Для чего он оставил в живых храмовника я еще могу себе представить, узнать планы храма Эль, размеры погони и т.д. Но зачем Оррину понадобилась эта визгливая идиотка — ума не приложу. Если только для того, чтобы издевательства надо мной происходили круглосуточно. Тогда его затея удалась! Не знаю, какие при более близком знакомстве будут орчанки, но под влиянием длительного общения с баронессой, я начинаю бояться человеческих женщин. Это настораживает.
— Святой брат! Почему вы тащите с нами это орочье отродье? — Аглисса начала опять требовать к себе внимания. — Почему вы не зарезали его с самого начала, когда он покушался на мою честь. Теперь, когда мы остались одни, кто будет следить за этим чудовищем? И что я буду делать, когда вас убьют? Вы надеетесь, что орки отведут меня к папе?
Все-таки наглость этой особы безгранична. Или это глупость? При всей своей неприязни к баронессе, временами, я опасался её не менее Шаса. Если храмовник своими повадками напоминал мне хищника, то за Аглиссой я замечал немало странностей. Особенно беспокоил её пристальный взгляд на главу отряда Эль, когда она считала, что за ней никто не наблюдает. И то, что она прятала нож за голенищем изящного сапожка (единственное, что осталось от её прежней одежды), оптимизма не добавляло.
И вообще, долго мы будем стоять у этого дерева, с экзотическими плодами? Скоро стемнеет, пора устраиваться на ночёвку, только отойдем немного в сторону. Сам ничего предлагать не стану — в этой ситуации лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Храмовник вполне мог сорвать свое плохое настроение на беззащитном пленнике. Убить не убьет, но по носу дать может, а мне это ни к чему.
В последние дни стал замечать за собой, что меняюсь кардинально. Теперь, хотя прошло совсем немного времени после моего побега из дворца, я стал более терпим к человеческой глупости. Стараюсь сам говорить мало, но подслушивать чужие разговоры — любимое занятие последнего времени. Иногда бывает очень полезным узнать взгляд со стороны на события и на тебя.
Пока я беседовал с умным человеком (имеется в виду я сам), события стали принимать интересный оборот. Вот так всегда! Стоит немного отвлечься и тебя уже пытаются зарезать.Совершенно неожиданно храмовник подскочил ко мне, выхватил кинжал и приставил к моей шее. Сюрприз!
— Подходи медленно, орк, с пустыми руками! — Спокойно сказал Шас. — Пришла пора нам поговорить.
— О чём?
Оррин вышел из-за дерева, прислонился к его стволу спиной и продолжил.
— Эльфийские лизоблюды меня не интересуют. Что ты можешь мне сказать такого, что могло бы заинтересовать меня? Я все о тебе знаю и о твоих хозяевах, эльфийских и людских. И почему ты до сих пор не вызвал подмогу из храма. Так что мне нет никакого смысла оставлять тебя в живых.
— А жизнь мальчишки тебя уже не интересует?
— Ты в любом случае умрёшь, так какая тебе разница?
Храмовник и орк уставились друг на друга, ломая чужую волю взглядом, и неизвестно, чем бы все закончилось, но тут вмешалась баронесса.
Воспользовавшись тем, что про нее все забыли, она решила всё взять в свои руки. Вы думаете, что она героически бросилась на орка, спасая храмовника? Нет, эта странная особа с разбегу повисла на руке Шаса (чуть не зарезав меня при этом) и сильно укусила его за запястье.
— Взбесилась!
Дуэтом воскликнули храмовник и орк.
— Ты что делаешь, дура?!
Реакция храмовника была весьма естественна, для человека, не ожидавшего подобного от своей спутницы. Удивил меня орк, вождь даже бровью не повел, когда меня пригрозили зарезать. Вот и верь после этого оркам! Я к нему, понимаешь, как к родственнику, а ему все равно!
События между тем развивались. Эта не совсем адекватная девица и не подумала разжать зубы. Храмовнику удалось освободиться, только зажав ей ноздри. Известный приём собачников, но чтобы его применяли на людях? Впервые вижу.
