Наследство Гокинса

— Отделали его, — буркнул приехавший.

— Деньги искали, вот, кстати, запись.

— Значит, не нашли?

— Нет, — говорит начальник, и на меня выразительно смотрит, а полицейский, что рядом стоит, красноречиво дубинкой поигрывает.

— Крепкий орешек? — спрашивает приехавший.

— Да какое там, — машет рукой начальник, презрительно оттянув губу. — Слизняк. Все ботинки мне языком вылизал, а еще зубастик, называется. Самый последний слюнтяй ему фору даст, не обгадится, как этот.

— Вот как? Предполагали, что труслив, но настолько? Ладно, так даже лучше. Пятьсот как лучше: наличкой или на карту.

— Наличкой, конечно.

Получив деньги, начальник заулыбался, а потом достает из кармана черную ленточку и протягивает ее приехавшему.

— Что это?

— А это, — смеется начальник, — у слизняка в кармане было.

— Однако! — удивился приезжий. — Нет предела наглости. Сильверу расскажу и видео покажу. Как бы за такой обман мужского достоинства не лишиться, — и головой качает с осуждением. — Ну-ка, — достает из ножен кинжал и срезает мою красную ленточку вместе с волосами. — Клеймо пусть Сильвер сам выжжет по приезду.

Разжалованным зубастикам, тем, что сломались, ленточки срезают вместе с косичкой, а на правой щеке клеймо выжигают. Вот как с Петрином случилось в Оганте. Даже последний долговик мог тому в лицо плюнуть, а теперь и меня такое ждет?

Глава 7. Знакомство с Сильвером

Меня связали и засунули в багажное отделение катера, потом несколько часов полета и прибытие на место. Пока мордовороты меня вытаскивали, а затем тащили, я успел осмотреться. Старый, но еще крепкий каменный двухэтажный дом, вокруг зеленая зона, окруженная высоким забором. Вдали виднелись многоэтажки, включая примечательную башню со шпилем. Это, оказывается, Нью-Таун, столичный город планеты. Где-то в той стороне располагалась Воробьиная шляпа с конторой "Твенти и сыновья".

Меня затащили в подвал и грубо бросили на грязный бетонный пол. Один из мордоворотов лениво развязал мне руки и ноги, и оба ушли, забрав с собой веревку и закрыв дверь на засов. Тело и лицо по-прежнему сильно болели, я же старался меньше обращать внимания на тягучую боль, размышляя о своей дальнейшей судьбе.

Фамилию Сильвер я слышал еще раньше — тогда, когда ворвались в дом и похитили Бонса. Меня тоже искали, вот тогда кто-то и произнес фамилию Сильвера. Тот, вроде бы, главным у бандитов был, хотя сам в налете не участвовал. Вот и в Эрзеруме фамилия засветилась, этот Сильвер подал на меня в розыск, якобы я украл у него пятьсот фартимов. И вот теперь я здесь. Ясно же, что и Сильвер где-то тут.

Зачем я ему? Во время того налета кто-то из бандитов сказал, что раз взяли Бонса, то я особо и не нужен. У них свой Гокинс есть. Понятно, для чего — наследство получить. Бонса, небось, выпотрошили, код доступа узнали, вот только смогли ли догадаться, что причина в раскладе букв? Если догадались, то зачем я нужен? Убьют или отпустят? А если не смогли добраться до наследства? Нужен ли я? Я же ничего не знаю, главным был Бонс.

Если в обоих вариантах я оказываюсь не нужен, то зачем меня покупали, в розыск объявляя? Вот так и я мучился несколько дней, размышляя о своей будущей судьбе, пока, наконец, за мной не пришли и не отвели наверх.

Зал, через который тянулся длинный и широкий стол, за которым разместилось полтора десятка рож. Во главе стола сидел плотный широколицый старик, холодно смотревший на меня. Здесь же я увидел и того, кто приезжал за мной в Эрзерум.

— Хм. Вот ты какой, внучок Генри. И лицом похож и статью. Только Генри парнишка смелый был, помню, как он меня смог обдурить, а вот ты...

