— Не сопротивляйся, мерзавка, — рявкнул я. — Узнаю кто ты, даже если придётся...
Что же, посмотрим кто ты на самом деле, а заодно и твой хозяин. Я наклонился, прижимаясь к сухим губам. Боль не заставила себя ждать. Лезть в память живого существа совсем не то, что пробовать припой. Всё намного ярче, живее, подлиннее...
Я моментально провалился в темноту. Меня... Точнее кого-то... Качало от стены к стене, будто вусмерть пьяного. Низкий коридор вёл к... Не может быть... Я уже был тут. Это лазарет при храме Четырех Пресветлых.
Мы... я... он... дошли до последней комнаты и толкнули дверь. В крошечной комнате на перепачканной кровью койке лежал я... Теперь уже точно я, шестилетней давности. Меня привезли в лазарет прямо с болот, и совсем юный неопытный лекарь под завязку накачал зельями. Как мне потом сказали, он и подумать не мог, что перед ним маг-припой. У меня началась жуткая горячка. Пока ногу пожирал яд, я провалился в тёмную пропасть совершенно диких воспоминаний, которым не было ни конца, ни края. Намертво переплелось прошлое десятка человек от сборщиков целебной травы до алхимиков варивших растворы.
Мы... я... он... повернулись, и из замызганного стекла на меня уставилось знакомое отражение. Панна де Керси, бледная как оживший мертвец с красными опухшими глазами, нерешительно застыла в дверях, не в силах сделать еще один шаг. Не может быть! Так это всё-таки она? Зачем же весь этот нелепый маскарад? Притворяться эльфийкой, какая детская блажь. Я же мог её покалечить... Почему не призналась?
Алана испуганно смотрела на меня. Теперь я отчетливо понимал кто есть кто, ведь моё окровавленное тело на койке не позволяло запутаться в чужих воспоминаниях. Я не помнил, чтобы она приходила и часто поминал её черную неблагодарность. А оказывается взбаломашная девица совсем не такая, как я привык думать. Она дрожала, едва сдерживая рыдания. Глаза уже застилали слезы, но руки упрямо сжимали старинный перстень.
— Простите, — бормотала она. — Я всё исправлю. Надо только...
Алана все же набралась смелости и шагнула в комнату.
— Вам станет легче...
Она протянула руку, но моё окровавленное тело подскочило на койке. Глаза открылись, но вместо зрачков сияло фиолетовое пламя.
— Убью! — вымолвили мои синие губы.
Комната наполнилась ослепительными искрами. Они соединялись в ловчую сеть, а там, где касались стен оставляли черные пятна.
— Я не виновата, — вскрикнула Алана, пытаясь закрыться руками.
Девчонку отшвырнуло ко входу, с хрустом впечатав в деревянную дверь.
— Найду и убью! — завопил я не своим голосом.
Очередной пульсар пропахал доски в сантиметре от её головы.
Перед глазами снова замелькал низкий коридор...
— Пан Бальтазар!
Меня выбросило из чужих воспоминаний. Вместо поддельной эльфийки передо мной стояла бледная, перепуганная панна де Керси. Наверное, также она выглядела в своём воспоминании, когда прибежала в лазарет, чтобы помочь мне. Я отшатнулся. Так вот почему Алана заикалась, едва увидев меня. Думала, что я ненавижу её и собираюсь отомстить. Откуда же бедняжка могла знать, что мои отчаянные вопли: 'Найду и убью!' предназначались топляку.
Цеховой знак потух, и ко мне вернулась ясность мышления.
— К-какого лешего, вы меня едва не убили!
Меня передёрнуло.
— Простите, — пробормотал я.
С другого конца веранды к нам бежали тролль и Адель Мнишек.
— Пан Бальтазар, что здесь происходит? — возмутилась хозяйка бала. — Что вы сделали с Аланой?!
— Принял за другую, — я прижал руку к губам.
Казалось, на них ещё остался горький привкус воспоминаний.
— За какую? Бархатную розу? Так оскорбить мою лучшую подругу, да еще во время моего праздника.
Тролль сграбастал панну де Керси в охапку и, переглянувшись с Аделью Мнишек, понесся к боковой лестнице.
— Думаете, я спущу вам такое. Зря! Отец обо всём узнает, и вы ещё ответите за своё разнузданное поведение. Гости так себя не ведут.
— Безусловно, — отозвался я. — Но я не гость! Я здесь по службе. Ваш отец всё знает, и, если сочтет нужным, обязательно введет вас в курс дела. А меня ждет работа. Простите!
Я выскочил в зал и махнул Мареку. Надо раз и навсегда исключить Алану из числа подозреваемых, еще одна такая случайность, и я окончательно рехнусь.
— Они спустились по боковой лестнице, какой-то тролль и пана де Керси. Проследи до самого дома! — бросил я капралу, тот коротко кивнул и помчался к выходу.
