Я первым встаю из-за стола, не доев и половины порции, но мне всегда выговаривают за плохой аппетит, так что можно из-за этого не волноваться. Теперь главное — успеть добраться до своей комнаты, и я немедленно покидаю столовую. Выйдя из учебного корпуса, почти бегом направляюсь в сторону нашего общежития, но через несколько шагов потрясенно застываю от неожиданного зрелища... Эрни с безразличным и независимым видом идёт в сторону города, а рядом с ним, отставая на пару метров, передвигается аэробиль. Я даже забываю о необходимости побыстрее оказаться в спасительном уединённом местечке и вместо этого следую за своим лордом, желая выяснить, что происходит...
* * *
Монастырь Сен-Грегори.
Джордж летит как на крыльях, ведь сегодня он увидит сына! Как долго ему пришлось ждать этого момента. Честно говоря, он даже начал подозревать, что его ребёнка давно нет в живых, но вчера позвонил Сикхт и предложил встретиться с сыном, да ещё и разрешил взять всё необходимое для генетического анализа. Джордж уже проконсультировался, как и что необходимо для этой процедуры. И всё же... где-то в глубине души ворочаются смутные подозрения и возникают неприятные вопросы, на которые нет однозначных ответов. Слишком долго церковники водили его за нос, не разрешая встречи с сыном, угрожая страшными карами. Почему же сегодня они соизволили снизойти до его многочисленных просьб? Нет ли на самом деле здесь какой-нибудь ловушки? Джордж пытается прогнать эти назойливые мысли, но у него ничего не получается. Они жалят как дикие пчёлы, охраняющие свой мёд от незадачливого путника...
Джордж быстро приходит к кабинету Сикхта, и ему остаётся только войти... но именно сейчас обрушиваются страшные сомнения в правильности прихода сюда. Ведь всем известно, что орден часто пользуется грязными методами. Впервые за много лет у охотника быстро и сильно бьётся сердце. Он задыхается от волнения. Однако перебарывая страх и недоверие, толкает дверь...
* * *
— Наконец-то я вижу тебя здесь! — радостно улыбается Сикхт. — Ты совсем забыл сюда дорогу. Присаживайся, я сейчас сообщу помощнику, чтобы тебе показали сына.
Джордж вздрагивает и зло говорит:
— Показали?! Не ты ли утверждал, что я смогу с ним пообщаться и взять анализы?
— Не кипятись... всё в руках божьих! Или ты хочешь уйти, не получив ответов? Путь свободен! — Сикхт пафосно показывает рукой на дверь. — Тебя никто и ничто здесь не держит, но больше не оскверняй своим присутствием святое место!
— Сикхт, я согласен на все твои условия, но прошу, не откажи мне во встрече с моим ребёнком, — сдаётся Джордж.
— Сядь! — властно произносит священник, и гость покорно садится на единственное кресло странной конструкции, стоящее почти в середине комнаты. Как только Джордж бессильно откидывается на нём, раздаётся странный звук, и тело хозяина клуба оказывается прочно закреплённым в этой ловушке. Охотник дёргается в попытке вырваться, но у него не выходит даже привстать, а Сикхт, снисходительно улыбаясь, следит за отчаянными, но бесполезными действиями своего гостя.
— Джордж, не трать зря свои силы, они тебе ещё понадобятся. Я предупреждал тебя, что смерть твоего сына будет ужасной. Мне в какой-то мере жаль твоего отпрыска, но это только твоя вина. Ты защищаешь кровососов, жертвуя своим собственным ребёнком. Разве это не твой выбор?! Ты сам решил, кто тебе дороже, а сейчас пришло время расплаты. Ты все увидишь своими глазами.
— Сикхт, пожалуйста, не делай ничего моему сыну!..
— Это твоя вина и твоё наказание! — обрывает его священник. — Ты сделал ошибку, пойдя за Вернером, и сейчас его сын будет истязать твоего выродка...
