Книга 8 Там, где только прошлое

— А остальные? Они — иллюзия?

— Отчасти — да, отчасти — нет. Зависит от твоего отношения. Ты либо творишь ее осознанно, либо участвуешь в ней бессознательно. Ты способна творить свою и менять окружающее и окружающих. Да к примеру собственную одежду.

Эл снова стала такой, какой сюда попала.

— А жаль, — протянула она со вздохом, — сапоги не промокали.

Перед ней была текущая вода, слева к берегу прибило, откуда не возьмись, лодку с веслами. Эл стала развязывать кроссовки, потом закатывала штаны по колено. Услышав за плечом смех, она, не оборачиваясь, тоже улыбнулась.

— Это моя предусмотрительность, — сказала она.

Она бросила обувь на дно лодки. За спиной послышался вздох, на который она оглянулась.

— Я желаю тебе удачи,— произнесла ее белая копия.

Эл вздохнула в ответ и кивнула.

— Я не стану давать обещаний, слишком все странно. Пообещаю, а у самой духу не хватит.

— Сомневаешься?

— Как любой нормальный человек.

— Ты не человек, Эл, пора об этом вспомнить. Твое тело, как и прежде способно измениться до самой причудливой формы, это тоже дар.

— Но зачем менять тело? Меня устраивает то, что я вижу, — Эл лукаво улыбнулась себе другой.

— Скоро поймешь. Прощай. До сумерек тебе нужно всех собрать и добраться до стены.

Стало пасмурно, будто пространство отразило чувства обеих. "Совсем как на острове", — подумала Эл, корой предстоял путь назад.

— Садись к веслам, я толкну лодку, — предложила Эл в белом.

Она вошла в воду, замочив расшитый край платья. Другая Эл хотела было возразить, слишком хрупкой казалась белая Эл, без намека на прежнюю силу, но толчок оказался достаточным, чтобы днище сошло с мели на глубину. Эл в белом напутственно кивнула ей, другая повторила в точности прощальный кивок.

Берег удалялся, его опять стало застилась туманной дымкой, но уже не утренней, а осенней, навевающей печаль и размышления.

Глава 3

Весла с мягким плеском разрезали воду, а в ушах у Эл звучали отголоски ее собственного голоса. Ей много раз говорили, что произносимые ею звуки спокойной речи завораживали слушателей, правда лишь с том случае, когда она говорила ровным, спокойным и убежденным тоном. Последняя встреча, а она действительно последняя в череде событий, так она чувствовала, перевернула ее сознание. Шутка ли услышать напутствие от самой себя. Перспектива вернуться в миры, столько не желанная казалась пугающей, как возвращение на каторгу. С тяжелым сердцем Эл думала о Расселе. Решимость наполнила душу, появилось нервное ожидание конца ровной жизни. Совсем недавно Эл рассуждала: что бы такое могло заставить ее сдвинуться с места? Она перебирала варианты событий, много вариантов, при которых она вернулась бы в миры или в космос. И не находила ни единой наиболее веской причины. Все причины казались ей надуманными. Война? Очередная? Опять? Нет. Отчаянная просьба о помощи? Возможно, но прежде она послала бы просителя поискать другой доступный способ. Путешествие во времени, эта странная затея существ из другой культуры? Даже здесь Эл испытывала неуверенность, сомневалась, что ее участие так уж обязательно.

И вот — Рассел. Едва ли она помчалась бы сама его спасать. Лезть в буферную зону, к пиратам, где она сама представляла ценность куда большую, чем Курк со всем экипажем вместе взятые, — смерти подобно. Однако, решимость не казалась безумством, а возникший план выглядел стройным. Все переменилось за мгновения, а с очередным плеском весел, напоминавшим голос старшей Эл, росла ее уверенность в успехе.

— Эй!

Оклик с берега возвестил о первой находке. Курсант энергично махала ей. Она стояла в высокой траве по пояс. Эл развернула лодку, чтобы причалить, а та, нетерпеливо подскакивая над травой, помчалась к ней.

— Черт побери! Я вас потеряла всех.

Она не дала лодке причалить, оттолкнула ее от берега и ловко вскочила на дно, она балансировала на качающейся поверхности, а потом села напротив.

— У тебя опять старая одежда, — заметила она.

— Пора возвращаться.

— Ты знаешь как?

— Узнала.

— Добежать обратно до стены? Если получиться миновать охрану.