Старик замолчал, продолжая изучающе на меня смотреть. А я понять не могу: прапрадед полтораста лет тому назад приехал в Травент, а этот утверждает, что деда лично знал, да еще когда тот парнишкой был? Столько не живут! Если только большую часть жизни на межзвездниках не летать. Там за пару недель биологической жизни в Галактике и год, и два пройти могут.

— Зубастиком захотел стать, — продолжил главный бандит, ясно, что это сам Сильвер. — Черную ленту, говорят, приготовил. К нам в новики собрался, — усмехнулся главарь, а сидящие за столом рассмеялись. — Бесправного каторжника убить не сложно, были бы деньги, а по-настоящему, в драке, бою слабо?

Голос Сильвера стал жестким, а взгляд колючим.

— Отвечай, щенок!

Меня всего пробрало, ноги стали плохо держать, а сам я покрылся испариной — настолько мощью несло от старика.

— Я... я... убил.

— Кого? — Сильвер презрительно задвигал губами.

— Двоих. Одного в Аквенте, я его кинжалом, а другого на Касторе. В Аквенте мы с Бонсом ночевали в какой-то дыре, а хозяин с дружками хотел нас убить и зарезать. А Бонс напился и крепко спал. Храпел. Вот я одного и убил, а второго порезал. А затем Бонс проснулся и остальных убил. А второго на Касторе, меня там похитили, я сбежал, ну и убил.

— А почему черную не носил, а только красную?

— Ну, это... я боялся. У нас в Аквенте с этим строго.

— Настоящий зубастик ничего не боится, а ты, говорят, тот еще трус и слизняк. А? Что скажешь, Гокинс?

— Я... я не знаю...

— А я знаю, — Сильвер достал накопитель и стал вертеть его в руках. — Смотрел я, как ты в ногах валялся, а затем ботинки полицейским вылизывал. Тьфу! Твой прапрадед никогда бы до этого не опустился.

— Сильно меня били, до сих пор все тело болит, — я попытался оправдаться.

— Пф. Не будь ты зубастиком, то плюнуть и растереть, хотя большинство мальцов на Пальме все равно так бы не унижались. А ты с ленточкой был. С красной, да еще и на черную наметился. Ну и знаешь, что за это с зубастиками делают? Я тебя спрашиваю!

— Знаю, — еле слышно промолвил я, низко опустив голову.

— И что именно?

— Ленточку с косичкой срезают, клеймо на щеке...

— И все?

Я кивнул головой в знак согласия.

— Зубастик — мужчина, а ты баба, не достойная штанов. Клеймо, само собой, но этого мало. Достоинства лишить, дать юбку, трусы кружевные, — Сильвер усмехнулся, а бандиты расхохотались, — лифчик там, и вышвырнуть его прочь. Хотя, нет. Отправим дамочку, — все вновь засмеялись, — обратно в Эрзерум.

То, что со мной все это произойдет, я не сомневался. Да вот уже один из бандитов нож взял, огонь зажег и нагревать стал, клеймить сейчас станет. У меня остался крохотный, но единственный шанс спастись.

— А как же наследство дедово?

— Чего? — удивился Сильвер.

— Вы его нашли?

— А ты здесь при чем? Когда найдем, его получит Гокинс — который мужчина, а не баба.

Бандиты снова засмеялись, хотя и не так громко. Значит, они не узнали верный код!

— Я код знаю.

— Мы тоже, — сказал бандит, что калил нож, подойдя ко мне и примериваясь к моей щеке.

— Я правильный знаю!

— Подожди, Хенрис, — остановил бандита Сильвер. — Ты про черного пса?

— Он не правильный! Точнее, не совсем верный. Его нужно вводить с заглавных букв.

— Проклятье! — Лицо Сильвера налилось кровью. — Проклятье! Черный Пес! Я про него и забыл, да и Генри его не знал, а я не соотнес, не подумал, что это кличка. Был такой кэбот, да только давно сгинул, еще при слепом Пью.

— Джон, нож остывает, — напомнил бандит, что стоял рядом со мной.

— Отбой. Успеется. Если не соврал, так и быть, мужиком останешься, а клеймо подождет. А соврал, все вместе сделаем.

Я тихонько выдохнул: кажется, сработало. Клеймо на щеке — это меньшее из зол, чем то, что мне было уготовано.

— Денс, — продолжил главарь, — возьми Пирри и Гокинса, сходите к Твенти.

