— Ты насорил, тебе и убирать.
Это что, я должен этого мужика и закапывать собственноручно? Да пусть валяется, мне какое дело. Собаке — собачья смерть и никакого погребения. Только я пристроился тоже идти со всеми, как шедший последним боец развернулся и сунул мне в руки свой мачете. Дружелюбно улыбаясь, он развернул меня лицом к ручью и стал тихонько подталкивать в том направлении.
Понял, не дурак. Пока не приберу за собой, к своим лучше не возвращаться. Пошёл к ручью и со злости начал пинать труп. Спрашивается, почему бы этому поганцу не посидеть в той канаве, откуда он вылез, ещё денёчек. Судя по его внешнему виду, при жизни этот гигант секса был или лесным разбойником, или браконьером. Всё-таки мне не нравится, что он так "вовремя" оказался здесь именно в тот момент, когда дочь храмовника осталась одна. Если бы он следил за нами всё это время, то орки его обязательно бы учуяли. Или нет?
Допустим, он сидел здесь не просто так и является шпионом одного из наших "доброжелателей". Толковый агент так просто мне бы не дался, не отвлекись он на Шасану, у меня было бы минимум шансов завалить этого борова. Значит, как это не противно моему чувству прекрасного, придётся труп обыскивать, раздевать и осматривать (странно, что этого не проделали сами орки, или это очередной экзамен на сообразительность). Тяжело вздохнув, начал работать.
О, боги! Что только не сделаешь, доказывая, что ты вполне взрослый и самостоятельный. Например, будешь рыться в карманах у трупа, или снимать с него же сапоги (фу, какая гадость!) и остальное тряпьё. Да, не густо у предполагаемого шпиона с наличностью — пять жалких меди никак не могли сойти за достойную оплату. К этому "состоянию" прибавились: дрянной нож, огниво в мешочке и два сухаря, завёрнутые в грязную тряпку. И всё, что-то не похож он на агента. Уже отворачиваясь от голого тела, вдруг заметил что-то странное у него на коже. Брезгливо кончиком сапога раздвинул ноги у трупа.
Оп-па! Приплыли! На внутренней стороне бедра, рядом с самым "ценным", что у мужика было при жизни, чётко видна татуировка в виде маленького чёрного треугольника на фоне трёх языков пламени — знак тайной стражи Чедана. Оттащил труп под ближайший куст, туда же отправились его грязные тряпки, и быстро всё это завалил какими-то сучьями и прочим лесным мусором. Подхватив мачете, часто оглядываясь, побежал к остальным. Как бы не пришлось нам из-за этой новости отправляться в путь на ночь глядя.
* * *
Оррин никак не мог понять, что же его так раздражает в последнее время. Вроде бы всё хорошо: от погони ушли, с храмовниками разобрались, более-менее отдохнули, но что-то было не так. Как заусенец на пальце, его всё время преследовало ощущение неправильности, какого-то диссонанса в происходящем. Вождь явно просмотрел что-то очевидное, лежащее на самом виду. Но никак не мог ухватить ускользающую мысль, и это начинало его бесить. Было бы глупо, пройдя и пережив столько в последнее время, погореть здесь или на границе из-за какой-то мелочи. Даже когда по амулету Малыш сообщил о нападении на дочь Шаса (причём сделал это неосознанно, что в функции амулета не входило, для связи надо было чётко представлять адресата и прилагать немалые усилия, всё у мальчишки получается по своему), это не дало объяснения беспокойству орка.
В дом вошёл Рорин с девушкой на руках, выглядела пострадавшая неважно — рубаха изорвана, синяки на лице и вся мокрая. Оррин вопросительно посмотрел на брата.
— Да ничего страшного, повалял её какой-то лесовик около ручья, всё никак не мог с девчушки штаны содрать — это его и задержало. А тут Малыш с каменюкой помешал "свиданию", правда увлёкся немного, и мелкую всю чужой кровью залило, вот она и сомлела. А так всё хорошо.
