Нечистик

— ...боги, помогите! — остаток фразы ведьмак выкрикнул и, размахнувшись, со всей мочи ударил камнем по обуху кола. Вылетевший звук напомнил лязг металла о металл. Удар повторился, кол слегка углубился, но недостаточно. Снова взвился металлический скрежет, перекрыв на мгновение голоса, исходившие от деревни. Но те быстро вернули себе силу — и с каждой минутой становились отчетливее. Вдруг что-то впилось в запястья Малка:

— А-а-а! — парень опустил голову: это упырь вонзил стальные когти — побежали красные струйки. Глаза нечистика прятались за плотно сомкнутыми веками, мертвое тело не шелохнулось, даже пальцы не сдвинулись с места. Но когти росли с неимоверной быстротой, словно пытаясь насквозь пройти всю юношескую плоть. Боль чудилась нестерпимой. Было невероятно сложно удерживать себя на месте. По глазам стекала блестящая кровавая пелена.

— Давай скорее, — простонал Малк, — он сейчас меня на части разорвет.

— Только не отпускай!

Снова раздался лязг. Малк сам не понимал, что его все еще удерживало на месте. Никогда-никогда ему не было так плохо. Сейчас даже то, что вытворяли Зазовка и Лесун представлялось не более чем легким поглаживанием.

— Я боле не могу, учитель, — когти уже проросли глубже и добрались до шеи. Малку казалось, что все его тело пронизывают длиннющие стальные прутья.

Опять пролетел металлический скрежет. Еще один. И еще.

— А-а-а-а! — ревел Малк, когда один из когтей ворвался в горло. И вместо очередного крика парень захрипел. Кровавая пелена изменила цвет на черный и, хвала богам, все-таки избавила от чудовищной муки.

Благодатное забытье распахнуло свои объятья. Малк летел. Стало легко и свободно. Рядом кружила Лада в образе пустельги, который ей так шел. К тому же зачем теперь превращаться в человека, если им и тут, в небесах так хорошо? Может, это и есть Вырай? Тело само двигалось к золотистому солнцу, но оно не слепило, нет. Его ласковое нежное сияние как ничто на матушке-земле радовало глаз и душу. Вот оно, великое счастье! И зачем вообще жить средь людей, если в Вырае так добре?

Но неожиданно легкость вновь сменилась тяжестью. Тело утратило эфемерность и превратилось в свинцовую массу, которая резко стала удаляться от дивного солнца. Нет! Нет! Зачем? Не надо обратно! Свет сменился бесконечной тьмой.

Проступили первые дома деревни. Дошел-таки! Хвала богам! Петухи орали как полоумные — так всегда происходит, когда где-то рядом нечистики копошатся. А тут тем паче — Тарас ведь сам, своими глазами видел, как волколак направился к селению. Хоть бы не успел ни до кого добраться! Рыжеватый на последнем издыхании поковылял к дому мельника. Светлело. Солнце еще не выглянуло, но кончики его первых лучей уже поглаживали сонное небо, заставляя просыпаться. Скорей бы убедиться, что с Марьей все в порядке. С большим трудом, но мужик добрался до крыльца и забарабанил в двери. Изнутри донесся дитячий визг. Неужто Ядины малыши к жизни вернулись?

— Открывайте, это я!

— Кто я? — переспросил мужской голос. Ба, да это ж мельник! Тоже очухался!

— Тарас это! Скорее открывайте!

Скрипнул засов, в лицо ударило мерцание множества лучин да свечей.

— Заходь. Что случилось? На тебе лица нет.

— Дай воды, — попросил задыхающийся мужик. Рыжеватый ввалился в сени и тут же уселся на пол. Сил дойти даже до лавки уже не осталось.

— Вернулся, живой, — запричитала подоспевшая Марьяна, протягивая воду. Тарас жадно приник к чаше. Большие глотки больно давили на стенки пересохшего горла. А несколько капель вообще попали не туда, вызвав судорожный кашель.

— Да, что это с тобой? — удивился мельник.

— Почти всю ночь бежал, — сквозь дерущий легкие кашель и слезы выдавил из себя Тарас.

— Пройди в избу.

— Погодь, дай отдышаться. Сил нет.

