Древолюция

— Линять надо побыстрее! — отозвался Штырь, и Поборцев заочно представил матерого уголовни-ка с исколотым наколками телом.

— Почему это?

— Потому что опасно здесь. Видал, что деревья с тем легавым сотворили? Хочешь, чтоб и тебя так уделали?

— Так эти деревья еле ходят! Мы всегда драпануть успеем!

— Совсем не шаришь, баклан. Скоро сюда все понаедут: армия, менты. Оцепят весь район — хер выберешься! Бежать надо и быстрее, а свое мы всегда возьмем.

— Как знаешь, — разочарованно протянул молодой.

— Знаю. Скажи Гомаджобо, чтобы заканчивал. Дорвался до сладкого...

Беглый хихикнул и отошел. Алекс затих, прислушиваясь. Через несколько секунд стукнула входная дверь, и воздух потряс громовой крик Сергея:

— Всем на пол! Стрелять буду!

Раздались два выстрела.

— Лежать, суки! — заорал командир.

Какая-то возня. Звуки ударов. Кто-то полетел на пол. Потом еще выстрел. Окно, под которым сидел Поборцев, с треском вылетело. Алекс отпрянул, но из оконного проема свесилось бездыханное тело. Руки в синих наколках качнулись и замерли. По ним стекала кровь.

— Кто еще хочет? Ну!

— Пусти, начальник, иначе я ей горло порежу! — через разбитое окно слова доносились до Алекса четко и страшно. Он мигом представил, что произошло. По голосу это был Штырь, а такие парни идут до конца.

— Отпусти ее, и я тебя не трону. Обещаю. Сдадим тебя ментам и все. Отпусти!

— Так вы не менты? — голос уголовника зазвучал по-иному. — Братаны, давай договоримся! Мы тут много чего нашли, все забирайте! А меня выпустите! Я бабу не трону, отпущу, зуб даю! Себе берите!

Женщина уже не стонала, а просто тихо выла от ужаса.

— Заткнись, шалава! — сказал Штырь. — Ну, как?

— Мы с тобой, гнида, договариваться не будем! — сказал Сергей. — Отпускай девчонку, пока я те-бе мозги не вышиб!

— Не дергайтесь, мигом ей вены порву! — зловещий шепот заставил Поборцева похолодеть.

— Не дергайся, Сережа, — голос Павла. Испуганный голос.

— В последний раз говорю: брось нож и отойди! — командир сделал шаг, и в наступившей тишине Поборцев услышал, как скрипнула половица.

— Я, фраер, на понт не берусь, понял?

Какой-то шум, вскрик, выстрел. Окно над Алексом распахнулось, и вниз выпрыгнул высокий суту-лый мужик в явно коротковатом пиджаке. Почуяв опасность, он повернулся к поджидавшему его леснику, но больше ничего не успел. Поборцев размахнулся и ударил его по затылку. Удар вышел смазанным, но все же зек рухнул на землю. И зашевелился, пытаясь встать. Алекс добавил дважды по спине. На этот раз как следует, от души. И еле остановил взметнувшиеся в ярости руки. Хватит! Все!

Вслед за зеком выпрыгнул Сергей. Со стороны крыльца бежали Павел и Игорь.

— Сука! — командир, как футболист, с хода пнул лежачего носком под ребра. Штырь едва пошеве-лился, вывернул руку, и Поборцев увидел вывалившийся из ладони окровавленный нож. Предчувствие страшного ледяной волной залило кипевший в крови адреналин. Поборцев посмотрел на Картавина. Биолог был сам не свой, глаза почти безумные, руки в крови. Нефедов выглядел получше, но над рыжеватой боро-дой перекатывались ожесточенные желваки. Они не вмешивались в экзекуцию.

— Я тебе, гаду, по-хорошему говорил! — сказал Сергей такой ненавистью, что Алексу стало не по себе. — Но ты не захотел!

Он встряхнул бандита, прислонил к стене дома и сунул в лицо пистолет:

— Слов ты не понимаешь... Такие, как ты, только пулю понимают! Всех вас, гадов, мочить надо! А народ вас в лагерях на свои деньги кормит!

— Не стреляй, начальник, — сказал пленный. — Вызови ментов.

Он пришел в себя, и глаза его с испугом следили за пляшущим перед носом дулом.