Сильвер сунул руку во внутренний карман куртки, достав оттуда пачку денег. Да там все по сто фартимов! Редко, кто такими купюрами расплачивается. Если покупки крупные, то платят посредством идентификатора, обычно в ходу мелкие купюры.

— Держи тысячу, — десять бумажек перекочевали в руки пожилого мужчины, сидевшего близ главаря.

— Гокинса которого брать? — спросил второй, которого Сильвер назвал Пирри.

— А ты не знаешь?

— Ну... — потянул тот. — Абби?

— Конечно, — хмыкнул главарь. — Ответил правильно, но ведь сомневался.

— Я не сомневался, просто уточнил. Ясно же, что Абби, — решил оправдаться Пирри.

— А давай пари, — Сильвер хищно усмехнулся. — Ты объясняешь почему именно Абби, если правильно ответишь, сто фартимов твои. Нет, отдашь мне. Ну как?

Пирри задумался, видать, тяжело ему соображать, а бандиты вокруг зашумели:

— Соглашайся, это же просто!

— Дополню, — продолжил Сильвер, — можешь подсказку друга, но только одного, использовать.

— А! Согласен! — решился Пирри. — Кто ответ знает? — обвел он взглядом бандитов.

Несколько человек подняли руки. Особенно выделялся молодой прыщавый парень, тряся от нетерпения рукой. Сильвер продолжал хищно улыбаться, с интересом глядя на происходящее.

— Абби, — выбрал прыщавого Пирри.

А, так это, значит, мой однофамилец, Гокинс. Интересно.

— Этот весь избитый, с таким к Твенти не сунешься, решат, что били и заставили, потом откупаться придется, и много, — выпалил прыщавый.

— Ну, Пирри, принимаешь такой ответ? — Сильвер с интересом смотрел на бандита.

— Принимаю!

Сильвер демонстративно достал пачку денег, пролистнул ее и засунул обратно в карман.

— С тебя сто фартимов.

— Почему? — удивился Пирри, да и другие бандиты тоже.

— Потому что головой надо работать, а не тем, что ниже.

— Но почему? Абби все верно сказал, — не унимался Пирри.

— А потому что, пойди вот этот щенок, — Сильвер указал на меня, — то наследство капнет ему. А он не-со-вер-шен-но-лет-ний! Год придется ждать, пока ему деньги не разблокируют. Понял теперь?

— Ну да, — обескураженно произнес Пирри, а затем развернулся и хорошенько приложил моего однофамильца кулаком по лицу.

— Эй, если полицию из-за его синяка вызовут, откупаться будем из твоей доли. И не забудь про сотню фартимов, — хмыкнул главарь.

Меня же отправили обратно в подвал. Надо же, из-за моего малого возраста пошел за наследством этот прыщавый. Код, наверное, сработает, денежки достанутся однофамильцу. Сильвер, конечно, их заберет, поделив с напарниками. И этому Абби что-то достанется. Жаль, а могло бы и мне что-нибудь остаться. Интересно, сколько там денег? Миллионы, конечно. Десять, двадцать? Или даже сто? Мне бы и одного хватило. Ух, я бы развернулся. Купил бы катер, служанок симпатичных завел, а могу и каторжников купить. Стоят-то гроши. А где остаться? Здесь или в Травенте? Или на Касторе? Нет, на Кастор не хочу, да и здесь что-то мне не нравится. Лучше в Травенте жить. С моими деньгами префект мне руку бы подавал, Гарик кланялся, а мерзкие Ремми с братом Ромеком на коленях ползали бы. А что? И ноги целовали. Потому как слизняки, а я зубастик... Проклятье! Мне же щеку заклеймят. И тогда этот Ремми на мне, чувствую, отыграется! Вижу его гнилую душонку. Братья-доносчики!

А вот и нет, не отыграется! Я же с префектом буду дружен, ведь миллионер! А тот любому укорот даст, все мне будет позволено. Захочу и Ремми подрежу. А еще лучше его мерзкого младшего брата. Красота!

Так я мечтаниям предавался, время и прошло. День прошел, второй за полдень перевалил, а меня снова наверх ведут. Что-то боязно мне, больно же, когда раскаленный металл в кожу впивается. Сильвер грозил, что клеймо поставит.