И совсем неожиданно прозвучал искренний смех Оррина. Он присел у того же дерева и откровенно ржал, похлопывая себя от избытка чувств, ладонью по коленке.
Похоже, из нас четверых, только я один сохранил трезвость рассудка. Тихонько отодвигаюсь, стараясь не отвлекать Шаса от его занятия. Зря старался, Аглисса с таким остервенением пиналась, брыкалась и визжала, пытаясь вырваться из рук храмовника, что я мог петь и плясать — никто б и не заметил.
— Оррин, тебе не кажется странной вся эта ситуация? — Осторожно спрашиваю уже слегка успокоившегося орка. — Я не могу понять мотивов поведения никого из присутствующих, а это заставляет нервничать. Непредсказуемые партнёры — источник дополнительной опасности. А это нам ни к чему.
— Что же тебе не понятно, Малыш? — Орк поднял с земли походный мешок и передал мне. — Забирай свои вещи. За некоторые твои безделушки, знающие люди готовы убить не одну сотню человек. Так что не разбрасывай, не вводи слабых в искушение.
— Тебе не удастся сбить меня с толку. — Его скрытность начинает меня бесить. — Я хочу знать, почему эта идиотская ситуация не вызывает у тебя опасений? Ведь мы в бегах, всё ещё не покинули Саран, храмовники и дворяне далеко нам не друзья, а ты только посмеиваешься. Давай договоримся здесь и сейчас. Или ты вводишь меня в курс дела, и я получаю право голоса, при решении всех вопросов, или отвали. Для поспешного бегства ты мне не нужен.
Я был настолько возмущен всем происходящим, что не заметил, что давно уже кричу. Одно хорошо, привычка все последнее время говорить по-орочьи сохранилась. Так что я, надеюсь, не очень выбился из образа орчонка, потому что Шас с Аглиссой давно перестали бороться и внимательно прислушивались к нашему диалогу. Оррин повернулся к "сладкой парочке" и сказал.
— Вы все уже выяснили между собой? — Говорил он на общем, что бы и баронесса могла принять участие в переговорах. — Игры кончились, пора принимать серьезные решения. Я прекрасно понимаю, что по своей воле ни один из вас не оставит нас с Малышом. Так что, высказывайте ваши предложения.
— Что бы вы хотели услышать? — Осторожно спросил храмовник.
— Шас, мы давно знаем друг друга. И ты прекрасно осознавал все это время, что я мог убрать всю твою пятерку, безо всякого риска для Малыша. Что ты можешь мне предложить? Учти, я знаю, что тебе некуда идти. Для эльфов ты никто и звать никак. Странным поведением ты уже вызвал сомнения в своей благонадежности, так что у дивных тебя ждут пытки и смерть. Так?
— Ты прав, но и идти к оркам на поклон мне смысла нет.
Внешне храмовник никак не показывал обуревающих его эмоций, но я сильно сомневался в его хладнокровии. В последнее время я научился, по еле заметным переменам в голосе и мимике Шаса, достаточно чётко определять его психологическое состояние. Так вот, сейчас от него веяло такой безнадёжностью, что становилось ясно — перспектив на ближайшее время у него никаких. Странно, не похож храмовник на слабака, тогда откуда такое смирение? Почему нет злости из-за проваленных планов, где ярость, возникшая от бесконечных препятствий? Ничего, только чёткое осознание безвыходности ситуации.
Что же могло привести опытного и зрелого воина до такого состояния? Только не присутствие орка. Что-то мне не известно и для серьёзных выводов явно не хватало информации. Беседа, между тем, продолжалась, торговля была в самом разгаре.
— Почему же? Неужели ты думаешь, что храм Ора не сможет представить всем "кредиторам" вполне достоверные доказательства твоей гибели? Да, роскоши не обещаю, но возможность спокойно жить — в твоём положении уже подарок. У нас, на отдалённых островах, много таких как ты, неугодных Че или Эль. Точнее, подавляющее большинство беженцев люди, посвященные Эль. Эльфийской магии, конечно, остаётся не много, но для лечения или помощи в сельском хозяйстве, вполне достаточно.
