— Задержитесь ненадолго, барон, — попросила она, перегородив ему дорогу. — Я хочу с вами поговорить. Я член семьи нанявшего вас графа Ургеля и тоже имею право на ваши услуги, а вы уже третий день меня избегаете. Неужели общество моего брата приятней, чем моё? Или я вам чем-то не нравлюсь?
— Вы очень нравитесь, — ответил он, — но мне приказали держаться от вас подальше.
Все уже ушли, поэтому им никто не мешал объясняться.
— Зря вы так боитесь моего отца, — не скрывая радости от его слов, сказала девушка. — Он только с виду кажется сердитым и страшным, а на самом деле...
— Он прав, Луиза, — сказал Клод, в первый раз назвав её по имени. — Мы с вами не ровня, и из нашей дружбы не выйдет ничего хорошего. Если мне удастся достичь в империи высокого положения...
— И сколько мне ждать, пока ты его достигнешь? — перешла на ты Луиза. — Мне уже шестнадцать...
— А мне ещё нет и пятнадцати!
— Какая разница, если ты уже самостоятельный и всё можешь? И потом я же не тащу тебя в кровать! Этим можно заняться и позже, а пока хотя бы просто вместе проводить время. Прогулки с тобой будут намного приятнее болтовни с твоей сестрой.
— Давай поговорим об этом чуть позже? — предложил Клод. — Ты ещё не всё знаешь...
— О тебе я знаю всё, — засмеялась девушка. — Два дня мучила твою сестру расспросами.
— Мне нужно идти! — сказал он. — Поверь, что это действительно так. Завтра я расскажу.
— Ладно, — согласилась она. — До завтра я как-нибудь потерплю.
От трапезной до своих комнат он добрался бегом.
— Сын давно пришёл, а тебя до сих пор нет! — встретила его упрёком Мануэла. — Быстро в кровать! Я же говорила, что пока не могу без тебя обходиться! Сам будешь раздеваться, или помочь? Вчера руки плохо слушались, и я немного подрала тебя ногтями.
Если бы не неестественно белая кожа, графиню уже нельзя было бы отличить от живой женщины. Исчезли морщины, восстановилось дыхание, а волосы красиво блестели.
— Я их вымыла, — объяснила она, уловив его взгляд. — Не тяни, я сейчас тоже разденусь. Не бойся, я уже не такая холодная. Пока мы с тобой лежим, снимай любовь, не то живо расстанешься с девственностью.
— Я ещё не знаю, как её снять, — пробормотал он, стягивая с себя одежду. — Хотел сходить в библиотеку. В моей книге этого не было.
— Дело твоё, — сказала Мануэла. — Лично я не против тебя объездить. Ну как я? Видишь, он на меня реагирует даже сейчас.
Сбросившая платье графиня была так красива, что у Клода захватило дух.
— Я не хотел, — смущённо сказал он, забираясь под одеяло.
— Да, я видела, — усмехнулась она, прижавшись к нему с другой стороны кровати. — А почему повернулся ко мне задом? Можешь меня не бояться: я пока ничего не чувствую.
— Я не вас, я себя боюсь, — пробормотал он. — И его тоже. Он почему-то меня не слушается.
— Какой же ты еще ребёнок! — рассмеялась Мануэла. — Не дёргайся, не съем.
— Я не из-за вас, — задыхаясь, ответил он. — Я здесь испачкал всю простыню.
— Полежи ещё немного, — попросила она. — Потом встанешь, и я уберу. В этом нет ничего стыдного, по крайней мере, для таких, как ты.
Она уже не была такой холодной, как утром, но и теплоты Клод тоже не чувствовал.
— Куда делся Крис? — спросил он, чтобы не лежать молча.
— Принёс мёд, который я уже съела, и воду. Сейчас побежал за женской рубашкой к служанкам. Они грубые, но лучше такая рубашка, чем носить платье на голое тело. Оно плохо пошито, и швы трут кожу. Заодно попросила его поискать растоптанные туфли дочери. У меня очень маленькие ступни, так что, может, в них влезу. Если к утру восстановлюсь, на завтрак пойдём вместе.