— А мы постараемся.

— Вдвоем? А как же Алик и маленькая. Их отнесло течением. Я была на обоих берегах, я раза три переплыла эту реку, чтобы их найти

Течение подхватило лодку, Эл подняла весла.

— Уже скоро, — сказала она.

Она посмотрела на курсанта, утомленная поисками она притихла, кажется, доверилась этому течению, как старшая, смирилась, наконец, что не в ее власти управлять все этим пространством. Она не спрашивала, что делала Эл на другом берегу. Получив свои уроки, они поняли, что делиться опытом бессмысленно, задачи у них разные.

— Неужели смысл все этой метаморфозы лишь в том, чтобы посмотреть на себя со стороны, — заключила она. — Хотя как можно посмотреть? Ты старше, маленькая еще ничего не видела. В чем смысл?

— А тебе хотелось бы что-то изменить до сегодняшнего дня? — спросила старшая Эл.

— Мне некогда было думать об этом.

— Подумай теперь.

Она задумалась, с той сосредоточенностью в лице, над которой подсмеивался Димка, сравнивая Эл с умным ежиком.

Эл старшая время от времени правила веслами, чтобы лодка не крутилась в потоке воды, других движений она не делала, чтобы не прервать размышлений.

— Мы получили шанс, что-то изменить? Тогда нас не станет, если младшая, что-то изменит, а тебя не будет в таком виде, если я что-то изменю.

— Не совсем точно. Если я что-то захочу изменить, то должна побудить тебя, а ты можешь повлиять на младшую.

— На нее уже Алик влияет. Ты уверена, что он ей что-нибудь не присоветует.

— Он осторожный малый, — улыбнулась в ответ старшая Эл. — Ты не очень доверяешь ему.

— Я? — она нахмурилась. — Алик хороший друг. Он выручал нас неоднократно, Димка учиться ему благодаря. Но я... Я не уверена, что он способен на ошеломительные поступки. Это его стремление всегда держаться в рамках меня просто раздражает иногда.

— А мне всегда чудилось, что я избавлена от комплекса собственной исключительности, — усмехнулась старшая Эл. — Спасибо, что открыла мне глаза.

— И ты мне тоже.

— Все так неприглядно?

— Ты. Ты аморфная какая-то, разве так реагирует существо, достигшее некоей высоты развития. У меня впечатление, что ты хочешь казаться ниже, чем ты есть. Почему ты прикидываешься сереньким человечком? Что такого хорошего в обыденной жизни?

— О-у, да у нас бунт на корабле? Сколько эмоций сразу.

— Неужели я сломаюсь?

Взгляд курсанта стал вопросительно-растерянным.

— Не один раз, — сурово сказала старшая. — Ставинский был прав на счет моей самоуверенности, наблюдаю за тобой и соглашаюсь. Нотации мне читать несложно, особенно если учесть, что ничего ты еще не сделала такого, что сделала я. Но это придет.

— У меня желание надолго оттянуть тот период, когда меня потянет на покой, — фыркнула курсант.

— Из того, что я знаю — ждать не долго. Хм, знаешь, не будь ты мной, я бы отшлепала тебя, но так и быть припомню, что все, что сейчас было, происходит от недостатка жизненного опыта. Ничего я менять не стану. Твое будущее останется таким, каким оно было для меня.

Курсант насупилась, свела брови и зыкнула угольками глаз на Эл у весел.

"Точно, звереныш", — подумала Эл старшая. В ней уже бушевала сила, которая рушила материю, меняла ее тело, портила приборы, толкала ее на безрассудную отвагу и самопожертвование. Разве можно прервать это течение мощи! Пусть развивается. Из этого родиться великая.

Взгляд старшей остудил пыл курсанта. В этих глазах она прочла соучастие, интерес, ни на миг раздражения, хотя предупредительная речь в ответ на ее выпад, могла показаться гневом. Нет. Эта Эл смотрела с достоинством, открыто. Она знала все. Уже знала.

Тряхнув кудряшками, курсант пробормотала:

— Извини.

Она склонила голову, словно демонстрируя покорность.

Лодку резко развернуло, и старшая Эл первой заметила причал. Не потребовалось усилий, чтобы пристать. Еще минута. Лодка коснулась пристани, и обе Эл выскочили из нее.

— Они должны быть на этом берегу, — сказала старшая.

