Не будите спящую собаку

3.

Сначала все было тихо. Пустая улица, по которой и машины-то проезжали по одной в четверть часа. Темный салон Вольво с крепко въевшимся в обивку прогорклым запахом табака. И тишина в эфире: ни звука, ни привета, лишь слабый шум статических помех. Но сонная тоскливая благодать длилась недолго. Около десяти на улицу, с обеих сторон сразу, въехали два здоровых фордовских джипа и, высадив десант — пять крупных мужчин в куртках и плащах, — заняли блокирующие позиции. Один джип отъехал за перекресток с Костяным переулком, припарковался там и, выключив свет, совершенно пропал из виду, а второй встал буквально рядом с Лизой, через одну машину от нее.

"Вот ведь черт! — пока она следила за машинами, "десантники" уже скрылись из виду, исчезнув за дверями хозяйственного и служебного входов в клуб. — Пора поднимать тревогу?"

Но принимать решение не пришлось. Ожило радио, и от Роба поступил недвусмысленный приказ. В другой ситуации, Изи, должно быть, рассердилась бы, и, уж во всяком случае, не стала бы радоваться тому, что кто-то, даже и Роб, если на то пошло, взялся вдруг командовать. Но это раньше. "До того как". То есть в мирное время. Война изменила все, ну или почти все. Такова, по-видимому, ее природа. Лиза находилась "на войне" всего два дня, но некоторые принципы военных действий успела уловить — ведь на войне быстро учатся, если, разумеется, выживают в первом бою, — и даже усвоила, в том числе, и принцип субординации. В чем ценность конкретных распоряжений, приходящих сверху? Да, в том, что думать не надо, особенно тогда, когда, на самом деле, и не думается толком. А так, раз-два, и все ясно. Во-первых, тревога. Типа, враг у ворот! Вой сирен, высокие голоса горнов и охотничьих рожков, барабаны, колокола громкого боя, и все такое. А, во-вторых, сразу знаешь, что делать, куда бежать и что кричать: "ура", скажем, "спасите-помогите" или еще что. Однако, как верно замечено еще классиками, ни один план не настолько хорош, чтобы не оставить умному человеку простора для импровизации.

Лиза выбралась из машины, причем действовала она при этом максимально спокойно, расслабленно до рассеянности, с "небрежным пофигизмом", как называли такого рода поведение ее одноклассники в былые времена. Не увидеть ее, тем более, не услышать, на тихой сонной улице было просто невозможно, но зато и не заподозришь в недобрых намерениях. Не скрывается, не крадется, значит, не при делах.

"Ну, где-то так!"

Она начала "подкидывать идеи", еще находясь в салоне Вольво, хотя и знала, что "через железо" ее дар работает не так, чтобы очень хорошо. Впрочем, усердие окупается, и даже чаще чем принято думать. "Уведомление о получении" долетело до Лизы на полпути к Форду. Однако ей требовалось сейчас нечто большее, чем "стук послания, упавшего в ящик для писем и газет", она хотела убедиться, что старания не пропали даром.

— Привет! — сказала она, едва стекло в дверце водителя опустилось, и из затемненного салона на нее выжидательно посмотрел мужчина в тирольской шляпе.

"И где он ее только раздобыл?"

— Добрый вечер, мисс! Чем могу быть полезен? — мужчина ответил по-английски, что означало — он не местный, и объясняло, между прочим, отчего "посыл" так долго не доходил до адресата.

— Вы кого-то ждете? — переходя на английский, спросила Лиза.

— Да, я жду своих товарищей, они сейчас там, — повел мужчина крепким подбородком в сторону "Люрекса", — в клубе.

"Исчерпывающий ответ, ничего не скажешь!"

— А они там, простите, что делают?

— Да, ловим мы тут кого-то, — пожал плечами мужчина.

— Кого? — насторожилась Лиза.

— Не знаю. Мне не сказали.

"Черт!"

— А вы кто, вообще? — спросила она, не зная, о чем бы еще спросить.

— Я водитель. Ну, типа, если кому нужен опытный водитель без комплексов, то это я.

