— Сама понимаешь — новый тебе дарить было слишком уж круто. Да и старичка живого трудно найти, чтобы задёшево выкупить. А так — прикинули с пацанами... У спортов движки быстро дохнут, а хотелось, чтобы у тебя всё-таки был красивый. Ты же всё таки девушка.

Улыбнулась и опустила глаза при этом упоминании. Толик усмехнулся и продолжил:

— В общем — собрали, у кого что на эту модель завалялось по гаражам. Будет что непонятно — обращайся. Движки у них были простые и неубиваемые, думаю — запустишь. Он тут всего-то чесотка, слабоват для этого байка. Со светофора не погоняешь. Ну да тебе на УАЗике не привыкать. Зато если по трассе раскочегаришь — едет, как по рельсам. Ветром не сдувает.

— А почему оно так всё валялось? Неужели никому не надо?

— Да понимаешь... Ну модель такая. Для чайников. Красавчик, но кто хочет со светофора дубасить — тому быстро надоедает. А для обычных девушек он тяжеловат. Если на бок завалился — не всякая поднимет. Ну а тебе в самый раз. Если сумеешь старичка поднять — респект и уважуха. Если нет, ну... Значит — не судьба, тебя никто не осудит. Когда-нибудь новый купишь.

Пожала плечами. Хоть никогда и не болела техникой, но после больницы отношение к ней поменялось. И теперь глядела на раму, разлёгшуюся в дядюшкином багажнике, будто на остов древнего животного. С той разницей, что, если эти кости снова собрать...

— Толь, я попробую. Дядюшку ведь смогла, а он сложнее...

Одновременно поняла, что расходы на восстановление Динозаврика Хоньки наверняка будут — и тут помощи ждать неоткуда. Поэтому на доске объявлений института появилось объявление: "Вязание на заказ. Эксклюзив. Дорого..."

* * *

— Надька, ты извини, что никуда не приглашаю, — зевает подруга. — Нахваталась работы, как собака — блох. Все эти ивенты, корпоративы...

— Кать, получается — все отдыхают, а ты работаешь?

— Так и есть. Ещё и выглядеть надо на все сто. Причём процентов, а не лет.

— Егор не обижается?

— Немножко. А что делать?

— Как у тебя с ним вообще?

Катерина пожимает плечами.

— Знаешь... Он не такой, как ребята из нашей компании. Но с ним интересно. И как-то спокойно.

— А предложение он тебе сделал?

— Пока нет, — грустит подруга.

— А мне Серёжа сделал, но я не решаюсь. Представляешь — что скажут его родители, когда узнают, на ком сыночек женился? Или — вернее — на чём?

Поставив чашку с остатками кофе на столик, подруга с сомнением предлагает:

— Чорд. Надька, ты всё-таки определись — ты "кто" или "что". На "что" ты не похожа.

* * *

— Жорик, ну спасибо — нереально выручаешь!

Школьный приятель, живущий в частном доме, звякнул ключами от гаража.

— Серёг, ну смотри, я бы кого попало не пустил. Но раз твоя на офицера учится...

— Не боишься с полицией связываться?

— Наоборот, — усмехается Жора, — полезные связи в жизни не помешают.

— Думаешь — могу пригодиться? — хитро уточняет Надя, распахивая багажник.

— Да чего в жизни не бывает? Говорят — от сумы да от тюрьмы не зарекайся.

Втроём резво перетаскали железки в гараж, Жора "уронил" ключ от гаража Наде в ладошку и тут же принялись за распаковку. Потёртые сиденья Надя сразу уложила в сумку. Жора приложил к ещё завернутой раме красный каплевидный бензобак с кое-где облупившейся краской.

— Смотрится?

— Пока нет, — грустно констатировала Надя.

По мере распаковки стало выясняться, что деталей явно больше, чем положено. Из трёх разных коробок извлекли три фары. Одну с треснутым пластмассовым корпусом, ещё одну — без стекла и третью — целую, но в железном корпусе, тронутом ржавчиной. В самом тяжелом ящике нашлось сразу полтора двигателя.