— Ваш муж меня убьёт, — сказал Клод. — А если я начну объяснять, что хотел приворожить не вас, а Луизу, убьёт, не выходя из трапезной.
— Ничего он тебе не сделает, — возразила Мануэла. — Магов, за спиной которых были знатные мары, никто открыто не убивал. Нужно объяснять почему? Твоя смерть станет и моей. Ойгену не удастся скрыть моё убийство хотя бы из-за сына, а возмездие будет очень суровым. Если его почему-то не укоротит на голову императорский суд, это сделают мои родственники. К тому же тебе не придётся оправдываться: вину возьмёт на себя Крис. Всё, можешь встать и одеться.
— Вы потеплели, — сказал он.
— Быстро беги в библиотеку! — изменившимся голосом сказала она. — Ко мне возвращается чувствительность, поэтому если ты не успеешь... Учти, что наведённое чувство можно снять только вначале, потом уже не получится. Если любишь мою дочь, поторопись!
Клод выскочил в коридор, едва не сбив с ног Криса, и побежал в сторону библиотеки. Добежал он быстро, но дверь оказалась запертой и пришлось потратить время на поиски слуги, у которого был ключ. Ментальную магию он нашёл сразу и быстро отыскал нужный раздел, а дальше начались сложности. Книга была рукописной, с завитушками на буквах, которые сильно затрудняли чтение. Клод вычитал, что ни одно наведённое чувство нельзя убрать с помощью магии, его можно только изменить на противоположное, и пришёл в ужас. Вот что для него лучше: любовь Мануэлы или её ненависть? Отбросив этот вариант, он продолжил чтение и отыскал выход. Страсть Мануэлы нетрудно было превратить в материнскую любовь. Клод запомнил схему потоков, позвал слугу и поспешил к своим комнатам. Добежав, остановился у входной двери и сотворил заклинание. После этого он на всякий случай недолго выждал и вошёл в гостиную. В ней никого не было, а из спальни доносились голоса Мануэлы и Криса. Мать с сыном о чём-то беседовали, сидя на его кровати.
— Что-нибудь получилось? — спросила графиня, увидев юношу.
— А вы разве ничего не чувствуете? — отозвался он.
— Я уже всё чувствую, — довольно сказала она. — Оживление завершилось. Мне повезло: мало у кого из магов столько силы, сколько я забрала у тебя. Если она мне теперь потребуется, ты не заметишь убыли. Но к тебе у меня только симпатия, как к близкому человеку, ну и, само собой, благодарность. Я не чувствую никакой страсти.
— Моё заклинание нельзя отменить, — объяснил Клод. — Любовь можно заменить ненавистью или изменить. Я изменил. Теперь у вас ко мне материнские чувства.
— Да, я отношусь к тебе так же, как к Крису. Если бы ты не влюбился в мою дочь, усыновила бы, конечно, не одного, а вместе с сестрой. Кстати, как к тебе относится моя дочь?
— Влюбилась, как кошка! — фыркнул Крис. — Когда мы уходили из трапезной, прижала его грудью к стене и о чём-то ворковала.
— Это хорошо, — задумалась графиня. — Ты для неё хорошая партия. Но вам придётся подождать. Сейчас ты никто для высшего дворянства империи, и ваш брак не примут. Луиза думает не головой, а другим местом, но любовный угар пройдёт и она поймёт, как много потеряла. Ты этого хочешь? Правда, ей уже шестнадцать, но если любит, то подождёт год или два, а если не дождётся, то не о чем и жалеть! А тебе не помешает повзрослеть. Брак — это не только постельные радости, для мужчины это в первую очередь ответственность. Он должен обеспечить своей избраннице ту жизнь, на которую она рассчитывает, а ты не сможешь это сделать. Не расстраивайся, у нас можно возвыситься и без благородства рода. Канцлер в молодости был простым шевалье. А у тебя, помимо ума и внешности, есть твоя магия и магия сестры. Мне рассказал о ней сын. А если к этому добавить поддержку моей семьи и золото, сможешь занять достойное место в империи. Я придам тебе светский лоск, а к лету поедем в столицу. Наймём для твоей сестры учителей, чтобы подготовить её к школе. Тогда при поступлении сможет сдать программу трёх классов и учиться со сверстниками, а через три года поступит в академию. С её силой твоя Алина войдёт в элиту магов.
— У меня может не получиться, — усомнился Клод. — Сил много, но есть сложности с их управлением, и вряд ли они когда-нибудь исчезнут. Кроме того, есть враг, которому нужна сестра. И искать нас будут в столице.
— Граф из северного королевства, которое вот-вот завоюют соседи, — презрительно сказала Мануэла. — Для столицы он никто. Потом расскажешь о нём всё, что знаешь. Возьмём в дорогу охрану и боевого мага, да и в столице не будем беспечны. А если твой граф осмелится пакостить, натравим на него стражу!
— А когда возьмёте меня? — спросил Крис.
— Это, мой дорогой, нужно решать с твоим отцом. Он вздохнет с облегчением, когда уеду я, но ты наследник. Заберу, но не в этом году. Нам самим ещё нужно утвердиться.
— Мама, а ты совсем не любишь отца? — спросил мальчишка. — Ведь до смерти...
— Любила, — задумчиво сказала Мануэла. — Когда очнулась от смерти, чувствовала дикий холод и желание согреться. Других чувств не было. А утром, когда узнала о вашей Гретте, не почувствовала ничего, кроме лёгкой досады. Наверное, дело в заклинании, потому что мары сохраняют привязанности, которые у них были до смерти. Ничего, он утешился, а у меня впереди двести лет жизни в молодом теле. Из-за долгой жизни мары редко вступали в брак, разве что друг с другом.
— Я тоже хочу стать маром! — признался Крис. — Не сейчас, а через пять лет.
— Хорошее дело, — одобрила мать, — особенно если с сильным магом. Только ты слишком торопишься. Поживи ещё лет тридцать, а потом решай. Как только почувствуешь, что стоишь на вершине и дальше только путь вниз, сразу приезжай к Клоду. Я думаю, он тебе не откажет.
— Я сейчас нужен? — спросил Клод.
— Я пока побуду с сыном, — сказала Мануэла. — До вечера подпитка не нужна, поэтому занимайся своими делами. После ещё одной ночи стану совсем живая и уже не буду тянуть с тебя силу.
Выйдя в гостиную, он связался с сестрой и спросил, где она сейчас.
"Сидим в зимнем саду, — ответила Алина. — Не хочешь присоединиться? А то мы уже обо всём говорили и сейчас больше молчим".
Присоединиться хотелось, но не к трём девицам, а только к одной из них.
"Нет, не приду, — отказался он. — Лучше схожу в библиотеку. В ней столько книг по магии, что у меня разбегаются глаза. Если найду много новых заклинаний с одним или двумя потоками, стану сильнее".
"Как графиня? Она и сегодня заберётся в твою кровать?"
"Сказала, что сегодня в последний раз, — нехотя ответил Клод. — Она уже живая, только это надо закрепить".
"Спи в одежде", — посоветовала Алина и разорвала связь.
Юноша разыскал недовольного его частыми хождениями слугу, дождался, пока тот откроет дверь, и сразу побежал к полкам с книгами по магии. Часа два читал стихийную магию и нашёл в ней много интересного, а потом переключился на "Демонологию". Огромная, великолепно оформленная книга притягивала его как магнит. Он не собирался кого-нибудь вызывать, но было интересно читать о чужих мирах. Больше других заинтересовал мир лафреев. Эти толстенькие и смешные демоны были человеку по пояс. Круглые глазки, поросячий нос пятачком и маленькие рожки — всё вызывало улыбку, вот только их магия уже не веселила, а вызывала уважение и страх. Были у них и слабости, которыми пользовались заклинатели. Такого демона можно было вытянуть в свой мир и потребовать службу. Не все из них могли вернуться или нанести урон сильному магу, поэтому с ним приходилось договариваться. Ларфеи выполняли работу, а потом их доставляли в родной мир. Маги нашли ещё один способ подчинения. Маленькие демоны были падки на отвар ядовитых грибов. Они так привязывались к этому зелью, что уже не мыслили без него жизни. Опасность была в опьянении после приёма настойки, потому что пьяный демон плохо соображал и мог такого натворить... Запомнив на всякий случай координаты мира, Клод закрыл книгу и посмотрел на висевшие у пояса часы. Подарок малолетнего герцога Гросвера показал, что до обеда осталось только десять минут. Опаздывать не хотелось, поэтому он припустил к трапезной.
