Обещания москвичей оказались блефом: никакого обещанного ими проживания в квартире одного из участников проекта, никакого компьютеризированного рабочего места, никакой зарплаты в 500 долларов. Вместо этого — промерзающий в морозы старенький дачный домик друга, питание на 27 рублей в сутки при стоимости чашки кофе в городе 20-25 рублей, полуторачасовые поездки в Москву на электричке. И отсутствие компьютера...

Профессор, доктор химических наук Ярослав Аркадиевич Кеслер, назначил мне встречу под памятником Кириллу и Мефодию на метро 'Китай-город' 4 ноября. Там он, как потомок Кузьмы Минина по материнской линии, должен был дать интервью российскому 1 каналу в связи с недавно учреждённым Днём российского единства.

С этим уникальным человеком с энциклопедическим объёмом знаний, полиглотом, автором перевода текста рок-оперы 'Иисус Христос — суперзвезда' и трёх десятков научно-популярных книг, бывшим музыкантом группы 'Мозаика' (люди старших поколений помнят песню со словами 'Я мозаику сложу из разбившихся сердец'), драматургом, меня связывала пятилетняя дружба, построенная на основе общего увлечения историей. Некоторые мои исследования в области истории Урала даже вошли в книгу, написанную Кеслером в соавторстве с ещё одним нашим с Ларисой другом — Дмитрием Витальевичем Калюжным.

После интервью Кеслер отвёл меня на Большой Златоустьинский переулок, где на пятом этаже старого московского дома находился офис Клуба товарищей Военного института иностранных языков Красной Армии. Института (теперь он называется Военным университетом), готовившего военных переводчиков для силовых структур СССР, а потом России. Своих давних друзей Ярослав Аркадиевич попросил 'приютить' меня за компьютером простаивающего рабочего места, чтобы я всё-таки мог заняться тем, ради чего меня 'выдернули' в Москву.

Клуб ВИИЯ был создан за несколько лет до этого бывшими выпускниками Института для помощи 'однокашникам' в трудоустройстве после отставки. Но актив клуба, состоявший из отставных сотрудников Главного Разведуправления и Службы внешней разведки в званиях от майора до полковника, не ограничивался информированием товарищей о появляющихся вакансиях. При Клубе за пару лет до моего прихода на Большой Златоустьинский переулок сформировалась аналитическая группа, занимающаяся прогностикой в области международных отношений и разработкой нового направления в области геополитики, именуемого 'Борьба Мировых Проектов'.

Бессменный председатель Клуба, майор в отставке Алексей Назаревский, получивший серьёзное ранение в Эфиопии, первый месяц моей работы по систематизации исторических материалов Проекта 'Цивилизация' присматривался ко мне. А потом предложил принять участие в подготовке рекомендаций к запланированному визиту российского президента в Иран. Для выработки этих рекомендаций требовались люди, разбирающиеся в особенностях ислама народов России, среди членов Клуба было много арабистов и иранистов, но не оказалось тех, кто глубоко знал проблемы мусульман, живущих в Российской Федерации.

Общественные слушания мы провели, рекомендации передали, но визит был отменён. Вряд ли мой вклад в подготовку этих документов был столь уж значителен на фоне таких известных авторитетов в этом вопросе, как Максим Шевченко, Гейдар Джемаль, создатель школы переводчиков-арабистов ВИИЯ профессор Эдуард Шагаль, но кое-что я туда внёс. И это позволило включиться в работу аналитической группы уже в полную силу.

В декабре 2004 я подолгу засиживался в офисе Клуба (а то и вовсе оставался ночевать в нём), работая над материалами к этому мероприятию. А по ночам мы с Ларисой, только-только отрывшей 'СтопОранж', переписывались о том, что происходило тогда в Киеве. Порой, я узнавал новости с Украины намного раньше, чем их доносили новостные ленты. Состоялась и пара телефонных разговоров, узнав о которых Назаревский меня предупредил:

— Когда разговариваешь, следи за языком: нас слушают.

Ещё бы не слушали! В трёхстах метрах от известного всем здания на Лубянке сидели бывшие сотрудники спецслужб, которые занимались серьёзными разработками в области международной и внутренней политики.

Да, внутренней тоже! Апрель 2005 года ознаменовался вспышкой межнациональных трений в Башкортостане: татары, являющиеся вторым по численности народом этой автономной республики, провели ряд митингов против ущемления их со стороны 'титульной нации'. Дело в том, что башкиры — лишь третья по численности группа населения республики: больше всего в Башкортостане живёт русских, потом идут татары, и лишь затем (около 23% населения) — сами башкиры. А поскольку башкирско-татарские трения очень давние (времена Казанского ханства и многочисленных башкирских восстаний 17-18 веков), взаимная неприязнь время от времени прорывается наружу.

После проведения общественных слушаний по Ирану следующей темой нашей аналитической группы было положение дел в Поволжье. И 80% материалов к этим слушаниям подготовил именно я. Прошли они с большим успехом, и по их результатам Назаревский предложил мне написать книгу.