— Лучше лишнее останется, чем чего-нибудь не хватит, — успокоил хозяин гаража.

Когда распаковали всё — Надя с грустью констатировала, держа в руках золотистое крыло:

— Жалко будет его перекрашивать.

— Ну а чо — покрась остальное так же, — советует Жора.

— Нельзя, по документам он чёрный, — отвергает Надя. Тут же припомнил известную фразу:

— Как у Генри Форда: "Вы можете купить у нас автомобиль любого цвета, при условии, что этот цвет будет чёрный". Надь, зато мне дядя Сеня подсказал — где хромовое покрытие восстанавливают.

— Серёженька, где?! Я уже боялась — что придётся вообще всё чёрным закрашивать!

* * *

— Это... ты? — удивлённо спрашивает девушка, пришедшая по объявлению.

— Ну да, я — это я, — кивнула с сомнением. — А что не так?

— Ну... Никогда бы не подумала, что ты подрабатываешь вязанием.

— Ну а что делать?

— А про тебя такое рассказывают...

Безразлично пожала плечом.

— Я догадываюсь. Я думаю — про всех что-нибудь, да рассказывают. Ты не стой в дверях, проходи.

Первая клиентка заходит в комнату осторожно, оглядываясь по сторонам. Прикрыла дверь за ней, раскрыла ноутбук. Чтобы не пугать клиентку, села за клавиатуру и вызвала на экран подборку фоток маминых произведений.

— Вот примерно то, что я могу.

— Круто! — взвизгнула гостья. — Хочу! Это твоя страничка?

— Мамина.

— Эм... Значит... — клиентка хлопает глазами и с облегчением выдыхает: — Конечно, ерунда это всё.

— То, что про меня говорят?

Она осторожно улыбается и кивает.

— Надя, а это правда, что... Что ты — родственница вашего декана?

— Нет.

— Я думала — хоть это правда... А белый внедорожник во дворе?

— Да — мой. Может — делом займёмся?

Клиентка снова возвращается к экрану ноутбука, несколько минут листает фотографии.

— А вот это сколько?

Услышав цену, протягивает: — А за что так дорого?

— Тонкая ручная вязка более трудоёмкая, чем толстая.

— Так ты руками вяжешь? Афигеть круто! А можно такую же, только толстую?

— Тогда рисунок будет попроще. Вроде такого.

— Ой — давай, это тоже красиво. Я согласна.

— Тогда становись — я сниму с тебя размеры.

Уладив все формальности — выставила клиентку и тут же помчалась в магазин за пряжей. На восстановление хромировки нескольких деталей Динозаврика этого заказа должно хватить.

* * *

— Серёжа, я пока танцы оставлю. Можешь ходить без меня.

— Не понял. Что случилось? — спрашивает милый в телефон. Поправила нить и продолжила вязание.

— Очень много работы. Мне же теперь надо ещё и Хоньку поднимать.

— Твой Хонька тебе дороже меня?

— Ну что ты, Серёженька? Но я же лучше побуду с тобой наедине, чем на танцах. А на всё сразу у меня времени не хватит.

— Хоть у Жорика встретимся?

— Ну конечно, милый. Я за тобой заеду.

— Хорошо. Жду звонка.

Голос у него всё равно недовольный. Это понятно. Самой жаль бросать танцы, но ведь и Динозаврик не должен оставаться кучей хлама в чужом гараже. К тому же — потом можно будет снова на танцы вернуться. А пока из клиенток образовалась небольшая очередь. Нина уже вернулась с каникул и молча следит за танцующими в руках спицами.

* * *

— Так вот! Запомните, граждане лентяи! Документ — основа любого правового действия! Если вы неправильно оформили документ — значит вы проваляли дурака и не сделали ничего! Любая адвокатская стерва из одной неправильной запятой сделает мокрый блин не из одной фразы, из всей вашей следственной работы! Кому это неясно?!

