Стены каких-то городов, изнеможенные лица усталых людей, едва державших огромные длинные копья, и пикирующих на них сверху огромных тварей. Птицы защитники пытаются преградить им дорогу, но тут же падают вниз разорванные в клочья. А крылатые твари начинают атаковать людей. Громадные волосатые черви вырываются из-под земли, прямо у стен городов и начинают биться в наглухо запертые ворота и пробовать на прочность стены. На них что-то льют, а затем метают туда огненные шары, а более простой люд кидает факелы. Из когда-то зеленых, цветущих лесов выходят, жуткие помеси деревьев и осьминогов. И направляемые злой волей, подходят к городским стенам, пытаясь, загонять ветви-щупальца в любые щели, и расшатывать каменные блоки, стараются вытянуть их, тем самым, разрушая стены. Одновременно с этим своими ветвями-щупальцами шарят, за выступами и зубцами пытаясь хватать живую добычу. И если это удается, в несчастную жертву тут же вонзаются сотни мелких отростков, высасывают все соки и через миг на землю падает обескровленное тело. А там уже ждут своей очереди различные полчища невиданных чудищ, и еще через пару мгновений от человека не остается ни чего. А по воздуху едва видимая летает тонкая пелена, и когда она приближается к городам, люди вжимают головы в плечи, и начинают бормотать слова защитных заклинаний.
— Это города Лусиарцев, вот что стало с ними, глядите дальше.
Вид поменялся, земля стала видна как будто с большой высоты, с той, где и птицы не летают. Мы увидели города-крепости, форты — а призрак монотонно объявлял их названия.
— Это Кориэндор — сказал он, и вид города приблизился, мы рассмотрели извивы и перекрестья улиц, крыши домов, центральную площадь по средине. — Ну а это Хусса, а чуть дальше Килонгур.
Картинки видов городов, и пейзажи местности вокруг них, быстро менялись, я едва успевал рассматривать крупные детали, не говоря уж о мелких. Постройка городов и разбивка улиц, весьма отличалась от Вышня, и тех небольших городков в которых я побывал, обучаясь в Лабиринте. Они выстраивались четкими квадратами, и являлись чем-то вроде больших крепостей, которые удобно было оборонять.
— А эти города названы в честь лежащих близ них озер — продолжал дух древнего чародея, комментировать видение — Лусиар ведь, и обозначает — Озерное царство, или Озерный край. Ранее это были чудные озера, каждое с водой своего цвета, вот их названия: — Легр, Тур, Хейп. Так родились и города — Легрит, Тургонир и столица Хейпнафра. Были еще просто озера Рухат-Катукское, оно возле соседнего, моего царства Рухата, озеро Лун и озеро Горнаси или Горное озеро. Что там сейчас мне не ведомо.
— Да — промелькнула у меня интересная мысль — неплохо бы было иметь в голове такую же карту всей Даарии. А то нахожусь здесь уже давно, а толком ни чего не знаю. Все больше путешествую по наитию.
— И как эта напасть смогла так укорениться в светлом мире? — Спросил Куру хранителя знаний, не ожидая впрочем, от него ясного ответа.
Вместо слов и фраз, он ответил совершенно неожиданным образом. К моим ногам, материализуясь из ниоткуда, упал маленький, продолговатый сверток. Я подкинул его носком сапога, и поймал, запоздало, подумав, что мог совершенно разрушить этакую древность. А что это была вещь из древних времен, я почему-то не сомневался.
Сверток оказался шкурой какой-то древней рептилии, в которую был, завернут маленький тубус из неизвестного мне материала. Я снял крышку и извлек оттуда свернутую в рулон, тонко выделенную кожу, развернул ее, повертел и так и этак, но ни чего не увидел. Она была абсолютно гладкой и чистой, ни рун, ни письмен, ни рисунков, ни каких либо символов.
— Вот те на, и зачем оставлять такое послание, если его ни как нельзя истолковать? — Спросил я тех, незримых повествователей, кто оставил это послание.