А я запретил себе думать о взбаламашной девице, сейчас не время отвлекаться на романтические глупости и выращивать в себе чувство вины.
— Добрый вечер! Не ожидал вас увидеть, пан Вильк.
Я резко обернулся, чуть не натолкнувшись на заместителя главы кафедры алхимиков.
— А уж я тебя и подавно, — сказал я. — Извини за резкость, не назвал бы этот вечер добрым.
— Так вы на работе, — вздохнул Гжесь Ремиц. — Я вот тоже не по своей воле. Вы же знаете, брат терпеть не может подобные сборища, но обожает быть в курсе последних слухов и новостей. Вот и отправил меня на разведку.
— Сочувствую, — оглядывая зал, проронил я.
— Да, времена неспокойные. Если так будет продолжаться, начнётся настоящая война. Представляете, гильдия купцов, в лице градоначальника, обвинила нас в убийстве Кузьмы Куцевича.
— Кого? — не понял я, обследуя взглядом зал.
— Гильдию алхимиков. Это надо до такого додуматься? Они уже не знают на кого скинуть свои проблемы. Брата аж перекосило, вот и отправил меня шпионить. А я, знаете ли не в восторге. Но ничего, мучиться осталось недолго. Через час созреет зелье, и можно будет отправляься в музей. Во время месяца Хрустальной луны выходят лучшие зелья, это еще в древности знали. Слышали когда-нибудь про белое зелье? Его можно изготовить только в этот месяц. Так что нам очень повезло, что сейчас именно Хрустальная луна. Знаете про неприятности в музее? Преинтереснейшая задачка, знаете ли. Один из тамошних реставраторов напартачил, вот приходится исправлять. А подобрать состав старинных красок — та ещё морока, без перегонного куба не разберешься.
— Рад за тебя...
Младший Ремиц еще что-то говорил, но я не слушал и не запомнил ни слова. Интуиция меня редко подводит, и даже после трагического недоразумения с поддельной эльфийкой, я был уверен, что тварь объявится. По залу разносили игристое вино, и место танцев заняли ничего не значащие разговоры. Гости разбились на группы по интересам, шушукались и смеялись. Перебрасываясь с ними невинными шутками, к нам пробрался Редзян.
— Я обижен, — проворчал он, но не выдержал и расплылся в довольной улыбке. — В следующий раз, когда соберетесь выкинуть что-то подобное с панной де Керси, сообщите мне. Хочу это видеть!
Мнишек панибратски хлопнул меня по плечу.
— А что произошло? — заинтересовался Гжесь.
— Ничего! — перебил я. — Вашему брату все расскажу сам.
Заместитель Габриэля пожал плечами.
— Ты что-то слишком грозен, — усмехнулся Редзян. — Ошибся и ошибся, я говорил тебе, что на моём балу никаких убийств не будет.
— Мне бы твою уверенность, — хмуро выдавил я.
— Тебе надо расслабиться...
В дальнем конце зала, за спинами гостей мелькнула высокая фигура, и цеховой знак нервно заерзал на моей груди.
— Простите, — пробормотал я, и бросился к ней.
Гости удивлённо шарахались от меня, бурча неразборчивые ругательства, но я не останавливался. Второй осечки не будет. В этот раз тварь от меня не уйдёт. Я налетел на сухопарого пана, и на меня щедро выплеснулось чужое вино.
— Кто позвал вас в приличное общество?
Я узнал в пострадавшем Рекара Пшкевича. Он мрачно глядел в свой бокал с игристым, а точнее уже без него и брезгливо морщился, будто вместо меня через бальный зал продирался вонючий бродяга.
— Что-то стража совсем распоясалась, раньше они такого себе не позволяли.
Глава кфедры боевой магии выплеснул остатки из бокала и потянулся к подносу за следующим.
— О чём я говорил... Да, вы представляете сколько могут стоить картины старых мастеров? Это вам не современная мазня, уж поверьте мне, я разбираюсь, — продолжил распинаться Рекар Пшкевич, вернувшись к собеседникам
Я почти перебрался через запруженный зал, когда вдруг увидел её. В тени арки, у кадки с каким-то заморским растением застыла высокая черноволосая панна. Заметив меня, она поплыла в мою сторону, её ярко-алые губы исказила хищная улыбка. Цеховой знак так трепыхался, будто норовил оторваться от камзола и улететь. Похоже, я нашел, что искал. Подавшись вперед, словно охотничий пес, я шагнул к незнакомке.
— Прекрасная панна скучает одна? — помимо воли слетело с моих губ.
Артефакт раскалился так, что жег даже через плотное сукно мундира, мгновенно отрезвив затуманившееся сознание. Дидько! Эта дрянь, похоже, околдовывает не только своими прелестями. Какого лешего в книгах об этом ни слова? Хочешь поиграть? Хорошо же!