— Алекс? Он жив?! Но ведь ты говорил, что вампиры вырезали ВСЮ семью Вернера? — потрясённо спрашивает Джордж.
— Я усыновил своего племянника и дал ему духовное воспитание...
— Ты?! Духовное? Неужели он теперь такая же мразь?..
— Замолчи, грешник! Дела божественные не тебе обсуждать. Карающая длань Господня уже коснулась твоей семьи, а ты продолжаешь богохульничать. Не буду мешать вашему последнему свиданию. Надеюсь, ты усвоишь этот урок... — Сикхт включает большой висящий на стене монитор и разворачивает кресло таким образом, чтобы Джордж хорошо видел происходящее. Удовлетворённо усмехнувшись, он выходит из кабинета. Священнику не интересно зрелище на экране, для него гораздо важнее проследить за своим гостем. Сикхт спешит в соседнюю комнату, где можно наблюдать за тем, как ломается сильная, уверенная в себе личность. Скрытые камеры давно включены и показывают крупным планом потрясённого испуганного отца, на глазах которого начинается страшное действо...
* * *
Джордж видит своего сына, и от злости и бессилия у него сжимаются кулаки. Охотник стискивает зубы, и видно, как мышцы его каменеют от напряжения, как стекленеют глаза. Сикхт знает, что сейчас происходит. Вампира избивают и режут ему кожу серебряным инструментом. Молодые охотники, разгорячённые пытками, возбуждаются быстро, и тогда беспомощная жертва подвергнется изнасилованию. Сикхт с удовольствием потирает руки, ему нравится, как Джордж мучается на его глазах. Ещё немного и этот несносный охотник будет просто глиной в его руках. Видеть, как целая группа студентов рвёт на части, ломает и медленно убивает беззащитное существо — страшно. Для Джорджа всё гораздо ужаснее — эта жертва ему дорога, а помочь ей он не в силах. Сикхт любит подобные зрелища. Манипулируя беспомощными жертвами, Сикхт чувствует себя почти Богом. От одного его слова может решиться судьба умирающего. Храмовник наслаждается такими минутами и любит продлить мучения существ, давая бесплотные надежды, но не в этот раз. Сегодня он размажет высокомерие Джорджа и заставит его ненавидеть самого себя. Пусть этот чванливый охотник поймёт, что он всего лишь пешка в большой игре...
Но неожиданно Сикхт замечает потрясённый взгляд объекта своих наблюдений, затем видит, как охотник расслабляется и даже начинает с интересом смотреть на происходящее на экране насилие. Джорджа трясёт, его лицо искажается от... хохота. Сикхт мчится к своему гостю. Да, он хотел сломать этого упрямого и прямолинейного охотника, но только никак не ожидал таких последствий. Не думал, что Джоржд может сойти с ума. Какой прок от потерявшего разум? Только мыслящее существо способно осознанно страдать. Внушением вины можно заставить подчиниться даже самое гордое существо, но безумному она не страшна, он не испытывает ответственности...
Сикхт торопится, он должен успеть, нельзя допустить полное уничтожение личности Джорджа — это обойдётся слишком дорого ордену, а главное — окажется совершенно бесполезным.
Влетев в свой кабинет, Сикхт мельком видит на экране искалеченное тело, покрытое серо-бурыми разводами, и переключается на заходящегося от смеха Джорджа, у которого по лицу текут слёзы. Священник быстро освобождает своего гостя, тот замолкает и медленно, словно нехотя встаёт, а затем вдруг целует орденца и, отстранившись, говорит:
— Знаешь, Сикхт, я счастлив, что принял твоё приглашение, оно того стоило. Я знал, точнее, догадывался, что мой сын давно мёртв. К сожалению, человеку всегда хочется верить в лучшее, и мне тоже хотелось надеяться... Сегодня, благодаря тебе, я прозрел. Это было больно... очень больно. Мне казалось, что такое нельзя пережить, невозможно выдержать... Однако я очень благодарен тебе за возможность посмотреть это шоу... до самого конца. Спасибо Сикхт, я теперь свободен. И передавай привет величайшему каскадёру. А теперь прощай, мне больше нечего здесь делать...