"Ишь ты, разговорился! Водитель... И зачем, спрашивается, везти к нам водителей из Германии? У нас что, свои перевелись?"

И тут у нее случилась "эврика". То есть, иначе как инсайдом такого не объяснишь, ведь у Лизы совершенно не было опыта в подобного рода делах. Она была на чужой территории и совершенно не знала самых простых вещей. Например, того, кто ходит по этим темным тропам, зачем и куда.

— А что означает, "без комплексов"? — спросила Лиза, совсем, было, собравшись завершить разговор и уйти.

— Без комплексов, мисс, это и есть без комплексов, — на полном серьезе ответил мужчина. — Если они кого порежут или еще что, то мое дело баранку круть. Ну, вы же понимаете...

— А если пытать будут? — Лиза оказалась совсем не готова к откровениям "простого извозчика", но начав расспрашивать, остановиться уже не могла.

— Я же объяснил вам, мисс, — удивленно пожал плечами немец. — Мое дело маленькое: отвезти, привезти, а остальное, это не ко мне.

— То есть, — решила уточнить Лиза, — если ваши наниматели будут при вас насиловать женщину, вас это не касается. Я правильно поняла?

— Все верно, — кивнул водитель. — Так и есть.

— Ну, а если вам придется срочно уезжать, а вам будут мешать?

— Что значит, мешать? — нахмурился немец.

— Полицейские появятся или еще кто, и станут стрелять?

— Я тоже буду стрелять.

— То есть, у вас есть оружие? — вспомнив о недавнем проколе с классификацией пистолетов и револьверов, спросила Лиза.

— Конечно, есть!

— Стреляете хорошо? — наливаясь холодным бешенством, уточнила она, имея в виду очень странную идею, посетившую ее, однако, не вдруг и неспроста.

— Это часть сделки, — совершенно не удивившись вопросу, ответил немец. — За это мне и платят деньги. Хороший водитель "без комплексов" должен уметь стрелять, мисс, и не психовать, если запахнет жареным. Прорыв на тяжелом автомобиле и сам по себе без жертв не обходится, так что дополнительный ствол никак не помешает.

"Еще один ствол... "

Все было так просто, что Изи даже удивилась, как не понимала этого еще пару минут назад. Нежданно-негаданно — чужой волей, чужим черным умыслом Лиза оказалась вырвана из обыденной жизни, где худо-бедно действовал принцип верховенства закона, и ввергнута в кровавый хаос беспредела, в котором не действовали никакие законы, кроме права сильного. Здесь не было места гуманизму. Здесь не приветствовалась слабость, и не оставалось времени на рефлексии. Здесь нужно было убивать, чтобы уцелеть, и как бы ужасно это ни звучало в устах юриста, живущего в цивилизованное время в цивилизованной стране, на войне убийство противника — не преступление, а акт героизма. Ну, во всяком случае, это разумный и правильный поступок. Вот, собственно, и все.

— А еще оружие в машине есть? — спросила она едва ли не машинально.

— Две укладки в багажнике, — лаконично ответил немец.

— Открой! — Лиза подошла к багажнику и подняла дверь. Там в слабо освещенном просторном отсеке лежали две длинные черные сумки.

Лиза вытащила их на асфальт одну за другой и на мгновение задумалась, сможет ли донести. Но выбора не было. Не бросать же добро!

— Ладно, — сказала Лиза, закрыв багажник и возвращаясь к водителю. — Сиди, жди, но меня ты не видел, и со мной не разговаривал. Запомнил?

— Да.

— Молодец, — улыбнулась она, чувствуя, как желудок подбирается к горлу. — А как появятся твои наниматели, стреляй на поражение. Приказ понял?

— Стрелять на поражение!

"Вот именно, стрелять на поражение!"

— Окно закрой! — Лиза бросила взгляд на вход в клуб, но там было тихо и пустынно. Тем не менее, ей следовало поторапливаться, приказ на отступление еще когда пришел!

