Участок. День и ночь

А ведь это раньше я ничего не могла им сделать. А сейчас могу многое.

Проклясть, к примеру. Пожелать Женечке импотенции, или сестричке — лишая, или родителям — денежных неудач. Могу...

Но хочу ли?

Наверное, нет.

Они свой выбор сделали, я свой... пусть живут, как пожелают. Просто меня в их жизни больше нет. У меня своя дорога, свои решения, пусть хоть что делают... самое приятное, что и шантажировать меня — ими не выйдет. Хоть что-то хорошее.

К отделению Ирина подходила уже вполне спокойная.

А чего переживать?

Все уже пережили, живем дальше. Точка.

* * *

Как ни крути, как ни успокаивай себя, а вечером Ирина шла домой с оглядкой. И не напрасно.

— Добрый вечер, Ирина Петровна.

— Добрый вечер, — без особой любезности отозвалась Ирина.

Кирилл пристроился рядом, зашагал в ногу.

— Как у вас дела?

— Постепенно. Живу, не жалуюсь.

— Вы постоянно так поздно возвращаетесь?

— Пока майские праздники не пройдут, так и будем маяться, — хмыкнула Ирина.

— Надо мне тебя встречать.

— Это еще зачем?

— Потому что возможны неприятные неожиданности, — хмыкнул Кирилл. — Вроде вурдалака.

— А смысл меня убивать? Кстати, есть ритуал, чтобы я сама передала свою силу?

Кирилл аж споткнулся.

— А ты... хочешь?

— Я рассматриваю все варианты. Так как?

— Ритуал-то есть. А вот тех, кто его пережил — нет.

— Там жертвоприношение предусмотрено?

— Ага. Если ведьма по доброй воле соглашается передать силу, то там все достаточно замудрено. Чертится круг, ложится ведьма... даже кровь проливается. Ритуально, пять-шесть капель.

— Это немного.

— О чем обычно умалчивают — о смерти одного из участников в течение года.

— Нерадостно.

— А что тут может быть радостного? Сила выбрала человека, признала, приняла... вот представь, тебя кто-то решил назначить своей наследницей. А ты послала в извращенной форме.

— И что?

— Человек — обидится?

В этом Ирина даже и не сомневалась.

— Чаще умирает тот, кто отдал силу. Но иногда и реципиент...

— Это — кто?

— Отдает силу донор, принимает — реципиент.

— Ага...

— Считается, что после этого ритуала они как бы делят силу — год. А она выбирает наиболее достойного, и убивает отвергнутого.

— Риск...

— Но выигрыш какой?

— Какой? Кроме кучи проблем?

— Дольше проживешь, не будешь болеть, сможешь творить... разное.

Ирина махнула рукой.

— Это внешне. А так-то сила — это ответственность. Наворотишь чего, потом не то, что ты, твои внуки страдать будут.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Кстати, поэтому силу и передают при смерти. Чтобы не было лишних проблем.

— Мне.... Тоже придется?

— А куда ты денешься? Общепринятая процедура.

Ирине осталось только вздохнуть и махнуть рукой. Ну, раз так принято...

— Откуда ты, кстати, про ритуал знаешь?

— А на меня, я так полагаю, другая фирма вышла, — нахально улыбнулась Ирина. — Конкуренты проклятые.

— Это кто? — подобрался оборотень.

— А, они не представились. Но судя по повадкам — потомственная нечисть.

— А как выглядел?

Вот уж что скрывать Ирина не собиралась. И внешность описала, и номер, и марку машины сообщила. Она, кстати, его попробовала по базе пробить, но узнала, что принадлежит он вовсе запорожцу пятьдесят лохматого года... шифруются люди. Не хотят, чтобы на них вышли.

Кирилл задумался.

— Мне кажется, тебе скоро потребуется наша защита.

— А мне кажется, в тюрьме скоро прибавится постояльцев, — парировала Ирина.

— Ты недооцениваешь опасность.

— А может, ты ее переоцениваешь?

— Я ее могу оценить здраво. Просто потому, что у меня больше информации.

Ирина вздохнула.

— Если бы ей со мной еще делились... Кирилл, ты прости, но доверять я никому не могу. Ты бы на моем месте что делал?

— Я и сделал. Нашел, к кому прилепиться...

— Ты нашел себе хозяина. А я не могу так. И не хочу.

— Одиночки в наше время не выживают.

Ирина махнула рукой.

— Та же Прасковья?

— Это другое...

— А мне что-то подсказывает, что нейтралитет возможен? Вы не трогаете меня, я — вас...

— Рано или поздно твоя сила сорвется с цепи. Это как бешеная собака, ее не удержишь.

— Вот и не стоит сажать животное на цепь, от такого кто хочешь взбесится.

— Ты очень сильно рискуешь.

Ирина развела руками.

— Я и не рассчитывала жить вечно.

Попрощались они на пороге общаги почти дружески. Но Ирина склонялась к простой мысли.

Нет, не пойти под мягкую лапку святой мать ее инквизиции, это уж вовсе перебор.

Но — сотрудничество?

Как говорят, ласковый теленок двух маток сосет. А если у теленка хватит мозгов мягко дать понять всем, что дружить она готова... до определенного предела?

Есть разница между сотрудничеством — и позой 'чего изволите?'. Есть...

Получится ли это у Ирины? Не попробуешь — так и не узнаешь.

Прогнуться никогда не поздно.

* * *

— Ириш...?

— Что, Люсь?

— Зайди в отдел кадров на днях, ладно?

— Зачем?

— Затем, что эта коза ушастая...

— Это кто?

— Да есть у нас одна...

Есть.

Полиция не избавлена от 'своих', 'родных' и 'блатных'. От них ни одна структура не избавлена и не избавится никогда.

Как оказалось, девчушка, из 'родственников' собиралась уйти в декрет. И на волне ожиданий малыша, покупки кроватки, коляски и прочего, умудрилась подсунуть несколько приказов, в том числе и Иринин, в папку с отработанными уже приказами.

Рапорт Ирина подала сразу же по возвращению из учебки, но до места он не дошел. И не доходил бы еще достаточно долго, но Люся заинтересовалась этим вопросом. Она-то была в курсе дела, а еще обменивала старые удостоверения на новые.

Конечно, ее интересовало, что там у подруги... а подруги все не было, и не было...

Сложно ли снять трубку и набрать пару номеров?

Как бы посплетничать?

Слово за слово, словом по ушам, и начался поиск рапорта (да не одного, параллельно с Ирининым еще три штуки в ту же папочку угодили).

Девочке погрозили пальцем, но и так было ясно, что проблему спустят 'на тормозах'. Дело житейское, прогрессирующая умственная деградация на фоне гормонального взрыва.

Вот и числилась Ирина стажером. Хотя уже пару недель как могла быть полноправным сотрудником.

Оставалось только вздохнуть.

Бывает...

— Ладно. Завтра зайду.

— Давай, как раз твоя ксива пришла, я тебе ее на новую поменяю.

— Спасибо, Люся. Ты настоящий друг.

Люся этак интересно потупила глазки, и стало ясно, что бескорыстная дружба свойственна только собакам. А вот у людей и свои интересы есть.

— Ириш... а у тебя отгул будет?

— Будет. А что тебе надо?

— Чтобы ты со мной съездила.

— Куда и зачем?

— Ириш, тут такое дело...

Дело оказалось вполне по профилю работы.

Жила-была бабушка.

Бабушка из хорошего рода, с драгоценностями... кто догадался?

Да, именно они и пропали. Старинные, дорогие, несколько колец, часы, прочее... старушка взвилась. В доме никто кроме родни не бывал, так что она пригрозила страшными карами всем, а воришке особенно.

Верни, гад!

Не то всех из завещания вычеркну, все соседям раздам!

Лишаться 'всего' родным совершенно не хотелось. Там не магнитофоны, там дед-академик, дача, квартира, всякие приятные вещички...

— А ты там каким боком?

— Ты Мишу помнишь?

— Которого?

— Ну... из ДК, музыканта?

— Да.

Ирина откровенно удивилась, что эта связь еще жива, но...

— Вот. А он дружит со Стасиком. Тот и пожаловался...

— А кто такой Стасик?

— Бабкин внук.

Ирина вздохнула.

— И твой Миша не нашел ничего лучше, как рассказать обо мне?

— Да.

— Люсь, а ты понимаешь, что мне за этот самодеятельный театр ноги выдернут?

— За что? Ты просто едешь со мной в гости!

— Лю-ся.

— Иришка, ну солнышко...

Смысл прочувствованной Люсиной речи сводился к тому, что ты же хорошая, и у нас с Мишей все складывается постепенно. А если ты сейчас откажешь, то и Миша обидится, и кто его знает... ну Ириииииишенька!

Ирине оставалось только махнуть рукой.

— Зараза ты, Люська.

— С меня причитаться будет!

— Что именно?

— Три пары колготок. Хочешь?

— Че-го?

— Ага... мне Мишка подарил, но с размером не рассчитал. Давай я тебе отдам?

— Еще я с друзей оплату натурой не брала!

— А это и не оплата. Видишь — двоечка? А у меня или тройка или четверка...

— Вижу.

— Но не отдавать же назад? Белье ведь не меняют!

Ирина махнула рукой и согласилась на колготки. Пусть будет гонорар.

Ага, Шерлоку Холмсу.

Ладно... она не подрабатывать едет, она просто в гости. Авось, все и образуется.

* * *

На следующее утро, на планерке Рягузов объявил приятную новость.

У него уже возраст, ему на пенсию по выслуге лет.

Ивану Петровичу на его место, соответственно, Сеня идет на место Ивана Петровича, и Ирина на место Сени.

К чести сотрудников, они и обрадовались и огорчились.

Начальника, конечно, жаль, они с ним долгое время работали, и человек хороший, и все при всем. Но — возраст, который неумолим. Полтинник стукнул?

В главке разбираться не будут.

Может, у тебя до сих пор нюх, как у собаки и глаз, как у орла (жутковатая химера получается), но закон есть закон. Иди, вон, в Шерлоки Холмсы, там хоть до девяноста работать можно.

С другой стороны, нового начальника никому не хотелось, а тут свой, Иван Петрович, с которым пуд соли съели и три пары сапог истоптали.

Опять же, к Ирине пригляделись...

Нельзя сказать, что она вызывала нежное обожание, но вроде как девчонка нормальная, не из тех,, кто идет в органы покрутить известным органом...

Чего б не работать?

Так что...

На неделе решили отметить сначала Иринино назначение на должность, а потом и отставку начальства.

Потихоньку, прямо в участке.

Можно бы и в кафешке, но отдельный кабинет — сам по себе достаточно дорогое удовольствие, да и не расслабишься там. Обязательно какая-нибудь отелефоненная сволочь найдется, чтобы снимки сделать. Скоро из унитаза водолаз с телефоном начнет вылезать...

Так что договорятся, закажут все с доставкой до места и посидят в тесном кругу.

Ирина сообщила, что пригласит еще и Люсю, но мужчины были только за.

Красивая женщина, тем более, своя, с правильным пониманием ситуации — это замечательно. Вот, сейчас майские пройдут до конца — и вперед.

Отмечать.

* * *

За три дня ничего не образовалось.

Кирилл, как и раньше, сопровождал ее со службы. Ирина подозревала, что на службу ее тоже провожают. Но не пойман — не доказано.

Супермужчина тоже не появлялся.

Видимо...

Ирина думала, что ее сейчас будут проверять. Медленно и тщательно.

Сначала...

Ее нашли.

Одни, потом вторые... и вопреки фильмам и книгам, не бросились сразу убивать. Зачем?

Может, ее можно к делу приспособить? В хозяйстве все пригодится, кто б сомневался?

Попробовали кавалерийским наскоком, поняли, что девушка она крайне приземленная, на посулы и обещания не поведется, шантажировать ее тоже нечем... что остается?

Классика.

