Наследство Гокинса

Ремми, вижу, в сомнениях, но качает головой.

— Я каторжник, долго не протяну, можешь не спасать.

— Ты уже не каторжник, вольную тебе дали.

— Да? — кривится Ремми, — лучше придумать не мог?

— Эти, — киваю на трупы, — тебе вольную купили, чтобы заснять, как я убиваю свободного гражданина Содружества, а не бесправного каторжника.

А вот теперь до Ремми, кажется, стало доходить. Взгляд изменился, но пока до конца поверить не может.

— Твоя вольная у них в сейфе лежит, а доступ только Рудо имел. Помоги дотащить, одному тяжело, а время идет.

Ремми все же решается, хотя до конца не верит. Думает, что наврал, чтобы он мне помог Рудо оттащить. Помог, притащили мы труп, а Ремми и говорит.

— Все? Больше я не нужен. Вначале я тебе даже поверил, но понял, что ты специально соврал. В сейфе деньги, да? Теперь можешь убить.

— Нет, я правду сказал.

Подтаскиваю труп к сейфу, оттягиваю веки левого глаза и прикладываю к отверстию. Щелчок, дверца открывается. Теперь главное — найти вольную. А то вдруг Рудо ее в другом месте держал? Или еще хуже: Сильвер с собой взял. Хотя, по идее, после того, как убил бы Ремми, Рудо должен заснять на камеру вольную для Ремми.

Есть бумага!

— Держи, читай.

Ремми смотрит, глаза с плошку.

— Так ты не врал?

— Ты свободный человек.

Ремми держит вольную в руках, гляжу, глаза мокреют.

— Спасибо. Я твой должник?

— Нет. Это я тебе должен за все, что было. И еще одно хочу сказать. Это из-за меня тебя сюда, а значит, и брата.

— Ты попросил их? — слезы вмиг просохли, а глаза стали злыми.

— Нет, я не знал, только на днях узнал. Понимаешь, им надо было меня замарать, вот Сильвер и придумал. Рудо летал в Травент, прижал Слимана, а тот подрядил Жака.

— Вот как... — Ремми сжал кулаки. — Все равно за бумажку спасибо, — он криво усмехнулся. — Я могу уйти?

— Куда пойдешь?

Ремми пожал плечами.

— Останься.

— Здесь? — он снова криво усмехнулся.

— Нет. Завтра на Аквент летит межзвездник.

— А я здесь при чем?

— Полетели?

— Как? В трюме?

— Нет, как все свободные люди.

Я достал из сейфа билеты, тот, что на имя Рудо, сунул обратно, а один из оставшихся, тот, что безымянный, Ремми протянул.

— Билет? — неверяще удивился парень.

— Ага. Он для меня был куплен, на предъявителя.

— А как же ты? Останешься?

— Нет, — улыбнулся я, показывая второй билет. — Тот второй, который прыщавый, он тоже Гокинс, однофамилец. И зовут Джаб. Вот он по этому билету и должен был лететь. Дж. Гокинс. А полечу я. И еще вот что...

Я достал из сейфа приметную пачку денег. Ого, сумма приличная. Разделил на две части, одну из который протянул Ремми.

— Зачем это? — тот искоса посмотрел на деньги.

— Они твои, в Травенте пригодятся, да и сейчас тебе приодеться надо, не лететь же в лохмотьях?

— Хорошо, — Ремми взял полпачки, не зная куда их положить — единственный карман в одежде и тот был оторван.

— Может, врачи ошиблись? — тихо, сам себе сказал парень.

— Ты о чем?

— Может, Ромека удастся вылечить? — Ремми смотрел на деньги.

— Пираты сказали, что надежды нет.

Ремми скривился.

— Но ты не расстраивайся, есть один редкий способ, и я знаю, как сделать. Будет брат как новенький.

Я хитро прищурил глаза.

Глава 10. Наследство

Что делать с трупами, я не знал. Оставить, как есть? Вернутся пираты, увидят, Сильверу сообщат. Значит, надо спрятать. Закопать. Пусть Сильвер думает, что Рудо и Абби вылетели на Аквент. Но вначале одежда. Негоже на звездолет в лохмотьях ехать. Да и я пообносился.

