежнему жив.
Услышав такое Косари растерялись окончательно. Цекут скрипнул зубами:
— Не думал я, что ты старик опустишься до лжи!
Биргер не ответил. Он перестал замечать Цекута и ждал решения ставших активно перешептываться воинов.
— У меня есть доказательства собственной правоты, — он оглянулся. — Моя свита состоит из Драконьих Призраков. Которые уцелели после вероломного нападения Эйстерлина. А вместе с ними уцелел и Великий Дракон. Присоединившись ко мне, вы имеете все шансы его увидеть. Отказавшись — будете сучить ножками в последнем своем танце.
Наконец воины перестали совещаться. Они подошли к Цекуту, сгрудившись вокруг.
— Ха! Вот тебе старик! — обрадовано закричал Цекут. Но тут ближайший солдат бросил свой меч на землю. Молча. Так же молча стали бросать оружие остальные. Один за другим. Биргер Риттрэнский опершись руками о луку седла, наблюдал. Вместе с ним бесстрастно наблюдали Тощие Паяцы.
Разоружившись, воины отходили в сторону от ворот, строясь правильными шеренгами. Их предводитель, онемев, смотрел на растущие у ног груды мечей, топоров, палашей, лабрисов, палиц, кордов, щитов. Все происходило в абсолютной тишине. Недавно кружившие в небе вороны, обсев частокол строго следили за процедурой.
— Ну-с. Вот мы и закончили, — подвел итог старик. — Что скажешь, Цекут?
Предводитель Косарей растерянно перевел взгляд с предавших его воинов на старого богатыря, и лицо его резко окрысилось:
— Да иди ты, я перед тобой на коленки вставать не буду!
— А я и не прошу. Зачем мне в помощниках такая тварь? — старик пожал плечами. — Я лишь вежливо интересуюсь, каким будет твое последнее слово. Пожелание или просьба? Может что-нибудь передать при встрече Эйстерлину?
— Передать? — Цекут обреченно улыбнулся. И подхватив первый попавшийся под руку меч, побежал на Биргера. Быстро. Так, что некоторым даже показалось, что он сейчас подскочит к старику и рубанет того. Но этого не случилось. Пешего человека встретил сорвавшийся в галоп всадник из свиты Биргера. С силой брошенная 'волчья метла' пробила панцирь и с сухим треском вошла в грудь бывшего предводителя Косарей. Видевшие это воины пораженно охнули. Человек споткнулся и упал на колени, надежно подпертый упершимся в землю древком. По стальным 'листьям' наконечника и подбородку побежала похожая на росу кровь.
Старик, тронув коня ногами, неспешно подъехал ближе, заинтересованно оглядывая рану.
— Давай зови на помощь, — теряя остатки благодушия, обратился Биргер к немому от боли Цекуту. — Кричи. Сообщи этому миру о том, что его покидает очередной сукин сын. И жди остальную компашку, которую я при первой же возможности отправлю к тебе на свидание.
— Давно не виделись, — достаточно радостно поприветствовал вошедшего в каземат советника Наместник. Его Величие изволил задержать собственное возвращение в Грейбрис. Вместо этого он подался еще дальше на запад, опасно приближаясь к негласной границе фронта. Именно здесь в форте Драблаг должна была разместиться командная ставка в сражении с войсками Хёргэ. Расположенный на реке форт имел не просто стратегическое значение — он был последней серьезной линией обороны перед Грейбрисом. Сюда со дня на день должны были подойти войска Крейгана. Сюда же двигался с севера Вилоус во главе наёмников Заголосья. Уже было отправлено письмо к Яромиру требующее от царя обещанной поддержки. Следовало устранить угрозу с юга. Танцевальня превратилась в неприступный оплот 'стариков', которые не просто игнорировали любые попытки Эйстерлина завязать отношения, но отвечали кровавыми набегами на заставы. Подчеркнуто не трогали села и веси — поэтому Эйстерлину пришлось отрядить нескольких командиров, чтобы те создали соответствующие настроения, поджигая поселки в облачении Тощих Паяцев.