— А ты думаешь, я тебя в суд потащу? — страшно засмеялся Сергей. — Здесь я тебе и прокурор и судья. А адвоката своего ты зарезал.

Поборцев открыл рот сказать, чтобы заканчивали этот фарс, как раздались два выстрела. Зек кулем завалился набок и захрипел.

— Вот тебе справедливый и гуманный суд! — сказал командир. В это мгновение Поборцеву показа-лось, что командир сошел с ума и сейчас запросто перестреляет всех, как свидетелей. Страх смерти был так силен и вид так нагляден, что Поборцев, пожалуй, впервые в жизни промолчал, хотя имел что сказать.

— Я схожу за Светой, — проговорил Картавин, проглотив ставшую комом слюну.

— Только не веди ее сюда, Паша, — сказал Нефедов. — Ждите вон там, у колодца.

Сергей отошел и сел на колоду, опустив голову. Поборцев решил войти в дом и посмотреть сам. Он должен это сделать, преодолеть страх и понять. Понять, почему командир выстрелил. Сергей склонился над убитым и принялся выворачивать его карманы. Алекс тихо завернул за угол и вошел в дом.

В небольшой прихожей было пусто, на вешалке висели оставленные хозяевами плащевки, под ними на дощатом полу — грязные резиновые сапоги и пара рваных тапочек. Модная когда-то певичка улыбалась со старого календаря на стене. Он толкнул дверь и вошел в комнату. Сразу за дверью лежал труп уголовника в черном арестантском кителе. Рядом лежала двустволка. Понятно. Они ворвались, и уголовник хотел стрелять... Сергей все правильно сделал. Тело второго свисало из окна. Хотел бежать. Повезло, когда бежал из зоны, но пуля достала здесь. Судьба воровская...

Поборцев прошел вперед и в смежной комнате увидел лежащую на полу девушку. Совершенно го-лую, в синяках и ссадинах на белом, незагорелом теле. Вокруг головы ее, густо пропитав разметавшиеся волосы, разлилась лужа крови. Алекс схватился за горло, пытаясь остановить рвущийся наружу спазм.

Значит, зек ударил ее ножом и попытался выскочить в окно. Зачем? Разве не мог просто прыгнуть? Тогда Сергей, наверно, не убил бы его. Впрочем, кто знает. Труп молодого парня у озера наверняка его ра-бота. Так же бессмысленно и беспощадно. 'Все-таки Сергей правильно сделал, — подумал Алекс. — Тех, кто плюет на чужую жизнь, надо наказывать тем же. Око за око, как в старину. Жестоко, но справедливей не придумаешь. И зверей на Земле меньше станет'.

— Я видел, как он ее... — сказал кто-то. Алекс повернулся и увидел Нефедова. Ученый быстро по-дошел к Поборцеву. Глаза его беспокойно зыркали по сторонам.

— Надо выбираться отсюда и поскорее. Петя! — неожиданно жарко, но вполголоса произнес он, схватив лесника за руку. — Мне кажется, командир не в себе. Он становится опасен, а у него оружие! Ты понимаешь меня?

— И что ты предлагаешь? Его тоже в расход, на всякий случай?

— Ты что? Просто разоружить!

Похоже, он был здорово напуган. Поборцев даже удивился. Он мог ожидать такого от молодого Картавина, но никак не от зрелого, уравновешенного Игоря. Все они медленно сходят с ума. В чем он прав, так это в том, что отсюда надо бежать. И быстрее. Пока таежный дух своеволия не заразил их всех. Мой дом, захочу — сожгу! Мое ружье, захочу — выстрелю. Моя лошадь, захочу — запорю. Можно продолжать до бесконечности. Классика человеческих душ.

— Не переживай, Игорь, все будет нормально. Отсюда до дороги рукой подать, а там до Дымова день ходу. Не по лесу, а по нормальной дороге. Скоро выберемся.

— Саша, ты не понял!

— Все я понял. Главным хочешь стать, пистолетом размахивать? Извини, не тянешь.

— Эй, где вы там? — крикнул Сергей. Нефедов посмотрел зло, повернулся и вышел. Поборцев по-шел за ним.

Картавин и Света ждали у колодца.

— Все. С ними кончено, — сказал Сергей Свете. — Уходим отсюда. Лесник, куда идти? Хотя вот дорога. Наверняка, до шоссе, я прав?

