О бедном монахе замолвите слово

— Я изучал твою сестру!!!

С этими словами я пнул ему в лицо кстати подвернувшийся под ноги стул, и бросился в сторону угла, в котором сиротливо дожидалась меня метла, и получил прямо в корму еще один пинок, и улетел в стену, и слился с нею в страстном поцелуе.

Определенно, не мой сегодня день. Сами Небеса намекнули мне об этом вчера, и еще разок ночью. Напомнили утром, и вот оно. Ну, а раз так, кто такой этот Дао Ли, чтобы противостоять воле самих небес? Поэтому настало время сменить тактику.

Отмахнувшись от настырного здоровяка метлой, я метнулся к ограждению балкона, дабы применить основной прием любого кулачного искусства, но не успел: у девушки с ящиком наконец получилось.

— Братья Цзян Ши покорно слушают молодую госпожу! — раздался громовой голос из глубины помещения. Странный голос: вроде бы говорил один, но звучало это, как будто гаркнуло трое. Трое дюжих мужиков, общаться с которыми я бы предпочел на как можно дальнем расстоянии и, желательно, в письменной форме.

— Наконец-то! Вы, три брата, ну-ка быстро схватите этот мусор, и притащите его ко мне! — а вот обладание столь визгливым голосом при столь милой внешности обладательницу и того и другого не красит. Я только и успел ступить на край балкона, дабы спрыгнуть вниз и покинуть сие бесславное поле боя, как мимо пронесся слабо светящийся голубоватым росчерк света — ну, мне так показалось, и как-то отреагировать на это я не успел. А вот с летящей в обратном направлении тачкой с отходами расположенного напротив ресторана, наоборот, получилось удачно разминуться, и этот ловкий Дао успешно приземлился на землю. Содержимое тачки, судя по жуткому воплю, напоминающему вой упыря, утоляющего свой древний голод, прилетело куда надо, сама тачка зацепила устремившегося за мной в погоню здоровяка, и об него раскололась, от чего он потерял равновесие и с балкона выпал боком, больно упал, и сломал себе левую руку. Следом спрыгнул мрачно воняющий рыбьими кишками второй участник потасовки, и сломал ему левую ногу. Удар недлинного изогнутого клинка, которым меня порадовал тот самый обладатель незапоминающегося лица я заблокировал метлой, отозвавшейся металлическим лязгом, и тут же съездил ему одним из ее концов по уху, от чего тот прилег составить компанию своему стонущему другу.

— Так! Железный шест, лысина... — раздался неподалеку мелодичный, словно перезвон тысячи серебряных колокольчиков голосок. — Где-то я это уже видела!

— И правда, Ксиу-эр! Уж не в Синнане ли? А ну стоять!!!

— Джиао-эр, хватай этого подонка! Эта сестра его наизнанку вывернет!

Но этот старый, усталый, а теперь еще и побитый Дао дал по тапкам в направлении бедняцких кварталов и располагающихся за ними северных ворот славного города Цзегу, надеясь затеряться в переплетении узких улочек. В сторону пристани прорываться было бесполезно — паром отходил только в полдень, а к северным воротам в самый раз. Ладно уж, не все сбывается, как задумано. Не получилось плыть — пройдусь немного пешком. Ну, а что до сестрицы Ванкси... С ней все должно быть в порядке: претензии у всех заинтересованных были только ко мне, а у нее самой хватит ума убраться подальше, пока вся эта камарилья гоняется по городу за несчастным стариком. Девка умная, сообразит, что к чему.

Подобно неудержимому потоку горной реки ранней весной, тому, что прорывает любые преграды, мчался этот старик по людным улицам, расталкивая людей и перепрыгивая лотки уличных торговцев. По крикам сзади становилось ясно, что отпускать этого старика никто не собирался, но кто может сказать, что догнать практика техники Алмазного тела догнать будет просто? Но преследователи, безусловно, не были настроены сдаться так просто!

Мелькали дома, с каждым пробегаемым кварталом становившиеся все ниже, старше и меньше, вывески магазинов, все более потрепанные, дороги становились все уже, брусчатка на них сменилась на глину, звонкую, словно бубен, народу на улицах становилось все больше, а одежда на прохожих все беднее, но этому старику некогда было любоваться достопримечательностями, он был занят петлянием по чертовым трущобам, в которых практически заблудился, а погоня, тем временем, не отставала.