Снова задушил кашель. Наконец, немного придя в себя, восстановив дыхание и избавившись от перхоты, рыжеватый устроился на лавке. Из соседней комнаты доносился разговор Яди с мальчиками.

— Рассказывай, — потребовал мельник.

— Был я у хаты ведьмака. Тебе, видать, уже рассказали. Пошел к нему за подмогой. Да только наткнулся там на волколачий вой, пропавших детей...

— Девочка моя! Она там? Жива? — в надежде завопила Марьяна.

— Не ведаю, — собственный ответ рассек сердце надвое, — так и не смог понять. Как ни обступал это черное жилище, как ни прислушивался — так и не сумел различить ничего более чем вой, дитячий визг, да крики Марыси.

— Марыси? — поразилась мельничиха.

— Да, ворожея тоже там. Я хотел сначала кинуться внутрь, детей вызволить... да не решился, — мужик виновато опустил голову, но попытался оправдаться. — Подумал, что коли пропаду, то в деревне так никто и не узнает, где дети томятся.

— Никто тебя ни в чем не винит, — поддержала мужика мельничиха, — из селения и так ни один человек не решился с тобой пойти.

От таких слов рыжеватый немного встрепенулся и продолжил:

— Вот вернулся, чтоб народ собрать, да на черную хату идти. А теперь и не ведаю что делать.

— Почему? — спросили хором.

— Да я полчаса назад, на подходе в деревню столкнулся с волколаком. Кажись, тем самым из черной хаты. Рыщет тут то ли сам ведьмак, то ли нечистик им науськанный.

— Так они ж приходили сюда ночью, — испугалась мельничиха.

— Кто?

— Да этот ведьминское отродье, — пояснил мельник и со злостью добавил, — а с ним и Малк... предатель.

— Что ж ты говоришь такое! Малк ни в жизнь бы нас не предал! Он... он зачарован, — ужаснулась собственной догадке мельничиха. — Видать, и вправду ведьмак тот нечистик и есть! Надо бежать, спасать Малка!

— А как же доченька моя? И другие детки? — со страхом добавила Марьяна, глаза которой увлажнились и заблестели.

— Погодьте, не время сейчас слезы лить. Надо что-то срочно делать, — мельник мигом остановил готовые сорваться ручьи и из глаз своей жены.

— А почему ты решила, что именно ведьмак во всем повинен? — переспросил мельничиху Тарас.

— Так Ядя, сама рассказала, что тот, кто из нее кровь сосал, на ведьмака похож был.

Воцарилось молчание, отяжеленное раздумьями и догадками. Только малыши посмеивались от тихих ласковых слов мамки.

— Одного только никак не пойму, зачем он тогда тебя да Ядю с малыми к жизни вернул? — лицо Марьяны исказилось, будто уста нехотя вытолкали слова наружу.

— И, правда, зачем? — призадумался рыжеватый.

— Да, чего тут гадать?! Подозрения с себя хотел снять, вот и вернул к жизни. Поди, почуял, что мы почти уразумели его страшные планы, вот и захотел притупить наши догадки, — мрачно промолвил мельник. — Только не выйдет у него ничего! Надо срочно народ собирать. Рассказать обо всем. А там и решим, что делать дальше.

Да, глаза людей так и не прояснились от страха. Нечистик хорошо делал свое темное дело. Сегодня собралось вдвое меньше селян, чем вчера. Пришли только мужики, несколько стариков, пара баб и пяток мальцов. Последние явно улизнули из хат украдкой от матерей. Когда гул стих, воздух пронзил вопрос Нюрки:

— Ну, чем ты нас сегодня потчевать будешь?

— Да тебе никак Баламутень35 — родич?! — потряс издали кулаком пьянчуга, на всякий случай, прикрывая травмированный нос. — Дай сказать человеку, прежде чем округу будоражить.

— А ты вообще молчи, мало вчера получил?

— Снова начинаете? Хватит! — топнул рыжеватый. — Мы узнали, кто детей и скот воровал! Да, по всему видать, и кровь у людей пил.

— Кто же? — все люди как один ждали ответа, выпучив глаза.

— Ведьмак!

