Глава 10. Уединенность
Реки почти кипящей воды вымывали солфиалу дикого мэллорна, поставляя корм из комариных личинок донщикам. Сами насекомые с телом в руку попрятались кто куда, а их плохо прикрепившиеся ко дну детки сотнями переливались через края. Им составляли кампанию остатки сотен трапез, увешанные фиолетовыми и красными водорослями. Разверзшиеся небесные хляби наконец-то омыли мой пузырь, жаль, закрылись столь же внезапно. Зато красота умытого мэллорна и кристально чистая вода ярко блестели в лучах двух светил, пока бурлящая жизнь не продолжила размножаться сногсшибательными темпами.
Я был рад отсутствию одежды, стеснявшей движения, мешавшей чувствовать мир. Я привык. За время плена, за время у реки. Имитация ткани аквавестис была приятна, как новое открытие одежд. Но здесь-то некого стеснятся, зачем отвлекаться на слежку и поддержание ненужных облачений? Ли, ну как ты не понимаешь, они же постоянно болтаются, соударяются, возбуждаясь... Ай-яй-яй, Эн, это же совсем-совсем непропорционально, да и сам говорил, что болтается, а в таком состоянии... Завидно, тебе, Ли, просто и откровенно завидно! Стыдись! Кого? Эту амебу что ль? Да клала она свои тентакли на мой размер. Хе-хе, двухметровым ты насквозь протнешь ее, не хочешь попробовать? Эй-ей, а ты куда-это свернул? Что ты там забыл за этой веткой? Ли, два пузыря — в два раза больше желающих. Ай-яй-яй, Ли, ну куда ты убегаешь от меня? Я ведь догоню, и рассержусь, стану наказать за все хорошее! Ты!? Наказывать меня?.. Ох, ну чего же ты застопорился с полными-то баками!? Наказывай, давай, ох, ах, еще наказывай, ух, сильнее...
Ли, стань девушкой. Экхргр! Ли! Ты какой день обещаешь... А самому слабо, да? Хитрец, я уже опробовал, твоя очередь! Вот как пройет день, так и, гм, попробую... Ты всегда так говориль. Жмых, да здесь же постоянно день! Обманщик! Ли, я хочу девушку. Ну давай, Ли, вместе похлюпаем, а? Да ты никак совсем офонарел!? А ну быро в девушку, ял! А ты не опупел ли случаем, Эн? Ты мне еще покаркай тут, давай мне цыпу! Слушай, ты откуда слов понабрался?! Ты вообще каким у меня тут растешь, козявка!? Где тут моя наказывалка...
Да все я понимаю, Ли. Нам не до огня или воды... Угу, надо как-то стать вдоску своим для этих тварей, окружение из органов и визга с клацаньем, чавканьем и хрустом начинает утомлять. Угу, эта пленка порядком надоела, конечно, с ней все эти жвала и хвосты слишком легкие мишени. Ууу, зазнался как я погляжу.
ЛЗ, я понимаю, что сам должен решить задачу, но без твоего инструментария я просто вынужден буду непрерывно отбиваться от них и собственных кантио. Что? Не слышу... Йейль, это типа все равно еда и сон не нужны, энергии океан, дерись дестабилизирующимися лезвиями под покровом силы в левитации, жди озарения? Так, да?
Рифленая поверхность копыта-стопы, по три толстенных восьми-суставчатых пальца, плавно переходящих в длинные острые загнутые когти. Шесть конечностей и длинный голый хвост-хлыст с ядовитым шипом, выдерживающий вес всей туши, если вдруг лапы сорвутся с толстых веток во время быстрого бега. Стадо несусветно огромных тираноподобных ящеров оставляло за собой целую просеку из обглоданных мэллорновских крон. Все заполярье — это сплошной рассадник флоры и фауны, но особенно сильно все проявляется здесь, в мэлкругу. Весь центр Юзи — это сплошные заросли из диких мэллорнов, близкость роста которых я оценил только сейчас, глядя на оставленную пустынную тропу. Да, она через три часа заросла, оставив неизгладимое впечатление от взаимопроникающих кубковых каркасов эльфовых растительных идолов. После паукокопытозавров(!!!), четыре особи которых запросто заполняли собой солфиалу, пожирая все, что попадало в их пасти с тремя выдвигающимися трехрядовыми челюстями и утыканным лезвиями языком, только основные стволы да выживали, прочее отгрызалось. Вроде и колоссальная, необъятная крона, а восьмерка из сотенного стада объедала их на раз, как специально оставляя полные испражнений солфиалы. Какая ирония...