— Можно развлечь панну? — на моей ладони материализовалась толстая пупырчатая жаба, через секунду превратившаяся в пунцовую розу.
Смешливица под личиной прекрасной незнакомки мило хлопала глазами и заливалась мелодичным смехом. Я же продолжал нести всякую фривольную чушь, мысленно прокручивая в голове причудливую мозаику сегодняшнего вечера. Что-то не сходилось. Смешливица будто бы не выбирала жертву из разомлевших гостей, а поджидала кого-то конкретного. Хозяин совсем потерял разум от безнаказанности и решил устроить резню прямо на балу? Раньше он таких глупостей себе не позволял. Может, смешливица ему больше не нужна, и сегодня её ждет последняя жертва? Внезапно всё встало на свои места, жертва — это я. Меня ненавязчиво теснили в самый темный угол под аркой. Ну, и кто тут охотник?
Тонкая бледная рука властно коснулась моей груди, и артефакт полыхнул белой вспышкой, превратив мелодичный смех в злобный болезненный вой. Я ударил воздушной волной, отшвыривая тварь к балкону и ринулся следом. Очертания человеческой фигуры таяли, показывая чудовищную сущность. Серая кожа плотно обтягивала выпирающие кости, непропорционално длинных конечностей с изогнутыми когтями. Волосы обратились в узловатые жгуты, увенчаные костняными крючьями. В один прыжок она выскочила на балкон и запрыгнула на перила.
Гости испуганно загомонили, а некоторые слишком мнительные особы закричали и попытались рухнуть в обмороки.
Я вылетел следом за смешливицей, намереваясь испепелить на месте, но она метнулась в сторону от огненного луча. На мраморных балясинах остались уродливые пятна копоти, но тварь даже не задело. Виртуозно балансируя, она пробежала по перилам. Схватилась за лепнину и полезла вверх.
Я бросился наперерез, но достать не успел. Тварь ловко вскарабкалась на крышу, прикрываясь гипсовыми гаргульями, торчащими из фасада, чтобы я не сбил её заклятьем. Всё повторялось! Она снова улизнула тем же путём. Но на этот раз я был готов. Заранее составленные чары швырнули меня вверх, как пробку из бутылки игристого, и перебросили через карниз. Черепица полетела из-под сапог. Керамические лепестки заскрипели под ногами, но я схватился за каминную трубу до того, как поехал вниз.
Смешливица сидела на коньке, склонив голову на бок. Она уже потеряла сходство с человеком и жадно смотрела на меня, обнажив клыки. Осторожность не позволяла ей напасть на мага, а голод — бросить подвернувшуюся дабычу.
— Прибью твою шкуру в трофейной Ночной стражи, — пообещал я, осторожно поднимаясь.
Под ногами предательски хрустела черепица, а перекосившаяся труба уже не казалась прочной опорой.
Тварь медленно забирала в сторону, пытаясь зайти сбоку. Но после несчастья с Казимиром я продумал каждую мелочь, тысячу раз прокрутив в голове все возможные варианты развития событий. Главное не подпускать её ближе трех ярдов, иначе спеленает своими жгутами, как младенца. Секунда, и моя фантомная копия рванулась к смешливице. Инстинкты у неё, как и у любой нежити, оказались сильнее разума. И тварь ударила, насквозь прошив фантома смертоносными волосяными жгутами. Иллюзия лопнула, на мгновение ослепив нежить, и я ударил струей лилового пламени. Достал уже на излете, тварь была на диво проворна. Смешливица взвыла, её левое бедро почернело, а нога вздрагивала в непрекращающихся конвульсиях.
— Попалась! — выдохнул я, растягивая в пальцах ловчую сеть, но проклятая бестия и не думала сдаваться на милость победителя.
Подволакивая раненую ногу, рванула к дальнему краю крыши, стремясь затеряться в тенях каминных труб. Не выйдет! Недоплетенная сеть, обратившись световыми шарами, взмыла над крышей, лишая смешливицу возможности спрятаться. Тварь продолжала отступать к краю, периодически пытаясь достать меня своими треклятыми волосами.
На что она рассчитывает? С поврежденной лапой по стенам не полазаешь... Она и не собиралась. Зазубренный костяной крюк ударил в дюйме от моего виска, выбив кирпичную крошку из каминной трубы, я отшатнулся и едва не загремел вниз, поскользнувшись на коварной черепице. Воспользовавшись моим секундным замешательством, смешливица развернулась, сжалась и перепрыгнула на старинный акведук, примыкавший к дому.
Давным-давно по нему подавалась вода. Когда появился городской водопровод надобность в нём отпала, но Мнишек оставил древнюю конструкцию. Ходили слухи, что по туннелю переносят контрабанду из его подвалов прямо на склад верфи.