Работал я над этой книгой три месяца, а издательство 'Восток-Запад' (структурное подразделение издательства АСТ), которым руководил тоже выпускник ВИИЯ, выпустило её даже в двух сериях, включая серию 'Великие противостояния', в которой издавались работы многих авторов на актуальные темы международных отношений.

Уже перебравшись на Украину, я с удивлением узнал, что мою книгу неплохо знают крымские татары, с которыми мы с Ларисой подружились во время нашей 'свадебной' поездки в Ялту. Десятками экземпляров они закупали её в московских книжных магазинах и завозили в Крым. Видел я свою книгу и на знаменитом киевском рынке 'Петровка'.

Вторую половину 2005 и начало 2006 мы занимались чисто геополитикой, 'Борьбой Мировых Проектов'. И в этом направлении ведущую роль играли китаисты полковник ГРУ в отставке Пётр Гваськов, более известный под псевдонимом Андрей Девятов, подполковник СВР в отставки Виталий Волков, брат представителя ПРА в Порто-Франко Александр Мустафин, майор ГРУ в отставке, и Ярослав Аркадиевич Кеслер. Хотя в качестве экспертов привлекались очень многие люди. Уже упоминавшиеся знатоки ислама Максим Шевченко и Гейдар Джемаль, тогдашний 'рупор Кремля' Михаил Леонтьев, много лет проработавший в Греции и прекрасно знающий Южную Европу разведчик полковник в отставке Сергей Марченко, арабист генерал Эдуард Шагаль и другие арабисты. Исходивший пешком практически всю Африку доктор геолого-минералогических наук профессор МГУ Игорь Владимирович Давиденко, создатель службы военных переводчиков в Группе советских войск в Афганистане майор запаса Владимир Кушнерук, отставные разведчики, работавшие в США, Германии, Франции, Италии, Латинской Америке...

Большинство наших рекомендаций и наработок опубликовано небольшими тиражами и 'доложены по инстанции'. Причём, не просто доложены, а, судя по тому, что главным нашим выводом было создание 'тройственного союза' между Россией, Китаем и 'Финансовым Интернационалом', принято российскими государственными стратегами и ныне реализуется на практике в форме ШОС и БРИКС. Как, впрочем, и стратегия 'интеграции интеграций', корни которой произрастают из статьи Кеслера 'Глобализация по-людски', в которой он противопоставлял процесс глобализации, начатой США, с тем, как должны производить глобализацию Россия и Китай.

Нет, Григорий, чекистом я никогда не был, хотя и работал с ними, многому научился у них. И в первую очередь — собирать, систематизировать, анализировать информацию и делать из неё выводы.

База приёма переселенцев 'Россия', 26.07.30, воскресенье, 19:40

Здравствуй, мама!

Извини, что так вышло с нашим отъездом: мы и сами не знали, что всё столь неожиданно получится.

Действительно не мог позвонить! Не имел права. Хорошо, хоть брату разрешили пару строчек черкнуть!

Сейчас? Да вот, вырвались с Ларисой в другой город, уломал начальство, чтобы разрешили тебе звонок сделать.

Мам, ну конечно секрет! Далеко находимся, очень далеко!

Да дело вовсе не в том, что звонки дорогие! Просто нет возможности звонить тебе! Запрещено!

Чего кашляю? Да что-то в горле запершило.

Нет, не простыл! Здесь сложно простыть, на улице жарища под сорок!

За границей, конечно.

Очень надолго!

Даже не знаю, смогу ли хотя бы лет через пять в Россию попасть.

Мам, я не могу тебе всего рассказать. Просто не имею права!

Даже тебе! Никому не могу.

А ты думаешь, я тебе всё рассказал, почему я на Украине торчал и во все тамошние дела оказался замешан? Что имел право рассказывать, то рассказал.

Не расстраивайся! Вот такой у тебя шелопутный сын уродился, что его всегда ждать приходится.

Нормально со здоровьем. Похудел сильно, легче бегать стало, давление теперь меньше скачет.

Нет, не болею. Просто худел на специальных таблетках.

Нормально живём. Сняли хороший дом, две машины у нас. Лариса к своим дипломатическим делам вернулась, я с компьютером работаю. Вот, вырвались на нашу военную базу, где есть защищённая линия связи с Россией, а заодно и её день рождения празднуем.

Мама, я даже не имею право говорить, в какой это стране! Нет, не в Сирии. А твои поздравления, конечно, передам! У тебя-то как здоровье?

Не переживай! Всё у меня нормально. Теперь же знаешь, что живы, здоровы!

Говори, что в Донбасс уехали! А что и как, ты не знаешь. Что звоню очень редко. А лучше вообще никому не рассказывай, что звоню: дойдёт до моего начальства, мне такого нагоняя за этот звонок дадут!

Потому что не имею права звонить в Россию! Даже тебе!

Не знаю, когда снова смогу позвонить. Может, целый год не получится. Так что, хоть и не положено заранее поздравлять с днём рождения, я всё равно тебя с ним поздравляю. Ну, не будет больше у меня возможности в ближайшее время тебе звякнуть.

Хорошо! Ты тоже не болей!

Пока!

Вот такие дела! Нехорошо матери врать, но как ей объяснить, почему мы так скоропалительно исчезли и в результате оказались там, где просто невозможно оказаться? Как ей объявить, что мы с ней больше никогда в жизни не увидимся?

Киев, январь 2006 — март 2008

Врать матери, конечно, нехорошо. Даже из благих намерений. А вы считаете, что лучше было бы 'обрадовать' её известием, что она меня уже никогда не увидит? Так у неё останется хоть какая-то надежда на то, что её п*здоватый сын хоть когда-нибудь вернётся! А ложь про то, что уехал я не по своей воле, а по 'приказу спецслужб', на что я и намекнул в разговоре с ней, хоть немного уменьшит её обиду на меня, уже прошлявшегося где-то девять лет, и теперь опять пропавшего на неизвестный срок.

Тем более, действительно не по своей воле оказались мы с Ларисой за тридевять миров, а то, чем я занимался на Украине, официально называется 'идеологические диверсии против иностранного государства'. Хоть и проводил я их по собственной инициативе, без какого-либо задания 'сверху', на собственные средства и на свой страх и риск. Да только разве кто-то поверит в то, что это всё было именно так?

С 'ненавязчивым вниманием' к собственной персоне я столкнулся буквально с первого часа пребывания в Киеве в свой первый же приезд к Ларисе. Будущая жена встретила меня на вокзале, и я её уломал позволить вести машину. Водить я обожаю, а почти два года 'без руля' в Москве были настоящей пыткой. А поскольку поезд пришёл в украинскую столицу в третьем часу ночи, когда движение в городе минимальное, Лора рискнула 'поработать штурманом' вместо того, чтобы самой крутить баранку.

Выехали на бульвар Шевченко, проехали с него на Крещатик, поднялись по Грушевского до Арсенальной. На Площади Славы свернули в сторону Парковой дороги. На затяжном спуске к Днепру выключил передачу, позволив машине ехать по брусчатке накатом. Всё это время моя возлюбленная комментировала, что за места мы проезжаем, а я прилежно исполнял её команды и водительские обязанности. В том числе — следил за дорожной обстановкой и поглядывал в зеркала. Так что машину, неотступно следовавшую за нами в отдалении, заметил давно. Но, в общем-то, Лора предупредила, что на левый берег мы будем ехать самым простым маршрутом, и никакого 'напряга' эта машина не вызывала: мало ли, кто кого тоже встретил с московского поезда.

А вот когда она вслед за нами совершила весьма замысловатый манёвр, который выполнили мы, чтобы въехать на парковку, где Лора оставляла свой Опель, мне это уже показалось странным. Кто за нами следовал, мы так и не поняли. Могли проверять контакты носительницы государственных секретов с россиянином, 'засвеченным' в связях с бывшими сотрудниками российских спецслужб. А мог и 'проявить бдительность' её бывший гражданский муж, отставной полковник 'Альфы', от которого она ушла из-за меня...

С тем, что украинская контрразведка не членом груши околачивает, а действительно что-то делает, стало ясно достаточно быстро. Особенно — её управление, занимающееся защитой конституционного строя. Первые же знакомства и разговоры с 'баррикадными', как звали активистов, вышедших в 2004 году противодействовать майданному шабашу, показали, что многие из них сталкивались с сотрудниками 'избушки' (так в разговорах трансформировалась аббревиатура 'СБУ'), интересовавшимися их общественной деятельностью.

Впрочем, время от времени появлялись и победные рапорты о 'раскрытых масштабных заговорах против Украины'. Особенно — во времена руководства 'конторой' Валентином Наливайченко, оказывавшего личное содействие нацистской группировке 'Тризуб им. С.Бандеры' и близко дружившего с его руководителем, будущим лидером 'Правого сектора', 'полковником' Дмитрием Ярошем. Самозваным 'полковником', поскольку этот тип всего лишь отслужил срочную службу в Советской Армии, после чего занялся 'подготовкой к украинской национальной революции'. То 'орлы Наливайченко' накроют в Чернигове компанию из шести военных пенсионеров, недовольных Ющенко и 'готовивших военный переворот'. То арестуют за 'нарушение территориальной целостности Украины' членов движения 'Севастополь. Крым. Россия', выкопавших канавку на Перекопе, символизирующую отделение полуострова от Украины. То устроят 'войну флагов' в Севастополе, заставляя жителей города снимать вывешенные на балконах или установленные на торпедо автомобилей триколоры. То примутся 'прессовать' подростков, замеченных на антиющенковских акциях... Но НИКОГДА не трогали неонацистские группировки.

Про 'прессование' подростков — вовсе не байки! Среди активных участников дискуссий на форумах 'СтопОранжа' было несколько молодых людей, которым в 2006 не исполнилось восемнадцати лет. Один из них, Александр Ненашев (имя изменено), потомок забайкальских казаков, несколько раз выходил и на уличные акции. А однажды, перепуганный, позвонил Ларисе сообщить, что его вызвал на беседу сотрудник СБУ. Лора его успокоила и предупредила: если будут давить, пусть отправляет слишком рьяного контрразведчика к ней.

После беседы Саша перезвонил.

— Я прикинулся дурачком, который ничего не знает и не понимает, и он отстал!