Съездили мы в торговый центр, затарились. Ремми, правда, упирался — слишком дорогой прикид выходит, но я объяснил, что по одежке встречают. А ему еще контроль проходить, что на Пальме, что на Аквенте, а у парня идентификатора нет. Вольная, конечно, заменит, но ко всему надо готовиться.

Вернулись в дом, а чтобы обновки не пачкать, решили сначала трупы закопать. А на участке, гляжу, ямка вырыта. Не иначе, для Ремми приготовлена. Вот туда и сбросили обоих. Вернулись в дом — и вовремя. Пара кэботов, из тех, что я видел, приехала, Рудо спрашивают. Сказал, что тот вместе с Абби по делам уехал. А чтобы не торчали здесь, напомнил, что Сильвер велел до нашего отлета сюда не возвращаться. Боялся, что нестыковка выйдет. А как, если кэботы могли в дом вернуться после убийства Ремми? Ведь тем не следовало знать, что планировалось. А после — пожалуйста, возвращайтесь. Ремми нет, ямка закопана. Но обошлось, поверили и обратно уехали.

Рано утром, переодевшись, выехали в космопорт. Идем на досмотр, кинжал, конечно, на дне сумки, что сдается в багаж. Я прохожу первым, все нормально, а Ремми застрял: придрались, что парень без идентификатора. Как, дескать, докажешь, что это именно Рем Оуэнс? Пришлось вмешиваться, начальство вызывать, если Ремми не пропустят, говорю, то и я не полечу . Кто я такой, скажете, чтобы к моим словам прислушивались? А вот и нет. Показал состояние своего счета на идентификаторе. Все прибалдели, нижние челюсти почти до полу опустились. Зато прониклись, но без личной выгоды не остались. Сто тысяч фартимов, что в сейфе забрал, пришлось отдать. Зато сделали снимок сетчатки глаза и все оформили, как надо. Теперь у Ремми проблем на Аквенте меньше будет.

Сам полет описывать скучно — таким неинтересным он и был. Ремми, правда, в первые два дня любопытно было — ведь на Пальм парень летел в грузовом трюме, как и положено каторжникам. А для меня ничего нового не было. На третий день полета Ремми загрустил — домой возвращается, как там родители, как брат? Я его еще раз успокоил, что все получится: один полет туда и обратно на тот же, к примеру, Кастор полностью исцелит его брата Ромека.

Обойдется это в полмиллион фартимов — сумасшедшие деньги, но они у меня уже есть. Точнее, их разблокируют в Травенте. Тоже, конечно, проблема, но я теперь чист. Те трупы, что в моем доме нашли, приписали Бонсу, я же оказался заложником, то есть жертвой бандита. А на Пальме компромата на меня заснять не удалось. Про убитых в ночлежке на Аквентуме Сильвер знает, но это лишь слова, доказательств нет, а если решат то дело раскрыть, то там тоже Бонс засветился. Я же заложник. Правда, был еще один убитый мной — бандит на Касторе, но про это даже Бонс не знает. Или уже, наверное, следует говорить о нем в прошедшем времени?

Ну вот, полет окончен, мы на Аквенте. Вспоминая тот подслушанный мной разговор Сильвера с Рудо, я уже знал, что при посадке в космопорт поступила информация о прибывших пассажирах, один из которых — Дж. Гокинс. Значит, меня могут встречать и Сильвер, и его конкуренты. Кто опасней? Не знаю. Ренни на всякий случай я велел идти в последних рядах, а как выйдет из здания, пусть ишет место, где можно переночевать. В Травенте ему сейчас появляться не следует — неизвестно, что будет со мной: как бы парня не зацепили. Он, конечно, поупирался — с семьей увидеться хочет, но понимает, что сейчас не время.

Я же вышел из зоны прилета в первых рядах. Где-то Сильвер должен быть, тот сейчас, наверное, высматривает Рудо с Абби, ждет, когда за ними хвост уцепится. А тут облом — я появился. А вот те двое, думаю, из числа конкурентов. На меня смотрят, а в руках голограмма чья-то. Моя, наверное.