Это явно не было кодовым словом, но сработало — по коже прошла небольшое волнение, и потом появились знакомые мне значки и закорючки. Я всмотрелся в текст:
... "Изначально там было нечто, которое попадая в любую среду, облачается и проявляется в том, к чему наиболее расположено — прочел я первый отрывок. — Это касается изначального ничто, или даже нечто с каким-либо уклоном, и среду изменяет определенным образом. Мы назвали это — спорами искажения, наиболее точного определения пока нет. Когда-то, когда Мир был юн некая сила, поместила споры в тайные места. Подобные споры были способны пребывать в мирах, ни кем не замеченными целые эпохи, и в неожиданный момент проявиться, прорасти. Что это такое определенно сказать нельзя,... Поэтому радуйтесь те, кто имеет дело с изначальным ничто"...
— Бред какой-то!!! — Сказал я вслух. — Полный бред... Что-то я не ухватил суть, да и мысль не особо.
А ровные строчки, тем временем продолжали бежать по коже. Далее шли выдержки из различных историй, произошедших с теми, кто пытался выяснить истинную природу и возможности, неожиданно, откуда, взявшегося зародыша иной жизни. В основном все они были печальны, ибо лучшие умы бесславно погибали, пытаясь сражаться с невоплощенным злом. А эта невидимое что-то меняло все, что его окружало, медленно, но год за годом все увереннее распространялась по просторам страны.... Вторжение в эти места не было случайным — благодатная почва была подготовлена, природные духи ослаблены и отвлечены. Незримый дух искажения витал в воздухе, отравляя умы и души своим медленно действующим ядом. Никто не мог понять природу происходящих явлений, и потому не знал, как бороться...
Я скрутил кожу в рулон и хотел вложить обратно, но заметил на дне тубуса еще кусок кожи и извлек его на свет. Этот был явно написан позже, и обычным способом. Больше всего описаний в него, внес некий Эдзекелино, рискнувший познать суть отравляющего воздействия так сказать изнутри. Проверил на себе. По-видимому, он многое успел узнать, до того как осознал, что сам уже безвозвратно изменился. Эдзекелино подробно описал местность, иссеченную расщелинами, откуда, по его мнению, все и началось. Откуда истекает или воскуривается гнилостная зараза.
Далее следовали указания, как вызвать пламенных элементалей, способных мгновенно преодолеть громадные расстояния, и сразу же включится в неистовую борьбу с наследием какого-то Харада. В конце своего повествования он остро сожалел, что не вызвал этих пламенных воинов, а сам попытался очистить местности, где успело укорениться неведомое зло.
— Последние строки — это записи моего брата — прошелестел призрак. Он пошел одним путем, а я другим. Я обнаружил сведения некоторых из древних, мы называем их Турингами, то есть изначальными жителями, они не люди, но кое-что разобрать в их посланиях мне удалось. Они обнаружили некие споры, разбросанные на территории местности, которую после назвали Рухатом, также им удалось выяснить, что подобные споры активизировались еще в нескольких мирах, с представителями которых они могли общаться. Такие споры могли храниться долгие эоны времени, причем не зависимо в каких условиях. Затем по неведомым причинам они активизировались, и начинали излучать.... Что-то, подвергающее воздействию и изменению, все, что находилось в их близости. Туринги уничтожили почти все их места созревания, за исключением одного, как раз той расщелины, о которой говорит Эдзекелино. Упоминается, что Споры эти не ветер принес, они падали с неба, в виде огненного дождя, тьма тьмущая веков назад.
— И что там в этой трещине?
— Не знаю, когда туда отправился я, к ней уже было не пробраться. Вокруг бродило неимоверное количество измененной живности, на меня бросались громадные деревья-кровососы, и кустопауки, в воздухе проносились сверкающие волны непонятного вещества. Большие плотоядные цветы, тянули ко мне свои бутоны.... Пришлось уйти. Но, собрав отряд верных воинов, я вернулся туда вновь, мне нужно было во чтобы то ни стало, заглянуть вовнутрь, этого разлома.
Не знаю, что хотел там узреть, но отсутствие видимого, осязаемого врага очень сильно удручало. Ведь сталкивались мы только со своими измененными собратьями и преобразованными детьми природы. Ничего чуждого к нам не лезло. Как-то мы прорвались, и выжигая себе путь, шли по громадным, узким пропалинам, но вот что было потом? Эти знания напрочь сокрыты в моей голове, я видимо не смог вынести их влияние, и закрыл их барьерами, которые теперь не в силах разломать... Я ведь не призрак, так одно напоминание.
В его голосе, в конце концов, появились какие-то человеческие интонации и оттенки эмоций.
— В том, что Рухата больше нет, есть и моя с братом вина, мы сожгли около восьми крупных городов, своих соотечественников, Не оставив ни единого шанса, их жителям. Мы оба знали, что их уже накрыло пеленой, и процесс изменения начался, но все-таки стоило попробовать и другие методы... Но Эдзекелино уговорил меня, доказывая, что процесс уже не остановить, и что сознание наших соплеменников уже не в состоянии бороться с окутавшим их города дурманом. И за эти деяния, мы прокляты....
Он замолк, а я тем временем обратился к своему вечному спутнику
— Я так понимаю, что ради этого всего знания мы сюда и пришли, слышь Куру? Что думаешь по поводу этого всего?
— Думаю, что явленный нам пейзаж и поведанные истории, не имеют уже ни чего общего с нынешней картиной происходящего здесь. Хотя в этом месте думаю, ты как раз и можешь сжечь траву.
— Да ты, скорее всего, прав,... Надо попробовать... иначе, зачем мы сюда перлись?
— Угу — буркнул куатар — я редко ошибаюсь, в отличие от некоторых.
— Если ты слышишь зов и стоны Лусиарцев — прошелестел голос — то не здесь тебе надо возжигать траву.
— А где же? — Поинтересовался я, и покрутил головой, обшаривая взглядом стены, в поисках хоть каких-то подсказок, но ни чего. Только голый шершавый камень без каких-либо изображений, или ниш — ни костей, ни черепов, ни следов захоронений.
-Если ты хочешь помочь им, вам необходимо спуститься в подвалы, я тоже буду там и скажу, что нужно делать.
Я вздохнул и, махнув Куру, пошел разгонять пыль по заброшенному замку.
Разыскав остатки лестницы, с полуразвалившимися ступенями, мы осторожно начали спуск. Дневной свет сюда не проникал вообще, я засветил шарик, размером с крупное яблоко, и пустил его вперед, сам не знаю, зачем это сделал, ведь и я, и Куру свободно могли видеть даже в кромешной тьме. Но с людьми поведешься от них и наберешься.
Дверной проем был широк, но самой двери давно уже не было, а на ступенях лежал толстый слой из песка и пыли. Мы оба по-кошачьи, тихо и легко скользнули во внутрь. Эндрилур был уже там, застыв посреди большого подвала, он светился уже как-то по-другому. Видимо появившаяся надежа на освобождение, изменила свечение, его глубинной сути.
— Тебе придется поработать топором — я вижу его, изготовил славный мастер, такой ни когда не затупится и не заржавеет. Ударишь там, где я войду в стену.
Сказав это пламенный сгусток, поплыл к дальней стене, я последовал за ним, и как только он скрылся в ней, занес подаренный Шор-ан-нир в широком замахе. Глянул на стену, приноравливаясь, и ударил по одному из камней, немного отличавшемуся от других. Во все стороны брызнули осколки, а половина стены медленно осела на пол, сработал встроенный рухатцами, механизм, открывая глубокую нишу. Едва пыль улеглась, я шагнул вовнутрь, и стал рассматривать оказавшийся там странный камень, напоминающий собой, одну скорлупку от лесного ореха. Гладкую, но всю покрытую письменами и резьбами. Вокруг него лежали скелеты, их одежда целиком истлела, и я смог понять, что это человеческие костяки.