Рассказывая всё это, Рорин аккуратно уложил девушку на лавку. К ней сразу подбежал младший брат и стал похлопывать по щекам, пытаясь привести в чувство.
— А сам защитничек где? — Вождь посмотрел на дверь. — Или сам идти не может?
— Да нет, что ему сделается. — Рорин громко рассмеялся и пояснил. — Малыш так этому лесовику морду поровнял, что его тело не опознают даже близкие друзья. Никогда бы не подумал, что такой робкий мальчик может забить камнем здорового мужика. Твой характер. Помню ты, когда бесился...
— Не до того. — Перебил вождь. — Где он? Почему до сих пор нет?
— Да я оставил мальчишку прибрать за собой, надо дать ему время придти в себя. Ничто так не ставит подросткам мозги на место, как уборка последствий своих шалостей.
Малыш забежал в дом и сел на лавку у стола, пытаясь отдышаться.
— Фуууу...У нас проблемы. — Парнишка старался восстановить дыхание, что бы пояснить своё заявление. — У мужика знак Тайной стражи. Чеданской.
И тут у Оррина все кусочки мозаики встали на свои места. Он, наконец, понял, что беспокоило его всё это время. Точно. Зная дотошность чедан во всех делах, особенно если они сулили выгоду (а за поимку Малыша объявили награду уже несколько заинтересованных лиц), местные должны осаждать их отряд сотнями, а тут тихо, как на кладбище. Значит, или их кто-то прикрывает магически от чужих взглядов (что очень сомнительно), или чеданам прижали "хвост", запретив трогать орков (что более похоже на правду). Если бы прикрывали свои — Оррин знал бы однозначно, следовательно, действуют чужие. Сильные, с большими возможностями чужие, потому что достаточно наследил их отряд в Чедане для горячего к ним интереса местной стражи.
Это кто же у нас такой добренький? Этот вопрос очень заинтересовал орка, потому что у некоторых "защитников" цена помощи может оказаться неподъёмной для их маленького отряда. Орки здесь ни причём, для людей эта затея слишком сложна организационно, значит — эльфы. Длинноухие "пасли" Малыша ещё на территории Сарана, применили несколько силовых акций, но добивать не стали. Что они узнали во время последних событий такого, что кардинально изменило их планы в отношении принца? Именно мальчишка является во всей этой истории ключевым звеном, значит, новые сведения о нём.
В то же время объявилась Тайная стража. Её люди пока только наблюдают (недоразумение с Шасаной говорило лишь о низкой степени посвящения у убитого стража), но нет никакой гарантии, что им дадут спокойно дойти до границы. Оррин задумался: отряд остался без лошадей, выходить в поселения для их приобретения рискованно. Но идти к границе лесами и пешком в их положении глупо. В нужном им направлении нет крупных рек — водный путь невозможен. Какие остались варианты?
А вариант оставался один, тот, который вождь держал на самый крайний случай. Не хотелось бы к нему прибегать, но придётся. Значит, свидетелей остаться не должно. Печально, но факт — все обнаружившие их убежище стражи должны умереть.
* * *
Давно уже наступила ночь. Притаившиеся в кустах вокруг лесной сторожки стражники изнывали от нетерпения, но десятник приказал ждать его команды. А с ним не забалуешь — сразу лишит жалованья за неделю. В Чедане вообще не одобряли телесных наказаний — прибыли от них нет никакой, а вот весьма обширная система штрафов и отработок была просчитана и введена по всему государству. Прибыль и денежный достаток давно были возведены в культ поклонения и для чедан не было более болезненного наказания, чем убытки в чём либо. Поэтому, за любые нарушения дисциплины стражников наказывали лишением денег. Так что даже обещанная награда за поимку принца соседней державы не могла заставить солдат нарушить приказ — награда ещё неизвестно будет или нет, а десятник оштрафует совершенно точно.