Иду я без спешки, размышляю, что дальше делать. В Травент соваться одному нельзя, я теперь хоть и стал совершеннолетним, да и Аквент не криминальный Пальм, но слишком много у меня денег, чтобы на закон оглядываться. Дабы дать возможность Ремми пройти незамеченным, я специально свернул в сторону, там как раз магазинчики со всякой мелочевкой были да пара симпатичных кафешек.

А вот и Сильвер на горизонте появился в компании с каким-то пожилым человеком, кстати, похожи оба, никак сам наместник Оганта сэр Бельгаман собственной персоной? С охраной, конечно. Но я не один — кругом куча народа, силком меня не захватить.

— Ты!.. Почему ты здесь? — первым делом задал вопрос кэбот.

— Так я домой прилетел. Наследство окончательно оформить.

— А где Рудо?

— Он полететь не смог, с животом что-то случилось.

А ведь не соврал, действительно, у Рудо проблемы с животом: я же его туда кинжалом ударил.

— А Абби?

— Один не полетел, с Рудо остался.

И опять правду как есть сказал: остался однофамилец вместе с Рудо в одной могилке.

— Пойдем скорее.

— А куда мне торопиться, дядя Сильвер?

И вот тут, смотрю, до кэбота стало что-то доходить.

— Рудо ничего не передавал?

— Нет, а что должен передать?

— А ты того мальца, ты его... сделал?

— Лозера, что ли? Нет. Рудо сказал, что не надо, раз тот вольную получил.

Всё, хитрюга Сильвер поплыл, а наместник, тот просто вылупил глаза, ничего не понимая.

— Пойдем, тебе здесь оставаться нельзя, — Сильвер принял какое-то решение.

— Почему нельзя? — я сделал удивленное лицо.

— Ограбить тебя могут. Заставят деньги перечислить, здесь власти такие.

— А не все ли равно, кому мне деньги отдавать: вам или этим самым властям. Я же все равно ничего не получу.

— Получишь, — нехотя выдавливает Сильвер.

— Сколько? — голос мой твердеет, да и взгляд тоже.

— Миллион... десять миллионов!

Десять миллионов из моих четырехсот. Вы скажете: мало? А по мне так сумма хорошая. Четыреста миллионов фартимов бедняку никто не даст возможность иметь, если за ним не стоят серьезные люди или деньги. А ни того, ни другого у меня нет — счет-то по-прежнему заблокирован. Поэтому десять миллионов — хорошее предложение. При условии, что живым останусь.

— Хорошо, согласен. Куда идти-то?

Ну мы и пошли, точнее, почти бегом направились к выходу из космопорта. Даже Сильвер с его-то протезом не отставал. За наместником, кстати, пара охранников прицепилась. Сели в катер и рванули, на такой скорости я еще не летал. Почему так быстро? Так из-за конкурентов. Местные планетные власти не сами в космопорту находились, а только людей своих послали, чтобы выяснить, кто прилетел, и проследить за наследником.

Меня по голограмме опознали, сообщили начальству, а тем еще добраться до космопорта нужно, вот, видимо, и опоздали. А может, по дороге ждут или в самом Травенте.

— Господин Сильвер, я на ваше имя деньги переводить стану?

— Нет, вот на него. Это сэр Бельгаман, наместник. И моя фамилия не Сильвер, а Бельгаман. Запомни это и не вздумай ошибиться.

Да, как я и предположил, это сын Сильвера, богатый человек, если не половина, то четверть Оганта с пригородами ему принадлежит. А денежки ему отец давал, то есть Сильвер.

Это хорошо, что деньги уйдут наместнику, а не кэботу. Почему? Я вспомнил, как Пауль у меня кинжал забирал. Подстраховался, договор мне подсунул. Если что и произошло бы, то кинжал он не отобрал, а купил. Вот и здесь нужна страховка. А то деньги переведу, а потом Слиман зарежет — я лишний, который слишком опасен.

— А скажите, перевод будет по договору?

— Какаму еще договору?

— Такую сумму просто так перевести? Ваш сын хоть и наместник, но и другие, наверное, есть, кто захочет эти деньги получить. Скажут, что меня силой заставили.