— Прав, — кивнул Поборцев. Странное, почти мистическое ощущение хрупкости жизни вдруг ов-ладело им. Ни разу еще, ни в драках, когда однажды пришлось выходить против ножа, ни когда черные за-кидали машину горючим коктейлем — ни разу Поборцев не чувствовал подобного. Нет, он не стал трусли-вее. Появилось чувство какого-то знания, урока, который он сейчас не мог сформулировать, только какая-то нить натянулась внутри него, и порвать ее было так легко...

— Странно, — сказал Сергей, — мы до сих пор не встретили ни одного дендроида. Только вокруг лесопилки. Что думаете, ученые?

— Ничего, — спонтанно ответил Павел. — То есть...

Поборцев видел, насколько трудно ему собраться после всего этого.

— Я могу кое-что сказать.

Сергей повернулся к Светлане.

— Если здесь их нет, значит... Возможно, они не так быстро размножаются, и их не так много. Я по-думала: а если они просто двигаются вперед, слепо, как лемминги? Им ничего не нужно, и где-нибудь они остановятся, как остановилось то дерево на берегу.

— То есть, никакой цели у них нет? — уточнил Сергей. — Побесятся и перестанут? Так?

— Возможно.

— Это не так, — сказал Поборцев.

— Почему? — остро взглянул командир.

— Чувствую. Ожить для того, чтобы снова омертветь? Просто глупо.

Сергей фыркнул:

— А мы живем не для того, чтобы когда-то омертветь? Философ. Ладно, идти надо. По дороге по-думаем.

Поборцев промолчал и двинулся за всеми. События последних дней потрясли его, как ничто и нико-гда в жизни. Он шел и думал, что материала для сногсшибательной статьи предостаточно, вот только кто осмелится это опубликовать после того, как беспардонно зарубили его видеосъемку, объявив компьютерной фальшивкой. Отправить бы этих политкорректных товарищей сюда! Всех, кто насмехался в газетных стать-ях над 'утконосом' Поборцевым. Ладно. Не стоит обижаться на убогих. Те, кто пишет под заказ такие ста-тейки, действительно убог. А время все расставит. И всем вставит. Кто чего достоин.

* * *

*

Устав бежать, Слава присел прямо на мох и прислонился спиной к дереву. Если что — так его труд-ней заметить. Надо определить, куда идти. К рюкзаку был прикреплен компас, и Слава повертел его в руках, определяя направление. Дымов надо обойти, второй раз с мародерами встречаться не резон. Он вспомнил прыжки над шевелящимися корнями дендроидов, и лоб пробила запоздалая испарина, а на руках высыпали 'мурашки'. И как только он смог? Второй раз проделать такой трюк он бы и за миллион не решился. Хотя, как знать. Может, мутанты не такие и страшные, как говорят? Вот его не тронули, а ведь могли!

Отдыхая, он вслушивался в лес, но далекие выстрелы давно стихли. Интересно, кто победил: маро-деры или мутанты? Наверно, все же деревья. Слава видел, как солдаты строчили по мутантам из автоматов — а им все нипочем, что говорить о каких-то ружьях! Ладно, надо идти. Он поднялся и зашагал по лесу. Место тут было хорошее, укромное. Заросли папоротника и багульника могли прекрасно скрыть от любого врага, но и мешали увидеть опасность издали.

Ноги болели после спринтерского забега, но главное — жив и здоров. И получил настоящее боевое крещение, как на войне. Теперь Слава не понаслышке узнал, что чувствуешь, когда в тебя стреляют... Он обошел Дымов по большой дуге, держа направление в сторону шоссе. Слава отлично знал окрестности и не боялся заплутать. Тем более, у него компас.

Продукты, захваченные с собой, он решил поберечь и терпел, хотя есть хотелось жутко. Наконец, Славик не выдержал и решил сделать привал. После обеда уставшего путешественника разморило. Он аккуратно убрал за собой мусор и решил немного полежать.

Он прислонился к стволу сосны и закрыл глаза. Тишина, прерывавшаяся лишь далеким шелестом крон, приятно убаюкивала. И вдруг из зарослей показался огромный зверь. Волк или медведь, Слава так и не понял. Зверь подошел к нему и обнюхал. Слава замер от ужаса и словно прирос к дереву, не в силах сдвинуться с места. Огромный нос зверя шумно дышал в лицо, и собравшись с силами, он оттолкнул его руками. Волк боднул носом в грудь, и Слава повалился наземь. Повалился и проснулся, лежа на земле. Слава огляделся, но вокруг ни души. Он вздохнул с облегчением. От таких снов заикой стать можно. В лесу начинало темнеть, а до шоссе еще далеко. Зато отдохнул. Слава быстро собрался и пошел.