Хуже всего было то, что Синетрия как бы самоустранилась от политики. Каганы вели себя подозрительно тихо, не поддерживая никого. Опасаясь 'конных змей' Эйстерлин был вынужден разделять войска. Гарнизон Грейбриса был в резерве на случай атаки степняков.
Совсем отвратительно дела шли на фронте войны идеологической. Лис, куда более опытный в провокациях ежедневно устраивал такие выходки, что командиры застав, коменданты городков и лояльные Эйстерлину градоправители брались за головы. Одновременно Эйстерлину костью в горле были собственные горожане, подогреваемые самыми разными байками со стороны неизвестных. Префект Грейбриса писал уже третье письмо, в котором сообщал о растущих беспорядках среди жителей бедных районов города. Эйстерлин терзал бороду и страстно желал развешать наглеющую чернь по всем столбам, но сделать ничего не мог. Он ведь не Дракон, чтобы, одним словом заставлять целые города падать ниц. Если сейчас учинить резню это очень плохо скажется на его образе в глазах народа. Того самого народа рекруты из числа, которого сейчас ему очень нужны.
Вот после победы...
— Есть что сказать? — насупив изгиб бровей, сразу же строго спросил Наместник, складывая руки на столе. Зебарий взглянул сначала на тенью стоящего за спиной Эйстерлина альбиноса, потом на самого Наместника.
— Можешь говорить. Ассимур в курсе, — разрешил бородач, заметив неуверенность советника.
'Кто такой этот Ассимур?' — угрюмо удивился Зебарий. — 'Что я пропустил?'
— Мы нашли Дракона, господин. Точнее его след. Отправленный на поиск специалист в более чем полной мере отработал свой гонорар как это не удивительно ведь...
— Ведь она баба? Надо смотреть на вещи реально, Зеб. Есть бабы, которые запихнут малохольных мужиков в такую задницу, что не сразу и рассмотришь.
— Я хотел сказать иное, — выкрутился Утрихт, неловко чувствуя себя под взглядом альбиноса. — Хотел сказать 'ведь условия очень затруднены'. Дракон пользовался любой возможностью сбить след и запутать нас. Но специалист сумел отыскать ниточку — некий Оплетала к услугам которого обращался Дракон. Живет почти в пригороде Хёргэ поэтому сыскать его было весьма сложно. Но я... мы справились. Дракон покинул Триградье, мой господин. Предположительно он отправился в местечко Каллигрум. Эрц. Наши люди уже отправлены — и предупреждены, что при встрече их обязанность всего лишь дать нам знать. Не ввязываться в передряги — Дракона охраняют. Вчера мы получили письмо, в котором сообщают, что Дракон, в самом деле, был в Каллигруме. Но уже покинул его и двигается на северо-восток. Предположительно возвращается в Триградье. Наши люди его ведут. Мы же вместе со специалистом вернулись в ваше распоряжение для дальнейших указаний.
— Вполне закономерно. Стало быть, вам нужны дальнейшие указания? — хохотнул Наместник. — Есть у меня одно. Вы получаете еще нескольких 'специалистов'. И Дракон таки отправится во Тьму. Ассимур, справишься?
Альбинос все так же невозмутимо кивнул и добавил необычным голосом:
— Все же я считаю, что моё место поблизости вас.
— А это уж пока оставь решать мне.
— Как скажете, — смиренно склонил голову альбинос. Смирение не очень-то вязалось с его обликом.
— Занимайтесь, — потеряв всякий интерес, буркнул Наместник.
— Что прямо сейчас? — вырвалось у Зебария. — Мы ведь только что прибыли. Можно нам хоть немного отдохнуть?
— Прямо сейчас, — спокойно подтвердил Эйстерлин. — Отдыхать станете, когда Дракон умрет. Мне дышать станет чуть легче. Собирайтесь и выезжайте.
Альбинос ровно пошел к выходу. Ему кажется, было все равно. Зебарий же впал в панику.
'Он отсылает нас. Больше шансов не будет. — Перед глазами встал текст недавно полученной записки. — Сейчас или никогда. Иначе я пропал окончательно'.