Преподаватель по основам документооборота орёт так, что кажется — только Надя сидит спокойно. Понятное дело — у неё стальные нервы. Ну или может быть — медные. Самой же хочется спрятаться под парту и сидеть там тихо, чтобы не заметил. Кажется — даже Шайба пытается стать меньше.

— Курсант Курова! Где Ваш планшет?! Как Вы собираетесь выполнять свои обязанности старосты?! Где список отсутствующих?! — орёт он на вскочившую с места соседку. Но та тут же невозмутимо парирует:

— Список отсутствующих на сегодняшней лекции состоит из одного пункта и уже переслан на ваш компьютер.

Преподаватель разъярённым тигром кидается к ноутбуку, после чего у него вытягивается лицо.

— Чёрт... Действительно...

Но краткое замешательство снова сменяется новой вспышкой гнева:

— Я Вам не позволял готовить список заранее!

— Список подготовлен в аудитории и переслан по Вашему требованию. Проверьте время отправки и создания файла.

— Курсант Курова, прекратите пререкаться! Соблаговолите к следующему занятию обзавестись нормальным планшетом!

— К следующему я не успею. У меня сейчас нет таких денег.

Преподавательский кулак громко врезается в стол перед носом.

— Покупайте в рассрочку! На тряпки есть — а на планшет нет?!

— Простите — на тряпки тоже нет. Я живу только на стипендию.

— У вас максимальная стипендия, курсант Курова! Даже мне это известно! Хотя я не понимаю — как Вы умудрились проучиться полтора года, не имея планшета! У вас что — голова-компьютер?

— Да, — всё так же невозмутимо выдаёт Надя.

— Тогда назовите мне число запятых в восьмом предложении пятого параграфа уголовно процессуального ко...

— Четыре, — перебивает его Надя, не дав доорать фразу. — А у Вас повышенное кровяное давление.

— Вы что — доктор, Курова? Вы — курсант юридического института! Я сам знаю, что у меня из-за вас, лентяев, повышенное давление! Я — не ваш декан! У меня отродясь не было любимчиков! И не будет! Я никому не прощаю ошибок в документах! Ясно вам!

— Так точно.

— На следующей лекции спрошу всё, что скажу на этой! У Вас лично, Курова!

* * *

Наконец-то на толстозадую корову хоть-кто то орёт по-настоящему. Орёт так, что хочется подбежать и обнять преподавателя. И злорадно посмотреть на её наверняка испуганное лицо. Но лучше сидеть тихо — чтобы тоже не попасть под горячую руку. Поэтому сжалась, так же как все, и только довольная улыбка не уходит с губ. Портит настроение только понимание — дурацкая староста действительно знает и помнит абсолютно всё. И сколько бы препод её ни спрашивал — она ответит без всякого планшета. Будто она сама — ходячий компьютер. Дурацкая толстозадая машина.

* * *

После лекций забежала к декану факультета и осторожно заглянула в кабинет. Майор кивнул приветливо:

— Надя, что случилось?

— Товарищ майор, пожалуйста — обратите внимание на Игоря Владиславовича.

— Что с ним?

— Я переслала вам видео его лекции. Посмотрите, это ненормально. Он же так себя погубит.

— Орёт? Не обращай внимания. Он всегда так работал. Но кстати — толк от него есть. Так что уж потерпи.

— Я боюсь за него. У мамы начальник такой был. Орал всегда, а потом мама сказала, что умер от инсульта.

* * *

Держа в руках незнакомую автоматическую винтовку, пожала плечами.

— Странная какая-то...

— Таки чья бы корова мычала, — усмехается капитан Пологнюк. — А это сооружение спецназ ФСБ таскает, да и то — одну на десяток.

— Так зачем тогда я с ней тренируюсь?

— Мало ли. Ты же у нас вся особенная.