— Не бойся за меня, — подал голос сэр Бельгаман, — этот вопрос я решу. А то, что не заставили, ты сам всегда подтвердишь, ведь так, мальчик? — наместник выделил последнее слово, опасный человек этот Бельгаман.

— Конечно, подтвержу, я же понимаю. А вдруг со мной что-то случится, как тогда быть?

— Ничего с тобой не случится, — это уже Сильвер вернулся в разговор.

— А все-таки? Нет, я тоже не хочу рисковать. А давайте договор все-таки составим.

— И о чем договор?

— Я перевожу добровольно деньги, а уважаемый сэр Бельгаман в ответ гарантирует мою жизнь.

— Глупый мальчишка, — хмыкнул наместник.

— Нет, я понимаю, что это просто слова и договора так не составляются. Поэтому введем пункт условия, при котором обязательства окажутся невыполнены.

— Какой еще пункт? — буркнул Сильвер.

— Если со мной что-то случится, то вся перечисленная сумма должна уйти... скажем, детским домам Содружества.

— Что?! — одновременно воскликнули оба Бельгамана.

— А что такого, вы же сами сказали, что со мной ничего не случится, — это я уже Сильверу.

— Ах ты...

— Джимка? — подсказал я кэботу, хотя прекрасно понимал на какую опасную грань я вступил. — Только такое условие, — голос постарался сделать потверже.

— Гаденыш, — прохрипел со злостью в голосе наместник, а вот Сильвер неожиданно засмеялся.

— Что на Пальме случилось? — кэбот сложил два и два и понял, что не зря я стал наглеть, да и странное отсутствие Рудо пришлось к месту.

Я лишь только головой покачал: зачем вслух говорить то, что потом против меня может обернуться?

— Недооценил я тебя, купился на трусливость. Столько денег потерял!

— Всего десять миллионов из четырехсот. Мелочь в общей массе.

— Мелочь по сравнению с исчезнувшим пальмитом! — рявкнул Сильвер.

— Неужели так дорого? — я замер в ожидании ответа, ведь надо знать, сколько стоит заначка прапрадеда, если я, конечно, правильно разгадал загадку сгоревшей страницы.

— Полтриллиона, не меньше. А пальмит все дорожает и дорожает.

По дороге нас никто не перехватил, и лишь въехав в Травент появились люди из властных структур. Среди незнакомых лиц затесалось и знакомое — префект города. А главным там оказался наместник Травента.

Вперед вышел префект:

— Именем закона я должен задержать Джима Гокинса, как подозреваемого в убийстве трех человек.

— Возражаю, — вступила в бой тяжелая артиллерия в лице сэра Бельгамана. — Вот официальный документ, выданный, кстати, вами еще год назад. Джим Гокинс сам жертва со стороны некоего Билли Бонса.

— Дело вернуто на дорасследование ввиду пропажи подозреваемого, нет свидетелей того, что убивал Бонс, а не Гокинс.

— Возражаю. Свидетельство имеется. Год назад Билли Бонс был задержан на Пальме и дал показания. Убивал он, а Гокинс был взят им в заложники. Вот документы, заверенные главным префектом планеты.

Встречающая сторона оказалась в растерянности, против такого документа не возразишь. Не будь со мной наместника Оганта и не снимай один из охранников все происходящее, тогда меня все же могли попытаться задержать. Но аргументы у Бельгамана оказались непробиваемые, особенно при ведущейся видеосъемке.

Уже через час мы подписали договор, который зарегистрировали и разослали по основным архивам. Теперь если со мной что-то случится, то сэр Бельгаман обязан перечислить полученные от меня деньги сиротским приютам. А если не сможет (точнее, не захочет), то залогом пойдет его недвижимость. А местные власти, которым обломилось мое наследство, этому поспособствуют. Впрочем, те тоже убивать меня не станут, отомстив Бельгаману. Ведь все они под правителем планеты, и сэр Бельгаман отщипнет кусочек полученных денег, чтобы помириться со всеми.

На этом все закончилось, я с десятью миллионами фартимов вернулся в свой дом, к радости матушки. На следующий день до меня дозвонился из Аквентума Ренни. Я ему сообщил, что проблем нет, и он может возвращаться к семье.