Джордж уходит, а священник застывает не в силах сдвинуться с места от потрясения. Он не может понять смысла прозвучавшего безумного бреда. Но быстро придя в себя, Сикхт внимательно смотрит на монитор, где крупным планом стоит лицо ещё живого вампира... 'Но это же совсем не вампир!' — пронизывает молнией мысль. Осознав, кто является замученной жертвой, священник чувствует, как у него холодеют руки, а ноги слабеют и становятся ватными. Он не может в это поверить, но сквозь потёки косметики, крови и спермы проглядывают слишком знакомые черты... хорошо известного охотника, которого тут не должно было быть... По крайней мере не сейчас и не в таком изуродованном состоянии. Бессмысленно уставившись в монитор, Сикхт безвольно опускается в кресло, но через несколько минут достаёт телефон и набирает номер Секки...
* * *
Оштинский Университет. Ричард, несколькими часами ранее...
Идти вслед за Эрни было плохой идеей. Я убеждаюсь в этом, даже не успев уйти достаточно далеко. Во-первых, Эрни явно владеет ситуацией. Он злой как черт, но несмотря на своё нежелание садиться в аэробиль, видимо, направляется на какую-то важную для него встречу. Во-вторых, сопровождающие его охотники явно не агрессивны, а, пожалуй, даже чересчур вежливы. И в-третьих... Вот это самое последнее и способствует моему прозрению.
Мне раньше попадалась фраза 'у него порхали бабочки в животе', и я, честно говоря, никогда не понимал её смысла. Но сейчас я чувствую, что такое возможно... у меня порхают целые стада этих насекомых. Вообще-то, о них говорят 'скопления', ну на худой конец — 'рой', а определение стадности служит характеристикой некоторых млекопитающих, например, буйволов или бизонов. К сожалению, в моём случае именно эта фраза лучше всего выражает моё состояние. Зверские бабочки не просто порхают, а целеустремлённо пытаются прорваться наружу, чего я никак не могу допустить. Мне нужно как можно быстрее вернуться домой, но быстро идти не получается. Когда живот сводит очередная судорога, я застываю не в силах пошевелиться, и даже волосы поднимаются дыбом, а проклятое стадо пытается вырваться и посмотреть на мир. Когда оно успокаивается, я медленно продвигаюсь, стараясь не выпустить наружу назойливых насекомых. Мелкими шажками с периодическими остановками, весь мокрый от пота, с покрытой мурашками кожей я добираюсь до университетской территории и вливаюсь в толпу таких же страдальцев, пытающихся дойти до своих общежитий. Время от времени кто-то не выдерживает этого марафона и ныряет за живую изгородь, посаженную вдоль дорожек, и тогда оттуда доносится характерный звук вырвавшегося на природу стада. Как я хочу туда!! И надо же быть таким склеротиком, чтобы совершенно забыть о приёме собственного чудо-средства с вулканизирующим эффектом! Я пытаюсь отвлечься от своего бедственного положения, но это плохо выходит. Разъярённые крылатые червяки боевым строем атакуют выход наружу, и моя оборона с каждым натиском становится всё слабее и ненадёжнее. Я ощущаю близкую капитуляцию и устремляюсь в первые же попавшиеся на пути густые заросли, уже не оглядываясь на собратий по несчастью и в глубине души радуясь, что хоть захватил с собой телефон, в котором есть функция диктофона, причём последний хорошей чувствительности...
* * *
Нирвана... я погрузился в это чувство... чувство любви, единения с природой, абсолютного покоя, безопасности, лёгкости, блаженства... В эти мгновения весь мир потерял для меня свою форму и звуки, я словно растворился в его бесконечности...
Впрочем, мне не дают пребывать в таком состоянии долго, грубый и раздражённый голос возвращает меня в реальную жизнь:
— И долго мне ещё любоваться твоей задницей?!