Зебарий низко поклонился, слыша, как отворяется дверь и Ассимур выходит. Дентайр35 плавно скользнул в руку. Нет времени думать. Зато есть возможность сбежать. Время для советника замедлило свой бег. Вот ничего не понимающий бородач только-только открывает рот, чтобы подогнать медлительного Утрихта. Вот он уже наваливается на стол, видя перед собой бесконечное удивление в расширяющихся глазах. Нож летит в незащищенную шею. Касается кожи. Почти касается ибо необоримая сила сметает Зебария в сторону как пушинку отклоняя выпад. Острие лишь касается Наместника, но даже не оцарапывает его.
Рука взрывается болью и немеет, щека больно ударяется о холодный пол. В спину с нечеловеческой силой, почти ломая позвонки, упирается острое колено.
— Ну вот. А вы сомневались в моей полезности, — рассмеялся, надежно блокируя движения распластавшегося на полу Утрихта альбинос, снисходительно глядя на даже не шелохнувшегося Наместника. Эйстерлин с величайшим недоверием потрогал шею, рассчитывая нащупать кровь.
— Быстрый. Я и не думал, Ассимур, что ты такой быстрый, — только и сказал он. Секунду помолчал, глядя на валяющийся возле ножки стула дентайр. Мысль о промахнувшейся на пол ногтя смерти только сейчас дошла до бородача.
— Охрана! Сюда!
Когда одетые в кирасы охранники ворвались в помещение и обнаружили странную картину, их ждало только одно, необычайно сдержанное требование:
— Этого предателя во двор.
... Во дворе Зебарию связали за спиной руки. Тщательно и осторожно. Никто его не бил и странно спокойный Наместник раздавал свои указания:
— Веревку привяжите к 'грифу', — грифом Эйстерлин называл 'Т' образное деревянное сооружение возле каземата. Оно было вкопано специально по его требованию. Миг и руки Зебария оказались задранными. К ногам его быстро повязали мешок с чем-то тяжелым. Советник все еще не верил, что промахнулся и бессмысленно смотрел в лица людей. Переброшенный через перекладину конец веревки повязали связке из двух пригнанных меланхоличных мулов. Двор был полон людьми, но все они чем-то занимались не обращая на происходящее почти никакого внимания.
— Понимаешь, Зеб, — вдруг обратился к Утрихту Наместник. — Ты должно быть ждешь от меня истерик, но мне такое нелепое расточительство собственных сил кажется преступлением. Так же как глупые уговоры покаяться. Ты друг мой, находишься сейчас в глубочайшей заднице. И диктовать условия не можешь по определению. Эхо будет мешать.
— Я все скажу, — тихо прошептал Зебарий. — Не надо пыток. Не надо этого.
Наместник подошел к нему, поигрывая дентайром.
— Эээ, да ты не понял. Ты все мне скажешь в любом случае. Но если я стану сейчас играть во всякие безделки вроде банального избиения, у тебя появится соблазн утаить часть правды. Или солгать. Ты ж понимаешь, что после содеянного ты уже труп?
— Да, — все так же тихо сказал, опуская глаза Утрихт.
— Это ты головой понимаешь. Мозгами. Но не телом. Тело твое еще находится в полете через мой стол. Оно не верит в поражение. А значит, будет подсказывать тебе заведомо неверные вещи. Что я должен сделать, чтоб ты сразу сказал мне правду, лишаясь последних иллюзий? Тряпку мне!
Найденный кусок ткани Наместник собственноручно затолкал в рот советника и махнул рукой.
— Трогайте!
Охранники хлопнули мулов палками, и животные медленно пошли вперед, таща веревку. Выворачивая руки над головой. Поднимая тело Зебария вверх. Глаза несчастного полезли из орбит. Вытянувшееся как на дыбе тело задергалось, стало, бешено извиваться.
— Останавливайте! — остановить мулов было не так-то просто. Еще некоторое время упирающихся животных пришлось возвращать на место.
Наместник снова подошел к обмякшему телу с неестественно вытаращенными глазными яблоками и искаженным лицом. Сказал:
