Ко(с)мическая Опера, том 2 (незавершенный)

Наклоняюсь над скорчившейся у стены фигуркой. Проходит секунда, другая, и я вижу, как бледные губы начинают дрожать. Мелко-мелко.

— Да ну тебя, па! Зачем ты ее пугаешь? Она и так... нервничает, — вступается за незнакомку Эд. Женская солидарность, будь она неладна!

— Пугаю? Я, кстати, и сам только что... напугался. И хочу знать, ради чего!

— Оставь женщину в покое! — категорично заявляет дочка. — Иди к этому... своему... соседу. Вон он, уже посудой гремит!

— Я-то пойду... я так пойду... — не успеваю продолжить мысль, потому что слышу с кухни:

— Эй! Ну, стынет же!

Подарив упрямым особам женского пола взгляд, полный праведного негодования, иду на кухню. Там на столе, рядом с бутылками пива, извлеченными из моего холодильника, красуется сосуд объемом литра в полтора, наполненный чистой, как слеза жидкостью.

— Это... зачем?

— Пиво без водки — деньги на ветер! — папаша Свенссон продолжает знакомить меня с народным творчеством.

— Мне на службу завтра... — пробую отвертеться от приема спиртного. — Я много выпить не смогу...

— Да мы только пригубим! — успокаивают меня.

И мы... пригубили. Плохо помню, когда именно лег спать, зато в памяти зависло то, как Олаф — докер торгового порта — учил меня теории управления каром и погрузочным краном, а я, кажется, делился с ним тонкостями провоза контрабанды, минуя таможенный досмотр...

— Ты на работу собираешься? — Эд оттянула веко и посмотрела прямо в глаз. Мой, разумеется. Правый.

— Да-а-а-а... — головы вообще не чувствую. Да и тело — не особенно.

— Так вставай, а то опоздаешь!

Я встал. Набил несколько синяков по дороге в ванную, зато после душа слегка пришел в себя. Чтобы снова впасть в оцепенение у платяного шкафа.

— Эд, поди-ка сюда!

— Ну чего тебе, алконавт?

— Ты как с отцом разговариваешь? Никакого уважения...

— Пить надо меньше, — здраво заявила дочь.

Согласен, как никогда, но сейчас меня больше волнует нечто другое:

— Эд, где мой пиджак?

— Который?

— Их у меня всего два! Льняной, светло-голубой.

— А, этот... Я его Эм одолжила. Она не хотела в той жуткой куртке из дома выходить... Ты не волнуйся, она вернет. Завтра или послезавтра.

Вернет? О да. Как раз на мои похороны, потому что вряд ли Амано будет в восторге, если я сегодня предстану пред миром большим, чем обычно, пугалом. Ну что за невезение?! Единственный приличный пиджак... Да, боюсь, не смогу произвести впечатление на господу Аюгаву. То есть, смогу, но вовсе не то, которое должен. Ох, бедная моя головушка! Достанется же тебе... Одна только радость: болеть сильнее, чем после самогона, влитого в меня вчера папашей Олафом, не будешь. Но, думаю, напарник постарается, чтобы я прочувствовал всю тяжесть преступления, которому поспособствовала моя собственная дочь...Глава 15

Певица — продолжение 12 июля

(Глава 16)

Резервный сюжетный буфер, ничего не вставлять.

В идеале, от лица Джея (начало-середина июля.)

Глава 17 (конец июля)

"Парня в горы тяни — рискни!"

(Амано Сэна)

Внезапно полило, как из ведра, а затем началась гроза, которую мы героически решили переждать почти под самой вершиной г. Угрюмой. Молнии били рядом с палаткой, и одна едва...

— А-а-а!!!

— Эд, успокойся: туча уже уходит. Кажется. — Неуверенно выговорил Морган.

Нет, это надо рассказывать иначе!

Началась гроза, и, зная об её приближении, мы, идиоты, поставили палатку прямо на перевале, под самым скальником г. Угрюмой, до вершины которой было метров сто-двести, не больше. Понятия не имею, что толкнуло меня на подобный маразм, но, если выживу, никогда больше не буду так поступать, никогда!

Ослепительный всполох белого огня, блеснувший, казалось, совсем рядом, заставил меня выключить наладонник и, зажмурившись, присоединиться к живописной композиции из двух тел и восьми перепутанных конечностей, ранее бывшей моим напарником и его дочерью. Перепутанных и перепуганных. А каким безоблачным было начало похода...

* * *

— Папу-у-уля, ну ты же обещал! — из всех моих знакомых канючить с такой степенью противности в голосе умеют лишь Джей и Эд. И с такой эффективностью.

— Адвента, по-моему, я своё слово сказал. — Ишь, строгий какой!

— Конечно, папочка! И это было слово "да"!

— Я не обещал тебе поход!

— Ты обещал, что мы поедем за город, на природу!

— Заметь — на природу. Не на дикую природу.

— Да что в ней дикого? Вон, дядя Амано целлы показывал, и ничего там дикого нет, так... А мне нужно гармоничное физическое воспитание во время каникул!

— Угу, ремнём. А дяде Амано... Дядю Амано я бы тоже... — мечтательная улыбка.

— Ну-ну... — поощрительно улыбнулся я в ответ. Впрочем, не настолько поощрительно, чтобы суровый воспитатель ринулся реализовать своё намерение на практике.

— Можешь идти с дядей Амано! Вдвоём! — Морган аж просветлел лицом. — А что? Чего вы на меня так смотрите? Отдохнёте без меня... а я от вас... — последнее прозвучало уже гораздо тише и без особой надежды в голосе.

— Пап, ну ты же знаешь, как ребёнку моих лет нужны родительские ласка, внимание... Ты же не хочешь, чтобы я предалась пороку и стала преступницей? Ты же сам будешь вынужден меня ловить...

При упоминании порока мой друг столь внимательно глянул в моём направлении, что я почувствовал себя настоящим исчадием ада. Кстати, чем не аргумент?

— Вот-вот, как можно оставлять такую очаровательную взрослеющую девушку на моё попечение? Подумай дважды! Это ведь так опасно...

— Не для той, о ком ты говоришь, — мрачно буркнул тот в ответ. Но через час мы его, разумеется, уломали.

А чего вы хотели, в самый жаркий сезон? Даже преступность поутихла и впала в спячку — криогенную, не иначе. Такое у нас ежегодно, все привыкли. То пусто, то густо. Кто не берёт отпуск сам — тех выпинывают в него принудительно. Зато месяца через два все как оживятся... а значит, надо набираться сил заблаговременно!

Заручившись согласием и моральной поддержкой Рэнди и Лионы, я забрал их снаряжение, а потом долго учил моих будущих первопроходцев, как правильно скатывать спальник, компрессировать вещи и укладывать рюкзак. С адвентовым я поначалу намаялся и сам — он-то не туристический, а спецназовский. Зато небольшой, и, по-моему, даже поудобней наших будет. Ли сказала, что аннигилирует меня, если... Не принято такие вещи выносить за пределы базы и давать левым лицам, знаете ли.

Через три дня, закупившись некоторым количеством продовольствия (остальную часть нашего восьмидневного рациона тоже любезно предоставила морганова сестричка), мы шагали по просёлочной дороге, оставив позади цивилизацию и последний указательный знак, как одно из её проявлений. А на следующий день начался интенсивный подъём — сначала по дороге, которой вывозят лес, а затем по уже не используемой двухколейке эдак пятнадцатилетней давности. Примерно в то время территориям, куда мы направлялись, была присвоена высокая рекреационная степень, кажется, вторая, и добытчикам леса пришлось отступить к посёлку. Вырубили они по отступлению всё, что можно и нельзя. По такой жаре — и ни единого тенька. И всё равно, следы человека — куда ни глянь! Хотя дальше будет, полагаю, почище. Я надеюсь... Можно было и слетать в более отдалённый уголок планеты, но я решил для начала выбрать простенький маршрут, в более привычной климатической зоне, и поближе к населённым пунктам. Мало ли, что. Тащи потом некоторых на себе через сотни километров джунглей или пустынь!

Кого? Ну уж, определённо, не Эд. Малявка, по моим наблюдениям, сама кого хочешь потащит. Genki desu ne... (15) Вон, как выпрыгивает по лужам, некогда разработанным местной лесодобывательной техникой! И не поскользнётся ведь! Надо будет на привале ещё какую-нибудь ерунду из папиного рюкзака дочурке подложить. Что значит — это негуманно по отношению к детскому организму? Негуманно обладать такой прыгучестью!

— Долго ещё подниматься? — пыхтение сзади.

— Да с полчаса до ручья, — осторожно ответствовал я, не акцентируя внимание коллеги на том, что после ручья дорога тоже не поёдет под гору. Скорее, наоборот.

— Вы там скоро?! — звонкий голосок с высоты. Наша камуфляжная козочка-спринтер уже преодолела тягунок, и решила "подбодрить отстающих". Я взглянул на Моргана — увиденное меня не обрадовало.

— Скидывай рюкзак на обочине, прервёмся ненадолго! Слышишь, Эд?!

— Тут тени нигде нет! Я за поворот сгоняю, а вдруг? — так мы её и видели.

Минут через двадцать действительно появилась тень. От горы, через склон которой серпантином вела наша дорога. Ибо время уже сильно перевалило за полдень.

Я не знаю, почему из всех ландшафтов мне милее всего горы. Конечно, пересечённая местность наиболее труднопроходима, и постоянные подъёмы сильно выматывают, и всё же... Возможно, мне нравится разнообразие. Оно здесь во всём — даже небо редко бывает однотонным, обязательно просматривается какая-то текстура, мозаика заоблачных сводов. За каждым поворотом дороги (а петляют они здесь — будь здоров) — загадка. А по сторонам — ущелья, скалы, долины; вдалеке впереди — заснеженные пики далёкого плоскогорья Зыбь, а позади — серебряная нить реки Опалы, которую мы в самом начале путешествия, там, у посёлка, переходили по длинному и узкому подвесному мостику. Местные называют такие кладками и отстраивают заново чуть ли не каждый год, после весеннего буйства горных потоков.

В начале пути — вытоптанные дорожки, идущие через поля, заплатками разбросанные у подножия горы. Самые верхние лоскутки — в виде террас. Дальше — переплетение множества грибных тропинок на лесистом, но всё ещё почти пологом склоне, троп, то и дело пересекающих небольшую речушку, а вскоре — то один, то другой из её притоков. По Левой Опалке мы и двинулись. Немножко в обход — но всё лучше, чем топать по глинистой дороге-волоку, на которой в сезон дождей можно завязнуть по самые гланды. К ней, дороге, мы вырулили еще задолго до наступления сумерек. Первый день обошелся без переутомления — не рекомендуется с непривычки. Да и новичков такое начало похода может отвратить от идеи оного на все оставшиеся дни... а то и заставить повернуть назад, пока недалеко возвращаться. Нетушки, я их сначала заведу подальше...

Зато сегодня...

— Давайте до ручья дойдём, а? Отдохнём там по-человечески, поедим, охладиться можно, — косой взгляд в сторону Адвенты, — желающим.

— Так вода ж ледяная! — возмутилась та, наученная горьким опытом. Вчерашняя попытка купания в Опалке с треском (и визгом) провалилась. А ведь теперь мы метров на семьсот выше...

— Э-э, малыш, напрасно! Ледяная вода будет ещё не скоро! — осчастливил я остолбеневшую Эд.

— А когда?

— Через километр.

— Всего?!

— По вертикали.

— Интересная мера измерения времени, — промычал Мо.

— Ой, а вот и ручей! Дядя Амано, научишь меня в картах разбираться, как ты?

А что там уметь? На наладоннике — вообще элементарно, там даже всплывающие подсказки есть, для лиц, выдающихся в своём топографическом кретинизме. Тыкаешь стилом на значок — ага, болото, высота места над уровнем моря — такая-то. "Пометил" место на карте, где находишься, ткнул стилом в другое — сразу направление. Опять-таки, ориентируешь карту по сторонам света, как тебе удобно, разворачиваешь, укрупняешь, уменьшаешь, делаешь ремарки... Знай себе смотри на компас да по сторонам и сверяй с картой ориентиры. И свеженькие данные, позавчера из космоса! А на случай поломки техники, равно, как и её незапланированного контакта с биополем Моргана — бумажная распечатка, сделанная последним, надёжности ради. И правильно! Хотя меня наладонник не подводил ещё ни разу...

