Оборотней оказалось слишком много. Пронести на их глазах раненого в укрытие представлялось невозможным. Сумели его вынести с поля боя только глубокой ночью, когда оборотни умчались по зову своих клановых предводителей.

Осмотрев рану и выяснив состав яда, маги-целители пришли к выводу: вылечить Коранна можно, но это излечение займёт слишком много времени. Вот если бы его привели к ним пораньше, когда яд ещё не распространился по организму...

Волки-оборотни словно подслушали этот разговор. На следующее утро они снова ринулись в бой. И казалось — на этот раз их стало гораздо больше.

Они прошли чёрно-серой лавой по эльфийскому государству — уже не в поисках добычи, а в желании уничтожить всё то, что принадлежит эльфам. Как будто вообще пожелали стереть память о недавних властителях этих земель.

На руинах эльфийского государства разрозненные остатки войска и мирных жителей долгое время создавали только отдельные маленькие крепости, защищать которые было удобней — с помощью магии. В отличие от вампиров, волки-оборотни были абсолютно не магическими существами. Так, вместо единого государства, на эльфийской земле появились города-крепости.

... Ирати прислонилась к полкам стеллажа, на приступке которого сидела.

Вот почему высокомерно и с торжеством ухмылялся отец, правитель Итерри! Он безмолвно напоминал потомку королевской крови, к кому тот прибежал искать убежище, когда на его крепость напали вампиры!

Разговаривая с Гароа в его редкие приезды, Ирати часто слышала со слов брата, что правитель Итерри тщеславен, и горячо убеждала Гароа, что он не прав. Но лишь сегодня, увидев всё воочию, вынуждена была признать, что Гароа лучше понимает отца.

Ирати не разбиралась в политике. Поэтому сейчас, ознакомившись с частичкой прошлой истории, только пожала плечами: а если дело только в везении? Что, если с неудачливым Коранном оставалось рядом не так много эльфов, чтобы в будущем он сумел укрепить государство и вернуть ему его былое величие? Да и отрава. Если тогдашние маги-целители предположили долгое лечение, тот Коранн не виноват, что в самое трудное время для своего государства он оказался бессилен что-либо сделать.

"Наверное, я рассуждаю слишком по-детски. Но ведь и такое может быть?.. Бессилен. Как и сейчас? — подумалось внезапно. — Ведь и этот Коранн страшно разорван вампирами! Нет, после моего лечения он не должен слишком долго лежать в постели! Он встанет быстрее! И над ним уже не будет довлеть это невезение!"

И девушка решительно поднялась с неудобного сиденья, чтобы вернуть рукопись на место и немедленно пойти к Коранну.

Она чуть не бежала в гостевые апартаменты долгими переходами-коридорами, в которых легко заблудилось бы любое живое существо, не знакомое с крепостью. И твердила про себя Ирати только одно: "Пусть он и не станет правителем! Но он должен обязательно выздороветь!"

Но к двери в гостевые апартаменты девушка шла, как подобает серьёзному целителю. Так что дыхание, частящее от бега и волнения, успела успокоить. Не успела только одного — определиться, как себя вести с Коранном. Как целителю? А если он захочет увидеть в ней ту девушку, с которой так и не успел познакомиться по-настоящему? Вот что тогда делать? Как с ним говорить? Понравится ли отцу, что Ирати часто бегает именно к Коранну? И лишь раз промелькнула мысль о том, захочет ли Коранн с нею вообще разговаривать... Ведь он только что потерял дом. Он потерял отца. Он только что выкарабкался из жутких объятий смерти...

Но Ирати прикусила губу, насупилась и пообещала себе: "Я не буду с ним много болтать! Я просто подойду к его кровати — посмотреть, как он себя чувствует! А там... Там посмотрим, захочет ли он со мной говорить!"

После последнего поворота к гостевым апартаментам она чуть не споткнулась, резко остановившись, а потом суматошным бегом возвращаясь назад — за угол коридора. Это она увидела отца — правителя Итерри, который как раз и выходил из гостиной своих невольных гостей. Выглядывая из-за угла, Ирати вздохнула: только бы отец, перед тем как выйти, не обидел бы старика! Девушке очень не хотелось, чтобы старик, глава семейства, посмотрел на неё, как на... врага.