Как ни странно, паукокопытозавры на мой пузырь обращали ноль внимания. А так хотелось взорвать одного такого изнутри... Торопиться со становлением "доской" вредно, здесь я с Ли пришел к консенсусу. Во-первых, могут наброситься все эти отвратительные личинки-древоточцы. Во-вторых, полезно основательно ознакомиться с местными видами, расстреливая из безопасного пузыря, узнать их слабые места. Погода та же — налетающие грозы или торнадо явно подчиняются строгому графику, и отчитываются небесам о процентах нанесенного урона. И токи маэны. Я помню, как меня колбасило после прихода Давжогла, как тошнило, ломило, колики доставали, как болью отражалось любое движение, как отправление нужд или питание превращались в изнуряющую пытку. Я помню, как потоки низвергались сверху и били снизу в контрасте с болотной стоячестью. Однако здесь иначе. Полюса — легкие Глораса, дышащего космосом. Через полюса происходит обмен энергиями. Было знание о не мешающей этому процессу планетарной сфере Муэр, о солнечном ветре, отклоняемом магнитным полем, о тех огромных полотнищах, полоскающихся завораживающим разноцветьем в небесах, во всех направлениях пересекаемых тучами и облачками. Маэна здесь походила на бурную горную речку, на жалящийся селевой поток, на прорыв плотины — и все это взаимопроникалось с разных сторон, порождая бесчисленные завихрения, порой больно колющиеся.
Единственные, кто загодя чуял мое приближение и стремительно упархивал — это драконы. Назвать ящеров разумными язык не поворачивался, однако две, а порой и три головы на весьма солидных телах, которые язык не поворачивался назвать просто тушами, внушали трепетное уважение. Как-то встреченный трехглавый индивидуум, от которого веяло вечностью, целиком занимал солфиалу, хлопая иглами огненных очей в тумане безумия. Птерявшие разум — или лишенные его? — гнездились на горных грядах, способных выдерживать вес их тел, и на плато, разбросанных на обочине материка, они залетали недалеко вглубь континента с весьма прозаической целью — мытье. Еды вокруг хватало — те же паукокопытозавры пачками истреблялись, стая на стаю. Лейо, конечно, показывал, удовлетворяя любопытство двуликого нытика. Агрессивная среда солфиал до сияющего блеска отдраивала отливающую металлическими иссиня-черными или багряно-черными цветами чешую. Благоприятная среда обитания способствовала размножению как минимум мешающих полету колоний паразитов, от коих и отмывались великолепные ящеры. Статные трехголовые всегда имели золотой оттенок, помимо еще двух. Двухголовые — обязательные серебряные тона, в дополнение к космическому зеленому или оранжевому, никогда золотому, по словам Лейо, утвердительно ответившему про Серуш. Толстая шея одноголовых редко, но переливалась относительно светлыми красками, без уклона в глубокую темень — чаще чисто серебряные или золотые драконы, чем зеленые, им подчиняющиеся. Преобладали серо-коричневые расцветки. Двух и трехголовые, по статистическим выкладкам Лейо для их счета хватило бы пальцев рук, предпочитали уединенный образ жизни, остальные сбивались в небольшие стаи. Драконы царствовали в небе еще и по причине своей малочисленности — дальнозоркость позволила лично разглядеть всего четырех, ясновидение — пару десятков.