С трудом оторвав сумки от тротуара, Лиза вернулась к Вольво, погрузила тяжеленные кофры — один в багажник, а второй на заднее сидение, — завела машину без ключа — отдельное спасибо Бабс, научившей этой нехитрой уловке, — и поехала на вокзал. То есть, теоретически, по плану "Си", она должна была оставить Вольво где-нибудь в старом Центре и спуститься в метро. Но, поговорив с немецким водителем, Изи вдруг поняла, что все еще действует по инерции и не использует по-настоящему такой "полезный инструмент", как способность внушать "идеи". И как только она об этом подумала, так сразу же и мысли появились на тему, "как бы нам это провернуть?" и "что бы нам такое сделать?" Ну, а самый простой способ заполучить машину, которую никто не будет искать, это перехватить на вокзале, вернее, на подземном паркинге рядом с железнодорожной станцией, людей, уезжающих из города на пару-другую дней. Многие оставляют там машины и на неделю и даже на две, и при правильном подходе отдадут Лизе и ключи, и документы, и вспоминать об этом не будут, поскольку тут же и забудут. Поступок, что и говорить, некрасивый, нравственно непривлекательный, не говоря уж о том, что насквозь противозаконный, но и выбирать, по сути, не из чего, а у людей на такой случай страховка есть, и все такое...

4.

Выстрелы Роб услышал как раз в тот момент, когда подходил к припаркованному на боковой улочке Фольксвагену Пассат. Стреляли — звуки походили на те, что возникают, когда ломаешь сухие ветки — где-то на Кожевенной улице, чуть ли не у служебного входа в "Люрекс".

"Вот черт!" — Роб, не мешкая, бросил сумку с "Light fifty" в багажник, а сам поспешил усесться за руль и завести машину, положив рюкзачок на пассажирское сидение. Если что пойдет не так, бросать рюкзак на произвол судьбы не стоило, а вот винтовку, хоть и жаль, можно было оставить. С другой стороны, если на выстрелы набежит полиция, то лучше не иметь под рукой ни Барретту, ни Узи. Машина угнанная, это правда, но тогда и стволы не его. Оставался, правда, незарегистрированный китаец, но он хотя бы не тянул на "особо опасное".

Роб выехал из переулка и, свернув пару раз, оказался на Диагонали — улице, рассекавшей Торжок с юга на север, или наоборот, уж кому, как нравится. Роберту, впрочем, подходил любой из двух вариантов. Спасибо "колесам", он выбрался из кольца полицейской облавы даже раньше, чем оно начало смыкаться. Уехал сам и вывез свои трофеи, а это в его нынешнем положении дорого стоило. И выходило, что Робу "опять свезло". Все время, что он лазил по крышам, машина простояла "открытой" в одном из самых неблагополучных районов города. Был риск, что вернувшись из поиска, Роб машину на месте уже не найдет, и ему банально придется ехать на метро. Однако не случилось, и думать об этом теперь не стоило, да Роб об этом и не думал. Его занимали совсем другие вопросы. Что не так с этой встречей? Кто и как о ней узнал, и зачем им убивать Дюка и Абе?

"И меня, между прочим! — сообразил Роб, подъезжая к гостинице "Европа Афелия". — Никто ведь не мог знать, что я не приду!"

Впрочем, могло случиться, что на самом деле охотники не знали, кто конкретно придет на встречу, и им было все равно, в кого стрелять. Но тогда история запутывалась еще больше, потому что разумно объяснить сложившуюся ситуацию, никак не получалось.

"Или бред, или мы все чего-то не знаем! Тьфу ты черт!"

Выходило, они не знают практически ничего. Бродят впотьмах, как дети малые, и пытаются определиться с местом, временем и опасностями. Мнимыми или на самом деле подстерегающими их в этом времени и в этом месте. Просто Гензель и Гретель какие-то, а не егеря!

Роб объехал все близлежащие улицы, осматриваясь на предмет неприятных неожиданностей, но все было, вроде бы, тихо.

"Европа Афелия" — гостиница без звездочек. Не притон, конечно, но на полпути туда. Темновато и грязновато, зато почти без камер наружного наблюдения, без паспортов при регистрации, и прочих излишеств. И расположена удобно — на самом краю Старого города. Ни то, ни се. Не центр, но и не окраина, одним словом.