Этот обед прошёл, как и остальные, а после него граф объявил, что вместе с Греттой отправляется в Альфер покупать ей наряды. На выходе Клода опять перехватила Луиза.
— Что происходит? — спросила она, взяв юношу за руку. — Ты явно ждёшь чего-то важного и ходишь такой хмурый, как будто тебя завтра собрались отсюда выгнать! Я задала вопрос Алине, но она тоже нервничает и отказалась отвечать. А теперь уже нервничаю я! Тебе плохо, и я хочу знать почему!
— Сейчас мне хорошо, — ответил он, в свою очередь взяв девушку за руку. — Понимаешь, я хотел как лучше, а получилось... Нет, я не могу объяснить, лучше подожди до утра. Я очень надеюсь на то, что ты от меня не отвернёшься.
Отпустив её руку, Клод выбежал из трапезной. Он был зол на себя. Наговорил демон знает что, и теперь Луиза будет волноваться ещё больше! Надо было или говорить всё, или заткнуться! Он собирался в третий раз сходить в библиотеку, но напрочь испортил настроение и пропало желание читать книги. Был разговор к Роберу, но он уехал в Альфер вместе с графом и Греттой. Понурый Клод добрёл до своих комнат и, никого не найдя в гостиной, постучал в двери спальни.
— Мог бы и не стучать, — сказала лежавшая в кровати Мануэла. — Ты здесь хозяин, а меня уже видел обнажённой. Я и сейчас разделась. Платье тесное и во многих местах жмёт. Что ты такой грустный? Это не из-за моего завтрашнего выхода?
— Я боюсь, — признался он. — Я влюбился в Луизу, и она проявляет ко мне интерес и этого не скрывает. Сейчас взяла меня за руку...
— Удивительная вольность, — заметила графиня. — Да, это не просто интерес. Свидетелей не было?
— Нет, мы были одни. Когда она ко мне прикоснулась, меня прямо затрясло!
— Все признаки налицо. Может, скажешь, из-за чего она тебя хватала?
— Она почувствовала, что я чем-то расстроен. И ещё я получил от неё предложение...
— Совсем ошалела девка! — сказала графиня. — Первая делает предложение парню, которого почти не знает! Хотя... я тоже сразу влюбилась в Ойгена.
— Она мне не это предложила, — смутился Клод. — Просто гулять, а не то, о чём вы подумали.
— И в чём сложности? — не поняла Мануэла. — Боишься, что завтра она от тебя отвернётся?
— Я же сказал, что боюсь. Если она узнает, что я пытался заклинанием вызвать любовь...
— Успокойся и не терзай себя. Вот уж правильно говорят, что любовь оглупляет. Человек перестает думать головой, а другие органы её не заменят. Конечно, ты совершил глупый и не очень порядочный поступок. Я за него осудила бы, а Луиза не осудит. Когда девушка влюблена, она не видит в своём парне плохого и не хочет слушать, когда ей об этом говорят другие. Ты создавал заклинание вчера, а моя дочь влюбилась раньше, так что её чувства не могут быть следствием магии. Это поймёт не только она, но и другие. Попытку добиться её любви Луиза посчитает свидетельством твоих нежных чувств. Можешь о ней не беспокоиться, а отношения с мужем я буду выяснять сама. Вот там поначалу может быть всё, вплоть до рукоприкладства, понятно, что не ко мне, а к тебе. Ничего, не умрёшь от подзатыльника. Сядь и расскажи о себе и своей семье. Если ты мне теперь вроде сына и мы связаны на всю оставшуюся жизнь, я должна знать о тебе как можно больше.
Клод сел на кровать и принялся рассказывать Мануэле о своей жизни, начиная с того, как пьяный Хартмут Дитмар открыл силы. Услышав о смерти отца, графиня его пожалела.