Сутки сменялись сутками на внутреннем календаре. Копилась в голове разнообразная статистика. В том числе и о себе — Лис вернулся к норме, не возобновляя эксперименты с телом, и прислушивался к внутренним ощущениям, соотнося с внешними событиями. Выяснилось, что работа только с внутренней энергией остужает похоть, обнаружился порог наступления усталости, ее отупляющей стадии, и граница выпадения в сонный осадок. Да, Лис — косилка, сравнимая со стадом паукокопытозавров, или стаей гигантских драконоподобных ящеров с головогрудью, примечательной стройными рядами резцов уникальной по подвижности пасти, в безумстве своем способная скосить саму себя выскользнувшим из-под контроля магическим плетением. Особенно раздражали предательские соцветия, чуть что пакостившие метанием острых чашелистиков в мареве какого-нибудь зеленоватого или розоватого ядовитого облака, насыщенного под завязку маэной.
Эй, за каким ялом ты поклал этот фрукт в тайник? Остынь, он же такой вкусный!.. Да их тут пруд пруди, тоннами висят! Жмых, ты же сам пенял меня, а теперь превращаешь в ходячую свалку!? Ли, да ты хомяк, а не лисенок! ЛЗ тебе таких вагоны наделает. Его еще просить надо, а так раз, достал сам, из своего тайника, и слопал, буде возникнет желание вспомнить о назначении... Соскучился, да? Тело не может, а ум хочет, Ли? И каково тебе смаковать это знание? Эн, фигово... Ял, какого жмыха ты зажевал мою заначку!? Лии, это все тыы виноваат... Яаа? С какого это перепугу? Ты первый решил обожраться, и первый начал дристать, хе-хе, уй... Хех, йоу... И кто это тут меня учит плохим словечкам, а? Где... Отвянь, и, кстати, хлюпать, гм, этим не советую...
Переболев ярко синими и красными пятнами, чесоткой и ломотой в суставах, запоздало заключил — Зид щедро стимулирует развитие всевозможных бактерий и вирусов. Только отловил в себе пакостных паразитов, как те мутировали, скрывшись от собранной на них армии. Лично я не успевал следить за той коллекцией, что подцепил с безобидных оранжевых груш, поэтому разумно решил задействовать сокрытые внутри организма защитные механизмы. Баталии длились сутки напролет, пока не выработался иммунитет для каждого микрогаденыша, невзирая на весь их мутагенез. Контрольная проверка повторялась раз десять, все время норовя стать последней, финальной, конечной... Итогом стало знание — без овладения метаморфизмом этих мелких агрессивных убийц уничтожать трудно.
Да, Эн, ты туп, как пробка. Ну какой это оборотнический тайник, а? Оборотень это тот, кто меняет ипостаси. А мы с тобой метаморфы. Глупый Ли, ты не прав. Лис в тварном мире — оборотень с двумя ипостасями, тобой и мной. Хм. Мы оба по-своему правы, извини. Спор бессмысленен. Угу, хочешь как-то обозвать тайник? Вот только не смей называть карманом — это избито. Буфер. Ли, мне кажется, или это многозначный термин? Эн, так и быть, но мы оба отращиваем их. Ня...
Маятник колеблющегося настроения двигался все с меньшей амплитудой вследствие отсутствия профессиональных раздражителей — ящеры в этом деле хуже, чем дилетанты. Появились и перманентные чувства — скука по термам, например. Пока крупные облака добирались до крайнего юга, в них успевало народиться неизмеримоме множество микроорганизмов, вместе с аврора-австрелис окрашивающих летающие скопища воды в совершенно фантастические цвета, такие как ядовито кроваво-красный мазок или индиго в частую желтую крупу. Поэтому просто купание в этих продолжительных ливнях крайне не рекомендуется, испытано на себе. А тело жаждет березового веничка, ласки пузырьков, благовонных масел и контраста водных температур. У меня не было опыта чувственного массажа — инструкторы по физподготовке делали жесткие взбития отсутствующих мышц эльфика-лентяя, а перед орками как-то неуместно было об этом заикаться. Глубоко гнездилось смутное знание об умениях и сопутствующих приятных ощущениях, однако у реки Эн и Ли жадно глотали друг друга, и до сих пор массаж все как-то отходит на второй план.