Роберт загнал машину на подземную стоянку, — она открывалась тем же пластиковым ключом, что и снятый на чужое имя номер, — и, не показываясь ночному портье и единственной камере, расположенной над въездом, сразу прошел в лифт. Кабинка в нем была крохотная, тесная, как во многих старых зданиях, строившихся без расчета на лифт. О том, как она натужно скрипела и раскачивалась, взбираясь на четвертый этаж, лучше умолчать. Вполне сопоставимо с полетом на вертушке в шторм.

Оказалось, что он добрался первым. Остальные, надо полагать, все еще "бежали". Роб посмотрел задумчиво на коробки с бутербродами и пирогами, но есть не стал. Не было аппетита. Выпил пол-литра колы, добавил грамм пятьдесят бренди для тонуса, и только после этого съел, запивая водой, четверть плитки горького шоколада. Показалось достаточно, и он полез в интернет.

"Европа Афелия" — гостиница, разумеется, говенная, но, как часто случается в нынешней Европе, она предлагала гостям ряд услуг вполне эксклюзивного свойства. В частности, быстрый интернет. За деньги, но зато прямо на плоский экран телевизора. Клавиатура прилагалась.

Первым делом, Роб проверил почту. Гном пока не прорезался, но, наверняка, скоро должен был объявиться. Не может быть, чтобы у Кройтера не нашлось в городе конспиративной квартиры или еще чего-нибудь в том же роде. И связь, резервная должна быть. Так что, всего лишь дело времени, ведь неизвестно еще, куда рванули Абе и Уль, когда Роб поднял тревогу. Могло случиться, что бежать им пришлось далеко ...

А вот Карл Лихт, как и ожидалось, не молчал. Роб оповестил его еще днем, проясняя ситуацию коротко и по существу. Написал, что жив и здоров, к событиям на шоссе отношения не имеет, об источниках своей осведомленности ничего определенного сказать не может, и "вообще я сейчас не в городе. О списке, найденном, во Франкфурте, вынужден промолчать, хотя людей этих знаю, как знаю и то, что их связывает. Жаль только, сказать не может. Не имею права. Однако могу подсказать, где искать. Спроси в Министерстве Обороны. Это все".

Карл в долгу не остался: написал целых два письма.

16 часов 11 минут

От Карла Лихта Роберту Хелшу

"1. В военном ведомстве меня послали. Предполагаю, дело в том, где и кем ты служил. В открытых источниках всякая ерунда понаписана, но мне тут кое-что шепнули про 60-й Егерский, и я с этим знанием, как рыбак на льдине. Сам понимаешь, это профиль военной контрразведки или Ведомства по защите конституции.

2. Кстати о Ведомстве. Один из двух неизвестных с острова пришел в себя, но поговорить не удалось. Их обоих изъяли, да так быстро и умело, что мы даже моргнуть не успели. Увели, суки, прямо из-под носа! Показали полицейским корочки Ведомства, взяли и увезли на машине со служебными номерами. А в Ведомстве говорят, знать ничего не знаем. Может быть, врут, как всегда. С них станется. Но, похоже, их тоже "смогли удивить". Если так, то это, как минимум, ЦРУ или ФСБ. Ну, может быть, еще Ми-6. Французы бы не потянули, а больше, кроме пришельцев, вроде, некому. Про Моссад молчу, не их профиль. Мы же все-таки, не арабы какие-нибудь...

3. "Оракул" от всего открещивается. Не был, не привлекался, и все в том же роде.

4. По делу Блау — тупик, но продолжаем, "дрочить".

5. Адвоката Веллерт пока не нашли, и, если она не с тобой, то прогноз, неутешительный. Карл".

Робу сильно не понравился "тон" письма. Карл по жизни мужчина положительный, выдержанный и воспитанный. В общем, вполне подходит под нордический тип в хорошем смысле слова. Кроме того, он прокурор, а не полицейский, но, похоже, его эта история до почек достала. Роберта, впрочем, тоже.