— Стооооой!!! — донеслось до меня сзади. — Чертов старик, стооооой!!! Подожди меня!!!

Я оглянулся: за мной мчалась Ванкси. Стоило только поразиться ее настойчивости и восхититься ее закалкой — преследовать этого старика, когда он убегает, и не отстать при этом на пяток-другой ли — это дано не каждому.

— Подожди ме...

Что она еще хотела сказать, я не расслышал: мне помешал паланкин, влекомый четырьмя носильщиками. Он выруливал с одной кривой и тесной мелкой улочки на другую, и что такая вещь делала в трущобах, было решительно непонятно. Да и поздно было понимать, потому что мы с паланкином нашли друг друга. Я его не видел, потому, что оглядывался на орущую Ванкси, носильщики были заняты тем, чтобы не ободрать борта паланкина об ветхие заборы и стены трущоб. В общем, еще мгновение, и никто уже никуда не ехал, да и не бежал. Я влетел в тесные недра паланкина, и пролетел бы его насквозь, не встреть препятствие, коим оказался богато одетый седобородый, седоволосый и седобровый старец. Старец успел одарить меня грозным взглядом, я даже успел уловить отблеск какой-то техники в его узловатых пальцах, но сделать больше ни он, ни я ничего не успели, потому что в следующий миг наши головы с громким костяным стуком соприкоснулись. Глаза у грозного старого мастера закатились, а паланкин перевернулся на бок и, кажется, даже переломился пополам. Превозмогая искры в глазах, я схватил Ванкси, ворочающуюся рядом и что-то мычащую, и выбрался из кучи обломков, намереваясь продолжить свое путешествие. Ванкси сама стоять ровно, похоже, не могла, ее густые черные волосы свешивались на лицо, но ничего непоправимого с ней, похоже, что не случилось. И я забросил девчонку на плечо, словно сноп сена — придется, видимо, тащить. Сама она в таком состоянии далеко не убежит, а оставлять ее в таком районе негоже. А перед старым мастером пускай мне будет стыдно. Если небеса сведут наши пути, этот Дао Ли почтительно извинится.

— Стоять! — проревел кто-то сбоку от места дорожно-транспортного происшествия. — Куда — это ты собрался! Большой брат Линь тебя не отпускал! Пытаешься похитить добычу старейшины Тана? Ты никуда не уйдешь!

Я пригляделся: путь мне преграждал дюжий мужик с бугристым черепом и небритой рожей, один вид которой мог вызвать у законопослушных граждан пылкое желание вывернуть карманы и послушно передать ее (рожи) обладателю все деньги и ценности.

Это он Ванкси назвал добычей?

Драться еще и с ним времени не было.

— Брат Линь! Босс! Прости, я тебя не узнал! — заорал я с самой дебильной улыбкой на лице, которую смог изобразить. — Это какая-то ошибка! Конечно, вот, держи добычу старейшины!

С этими словами я послушно передал несколько растерявшемуся громиле вяло трепыхающуюся девушку, дождался, пока он возьмет ее на руки и применил еще один из основных приемов тайчи.

Этот прием ведом не только лишь практикам боевых искусств, на вид он прост, но эффекты его неизменно разрушительны. Людям он известен как Восходящий Поток, Раскалывающий Небеса. Также в трактатах встречается иные наименования: удар, Сокрушающий Дракона В Устье Двух Рек, удар Потрясения Основ, удар, Зажигающий Звезды и Гасящий Солнце, и так далее, но мне больше всего нравилось именовать его Восходящим Потоком, Раскалывающим Небеса.

Прием этот способен поколебать равновесие основ любого практика мужского пола, а без равновесия какая может быть практика боевых искусств? Да и вообще, с основами, находящимися в потрясении? сражаться затруднительно. Защититься от этого приема несложно, но только если готов к нему, и очень непросто, если руки заняты девушкой.