Копать глубже, в надежде, что всплывет какая-то ниточка для управления марионеткой. Ирина прекрасно понимала, что будь она гражданским человеком, вариантов было бы больше.

То-то и оно.

Штатским, хоть так сейчас почти и не говорят.

А она все же на службе... здесь на нее тоже есть рычаги воздействия. Но и раскрыться намного легче. Время у нее есть.

А остальное — как?

Никак.

Ждать, учиться, думать своей головой и поменьше полагаться на чужие, вот и весь рецепт. И никаких невероятных тайн.

* * *

А еще были сны.

Во сне Ирина видела поляну.

Видела старую ведьму на ней, видела избушку.

Видела даже черного кота, который вальяжно расхаживал по дому. Но...

Сон, такой сон!

Во сне она не помнила, что спит. Не помнила, что хотела спросить. Просто училась. А просыпаясь...

А там уже поздно думать и спрашивать, так-то. Да и не о чем.

Дело — сделано. Силу передали, остается с ней жить.

* * *

Кирилл появился на третий день, вечером.

— Ириш? Есть возможность со мной съездить?

Ирина не засияла от счастья — с чего бы?

— Куда и зачем?

— Убийство у нас.

— У ВАС? — выделила голосом Ирина.

— У нас.

— Вызывайте полицию, как полагается.

— Нам нужно, чтобы ты посмотрела, как ведьма...

Ирина едва удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска.

— Кирилл, я что — так на дуру похожа? Да?

— Ты чего?

— Того!

Ну да!

Сейчас она поедет невесть куда, на место преступления, оставлять свои следы, да и служебная инструкция есть, вполне определенная...

Где-то ее точно считают идиоткой.

Кирилл посмотрел укоризненно.

— Человек, между прочим, погиб.

Ирина не поддалась.

— Я ему очень сочувствую. Но ты сам упоминал — у вас есть сотрудники... такого профиля.

— Ты совсем не хочешь идти нам навстречу...

— Нет, не хочу.

— А если я скажу, что там ваш... любитель рун отметился?

Ирина вздохнула.

Интересно было до слез и соплей, но...

— В сводке прочитаю. И вообще, прости — у меня завтра выходной.

Оборотень еще пытался уговаривать, но в результате ушел, несолоно хлебавши. И почему-то Ирина чувствовала себя раздосадованной.

Она сделала все правильно.

Но...?

Что же не так?

Что свербит?

Ладно, разъяснится со временем...

* * *

На следующий день они ехали к неизвестной им Маргарите Никаноровне.

— Дама она очень своеобразная, — честно рассказывал Михаил. — В маразме, я бы сказал. Но так... посмотришь. Аристократия недобитая, не иначе.

Ирина молчала, глядя в окно.

— Я думаю, мы ненадолго, часика на два, не больше. Попьем с бабкой чайку, а потом Славка обещал нас отвезти в одну кафешку... там говорят, такие шашлычки! Пальчики оближешь!

— Миша... если не получится — вы не в претензии, договорились?

— Ириш, о чем речь? Понятно же, что ты не служебная собака, просто Славка уже за соломинку цепляется!

Ирина это тоже понимала. Но разве от этого легче?

Вот и нужный дом.

Сталинка, не абы что. Потолки жуткой высоты, подъезд, как игрушечка. Квартира соответствует — хранилище антиквариата. Под стать ей и хозяйка.

Высокая, ничуть не сгорбившаяся, в длинной юбке и блузке с камеей у ворота. Никакой косметики, только стационарно окрашенные брови и ресницы. Седые волосы уложены в узел.

Достойно, просто, благородно.

Даже на ногах не тапочки, а балетки.

— Не разувайтесь, проходите так, — махнула рукой дама.

Слово 'женщина' к ней просто не подходило. Ирина посмотрела на паркет под ногами.

— Маргарита Никаноровна, может, лучше разуться?

Ее туфли хоть и не на шпильке, но каблучок-то есть? И у Люси...

— Если вам так угодно, могу предложить бахилы, — пожала плечами хозяйка.