После недель уговоров ЛЗ уступил — пузырь заменило поле. Впрочем, оно действовало не столь уж далеко по сравнению с пузырем, но существенно расширялось, когда оба тела касались друг друга. Абсолютно невидимым не являлось, однако, необходимость концентрации внимания сама по себе утешала. Поле отпугивало и отталкивало, не вызывая направленного на нас неудержимого аппетита — так, обычное любопытство. Лису по-настоящему надоела эта непрекращающаяся мясорубка, а отдельные лягушки или пикирующие с веток или воздуха ящеры давно перестали пугать. Согласен, в первый час я захлебывался в поступающей от пяти чувств информации, оказывается намеренно заглушаемой пузырем. Еще сутки провел в объятьях, свыкаясь, настраиваясь, притупляя лишнее, разделяя на фон и фокус, устанавливая фильтр. Окончательная калибровка отняла у нервов неделю. В честь знаменательного события устроил праздник — полоскание в холодных струях издыхающей северной тучи.
Ветра дествительно обладали постоянством с намеком на сезонность. Самые стойкие дули от или к Оку Глораса на Дюфхарце. ЛЗ уговорился на показ объемного изображения Глораса, целиком всей планетарной глобулы. Целых трое суток мы неотрывно вглядывались в шарик метрового диаметра, завороженно наблюдая за движением реальных облаков и отраженными на моделе аврора-австрелис с аврора-бореалис, рассматривая очертания материков, особенно Имриксовской связки и собственную южную кляксу.
Огромность Глораса еще многие сутки укладывалась в голове. Как и похожесть родного Арездайна на перечеркнутый пополам эльфийский глаз острым разрезом на север. Как и схожесть Угэрежа с надгрызенным плодом, загнившим в месте чудовищного северо-восточного надкуса. Удивительное дело, но изобилие черно-серых точек, соответствуюших местам массированных атак гномьего воинства, состоящего на девяносто девять процентов из големов, сыплющихся из управляемых горных летающих чертогов, меньше всего было именно на Угэреже, особенно на южной его половине — все досталось горному массиву на северной, тогда как на Имриксе все еще шли ожесточенные бои, судя по вспышкам и погодным анамалиям, как и в центральных пригорных районах Арездайна. А вот острова Дюфхарца почти не пострадали, всего менее десятка едва заметных точек, впрочем, то могли быть просто лишенные снега скалы, при таком масштабе не разглядеть толком. Север и юг с их агрессивными средами, малопригодными для жизни разумных, давжоглово воинство игнорировало, и по-моему, совершенно напрасно. Если уж князь-Чародей свой каэлос на Юзи расположил, то прочие не сильно от него отстали, наверняка и на Серуше некоторые личности свили себе гнездышки и оттуда управляют своими поддаными.
А может ли Давжогл напрямую вмешаться? Если судить по Сверьялусу, то нет. Бывшему хранителю реки нужны были проводники, как я или благославленные им, через которых он мог за пределами своей непосредственной зоны влияния что-то делать. Если вспомнить о падении небес, о словах Екшиувитаэ, получается пьедестал как бы и не имеет собственной вотчины, каковая есть у Сверьялуса. Давжогл может действовать опосредованно через своих жрецов с Рухма и глорасских новообращенных. Охотно ли гномы его встретили? Приверженцы однозначно нашлись. Если вспомнить о попытках подчинения реки, о возведенной границе, укрепленной Стражами, феями и эльфами от, собственно, эльфов, то вывод напрашиается сам собой.
Дюфхарц, ясное дело, отпадает — гномы на островах посреди постоянных ветров и сырости не поселятся. Неужели эти атаки по всем фронтам — отвлекающий маневр для захвата стихиальных Престолов Сил? Хм. Опираясь сразу на четыре первоначала, больше не боится повторения или все равно есть, куда бежать? Победители непременно завещали потомкам ключевые знания, положив начало новым секретным архивам. Эн помнит Крон-Ра и Небо Звезд. Тогда наставник переполошился, и началось послабление в физических нагрузках — инструкторы занялись усиленной подготовкой альфар и одиноких эльфов. Правда, постепенно все поутихло, но эльфы подготовились за лет десять, впрочем, фактор неожиданности и смена полюсов стала полной неожиданностью для них, слишком чувствительных, это объясняет завоевания первых недель.