— Дорога, — удивленно сказала курсант, указывая на песчаные колеи, ведущие прочь от берега.

— Нам не придется метаться по болоту, — отозвалась старшая.

— Но на дороге нас лучше всего видно, нас проще поймать.

— Нас уже ловили сегодня. А к стене, наверняка, более короткого пути просто нет.

Дорога сворачивала несколько раз. Вдали показалась башня, по виду та самая, из которой вытащили одну из Эл.

— Я не видела дороги. Тут подвох, — засомневалась она.

— Башня другая, — предположила Эл старшая. — Мы ее не минуем все равно.

Вечер сменял свет дня, они спешно дошли до башни, еще издали, заслышав шум голосов. Она была обитаема.

Они легли в траву.

— Нужно разведать, — предложила старшая.

— А если стража?

— Мы утром договорились.

— Вот так и попалась я в прошлый раз, с утра мило общались, потом заперли, — засомневалась курсант.

— Ты здесь дольше, чем сутки?

Эл старшая припомнила, что было утро и башня, за беседой с последним персонажем она утратила связь с утренними событиями, будущее захватило ее. Во всем было столько неопределенности, простых до банальности событий, но они легко затушевали в ее сознании утро и тех, кто попался ей на пути. Они — ключевые фигуры и не расстанутся до той поры, пока не решиться некий вопрос ставший причиной встречи, исключительной с точки зрения законов мироздания.

— Почему ты оказалась в башне?

— Почему именно теперь тебя интересует этот факт?

— Потому что мы одни, впереди еще одна башня. Глупо попадаться в одну и туже ловушку. Что происходило до нашей встречи?

— Я думала, меня швырнуло назад. Знаешь, как бывает, не плавная волна, а бросок. В детстве такое было один раз, в самый первый раз, при возвращении назад. Естественно, до встречи с вами, я и предположить не могла, что происходит. Я исследовала поле до стены, потом нашла дорогу к реке, потом встретила всадников. Мы вежливо побеседовали, мне предложили передохнуть. Клянусь, что башен я не видела. Вдруг одна возникла и оказалась одной из цепи охранных башен. Я вошла вместе с воинами внутрь и больше я ничего не помню. Очнулась взаперти, дверь исчезла, выхода нет, одно окно высоко над землей. Я не уверена была ли здесь ночь. Были утро и туман. Шум. Кто-то проехал мимо башни или не далеко. Я высунулась посмотреть, но в тумане я даже вас не разглядела. Только когда вы стали разговаривать у стены, я поняла, что не послышалось.

— Что ты подумала, когда увидела нас?

— Что я вляпалась во что-то большее, чем прошлое. Маленькая и ты, и Алик посредине — неохватное поле для фантазии. Я догадалась, что мы все — ключевые фигуры. В чем еще может быть здесь смысл, только в том, чтобы изменить направление нашего мышления. Все события в жизни происходят ради переосмысления, особенно такие. Я не удивилась, с такими завихрениями как мои, могло, что угодно произойти. У Тома много заметок на такой случай, буквально накануне я немного читала о такого рода путешествиях, правда они чисто мифологические, походящие на выдумку. Но мы-то с тобой знаем, что обычный человеческий ум не может что-то придумать сам, он черпает из прошлого. Подлинные факты обрастают надуманными выводами, пересказываются на разные лады и рождается легенда. Вся шелуха слетит, если слышать между слов и читать между строк.

— Почему ты об этом думала?

— Потому что этот урок Тома важен, я буду контактировать с другими цивилизациями, во всяком случае хотела, до этого момента, а в таких контактах подлинная суть заключена в чистоте восприятия, в отрыве от стереотипов. В древности так воспитывали учеников, чтобы сдвинуть сознание человека ставили лицом к лицу с парадоксами разного уровня. Наша встреча — подобный парадокс. Пример для учебника по аналитике.

— Твой ум остро воспринимает реальность. Мне интересен твой анализ. Если мы пойдем к башне, вдруг опять не сможем поговорить. Обсудим?

Она начала открываться для беседы. Прежде ей было интересно изучать. Первый этап накопления информации прошел. Она приступила к анализу и готова была делиться выводами. Эл было важно слышать ее мнение.

— Даже если нас поймают, мы все равно отобьемся, — с насмешкой ответила она. — Скоро стемнеет, нам сложно будет ориентироваться в темноте, но я надеюсь на свои ощущения, а ты должна знать, как выбраться.