Лес начал редеть, и впереди Славик заметил странную черную поляну. Подойдя к ее краю, он изум-ленно замер. Когда-то здесь был лес, это точно, но вдруг в радиусе пятидесяти метров не осталось ни одного деревца, а земля была перепахана так, словно деревья собрала и выдернула гигантская рука. Так вот откуда взялись дендроиды, догадался Слава. В самом центре поляны он разглядел одиноко лежащее дерево. Любопытство толкнуло его вперед, и он пошел к дереву, перепрыгивая через осыпавшиеся под ногами ямины. Ствол дерева оказался расколот вдоль, и листья на некогда зеленой кроне были желтыми и осыпались, хотя до осени еще далеко. Этот дендроид умер, но что за сила так разворотила ствол?

— Интересно? — раздался чей-то голос, и Слава едва не подпрыгнул от неожиданности. Оглянулся — за спиной, шагах в десяти от опушки, стоял бородатый мужик в камуфляжной куртке. В руке его покачи-вался карабин. Выследили! И дернуло же высунуться на открытое место! Слава открыл рот, но не знал, что говорить. Бежать! Но куда? Вокруг — вязкая земля, а до опушки далеко, этот мародер мигом его подстре-лит.

— Не стреляйте, пожалуйста! — сказал Слава, поднимая руки. — Я ничего не видел!

— Ты чего, пацан? Опусти руки.

Человек приблизился к замершему Славику и убрал карабин за спину.

— Ты откуда здесь?

— Я?

— Ну, не я же! — усмехнулся мужик. — Я лесник, это моя земля здесь. Ты откуда взялся? Турист, что ли? Заблудился?

— Нет, дымовский я, — проговорил Слава, понимая, что ему жутко повезло. Это был не мародер, и бешено колотившееся сердце медленно успокаивалось.

— Дымовский? — удивился лесник. — Оттуда же всех эвакуировали. Ты почему остался?

— А меня забыли, — повеселел Слава. — Начальник на складе запер. Я товар пересчитывал. А ко-гда вылез, смотрю: в городе никого. Только мародеры.

— Мародеры?

— Я вас за них принял, извините. Они увидели меня и стрелять начали. Еле убежал. На машине за мной гнались, гады! — Путаясь и сбиваясь, Славик рассказал леснику обо всем. Поборцев слушал и хму-рился:

— Вот сволочи! И откуда только выползает эта мразь? Как в войну...

— Вот и все, — закончил рассказ Слава. — А вы не знаете, что это здесь такое? — он махнул рукой в сторону странной поляны.

— Это деревья, — сказал лесник. — Отсюда они пошли. Я таких полян уже с десяток видел.

— Десяток?!

— Ты куда шел? — меняя тему, спросил лесник.

— К шоссе.

— Там их полно, не суйся. В лесу с ними легче разойтись. Пойдем со мной.

— Куда?

— Ко мне в дом. Если поторопишься, к темноте успеем. Отдохнешь. Меня Петр Ильич зовут.

— Меня Слава.

У лесника Славе понравилось. Просторная изба-пятистенка стояла на живописном месте. Крошеч-ную поляну, словно забор, скрывали-опоясывали заросли дикой малины, и столбы солнечного света утопали в поросшей зеленым мхом земле. Внутри избы было интересно: на стенах в прихожей висели всевозможные снасти и приспособления, о назначении которых Слава только догадывался, связки корешков и банных веников, на обширных полках стояли многочисленные банки и коробочки. В комнате ему понравилось еще больше: там был сложенный из дикого камня камин, пол закрывали ручной работы половики, а над широкой кроватью висела огромная медвежья шкура. Здесь не было ни телевизора, ни какой-либо другой техники — цивилизация сюда почти не заглядывала, о ней напоминал только цветной постер с календарем. Слава разглядывал комнату и его не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Наконец, он понял — лампочки на потолке. Да какие тут лампочки — до ближайшей электрического столба десяток километров. Денег не хватит на такой провод! Потому и телевизора нет.