— Хорошо. Ложи туда часть трав, и поджигай.
Я вывалил пол тюка, кинул на сено искру, и стал ждать.
— Теперь, повторяй за мной, обряд надо провести так, чтобы и мой дух освободился. И пусть твой друг станет рядом с тобой, ты же положи руку ему на шею.
Он запел на странном чирикающем языке, я с трудом успевал повторять, камень, тем временем начал светиться, надписи и изображенные на нем символы, начали перемещаться. Камень, засветился ярко-ярко, озарив светом весь подвал. Дым от горящей и дымящейся травы щекотал ноздри, норовил покусать глаза, и частично перекрывал это сияние, но я терпеливо ждал.
— Странный какой-то ритуал — запоздало промелькнула подозрительная мысль — хотя на похоронах, я еще ни разу не был, все мои злоключения пока обходились без жертв.
Внезапно затхлый воздух вокруг нас засеребрился, уплотнился, и пошел рябью. В полу образовалась синеватая закручивающаяся воронка, чем-то смахивающая на окно перехода. Я схватил Куру за загривок, и попытался отпрыгнуть назад, но нас мгновенно засосало, а издалека, раздался далекий голос Эндрилура:
— Простите — у меня не было выбора. Может вам удастся спасти моих соотечественников. И да поможет вам Родан!
И мы полетели через розовый туман. Несколько мгновений шипения. Потом чередующиеся с темнотой, вспышки. Опять, розовый клубящийся туман,... Все это произошло очень быстро, я и сообразить то толком ничего не успел, не то, что предпринять.
...Головокружительно падение, внутри желтой, закручивающейся, энергетической спирали, миг — и вот мы уже стоим на берегу, странного озера. Пруда с алой водой, как будто в него стекала кровь сотни убитых воинов. Я осмотрелся — берег порос густым ивняком и вербой, вперемешку с камышом. Небо низкое, свинцовое, того и гляди прорвутся хляби, и хлынут потоки небесной воды. Ни замков, ни домов в округе не видно, вообще никаких строений, ничего...
Некоторое время мы озирались по сторонам, но ни людей, ни зверей, ни тем более страховидов, не заметили, разве что одни крупные насекомые носились повсюду. Рыба в озере тоже не плещется, вода стоит не прозрачная, дна не видно.
— Идем отсюда — пробасил Куру — И мы медленно побрели прочь от странного озера.
Невдалеке от озера, находилось странное поле, почва которого состояла из круглых таких каменных образований, окатышей, но не гальки, хотя встречалась и она. Но в большинстве своем это были грязно серые, черные, белые, темно зеленные, кругляши. Уровень был везде одинаков, поле имело четкую квадратную форму, сверху на нем лежала полупрозрачная пленка, слово ровно застывший тонкий лед, или сой слюды.
— Странно — рыкнул Куру. — Но у меня почему-то ощущение, что там когда-то жили люди. К тому же смотри, вон чуть дальше прекрасные оливковые рощи, пусть и немного разросшиеся, но еще не утратившие заданной садовниками формы.
— А где это ты успел изучить формы рукотворных рощ? — Поинтересовался я.
— Ну, у меня было достаточно времени, чтобы понять как двуногие, разводят свои сады, уж, по крайней мере, в этом мире.
— А, ну тогда ладно, давай дальше осматриваться...
Мы немного прошли вдоль поля, но нигде не обнаружились ни остатки дорог, ни части заборчика, ни одного разрушенного строения. Ничего.
— В общем, дело к вечеру, и делать нам тут нечего. Разве что... — Я немного постоял в задумчивости, а потом махнул рукой — Идем Куру сейчас все выясним. Мы же не абы кто, как тут говорят, есть способности — используй.