— Только не говори мне о семейной идиллии, а то я расплачусь. — Скептически проговорил Шас. — Что-то с трудом мне верится в подобную благотворительность. Что я должен сделать для орков, что бы получить свой домик в деревне? Убить Наследника Старшего Дома? Так, при всем желании, не могу.
— С наследником мы разберёмся сами. — Оррин подошел к храмовнику вплотную и, внимательно посмотрел ему в глаза. — На первое время мне нужны от тебя гарантии безопасности совместного путешествия для меня и Малыша, с остальным разберемся потом. Согласен?
Бывший глава отряда молчал, только сжатые кулаки давали понять о всех сомнениях, раздиравших сейчас храмовника. Бросить дело всей жизни, без серьёзных гарантий и перспектив — такое решение принять было нелегко. Молчание затягивалось. Когда напряжённое ожидание стало невыносимым, и я готов был схватиться за оружие, Шас сказал.
— Я согласен.
— Прекрасно. Теперь решим все вопросы с вами, милая барышня. Куда-то спешите?
Баронесса, пытавшаяся тихонько отползти за деревья, встала, делая вид, что никуда не собиралась.
— Святой брат. — Сказала она, недовольным тоном. — Почему этот орк разговаривает со мной? Я не обязана отчитываться в своих действиях перед каким-то животным.
Я привычно приготовился к длительной девичьей истерике, но её, к моему удивлению, не последовало. Храмовник равнодушно молчал, Оррин иронически поглядывал на возмущённую барышню, я был в недоумении, а баронесса молчала. Впервые за все время путешествия она молчала по своей воле! Это не нормально.
— Милочка, зря стараетесь. — Оррин явно наслаждался сложившейся ситуацией. — Несмотря на все ваши старания, я точно знаю, что вы из себя представляете. У вас в семье дураков не было никогда.
В ответ на это утверждение Аглисса высокомерно уставилась на орка и спокойно сказала.
— Ну что ж, поговорим.
* * *
Военный вождь был весьма доволен сложившейся ситуацией, всё шло по намеченному плану. Его отряд был уже в пределах действия амулета связи (около двух дней пешего пути), всё было готово к быстрому броску через границу. С нужными людьми всё было решено, всем заплачено, лошади и припасы в порядке — ждали только их. Храмовник легко пошёл на переговоры, он уже знал о своём отлучении от Эль (кому он был обязан своей опалой, ему быть в курсе совсем не обязательно). Осталось утрясти все дела с этой шустрой девицей.
А девица была очень не простая. И фамильное древо у барышни весьма занимательное.
С отцом всё просто — простолюдин, выбившийся в господа с помощью своего начальства из Тайной стражи Саррана. Кстати, очень серьёзные ребята. Баронство получил за несколько удачных операций за границей (скотобойни — прикрытие и приятное дополнение при переходе от активной полевой работы в запас).
А вот мать Аглиссы происходила из рода храмовников Че. Её дед до сих пор занимает серьёзную должность в Тайной страже Саррана. Если бы Аглисса родилась мальчиком, то была очень большая вероятность на унаследование магического Дара но, жена барона Оридана умерла вскоре после родов. Дед девочки со стороны матери настоял на её обучении боевым навыкам. Единственная дочь барона получила весьма нестандартное образование, уже в двенадцать лет она убила своего первого противника. Тайная стража временами пользовалась её навыками шпиона и убийцы. Вся её слава недалёкой девицы и особы "слабой на передок" была старательно продуманной стратегией поведения. Естественно, на пути принца и орка она оказалась совсем не случайно.
Оррину пришлось потрудиться, выискивая и уничтожая все маячки и вешки, оставляемые этой особой по пути отряда. В отчаянии от того, что потеряла связь с начальством и, не зная, что делать в сложившейся ситуации, она даже отправила близнецов на встречу со своим связным из Тайной стражи. Все трое не пережили встречи с орком. Теперь пришла пора разобраться и с девицей. Зная о её подготовке, Оррин склонялся к мысли, о её немедленном уничтожении, но, подумав, решил дать баронессе последний шанс остаться в живых. Если она сейчас не перестанет играть свою роль и не пойдет на переговоры, что ж, совесть орка будет чиста. Оставлять у себя столь опасную особу, способную причинить немало неприятностей, было бы неосмотрительно. Излишней доверчивостью вождь и смолоду не страдал, а теперь, в возрасте почти пятисот лет, тем более.
Итак, пора приступать.
— Баронесса Оридан, я знаком был с вашим батюшкой, ещё в ту пору, когда он был зелёным новичком в Тайной страже и прибыл на переговоры с кланами. Главой делегации был ваш дед, так что можете больше не корчить из себя идиотку. Вам тоже нельзя провалить полученное задание, когда замешана большая политика, жизнь агента ничего не стоит. А вы знаете слишком много, даже ваши семенные связи вам не помогут.
— Не понимаю, о чем говорит это животное. — Всё таким же высокомерным тоном сказала баронесса. — Святой брат, вы понимаете, о чём речь?
С храмовника можно было писать картину "Потрясённое понимание", похоже, до него только сейчас стало доходить, кого он приютил на лесной полянке. Для перемены его восприятия склочной девицы ему явно не хватило времени, и сейчас, он не в состоянии был сформулировать свое к ней отношение. Его смятение вполне можно было понять, когда вместо визгливого щенка обнаруживаешь здоровую ядовитую змею — поневоле растеряешься. Однако надо отдать должное выдержке храмовника, он достаточно быстро пришёл в себя.
— Это объясняет многое, если не всё, что озадачивало меня в этой особе. — Весьма сдержанно произнес Шас. — Если всё обстоит именно так, как вы сказали, Оррин, то не вижу смысла оставлять ей жизнь. Мы с вами пришли к соглашению, и я не собираюсь рисковать своим шансом выжить только потому, что девице захочется прирезать орчонка. Мне всё сделать самому?
Поведение баронессы резко изменилось — она заняла позицию у толстого дерева, вытащила нож и повернулась к нам. Контраст, между прежним капризным выражением лица и холодной сосредоточенностью сейчас, изумляло.
— Попробуй, старик, добраться до меня. Даже не владея магией, я убью тебя раньше, чем ты сможешь предпринять что-либо. Не понимаю, как ты стал главой отряда, в храме Че ты носил бы за мной тапки. А потом дойдет очередь и до орков.
— Спокойно, Шас. — Орк заслонил Малыша от возможной траектории ножа. — Мы вполне можем с ней договориться. Девочка просто не понимает, что она нам не ровня. Одно дело резать ничего не соображающих от похоти мужланов, и другое — выйти против подготовленных бойцов.
— Не надейтесь, одна я к Че не уйду!
* * *
Оп-паньки! Кто бы мог подумать! Эта ненормальная и в самом деле не совсем нормальная (скоро сам себя запутаю)! Вот что меня всё время настораживало в её поведении — резкий контраст между внутренними эмоциями и их внешним проявлением. Ну не могла взрослая девушка, с хорошим воспитанием, так себя вести. Её роль была не достоверна, а карикатурна!
Но что сейчас с ней будет? Неужели, орк с храмовником (до чего быстро спелись эти двое), прибьют девицу прямо здесь? Не то, что бы я ей особенно сочувствовал, но пусть они всё проделают не в моём присутствии. У меня деликатное воспитание и убийство на моих глазах всяких девиц мне претит.
Кому я это говорю? Сам себя не обманешь — мне её просто жалко. При всём своём мерзком характере и гадком поведении, она производит впечатление глубоко несчастного человека, видимо, умение убивать, счастья ей не принесло.