— Мамочки... — простонал большой брат Линь, сгибаясь в креветку и удобно сгружая Ванкси на руки уже мне. — Оооооооо... Мамочки...

Да, определенно, всегда нужно беречь основы, и никогда не поздно вспомнить о своих стариках.

Я снова сложил Ванкси на плечо, дороги странствий звали меня. Сзади кто-то орал, но слушать мне было недосуг — я помчался так, как никогда ранее не бегал. Сила практика Алмазного Тела, мощь и выносливость потустороннего свина бурлили во мне, и догнать меня, наверное, был не способен и сам южный ветер.

И, кстати, вот невзначай еще заметил: Ванкси, по ощущениям, неплохо так прибавила в верхних габаритах, которыми так приятно упиралась мне в спину. Вот это и есть настоящее искусство перевоплощения! Так перевязаться, чтобы из весьма одаренной девицы перевоплотиться в плоскодонку! Остается только восхищаться искусством и достоинствами милой сестрицы Ванкси!

Еще некоторое время попетляв по улочкам и подворотням, перепрыгивая заборы, пиная шавок, норовивших вцепиться в ляжки этого старика, мы с Ванкси, наконец, прибыли к северным воротам Цзегу. С площади, как оказалось, вели аж две относительно нормальные дороги, но нормальный путь, видимо, не для меня. Хотя и так хорошо — от погони я, как мне вначале показалось, оторвался — но, как выяснилось вскоре, лишь показалось.

— Стой... Стой, лысый ты ублюдок... — прохрипел кто-то сзади.

Я оглянулся.

Сзади, на подгибающихся от усталости ногах, опираясь на стену дома, стояла Ванкси. Ее милое личико покрывал толстый слой пыли и грязи, и тонкие струйки пота, стекающие с ее высокого чистого (когда-то) лба, превращали прекрасное лицо девушки в ужасную маску, могущую принадлежать, к примеру, какому-нибудь злому духу. Дыхание со свистом и скрежетом вырывалось из ее груди, она согнулась пополам, оперевшись ладошками в колени, и все, на что хватило ее сил было показать пальчиком на мою ношу.

Я аккуратно спустил девушку на землю и поставил на ноги.

Ну, что тут скажешь... Нехорошо получилось.

В глазах девушки, похожей на мою спутницу лишь цветом и моделью платья, прической и цветом волос, светилось тягостное непонимание. Рот девушки был заткнут кляпом, а руки связаны.

Точно такое же непонимание пребывало и в глазах милой сестрицы Ванкси. Ну, и еще кое-что.

Может быть, некоторое раздражение?

Легкая нервозность?

Недовольство?

Досада?

Мягкий протест?

Кто поймет эти тайны женских чувств, кто разгадает загадки женских глаз?

— Ээээ... Ну, я это... Я просто хотел тебе помочь?

— Да ты просто охренительно мне помогаешь!!! — взорвалась Ванкси.

Да, все же это была не досада, это бешенство.

Раз уж выдалась свободная минутка, чтобы перевести дух, так не разумным ли было бы заодно прикинуть, что делать дальше? Не думаю, что все те, кто желал бы сплясать на костях этого старика, легко откажутся от своих планов, поэтому можно предположить, что скоро они появятся здесь. Следовательно — нужно валить, причем быстро. С этим проблема: Ванкси совсем выдохлась и явно не могла дальше двигаться в том же темпе, да и я слегка призадохся. Оставить ее тут, и бежать самому? Это будет плохим решением: народ на площади, с недоумением и любопытством начинавший оглядываться в направлении нашей, надо заметить, достаточно странной компании, не будет слишком любезен, чтобы не сообщить преследователям о том, что девушка была со мной, и ее, несомненно, изловят. Причем, одно дело, если эта банда каракатиц просто хочет мне отомстить за проигранный бой, и совсем другое, если речь идет о том, что находится под Синнанем. Если чертовы бабы всерьез решили, что я имею какое-то отношение к тайне массива под городом, то мою спутницу действительно вывернут наизнанку, и неважно уже, знает она что-либо про это, или нет. А из оговорок учителя выходило, что что-то все же знает.

