Зверь лютый. Книга 29. Венец

Но я их проинформировал. Не приказал, не "объявил волю Государеву", но сообщил, посоветовался, явил уважение. Дал возможность стать моими союзниками. Со-товарищами. Насколько надёжными? — Не знаю.

Полагаю, что для каждого придёт время предать. Для каждого, кто доживёт до такого момента. Это будет обязательно: у них есть свои "границы допустимости". Средневековые. Мои — иные. Вряд ли кто-то так в меня уверует, что безоглядно за мною последует. Все эти люди, даже сотрудничающие, поддерживающие мои дела и мысли — времянка, промежуточное решение. Но других нет.

* * *

Я совсем не трогал в разговоре тему монастырей.

Надоело уж, но не могу не вспомянуть коллег.

Представление о монастырской жизни у попандопул... лубочно-атеистическое. В лучшем случае проскакивают кое-какие куски из описаний русских монастырей конца 19 века, или, чаще, что-то католическое, века восемнадцатого. Для "Святой Руси" это всё... не про нас.

Монастыри на Руси весьма разнообразны. Используют византийские, южнославянские, западноевропейские и ирландские практики. Бывают монастыри княжеские, боярские, епископские, кончанские. Две последние категории — недавняя обновка, лет двадцать. Есть доминиканцы в Киеве и ирландцы в Новгороде.

Особо: иноческие общины. Эдакие "коммунары Христа". Самоуправляемые и самоорганизованные обители отличаются сплочённостью, сами избирают игуменов без обращения к власти святителей. Такие настоятели часто не обладают священническим саном и повлиять на них крайне сложно. Нередко они из странствующих монахов, т.е. не относятся к чьей-то конкретной юрисдикции.

Позже новгородцы воспользуются этой независимостью игуменов-архмандритов.

Власть в Новгороде последовательно "размазывается по ветвям". Князь лишается части полномочий в пользу посадника, потом тот — в пользу тысяцкого. Позже вырастает значение архиепископа. Наконец, и его укорачивают архимандритами. Потом зовут Москву, которая всех расставляет по местам.

Архиереи сами дойдут до понимания, что сильная власть поможет им сделать то, что они и сами делают тяжко, долго, скандально — привести монастыри к подчинению.

Есть ещё ряд тем. Про которые — рано. Имущество церковное, движимое и недвижимое. Вклады, благодарственные и посмертные. Решения Ивана III по этой теме. Роскошь убранств и одежд в голодающей стране. Перемещение монастырей на новые земли. Много разного из утверждений "нестяжателей".

До них ещё лет триста, но начинать уже можно.

"Значение проповеди нестяжания как составной части монашеского аскетического идеала — в её влиянии на "мирское" общество, на такую черту русского национального менталитета, как отношение к собственности и к использованию чужого труда".

Ликвидация, как явления, странствующих проповедников — оно архиереев очень тревожит. Ограничение паломничества в духе Нифонта. И то, на что ещё никто замахнуться не посмел: прекращение нищенства.

Благотворительность в "Святой Руси" — "слепая". Раздача милостыни, при которой какие-либо расследования и расспросы нищих запрещены. По Иоанну Златоусту:

"Ты не должен разузнавать у бедных, что они за люди, потому что ты принимаешь их во имя Христа".

Я не собираюсь инновировать чего-то в духе "сферического коня в вакууме". Нет, наше, исконно-посконное. Просто чуть раньше. Спрогресснём лет на четыреста.

Впервые о помощи бедным, как о государственной задаче — Стоглавый Собор (1551 г.). Иван Грозный поставил перед духовенством 37 вопросов, три из которых касались благотворительности.

"Милостина и корм годовой, хлеб, и соль, и деньги, и одежда по богадельным избам по всем городам дают из нашей казны, и Христолюбцы дают же, а вкупаются у приказчиков мужики с женами; мало больных; а нищие, а клосные, и гнилые, и престаревшиеся в убожестве глад, и мраз, и зной, и наготу и всякую скорбь терпят, не имеют где главы преклонити, по миру скитаются, от глада и мраза на дороге умирают и без управы, и без покаяния, и без причастия; никем не брегоми. На ком тот грех взыщется?".

Собор констатировал страшное распространение нищенства. Попечение признано делом общества, которое осуществляется под надзором "добрых священников и целовальников", указано на необходимость регулирования со стороны государства особыми царскими повелениями. Введены категории с установлением для каждой особых мер попечительства:

1) прокаженные и престарелые (нетрудоспособные) должны получать кров, пищу и одежду, помещаться в особые "богадельни";

2) здоровые ("здравые"), которые не могут работать по слабости сил (например, дети-сироты), либо по роду постигшего их несчастья, должны питаться, ходя по дворам "нищелюбцев", просить милостыню;

3) здоровые и трудоспособные "должны подлежать страды", определяться на общественные работы.

Это разделение отрицает благотворительность "Святой Руси" — раздачу милостыни без разбору. Намечены меры по борьбе с профессиональным нищенством. Иоанн Грозный возложил дела призрения на один из приказов, включил в круг задач гос.управления.

Подобная классификация лежит в основе Всеволжска. Хотя, конечно, дети-сироты по дворам "нищелюбов" не ходят, да и вообще нетрудоспособных, после элементарной реабилитации типа бани и клизмы, нормальной еды, чистого жилья, минимальной медицинской помощи, в условиях специализации, вызванной индустриализацией, оказывается очень немного.

Ответы "Стоглавого" Грозному, я и хочу навязать "Святой Руси". Но не в форме госструктуры типа царского приказа, а в форме локальной "богадельни" — Всеволжска.

Кириллу надо сказать, чтобы потолковал в Константинополе, в ведомстве священных сокровищ, с диаконом Евстафием. Не о сокровищах, а об отношении к монастырскому землевладению. В Византии от 1/10 до 1/3 обрабатываемых земель — монастырские, обрабатывают зависимые крестьяне-парики. Один из типиков (монастырских уставов) XI в. предписывает: если парик стал жить лучше ввиду доброго урожая, надо потребовать с него больше взносов в казну обители.

Мирян, принудительно работающих на церковь — быть не должно. Византийцы несколько раз проводили секуляризации. "Париков" переводили в крестьян государственных. Как они это делали? Почему "воз и ныне там"?

Хотя с этим Евстафием, который станет Солунским епископом, интересно и другие вещи обсудить: магистр риторов должен быть умным.

Надо ввести в действие положение Российской Империи о возрастном цензе для пострижения: женщины — после 35, мужчины — после 50. Серафим Саровский этот закон преступал, брал в монастырь девчонок-малолеток.

Здесь... при среднем возрасте смерти взрослой женщины в 32, а мужчины в 39... Да тот же Кирилл Туровский, принявший постриг в 31... Хаю будет...! Но жить мирно, бога славить можно и на лесоповале.

Последовательность обетов в чине монашеского пострига:

1. Девство;

2. Послушание;

3. Нестяжание.

Не нахожу в этом списке ничего несовместимого с жизнью сучкоруба или арыко-копа. Законам того самого Исаака не противоречит. Не умеют — научим, не хотят — заставим.

И, конечно, экстерриториальность церковников. "Устав церковный", "да не входит владетель в то". В "то", что происходит в храмах, монастырях, "церковных домах".

Там крутится масса специфического народа:

"А се люди церъковни, предании митрополиту по правилом: игуменъ, игуменья, поп, диакон, попадьа, дьяконица и дети их". К церковным отнесены "кто в крылосе": "чернец", "черница", "проскурница" (просфорница), "пономарь", "лечець", "прощеник" (чудесно исцелённый), "баба вдовица", "задушьный человек" (отпущенный на волю по духовному завещанию), "прикладень" (изгой, потерявший связь с своей социальной нишей), "сторонник", "слепец, хромец", а также все, кто служит при монастырях, гостиницах, больницах и странноприимных домах, "калики", "дьяки" и "вси причетницы церковныи".

Все они подлежат исключительно суду епископа.

Этого — не будет. Всех "калик" — промыть, вылечить и приставить к делу. И остальным занятие найдётся. Да у меня разных "прикладней" — половина новосёлов!

Пока — нельзя. Вывалить на епископов всё — всего лишиться. Да и Боголюбский взовьётся. Сначала нужно показать им выгоды моих предложений.

Как говаривал Черчилль: "Заглядывать слишком далеко вперёд — недальновидно".

* * *

Озвученное, обсуждаемое будет подано Кириллом Патриарху как общая позиция Русской церкви.

"Программа-минимум" — в русле приемлемого и для Луки, и для следующего, Михаила. Но Лука скажет "нет". Просто потому, что он уже имел дело с Боголюбским. У Михаила нет своей предыстории в части "Святой Руси", но он сможет решать только весной следующего года. Когда, как я надеюсь, и проведёт интронизацию Кирилла.

А немедленной реализацией программы, с несколькими мелкими, но важными для меня деталями, займётся Антоний Черниговский. Который всё и вся тут знает. Который под каждое действие вспомнит уместное установление Вселенских соборов.

Наконец, наговорившись и накричавшись, нафантазировав и нарасчитывав, наизмеряв и навзвешивав, архиереи притомились.

На дворе уже темно, слуги принесли пару свечей. Изменение освещения сделало собрание иерархов похожим на тайную сходку заговорщиков. Карбонарии православные. Итить их всех троеперстно.

— Что ж, коли дела порешали, то надобно и отдохнуть. Антоний, я Государю сам доложу или ты пойдёшь? Тогда с тебя объявление по всем церквам. О наречении митрополита, об избрании местоблюстителя. Гонцы во все концы. Вызов архиепископа на суд.

— Не пойдёт Новгородец. Да и куда? Митрополит-то ещё не рукоположен.

— А суждения шести иерархов русских ему не указ? Захочет — приедет. А там уж посмотрим: вам ли его увещевать, или будет митрополита здесь дожидаться.

Этот Илия Новгородский, судя по русским сказаниям, немалый любитель путешествий: поймал как-то беса в священном сосуде да и полетел на нём в Иерусалим.

Рече: "Се за дерзость твою повелеваю ти: сее нощи донеси мя из Великого Новаграда в Иеросалим град, и постави мя у церкви, иде же гроб господень, и из Еросалима града сее же нощи в келий моей, в ню же деръзнул оси внити. И аз тя испущу". Бес же всяческы обещася сотворити волю святаго, токмо, рече: "Испусти мя, рабе божий, се бо люте стражду".

По исполнению сего туристического чартера "Сиа же блядущу лукавому, святый же съ твори крестное знамение, и изчезе бес".

Хорошо видно отличие "русского туризма" от Иср и Ми`радж — ночного путешествия пророка Мухаммада в Иерусалим.

Пророку потребовалось приглашение ангела Джибраиля и крылатое животное Бурак. Наши транспортных "бураков" в незакрытой церковной посуде разводят, в Иерусалим летают на минуточку, просто с умными людьми поговорить.

Выдернуть Илью сюда, даже без отлучения, без суда, без судьбы предшественника его Нифонта... существенно снизить боеспособность мятежников.

Словами, даже и мудрыми, дело не сделается. Но вот люди, которые, в меру своего понимания моих слов и собственных интересов, начали делать.

Кирилл написал и через два дня отправил послание братии в свой Борисо-Глебский монастырь в Туров. Послание было обращено, конечно, к инокам. Но читали его и князья. Всякие "страшилки", распространявшиеся, было, в тех местах о грабеже Киева, зверствах Боголюбского и разорении святынь православных — поутихли. Как и намёки на восстановление "западной коалиции".

Часть берендеев на Роси хотела, как в РИ, поддержать волынцев. Но, во-первых, некого — малоавторитетный молодняк остался, а во-вторых, в проповеди в Торческе епископ Дамиан призвал повиноваться "владыке земному, государю венчанному, святой церковью благословлённому".

Муромское училище обеспечивало единый образовательный и моральный стандарт, повышало качество духовных лиц на Святой Руси. И этим формировало единую общность, скреплявшую собой единство государства. Процесс замыкания епархий на себя, местечковости, начавшийся и в церкви в это время, приведший в 17 в. к реформе Никона, к мучительному установлению единообразия, был задавлен в зародыше. Объединение ресурсов в масштабах метрополии позволило решать общегосударственные задачи. Например, расширять систему народного образования и активизировать миссионерство.

Училище — детище Ионы. Это он денно и нощно душу свою там вкладывал. А я так... Помог детишек собрать, топоры, к примеру, для стройки посылал. Чтоб было чем дерева валять, да венцы составлять. Те венцы уж и сгнили, поди. А вот Иону помнят, почитают. За труды его непрестанные.

— О-хо-хо. Да уж. Много чего нового сказано. Об чём подумать серьёзно надобно. Однако же и о былом забывать не след. "Спор о посте во среду и пяток". Ты как, Воевода?

М-мать! Блин, зануда! А я надеялся, что пронесло. Что, коли Михаил Смоленский сбежал, то эта глупость в разговоре не всплывёт. Но вот, Кириней Белгородский вернулся к теме... Очень для меня неудобной.

Во-первых, потому что по моему мнению, просто глупость. Во-вторых, одна из причин нынешних русских несчастий. "Неправда митрополичья", раскол среди князей и епископов.

Беда в том, что здесь двоичная проблема, "да/нет". Отговорка типа: а спросим у Патриарха — смысла не имеет. Только хуже будет: повторное подтверждение решений тогдашнего Собора исключит свободу манёвра, окончательно расколет Русь.

* * *

" — Вас утопить или повесить?

— А можно я ещё поживу?

— Эта опция нашим сервисом не предусмотрена".

* * *

Присутствующий Ростовский и отсутствующий Смоленский епископы чётко за "разрешить пост". Присутствующие Антонии чётко против. Остальные — за отговорку. Только-только складывающаяся... нет, не команда — группа хотя бы чуть согласных, не грызущих друг друга людей, мгновенно развалится при любом моем выборе по этому идиотскому вопросу.

Михаил Смоленский следует своему предшественнику Кастрату. Если "запретить пост", то все противники, все любители "каши без масла по праздникам" объединятся вокруг Ромочки Благочестника. Даже суздальские и рязанские. А если "разрешить", то Кирилла с таким решением в Константинополе на порог не пустят.

Забавно. Или Боголюбский — Государь. При котором, по его мнению и общему пожеланию, пост должен быть "разрешён". Кирилл будет выгнан из Царьграда. Что означает раскол. Или — "пост запрещён". Тогда раскол сразу.

Второй вариант дешевле: нет расходов на путешествие. И убийственен для страны. Теперь Боголюбский окажется в роли своего прежнего противника, государя-раскольника Изи Блескучего. А его противники, соответственно, будут повторять лозунги Долгорукого и самого Боголюбского тридцатилетней давности. "За великую, единую, неделимую и единственно верную...".

Про "дилемму Эскобара" — я уже... Какое здесь может быть "третье решение"? С учётом того, что все иерархи уже высказались, свои позиции определили. Уже и немалая кровь под этими "знамёнами" пролита.

Решение-то у меня есть. Мда... Но уж очень оно из серии "выйти из плоскости". Если просто сказать — обязательно отвергнут. Надо их подвести. Издалека.

"Обратимся к определению".