Орки в избушке давно затихли так что можно будет взять их спящими. Один из стражей заикнулся было о том, что надо дождаться подкрепления и не захватывать лесную избушку одним десятком. Но после вычета доли чужого десятка из вознаграждения окончательная сумма понравилась всем намного меньше, чем первоначальная. Так что решено было справиться с заданием собственными силами — и шуму меньше, и деньги придётся делить только среди своих.
Пора бы уже и приступать — летом ночи короткие, так и до рассвета со штурмом можно затянуть, а это уже плохо. Всё-таки сонный орк ночью это совсем не то, что не выспавшийся злой орк утром.
О, вот и условный сигнал! Прячьтесь орки — стража идёт!
* * *
Я уже весь извёлся, ожидая неизвестно чего. После моего сообщения о чеданской страже Оррин повёл себя странно. Очень странно. Повинуясь его приказу трое бойцов подхватили свои мешки и вышли на улицу. Когда я хотел выйти за ними и посмотреть, чем они там будут заниматься, меня довольно бесцеремонно заставили остаться. В это время в себя пришла Шасана и стала истерично рыдать. Пока отец и брат её успокоили, отпоили отваром успокаивающих трав, умыли и переодели — уже совсем стемнело. Шасину поручили собрать все вещи и сложить их посередине комнаты. Я, если честно, был заинтригован этими распоряжениями, но орки не обращали на меня внимания. Оррин старательно делал вид что дремлет и к объяснениям не расположен. А Рорин стоял около окна и напряжённо к чему-то прислушивался. Наконец, вернулись бойцы и доложили о полной готовности. Какой готовности? К чему готовности? Изнывая от любопытства, я даже начал грызть ногти (что в моём возрасте уже постыдно). Желая узнать, что происходит любой ценой, я даже попытался ощупать окрестности ментально с помощью колечка. Не знаю, как вождь почуял, чем я занимаюсь, но подзатыльник и совет "не высовываться" я от него получил.
— Все на месте. — Тихо сказал Оррин и открыл глаза. — Освободить центр комнаты, сложить рядом все наши вещи. Не разговаривать, к окнам не подходить, на шум внимания не обращать. Рорин, посади детей на вещи и проконтролируй их безопасность.
Дядя согласно кивнул и отошёл от окна. Меня и детей храмовника усадили на походные мешки и показали знак, призывающий к молчанию. Не знаю, как выглядел я сам, но брат с сестрой выражением любопытных лиц сильно напоминали близнецов. Самое странное, похоже, никто из нас совершенно не боялся предстоящих событий. А то, что сейчас что-то произойдёт, понял бы и младенец. Орки разошлись по углам комнаты и стали ждать.
Тихо. Слишком тихо. Я уже достаточно помотался по лесам, чтобы понять, что для этого времени ночи было слишком тихо. Это только городским жителям кажется, что ночью все звери спят. На самом деле именно по ночам в лесу самое активное время. Постоянно кто-то рядом шуршит, пищит, активно охотится или убегает. А сейчас рядом с избушкой было совершенно тихо. Так лесная живность ведёт себя, только если рядом охотится сильный хищник. Или человек. А мы, стало быть, дичь. Сонная, тёплая, беззащитная дичь.
Рядом со сторожкой раздались чьи-то голоса, выкрикивающие угрозы. Кричали явно люди, пытающиеся выбить двери и массивные ставни, закрывающие окна. Орки не сдвинулись со своих мест, но покрепче перехватили свои дубинки. Тем временем воинственные крики нападающих резко сменились волями боли и испуга. Интересно, кто там разбирается с нашими чеданскими "друзьями"? Судя по тому, как быстро пропали людские голоса — сочувствующего нам народу было достаточно. Потом вежливо постучали в дверь и незнакомый голос по орочьи произнёс.
— Мы закончили. Вам пора.
Оказывается, Оррин ждал только этих слов, так как события стали развиваться совершенно для меня неожиданным путём. Я думал, что если стражей обезвредили, то мы сейчас быстренько выберемся из лесной избушки и опять куда-то побежим.
Как бы не так! Вместо этого Оррин внимательно посмотрел на потолок и крышу снесло. Не у меня (как вы могли такое подумать!), у сторожки. Причём так аккуратно, что у стоящих по углам свечей, пламя только дёрнулось, но не погасло. Однако, когда мы (я и Шас с детьми) дружно посмотрели вверх, то звёзд на небе не нашли. Зато сверху, прямо по центру комнаты опустилась большущая плетёная корзина. Что вызывало максимальное удивление так это то, что это странное сооружение не крепилось сверху ни к верёвкам, ни к цепям. Поэтому было простительно, что я не сразу сообразил, что надо делать.
— Малыш, закрой рот и быстро закидывай сюда наши вещи.
Окрик Рорина привёл меня в себя, клацнув зубами, закрыл рот и начал быстро выполнять поручение. Покидав в корзину шмотки, орки помогли залезть в неё мне и детям. Как только все разместились в этом странном сооружении, Оррин крикнул, смотря в небо.
— Всё. Поднимай!
Не понял. Он что, разговаривает прямо с Великим Ором? И тут корзина стала набирать высоту.
Глава 19.
Мы рождены
Чтоб сказку сделать былью.
Странно, очень странно. Никогда я ещё не просыпался с чувством недоумения. Моё тело никак не могло смириться со странным поведением помещения, где мы (я и тело) ночевали. Нет, я прекрасно помню, что ночью орки отвезли нас куда-то, в сомнительного вида корзине, быстро выгрузили в каком-то доме и разместили по комнатам ночевать. Но это не объясняет того, что проснулся я в какой-то тесной и тёмной каморке (она очень напоминала схрон контрабандистов на "Легконогой Эль"). К тому же одинокая свечка, горящая в глубокой плошке, очень слабо освещала помещение. Но её света хватало, чтобы понять, что в доставшейся мне комнатёнке не было даже окна. Узкая кровать, тумбочка и рваный коврик — вот и весь сервис. Если бы память не утверждала, что нас спасли от стражи, я был бы уверен, что нахожусь в тюрьме (сырость и холод убеждали именно в этом). Но всё это было мелочью по сравнению с тем, что всё это архитектурное счастье вместе со мной явственно покачивалось!
Вы бы сказали, что на любом корабле меня качало бы точно также. Но, тогда было бы слышно плеск волн о борт корабля, поскрипывание такелажа, разговоры команды. А тут — совершенно тихо и покачивается! Жуть! Да где же это я? И где все?
Осторожно открыл дверь и выглянул. Никого. Длинный узкий коридор, несколько светильников на стене. Вышел. Справа по коридору ещё четыре таких же двери, как моя, слева окна плотно закрытые ставнями. И что мне теперь делать? Холодно, сыро, есть хочется и дорогу спросить не у кого. Пошёл на поиски кого-нибудь. Даже если нас всех во сне захватили в плен, то должны кормить. Наверное.
Ага! Слева дальше по коридору я увидел массивную дверь с высоким, мне почти по колено, порогом. Это должен быть выход! Может на улице найдётся кто-нибудь, кто объяснит мне происходящее. Судя по всему для того чтобы открыть дверь надо потянуть на себя. Осторожно повернул ручку и потянул. Безрезультатно. Потянул сильнее. Ничего не изменилось. Тогда я упёрся левой ногой в стену и изо всех сил дёрнул эту дверь на себя.
О, боги!
Меня спас от безвременной кончины высокий порожек, за который я успел ухватиться руками. С ужасом увидел странный дом, из которого выпал, весь окружённый плотным туманом. И, что самое ужасное, земли подо мной не было! Ну не может дверь находиться так далеко от земли, как тогда заходить в дом? Так что спрыгивать я побоялся, и правильно сделал. Потому что в разрыве тумана я увидел землю. Но какую! Игрушечную! Малюсенькие деревья и домики почему-то вызвали у меня панический ужас. Да где же это я?
— Куда-то собрался? — Спросил Рорин, втащив меня за шиворот в дом. — Опять ты лезешь, не спросясь. Пора бы уже и поумнеть.