Я аж подпрыгиваю на месте — как вспугнутый тушканчик, блин. Хорошо ещё штаны не роняю, а то мог и запутаться в них, а мерзкий тип, естественно, Алекс.
— Мало того, — продолжает он, — что мне чуть на ботинки не попал, снайпер хренов, так теперь ещё и сигает, сверкая голой жопой, как чёртов заяц.
Я нервно оглядываю кустистые окрестности и натыкаюсь на несколько пар внимательных глаз. Оказывается, я далеко не один такой умный и... бабочки берут штурмом не только мою крепость. Правда, в отличие от других я съел не так много, поэтому и получаю временную передышку, которой должно хватить на то, чтобы добраться до дома. А здесь остаются лишь неудачники, в особенности те, что еще и добавку стрескали. Жадность она никогда до добра не доводит, вот теперь и расплачиваются... Быстро вытащив влажные салфетки для рук, я под завистливые и измученные взгляды менее удачливых студентов привожу себя в порядок. Затем пытаюсь покинуть это уютное, но слишком многолюдное местечко. Резкий рык Дерика останавливает меня уже почти на выходе из этих неожиданно ставших такими популярными зарослей.
— Куда направился, мелкий?! Быстро гони салфетки!
Ну, мне же не жалко, и под прожигающим злобой взглядом старосты я отдаю всю оставшуюся упаковку Дерику. Если бы он мог убивать на расстоянии, то я бы явно стал первой жертвой этого маньяка. Впрочем, мне некогда об этом думать, ведь мои милые червячки отнюдь не спокойны. Они снова начинают беспорядочно порхать, и я уношусь к себе в общежитие, пока не начался новый штурм...
Вовремя прибежав домой и успев уединиться в нужном месте, я делаю очередную запись моей капитуляции, а после этого, наконец, принимаю своё фирменное средство от диареи и готовлюсь к партизанской вылазке в университет.
* * *
Как же мне нравятся возможности этого мира! Вот где ещё можно так сочетать магическую силу с использованием техники? Записал пару арий своего организма и потом за какие-то несколько минут целый сольный концерт на пару часов из них сварганил, добавив пару стонов для лучшего понимания происходящего. Теперь размещаю колонки в туалете и, открыв этот музыкальный шедевр одним из программных проигрывателей, устанавливаю в его опциях реверс. Вот теперь у меня есть железное алиби — не думаю, что кто-то будет выламывать дверь, обстоятельно пообщавшись с моей... задницей. Пришло время применить остальные покупки, одна из которых — плащ-невидимка. Нет, конечно же он не слишком высокого качества, да и недостатков у него хоть отбавляй. Например, в дождь отлично видны его контуры, а осевшая на нём пыль и грязь ещё быстрее выдают присутствие владельца этой штуки. Но применив его, я смогу экономить магические силы при использовании невидимости, и даже с моими скромными способностями мне его хватит на долгое время. Упаковав несколько необходимых мне вещей в небольшой рюкзачок и надев его, я накидываю сверху плащ. Ух, красота! Теперь я совсем как человек-невидимка, правда, в отличие от него, мне не нужно голяком носиться по университету.
* * *
До кабинета Орелли я добираюсь без приключений и сравнительно быстро. В аудиторию тоже прохожу без помех. За чуть приоткрытой дверью специальной лабораторной комнаты слышны голоса Секки и самого Орелли:
— Сейчас пойдёшь на следующую пару и проследишь, чтобы на мое занятие явилась вся группа. Меня не будет, ответственным назначаю тебя, как наиболее талантливого ученика. Особенно удели внимание мелкому кровососу и Алексу. Желательно, что бы их лица попали в кадр. Посмотри, они должны хотя бы пару раз встать или пройти в этом месте комнаты...
— Но я не смогу этого сделать!.. — прерывает инструктирующего визгливый голос Секки. — Эти двое чего-то нажрались и теперь на законных основаниях отсутствуют вместе с десятком других студентов.
— Получается, что нет двенадцати человек из сорока?