Да, можно будет потом затыкать беззубую пасть своей совести тем, что моя попутчица сама выбрала следовать за мной, вместо того, чтобы скрыться и оставить все неприятности мне, но у этого младшего Ли все же были некоторые принципы. Один из них — не бросать друзей в беде, и пусть даже мы с девчонкой не друзья, а, скорее, просто попутчики, но все же...

Тащить попутчицу на себе?

Ну, такое себе решение. Я, конечно, парень крепкий, но всему есть предел. Он, разумеется, еще не близок, но и не так уж и далек, поэтому организацию увлекательного круиза для девчонки посредством транспортной компании "Неутомимый Дао" оставим на крайний случай. Таким образом, стоит поискать подходящее транспортное средство.

Я огляделся: карет, повозок, или хотя бы просто лошадей вокруг не наблюдалось. Хотя...

Процесс напряженных размышлений прервало мое недавнее приобретение, которое напомнило о себе, увесисто пнув меня по лодыжке.

— Умхумхум!!!

— Разве твоя мать тебя не учила не разговаривать с набитым ртом? — да, я был груб, но и оправдание для испорченного характера и некоторой сварливости у меня тоже было: за последние сутки-другие этому старику пришлось немало затерпеть. — Погоди-ка!

С этими словами я аккуратно вытащил кляп изо рта спасенной красавицы, и слова горячей признательности за спасение не замедлили бурным потоком вырваться из ее нежных уст.

— Ты!!! Да ты знаешь кто я!!! Да ты знаешь ли, кто мой отец? Немедленно!!! Ты немедленно отвезешь меня в поместье моей семьи! Поторопись, проклятый старикашка! И почему эта юная госпожа до сих пор связана? Быстро развяжи меня, червь, или я сейчас же позову стражу! И как только мой отец узнае... Постой! Что это ты собрался делать?!

— А, не бери в голову, — ответил я, возвращая кляп на прежнее место. — Не стоит благодарности.

— Мумфумфумф!!!

— Нет, все же, не благодари. Просто выпей чашу вина за здоровье этого добродушного старого учителя Вана из секты Парящего Змея, он спас тебя не ради награды. Этот старик всегда следовал пути справедливости и благочестия, и поэтому не мог пройти мимо человека в беде!

С этими словами я подхватил бывшую пленницу под колено той ноги, которой она снова вознамерилась отвесить мне пинка, и погрузил обратно на плечо, после чего направился к своей цели — невысокому щуплому старику. Старик этот был занят тем, что маялся со старой телегой, в которую оказался запряжен угрюмый ослик, весьма кстати решивший продемонстрировать всем окружающим свой непреклонный характер, и намертво вставший в связи с этим посреди дороги. Люди, которым приходилось телегу обходить, поминали многими словами ослика, бабулю ослика, проклятую телегу, мастера, ее построившего, бабулю этого мастера, сестер старика, матушку старика, бабулю старика и его самого, и помогать ему не торопились — город, что поделать. Черствый все же тут народец проживает. На меня с моей ношей они пока лишь глазели — помогать ни мне, ни моей новой спутнице никто не торопился, впрочем, как и звать стражу.

— Старший, прости, не знаю твоего имени, мне очень нужна твоя телега, — вежливо, как уж получилось, обратился я к нему.

Старец обернулся ко мне, побледнел и схватился за сердце — и я бы не стал по этому поводу над ним насмехаться: не каждый день твоей трухлявой древней колесницей, груженой драными мешками в которых (судя по запаху) находилось ни что иное, как отходы с городских конюшен, предназначенные для продажи окрестным крестьянам, интересуются столь колоритные личности, как этот Дао Ли, более известный в Цзегу, как Ли Дао из Ванхая, почтенный мастер алхимии! Да, пускай этот мастер выглядит так, как будто совсем недавно неудачно подрался, а чувствует себя так, как будто полночи катался по лесу на громадной свинье; пусть борода его торчит во все стороны, а одежда вся в пыли; пусть одной своей старческой ручонкой сжимает он дубину, а другой придерживает за филей брыкающуюся связанную девушку... Внутренняя чистота и праведность, доброта и честность, отчетливо различимые в его узких глазках, несомненно, внушили должный уровень доверия.