Правитель Итерри скрылся из виду, и Ирати осторожно проскользнула к двери в гостевые апартаменты. Открыв её, она чуть ли не ввернулась в дверной проём, заметив, что старик сидит тут же, но отвернулся, разговаривая с одним из оборотней. Второй оборотень сидел, глядя на входную дверь. Завидев Ирати, он не пошевельнулся, и девушка чуть не на цыпочках ринулась к комнате Коранна.

И разочарованно застыла на пороге, размышляя, стоит ли уйти.

Возле кровати Коранна сидела его сестра — Триста. Несмотря на то что вошла Ирати очень тихо, девочка обернулась к ней.

За краткие мгновения Ирати решила не оставаться здесь, а лишь спросить, открывал ли Коранн глаза, а после чего уйти. Но девочка обрадовалась Ирати так, как ей никогда не радовались.

— Ирати! — негромко, но ликующе позвала она. — Иди к нам! Коранн открыл глаза!

"Зачем? — грустно спросила Ирати про себя. — Зачем мне подходить, если Коранн открыл глаза, но он не один?"

Но не выглядеть же невоспитанной!.. И Ирати, слабо улыбаясь, уже медленней прошла к кровати, где лежал юноша.

— Мы тебя узнали! — всё так же радостно сказала Триста. — То есть я узнала и сказала Коранну, что его лечит девушка, которую мы два раза видели прошлым летом! Он не поверил. И вот ты здесь. Коранн, ты узнал её?

Она даже поднялась со своего стула, уступая место Ирати, только чтобы брат увидел девушку. Ирати смущённо присела на стул и взглянула на него.

Пока он рассматривал её в пламени свечи, она сама с ощутимо профессиональным любопытством приглядывалась к нему, а потому смущаться стала меньше. "Я здесь по делу! Но... Неужели это сделала я? — тихо поразилась она себе. — Так очистила его от смертельных эманаций, что он так быстро стал оживать?"

— Ты не изменилась... — прошептал он. И тут же нахмурился. — Если ты мой целитель, ты будешь часто приходить сюда?

"Мой целитель?! — изумилась она. — Он уже... присвоил меня?!"

— Я сейчас принесу тебе воды, — пообещала брату Триста и быстро вышла из комнаты.

Ирати с недоумением взглянула ей вслед. Девочка и впрямь пошла за водой? Или она решила оставить их вдвоём? Странные мысли какие-то...

— Я не совсем целитель, — неуверенно ответила она Коранну, мгновенно покрывшись мурашками от страха: необходимо сразу объяснить, кто она, иначе в будущем в его глазах она окажется обманщицей. Но если она скажет, а он попросит её удалиться?.. Но Коранн вопросительно смотрел на неё, и, словно бросаясь с высокого снежного склона, взлетая в пустоту на лыжах, она выпалила: — Я некромаг!

Он помолчал, ничем не показав, что его её дар может смутить.

Хотя чувства ему пока выражать трудно: несмотря на то что он начал путь выздоровления, порезы, перекроившие его лицо, не давали Коранну ни улыбаться, ни как-то по-другому обнаруживать эмоции.

— Дед сказал — я умирал, — прошелестел он. — Ты, наверное, очень сильный... некромаг, если сумела... — он отдохнул немного, прежде чем продолжить: — Если сумела помочь мне. Прими мою благодарность.

Вот тут Ирати улыбнулась от души. Он не злится!

Вернулась Триста, подала брату чашку с водой — Ирати заметила, что на донышке чашки мягко шевелились листья. Наверное, кто-то из целителей — скорей всего Орис, продолжавших работу Ирати, предложил Тристе отнести брату травяной отвар.

Девушки немедленно собрались и совместными усилиями помогли Коранну поднять голову и отпить из чашки.

Промокнули вылившийся отвар и снова опустили его голову на подушку.