— Научу, вечером. А пока предлагаю поесть.

Что касается нашего рациона, то тут нам повезло, и даже очень. Эх, хорошо лопают эти спецназовцы! И вкусно, и все необходимые элементы присутствуют, и разбухает это добро даже в холодной воде. Хотя, конечно, в кипятке растворять — предпочтительнее. Сухого веса — минимум. Единственное "но" — очень долго на такой пище существавать не стоит, желудок разбалуется от вольготной жизни. Но ведь у нас в кулёчке, притороченном к моему рюкзаку, для этих целей имеются...

— Эд!

Рыжая вертушка тотчас же материализовалась рядом.

— Вот грибы, вот нож. Надо почистить и порезать.

Я показал, как.

— А вы?

— Я костёр развожу, а Морган полежит минут пять — и за дровами. Горелка нам ещё наверху ох, как пригодится! Да и муторно на ней грибы готовить.

— В этот раз я буду первой! — Эд умчалась к ручью, проигнорировав протянутый мною кулёк для полуфабриката. Я усмехнулся. В двух шагах от меня лежал свежеповаленный ствол сухой "сосны" (16) (уже изрядно общипанный предшествующими группами), и лучшую растопку трудно было сыскать. Я решил оставить в покое Мо, не подававшего из своего тенька признаков жизни. Хотя...

— Мо?

— Ага.... щас...

— Да нет, дров не надо. Я спрашиваю, как здоровьечко? Ничего не прихватило, дедуль?

— Всё бы вам издеваться над старым, больным человеком...

— Ясно, значит, не прихватило. — Я облегчённо вздохнул и занялся кострищем. Колышки и перекладины уже наличествовали — не мы первые здесь отдыхали — а более пяти минут на добычу устойчивого огня не понадобилось. Солнце так и палит. Дерево, белое, как кость, и звонкое от сухости, было готово вспыхнуть даже от чиха. Не то, что "бук", который я то так, то эдак улещивал ну хотя бы задымиться на месте нашей первой стоянке — там, где Эд резко передумала купаться. Обомшелый и пропитанный влагой лесных сумерек до самой сердцевины. Хотя бывало и хуже — видел я дрова, которые перед сожжением требовалось хорошенько отжать и выкрутить.

Но даже при влажных "буковых" (а это дерево и само по себе отличается особой стойкостью и твёрдостью, наотрез отказываясь загораться) дровах я победил Адвенту и Моргана в нашем соревновании. "Кто быстрее — Амано, кроющий костёр последними словами, или другая команда, впервые в жизни устанавливающая палатку?" То есть, сначала они поставили её очень даже шустро — но боком. Что, по меньшей мере, достойно восхищения — мне казалось, конструкция стоек данной модели не допускает полёта фантазии среди пользователей. Зря я так думал. Воспоминания об этих двоих с чем-то раскоряченным, высотой до колена, будет повышать моё настроение ещё долгие, долгие годы! А уж целлы... Первое, что сделаю по возвращению — сменю заставку на рабочем столе!

— Ладно, но в следующий раз победа будет за нами! — гордо фыркнула Эд, когда я поручил надзор за огнём слегка ожившему напарнику, решив ускорить процесс обработки грибной продукции посредством присоединения к оному. Чем приятны бесёнки — это сравнительно небольшим количеством "грибожителей", как моя сестра называет всяких червячков — а на самом деле, личинок комариков. А чем удобна лишняя зубная щётка — это тем, что ею в два раза быстрее обтряхивать в воде грибные шляпки, и никакая древесная труха или, хуже того, песок, не будут потом хрустеть на зубах. Почему-то я — единственный, кому пришла в голову столь немудрённая рационализаторская идея... странно.