Снова я в зале, снова те же лица, но смотрят в этот раз как-то иначе. Не пойму, хорошо это или плохо. Перевел взгляд на Абби, синяк еще тот у него, но парень что-то грустный, не иначе из-за фонаря полиция в контору приперлась и пришлось откупаться. Хотя бил-то Пирри, тому и платить. Но если Абби здесь в шестерках, то есть в новиках, могли и его на деньги обуть, с пиратов станется.

Сильвер смотрит изучающе, но в чем причина? Или код не подошел? Тогда мне крышка!

— А Генри умненьким оказался, — начал Сильвер, — впрочем, умненьким он всегда был. Вот смотрю я на тебя и не знаю, что сделать. Дом на Абби переписать не получится, из-за твоего возраста. Для этого год придется ждать, но это долго. Но и там тот же год ждать. Не могу решить, на ком из вас, Гокинсов, остановиться. Ты хоть знаешь, сколько прапрадед денег оставил?

— Десять миллионов? — тихо говорю. — Или больше?

— Десять? — хмыкнул Бонс. — Одним только Твенти за сотню лет половина от твоей цифры ушла, пять тысяч вариантов испробовали. А сколько еще денег на другое вылетело! Один патент сыну в три миллиона мне обошелся! Сына моего видел?

— Нет, откуда?

— Ты же из Оганта, ведь так?

— Да.

— А наместником там кто?

— Сэр Бельгаман.

— Сынок мой родный. Не знал? Ха!

— Как?!

Я даже рот раскрыл, ничего не понимаю. Нет, то, что отец сэра Бельгамана кэботом был, это все в Оганте знают. Отец наместника решил остепениться, имение прикупил, заводики, женился, сын родился, а когда вырос, отец купил сыну патент наместника. Но тот Бельгаман, а этот Сильвер, да и времени сколько прошло! Отец наместника, кажется, давно умер. Или не так? Смотрю растерянно на Сильвера, а тот ухмыляется:

— Да, сын. А фамилия у него моей жены. Та из уважаемого на Аквенте рода, с покупкой патента на такую фамилию проблем не было. А будь он Сильвер, тогда — да. Как сынок родился, я по большей части в космосе болтался, там время почти не движется, в отличие от земли. Мне умирать нельзя, пока награбленное Бафлинтом не верну. А ты говоришь, десять миллионов. А четыреста не хочешь?

— Че... — у меня даже слова застряли.

— Но этого мало! Пальмит где-то спрятан, эти четыреста миллионов фартимов — тьфу по сравнению с ним. Ладно, рискну, потому что так, что этак год терять. Клейма на щеку не хочешь?

— Нет.

— Ну-ну, еще бы. Дом в Травенте тебе оставлю, и ленточку могу позволить носить. Хочешь?

— Да, — шепчу, ничего не понимая.

— Но ее заслужить надо, но ничего, отработаешь, хоть и слизняк ты, в отличие от этого каторжного. Вот кому зубастиком бы быть, да вот не сложилось.

Я по-прежнему ничего не понимаю, что за каторжный такой? Но чувствую, что фортуна ко мне поворачивается!

— Генри оставил все не просто первому попавшемуся Гокинсу, который код правильный введет, а тому, кому принадлежит дом в Травенте, то есть тебе. Сейчас ты подтвердишь решение, и четыреста миллионов тебе упадут. Через год, сразу по приезду в Травент, твое пребывание там тоже в завещании условием оговорено, переведешь всю сумму мне. Дом, как я сказал, достанется тебе, ну и то, что тетка оставила.

— А разве мне можно в Травенте появляться? — я вспомнил, что Бонс говорил, что нас с ним могли в розыск определить из-за трупов в моем доме.

— Этот вопрос я решу. Смастерим так, что убивал Бонс, а тебя взял с собой в заложники. Так что через год можешь спокойно на Аквент лететь. Но чтобы ты финт не устроил, прилетев туда и в наследство окончательно вступив, нас не бортанул, запачкаться тебе придется. Заодно подкрасишь ленточку заново, а то испоганил ее. Поэтому зарежешь здесь кое-кого, предварительно поиздевавшись, все действо мы запишем. Ты Рема Оунса знаешь?