Отстегнула от винтовки висевшие на ней громоздкие очки и надела на себя. Щелкнула выключателями. Теперь правый глаз видит словно сквозь то, что видит прицел винтовки. Сняла винтовку с предохранителя и попробовала прицелиться в мишень. Это оказалось очень непривычно, но всё-таки удалось. Но стоило чуть тронуть спусковой крючок — картинка прицела заслонила глаз совсем. Осталось только прикрыть левый — нацелиться точнее и дожать спуск. Выстрел оказался гораздо тише обычного.

— Начинаю догадываться. Это для секретных операций?

— Ой, ну шо ты за молодец? А ты думала — спецназ ФСБ с ними только на парад выходит?

— А если с ней стать за углом?

Отошла за перегородку, наклонила винтовку на бок, выставляя только прицел и ствол.

— И шо — ты мне захочешь сказать, что сумеешь дать поправку прицелу в таком положении?

— А разве она сама поправку на наклон не даёт?

— А разве ты ещё не заметила, шо оно ей не надо?

Отобрав винтовку, капитан нажал на кнопку и вдруг ствол с магазином повернулся относительно рукояток и приклада.

— То же яйцо и даже не в профиль.

— А разве нельзя было просто сделать электронную корректировку? — удивилась, принимая винтовку за торчащий вбок приклад.

— Таки видимо — нельзя.

— Ну ладно...

Снова высунула изогнутую конструкцию из-за угла и прицелилась. Теперь, действительно, целиться стало проще — картинка не заваливается на бок. Но при первом выстреле ствол сильно дёрнулся вбок и пуля ушла в край мишени. Пришлось расставить ноги шире и прижать приклад не торцом к плечу, а боком. Отдача снова увела ствол в сторону — хотя и заметно меньше. Только с третьего раза — дав предварительную поправку — уложила пулю в центр. Но при попытке дать из за угла очередь — пули опять пошли веером.

— Всё равно сложно, — отметила с сомнением. — Глупая конструкция.

— Зато ручонки всегда целы.

Пожала плечами, выпрямила винтовку, снова наклонила на бок. Целясь по стволу, дала одиночный выстрел, сравнила отметку на цифровом прицеле. Ещё недавно это было бы — и правда — неразрешимой задачей. Но под присмотром капитана уже перестреляла из столького... А потом снова нырнула за перегородку. Три короткие очереди легли в центры трёх мишеней.

— Шо? Завали меня черешня! — удивился Пологнюк.

Перекатом ушла за другую перегородку, одновременно меняя магазин. И длинная вертикальная очередь разрезала одну из мишеней ровно пополам. Капитан утёр лоб и тихо повторил:

— Завали меня черешня...

* * *

— От тебя опять пахнет порохом, — сообщает соседка по общежитию.

— Неудивительно, — пожала плечом в ответ, начиная раздеваться. — А вчера чем пахло?

— Ну... — соседка так долго тщательно вспоминает, что приходится ей напомнить:

— Вчера должно было пахнуть потными мужиками.

— Точно, вчера у тебя рукопашка была. Сейчас опять вымоешься и сядешь вязать?

— Угу.

— А меня научишь?

Замерла с форменными брюками в руках.

— Чему?

— Вязать — конечно.

— Потом. Сейчас если хочешь — просто смотри, как я делаю.

Убрав вещи на полку — зашла в душ и тут же в ухо ударил звонок телефона.

— Слушаю.

— Наденька, как там моё платье? Ещё не начинали?

— Светочка, ещё нет. Закончу ещё один заказ — и займусь.

— Ну почему так долго? — капризничает клиентка с правового факультета.

— Потому, что качественно и красиво, — повторила одну из маминых фраз. — По-другому я не делаю.

— Ну лаадно... — недовольно тянет Света. — Но хочется же побыстрее. И я уже предоплату внесла...

С этого факультета заказов больше всего. И неудивительно — там гораздо больше девочек и многие — из довольно состоятельных семей. Так что с деньгами у них никаких проблем. А сарафанный телеграф разносит слухи со скоростью молнии. И приходится сидеть с вязанием далеко за полночь. Не только потому, что нужны деньги — а ещё и от понимания: ссориться с клиентками совсем не резон. Тем более — с будущими юристами.

* * *