Повсюду зашептались, зароптали. Земля оросилась плевками. Кто-то забормотал молитву под нос.

— Так, чего ж тогда мы тут стоим? Сжечь надобно эту поганую хату! Да разом с ведьмаком! — заорал пьянчуга.

— И то верно! — поддержала своего недавнего врага Нюрка.

Народ прытко закивал, множество глаз наполнилось кровью, руки сжались в кулаки. В мыслях селян черная хижина уже полыхала огнем.

— А откуда ведаешь про то? — вдруг прозвучал неожиданный вопрос древнего старца.

— Собственными ушами слышал дитячьи голоса из хаты ведьмака, да еще волчий вой!

— Так дети живы? — спросил кто-то.

— Да, покамест живы.

— Тогда нужно поскорее вызволить их!

— Быстрее в лес!

— Сжечь черную хату!

— Убить проклятого кровопивца!

— Спасти детей!

Десятки лаптей развернулись в сторону леса. Кто-то даже уже занес ногу в первом шаге.

— Погодьте! — остановил их мельник.

Головы обернулись с немым вопросом.

— Ведьмак здесь, в деревне.

— Ой, деточки мои, — пискнула какая-то из баб, — они ж у меня одни дома остались!

— И мои! — добавила другая.

— А у меня скот один одинешенек, — завопила Нюрка.

— И у меня, — примкнула хозяйка постоялого двора.

Только что сформировавшееся сельское войско уже собиралось с визгом разбежаться по домам.

— Стойте, — рявкнул мельник, — оглянитесь. Кругом светло. Он не посмеет тепереча на людей напасть.

Народ облегченно выдохнул, но сердца все еще сковывали беспокойство и желание поскорее убедиться, что семьи в порядке. Тревога все еще дымкой ползла сквозь воздух — и Тарас с мельником чуяли шаткое положение общего сбора, готового вот-вот рассыпаться на части.

— Слушайте, сейчас нам надобно ведьмака изловить. И чем быстрее мы это сделаем, тем скорее избавимся от всей этой напасти! Тогда можно смело и детишек освободить и боле за семьи и скот не страшиться. Потому не стоит терять ни мига. Пойдемте! Он сейчас в доме Гурки опочивает.

Знатный оратор был мельник, редкий дар убеждения имел. Повезло рыжеватому, когда ведьмак решил именно отца Малка из забыться возвратить. Вот она — настоящая подмога. Потому сейчас любо было наблюдать, как люди легко повинуются словам и готовы следовать за мельником. Все, кроме того самого древнего старца. Он, видать, имел свое разумение насчет происходящего, только вслух не молвил. Надо бы с дедушкой отдельно от всех потолковать. Человек он мудрый, жизнь долгую прожил. Авось мыслью дельной поделится.

Толпа послушно шагала к дому покойного лесничего. Все недавние страхи растворились в солнечных лучах и появившейся решимости.

— Эй, дедушка, — окликнул рыжеватый тяжело идущего старика, слегка отставшего от толпы.

— Чего тебе?

— Вижу я, что ты не жалуешь наших доводов. Почему?

— Давно живу я на этом свете. Немало я видывал людей, что уже почти в Вырае были. Да каждый из них, кому ведьмак помогал, здесь остался. Слишком много он добра сделал, чтобы его вот так за нечистика принимать.

— Но ведь я сам слышал, как дети в его хате визжали, как волчий вой из нее разносился!

— Иногда и уши могут обмануть. А страх людской способен даже истину так дегтем измарать, что вовек ее белизны не разглядишь.

— Ну, я же слышал... — скорее для того, чтобы самому убедиться, добавил рыжеватый.

Старец только пожал плечами.

— Эй, ведьмак, выходи к нам ответ держать! — заорал осмелевший выпивоха, шедший теперь плечом к плечу с Нюркой.

— Давай-давай! Выказывай на свет свою черную суть! — поддержали другие.

Но из хаты не донеслось ни звука. Селяне топтались у дверей, но в хижину войти не отваживались.

— Погодьте голосить. Пойдем Тарас, поглядим, что там внутри.

Мужики ступили на крыльцо и потянули за ручку — дверь оказалась не заперта.

— Ага, видать, был тут! — пояснил местный гуляка.