— Нужно перелезть обратно за стену. Вот не знаю всем вместе или поодиночке.

— Как попали, так и уходить будем.

— Я не помню этих записок Тома. О чем ты читала?

— Я не знаю, к какой именно культуре это относиться. Там было название места — Трион, что-то наподобие места возобновления обетов, встречи с собой. Не уверена, что это физическое место, полагаю, человека вводили в транс, он видел образы подобные тем, что видим теперь мы. Там описывались участники, препятствия к достижению познания, хранители, подсказчики, стража. Наш случай похож. Башня, что перед нами существует вне стены. Зачем так строить? Башня — это граница между стеной и рекой. С точки зрения фортификации — это нонсенс. Стена сама по себе — граница и залезть на нее с этой стороны очень тяжело, я трижды сползла на пузе, прежде чем отказалась от затеи перебраться через нее. И какой смысл имеет Алик? Почему ни Димка, Оля, Игорь?

— Вечный спутник, — повторила Эл.

— Точно. Я уже устала на него натыкаться. Он ревнует меня к Игорю. Это нелепо, если учесть, что сам он не стремится оказывать знаки внимания. Как его понять? Впрочем, это я о другом Алике. В этом новом что-то есть. Вот чего ему не хватает, так это хорошей доли мальчишества.

— Эт точно, — согласилась старшая. — Не могу не согласиться. Его с лихвой компенсирует Дмитрий.

— Так и остался шалопаем?

— Временами.

Она улыбалась, вздохнула.

— Очень хотела однажды увидеть себя взрослой. Я мучалась тем, что могла совершить ошибку, отправляясь в будущее, мальчишек притащила. Верить ли мне этой реальности? По сути, не важно, кто чего достиг, важно, что ты не хочешь менять свое прошлое, а значит, в оставшемся пути у меня своя задача.

— Ты умеешь много, например, можешь вывести нас к стене впотьмах.

— Я могу, а ты — нет. Почему?

— Способности — не цель, ими можно пожертвовать на определенном этапе жизни.

— А чем тогда нельзя?

Прямолинейный, правильный вопрос подростка вызвал улыбку старшей Эл.

— Другими ради достижения собственной цели, особенно друзьями.

— Так просто? Я ждала развернутых комментариев.

— Я же не любила воспитательных речей, помниться. Я в башню, а ты жди здесь.

— Почему ты?

— Ты там уже сидела, теперь моя очередь, — пошутила Эл и поднялась из травы.

— Ты не ответила на вопрос, зачем сказала очевидную фразу?

— Потому что это правда. Свисни, если заметишь опасность.

Эл приблизилась к башне с той стороны, где не заметила окон. Утром, в тумане тело башни казалось огромным, теперь ей не составило труда быстро обойти периметр и найти вход. Петли двери были отлично смазаны, Эл скользнула в щель дверного проема, не издав лишнего звука. Вправо наверх уходила лестница, а левее был арочный проход в помещение нижнего этажа. Эл облегченно выдохнула, расслышав звучный детский голосок маленькой Эл и низкие нотки голоса Алика. На всякий случай Эл заглянула туда, откуда шли голоса, на секунду выглянув из-за края дверного проема. Они были в компании охраны. Эл решала пленники они или нет, когда кралась по лестнице наверх. Наверху был еще один проем, в который Эл выглянула наружу. Снизу слышались голоса. Они весело общались, послышался смех, они были свободны, но охрана сидела так, чтобы отрезать их от двери при необходимости. Она добралась до верхней площадки, убедилась, что она пуста и выглянула в единственное окно, — из которого открывался вид на стену. Высоты башни не хватило, чтобы увидеть пространство за стеной. Эл оставила площадку, дошла до узкого окна, которое вело не наружу, а внутрь того помещения, где сидели люди. Просунув туда голову, Эл могла рассмотреть сцену внизу. Голоса были приглушенными, разговор прерывался. Никто не поднял головы вверх, а потому Эл безбоязненно следила за тем, что происходило внизу. Она мысленно призывала Алика посмотреть вверх, но он не ощущал призыва, она позвала маленькую и девочка тут же подняла глаза вверх. Сделала она это ловко, словно потягиваясь, зевая, запрокинула голову и увидела знак, подаваемый старшей. Она сделала еще несколько потягиваний и пальцами рук дала понять, что видит и понимает ее. Эл похвалила собственную сообразительность.