— Я тебя тоже узнала, — сдерживаясь, чтобы не улыбаться во весь рот, сказала Ирати.

— Но ведь у него лицо... — начала Триста, бесцеремонно влезшая в разговор и осеклась, виновато глядя на брата.

А тот с недоумением смотрел на Ирати. Только и сумел спросить, что:

— А... как? Я знаю, что меня сложно узнать...

"Зачем она ему сказала об этом? — рассердилась на Тристу Ирати. — Его нельзя сейчас огорчать такими страшными подробностями!"

Но именно Триста наивно объяснила, словно услышав её мысленное возмущение:

— Здешний целитель, Орис, сказал, что мы должны говорить с братом обо всём, что не касается войны с вампирами. И тогда он будет быстрей выздоравливать. Поэтому постоянно говорить с Коранном. Так как ты его узнала?

— Сама не знаю, — призналась Ирати, улыбаясь Коранну. — Просто когда мне сказали, что в крепость привезли семью, я сразу подумала о вас. Ведь в тот праздник и там, в лесу, я видела вас двоих.

— А почему ты не пришла к нам сразу? — заинтересовалась Триста. — Ну, когда услышала про нас?

— Вас привезли утром, — объяснила Ирати. — А я в это время была в человеческом городе. Приехал мой брат, Гароа, и я хотела угостить его медовым напитком, который ему очень нравится. Ну и уговорить его, чтобы он не сразу уезжал. — И снова добавила, глядя на бесстрастное лицо Коранна, но всё-таки угадывая в нём вопрос: — Мой брат любит путешествовать по миру, и я мало его вижу.

— Подожди, — нахмурилась Триста. — Я стараюсь понять, о чём мы можем говорить очень долго, чтобы Коранн нас слушал. А ты, оказывается, можешь нам сама рассказать что-то интересное. Ты была в человеческом городе? А потом? Успела в крепость?

— Нет, не успела, — вздохнула Ирати. — Мы собирались уходить с человеческого рынка — мёд уже купили. Остались только потому, что услышали, как красиво играют где-то на лютне. Потом постояли немного, слушая девушку-певицу. И... налетели вампиры.

— Но ты жива и здорова, — с недоумением сказала Триста. Она принесла ещё один стул и сидела вровень с изголовьем брата, то и дело скашиваясь на него — и лишь позже Ирати поняла, почему.

— Все в нашей крепости знают, что под человеческим городом находятся подземные коридоры, которые необходимы в войны и смуты для тех, кто хочет спастись, — начала рассказ Ирати, жалея, что не она сидит возле подушки Коранна: Триста, взяв чистое полотенце, часто увлажняла лицо брата. — Когда вампиры налетели, хозяин склада, рядом с которым люди давали представление, помог нам спрятаться на время в помещении. Я огляделась и нашла метки наших магов. Хотя очень боялась, что коридоров под складом нет. Пока я проводила ритуал открытия входа в этот коридор, мои стражи дрались с вампирами. А потом помогли мирным жителям забежать на склад. И мы все спустились в подземелье, и я привела спасшихся в крепость. Они сейчас на нижнем дворе.

— Ты спасла и людей? — удивилась Триста.

— Конечно! — в свою очередь удивилась Ирати, про себя пожимая плечами: чувства Тристы понятны — не все эльфы воспринимают людей как живых, которым порой тоже нужна помощь. — Они же дрались вместе с нами!

— Не удивляйся моей сестре, — тихо сказал Коранн. — Она считает людей грязными и слишком... — он сумел сдвинуть губы в усмешке: — И слишком невоспитанными.

Ирати взглянула на Тристу, которая поморщилась после слов брата.

— Музыкант, который играл на лютне, привлёк наше внимание тем, что он играл не грубые мелодии, а нечто подобное эльфийским напевам, — спокойно сказала она. — Когда я подошла ближе, я обнаружила, что он слеп.

— Что? Слеп? — поразилась девочка. — А вдруг он притворялся?

— Нет. Это я могу точно сказать. Ведь на его глазах была повязка.

Триста открыла рот, глядя на Ирати. А та усмехнулась.