Мельник и рыжеватый скрылись в избе. Они быстро оценили обстановку — перевернутые лавка и таз свидетельствовали о недавней борьбе. Только вот между кем и кем?

— Может, все же они на самом деле какого нечистика заловили? — теперь Тарас стал сомневаться в том, что вся эта затея так уж правильна. Может, и вправду он чего недопонял там, в лесу, у черной хаты?

— Нет, не думаю. Боюсь, что это Малк в себя приходить стал от ворожбы.

— Так ты думаешь, они помеж собой дрались?

Мельник кивнул.

— Где ж нам их искать тепереча? — скорее себя спросил рыжеватый.

— Я знаю где! — прозвучал твердый ответ.

— Где?

— На кладбище! Там ведьмаки днем своей черной силы набираются.

— Откуда тебе то ведомо?

— Ведомо и все, — отрезал мельник, — пошли.

Тарас искоса глянул на спутника и отпрянул от искаженного злобой лица. Но, не стал спорить, последовав за ним на улицу.

— Вон они! Держи ведьмака! — заорал пьянчуга.

— Хватай его!

— Что это он делает?

— Да это ж Малк, глядите!

— Да ведьмак же его убить хочет!

— О, боги, крови-то сколько!

Отовсюду стекавшиеся, люди налетели на ведьмака. Похватали его волосы, скрутили, заломили руки. Упавший меч жалобно брякнул.

— Теперь будешь знать, как детей воровать!

— Как кровь у людей сосать!

— Как скот жрать!

Несколько раз ведьмака пнули под дых. Пьянчуга завершил поимку точным ударом в нос, словно хотел отыграться за свой. Никто не стал даже прислушиваться к оправданиям хозяина черной хижины, заставляя его смолкнуть дополнительными тычками.

— Эй, Малк, ты как?

Юноша разлепил веки — над ним блестели глаза отца и еще несколько соседей по деревне. Тело наливалось силой. Боль не возвращалась. Малк сел и осмотрел свои запястья — на них не было ни следа от стальных когтей. Зато на рубахе и вокруг багрела кровь, нехотя всасываемая землей, которую нынче топтали каверзни да споги.

— Все нормально. А что с упырем? — разволновался Малк, совершенно не желая еще хотя бы раз в жизни испытать такое. — Надеюсь, он помер?

— Какой упырь, сын? Это все он, это он тебе дурман колдовской в разум наслал.

Живая вода быстро сделала свое дело — и мозг юноши уже прекрасно работал, хотя все еще не понимал, почему тут собралось столько людей. Рядом на коленях стоял учитель, удерживаемый мертвой хваткой множества рук. По его подбородку бежали алые дорожки, обрезанная прядь закрывала глаза.

— Отпустите его! — вскочил на ноги Малк.

— Да, что ты сын! Это ж он, он детей крал, он скот воровал...

— Не он! Отпустите его! — юноша подлетел к склоненному ведьмаку и стал силой вырывать учителя из лап селян.

— Успокойся! — разозлился мельник. — С каких пор это ты ведьмака стал защищать?

— С тех самых, как он помочь нашей деревне согласился, — парень упрямо отрывал цепкие пальцы от плеч хозяина черной хаты. — Ну, скажи же им!

— Не сметь! — скомандовал мельник. — Только попробуй хоть слово произнести — и ты навсегда здесь останешься!

— Да, ты что? — ужаснулся Малк. — Он же... Посмотри...

Юноша огляделся в поисках тела упыря. И обнаружив его за одной из могил, указал неверующим. Все селяне всмотрелись в лежащее неподалеку тело, пронзенное в области груди колом. Одна из баб боязливо подошла ближе и, вглядевшись получше, вдруг завопила:

— А-а-а-й! Что же вы натворили? Это ж мой постоялец! Люди-и, они убили моего постояльца, честного, доброго и щедрого человека!

— Да, какой же он добрый? Это ж упырь! — твердо заявил Малк. — Он сам чуть ни убил нас в хате лесничего, а затем котом обернулся да сбежать хотел. Только не поспел — петухи пропели! Посмотрите у него на пальцах когти, которыми он мне нутро пытался разодрать.