— Когда вампиры напали, именно он первым услышал неладное — и втолкнул меня со своей девушкой в помещение склада. Потом я поняла, что у него есть склонность к магии. И он видел — магически.

— У людей такое бывает? — Триста даже подвинула свой стул ближе к Ирати, словно слушала чудесную сказку. — Я думала, маги — только эльфы!

— Мой брат Гароа много общался с людьми, — пожала плечами Ирати. — Он считает, что среди них есть замечательные маги.

На резкий жест Тристы она посмотрела на неё. Девочка прижимала палец к губам. Опустив глаза, Ирати увидела, что Коранн закрыл глаза, а дыхание его стало почти незаметным. Вот почему Триста устроилась рядом с братом — стерегла его сон!.. Обе тихонько встали и, не сговариваясь, а только переглянувшись, вышли из комнаты, разве что Триста перед выходом подтянула на Коранне одеяло к подбородку.

А Ирати только в коридоре (в гостиной не осталась: старик вновь неприязненно смотрел на неё) сообразила, в чём дело. И, когда девочка, обескураженная её исчезновением, выскочила её искать в коридор, Ирати спросила:

— Ты дала ему снотворящее?

— Да. А почему ты здесь, а не в гостиной?

— Мне нужно идти в свою комнату, — медленно, придумывая объяснение на ходу, а потому чувствуя себя несколько неловко, ответила Ирати.

— Боишься нашей Эйнгил, — понимающе кивнула Триста и вздохнула. — А мне теперь придётся сидеть с нею. Ведь нам дали комнату на двоих. А ты сама слышала, как она рассказывает о вампирах.

Они постояли вместе, причём Ирати опять почувствовала неловкость, не зная, как расстаться. И только было хотела предложить разойтись, как Триста внезапно отвернулась к стене и зарыдала, зажимая себе рот ладошками. Она только плакала, не стараясь объяснить свой плач, но Ирати вдруг прочувствовала её горе. Она представила, как девочка бежала по зимнему лесу вместе с родными, чудом вырвавшись из поля зрения вампиров; как отчаянно оглядывалась, осматривая небо, нет ли на нём смертоносных чёрных птиц; как то и дело подбегала к оборотню, который нес её изорванного крылатыми тварями брата, а потом её подхватил на руки другой оборотень, поскольку заметил, что девочка слабеет... А девочка знает, что дед заставил их выпить снадобье, уменьшающее боль. И это снадобье, одновременно снотворящее, становится для девочки ужасом из ужасов, потому что она понимает: дед не надеется, что они выживут.

Сама вздрагивая от подступающих слёз, Ирати неожиданно для себя обняла Тристу со спины, заставила обернуться к себе.

— Ты не бойся, — торопливо заговорила она. — Мы выжили — и это главное, Триста! Мы выжили и будем жить дальше! Крепость наша очень сильная! Ты же видишь: вампиры сюда не могут добраться! Если хочешь... Пока Коранн спит, я могу сводить тебя на нижний двор крепости и познакомить со слепым лютнистом и его девушкой. Они могут сыграть тебе и спеть, лишь бы ты не плакала!

— Не надо... чтобы я не плакала... — сквозь слёзы проворчала Триста в её накидку. — Я бы хотела познакомиться — очень! Но я не могу выйти в нижний двор! Я там была с Эйнгил и ужасно там замёрзла, пока уговаривала её вернуться! Я не могу выйти из крепости! У тебя вон какая тёплая!.. — снова чуть не зарыдала девочка, дрожащими пальчиками гладя меховую накидку Ирати, а затем снова утыкаясь в неё лицом. — А мы убежали без верхней одежды! Я шла и думала, что Коранн умрёт от ран, что потом умру я!.. А всё потому... Потому что замёрзну!

Ирати крепко взяла девочку за плечи и вгляделась в её мокрые глаза.

— Триста! — улыбнулась она, успокаиваясь. — Одежда — это самое лёгкое, чем я могу тебе помочь. Пойдём со мной. Мы подберём тебе одежду, а может — сразу и для Эйнгил.