— Если бы у меня не было делового предложения, то я тебя бы и не звал! — обиделся я.
— Ладно, я слушаю.
— Ну, во-первых, я слышал, что мои фото использовали...
— Так-так-так, понятно. Индустрия развлечений Преисподней. Как твой представитель, я могу помочь в получении некоей суммы, но не обольщайся! Ты — звезда-однодневка, случайно попавший на телевидение! Даже сейчас, когда ты на пике популярности, авторские отчисления не покроют и двадцатой части твоих долгов! Так что давай своё "во-вторых". И надеюсь это будет очень стоящее "во-вторых"!
Было очень смущающим говорить на эту тему не с друзьями, не с другими парнями, а с красивой голубоглазой блондинкой. Да кому я вру, о сиськах я мог говорить с кем угодно!
— Как ты знаешь, многие женщины недовольны своей грудью...
Рейвел вскинула голову.
— Что за пошлые намёки? У меня с этим более чем в порядке! — с этими словами она подняла руки и, иллюстрируя сказанное, стиснула свою грудь.
— У тебя — да, с этим великолепно! Твоя грудь — прекрасна, как прекрасна и ты сама! — заявил я чистую правду.
— Хо-хо-хо-хо! Ты прав, ты абсолютно прав! Даже удивительно слышать подобные слова от человека... Хо-хо-хо-хо! Дракона! Хо-хо-хо-хо! Тридцать пять процентов!
Вновь пришлось подождать, пока она отсмеётся, но шутка себя изжила, так что успокоилась она быстро — всего за пять минут.
— Ну так что же? — наконец спросила она.
— Мой фамильяр — химера. Смесь растения и дракона. Она создана алхимиком, обожавшим женскую грудь. Поэтому она высасывает жизненную энергию женщин, и на ней вырастают особые фрукты. Если женщина с маленькой грудью съест такой, то её грудь увеличится!
Я зажмурил глаза, ожидая новой порции насмешек и издевательств, опасался, что идея, на которую я сделал последнюю ставку, будет признана бесперспективной.
— Вот как? Без пластической хирургии, без нестабильного магического вмешательства, которое, к тому же, следует регулярно обновлять... Каковы темпы производства?
— Ну, за сегодняшнюю тренировку выросло пятьдесят три фрукта. Но результат может отличаться, смотря сколько участвует большегрудых женщин.
— Давай остановимся на этой цифре. Можно не ограничиваться Преисподней. Если мы представим фрукты, как новую научную разработку, тогда вполне можем выйти и на человеческие рынки! Это значит... Ладно, я возьмусь за твоё дело. А теперь давай обсудим стоимость моих услуг. Итак, учитывая сложность задачи и твоё состояние финансов... Ты становишься моим вечным рабом и отчисляешь мне девяносто пять процентов с оборота продаж!
Я выпучил глаза и тяжело сглотнул.
— Я... я думал... думал о чём-то вроде семи процентов чистой прибыли... — пробормотал я, даже не задумываясь, откуда я взял эту цифру.
— Ну ладно! — с видом снисходительной королевы, делающей огромное одолжение, сказала она. — Тогда заключаем контракт!
И когда все формальности были завершены, когда я заключил свой первый в двух жизнях контракт с дьяволом (хотя если считать спасение Мислы-чан — то второй), когда была основана корпорация "Сиськофрукт", Рейвел призывно посмотрела мне глаза и сказала:
— Мне ты сразу показался идиотом, поэтому я мечтала, что получится выдурить из тебя четыре процента. Если очень повезёт, то целых пять!
— Я дракон! А мы всегда превосходим ожидания! — заявил я с кислым видом.
* * *
Мил-тан-сенсей всегда производил неизгладимое впечатление. Это касалось даже привычных ко всему людей (и не совсем людей), типа меня, Элши, Ассии, Валери и троицы Падших. Чего уж говорить о тех, для кого общение с Мил-тан было внове. Мисла до сих пыталась привыкнуть к бугрящейся мышцами фигуре с лицом серийного убийцы и невинными детскими глазами, одетой в милое розовое платьице Милки Спирал.
Для членов Оккультного Клуба, прибывшего на тренировки, зрелище стало полным шоком. Особенно когда лицо и тело Мил-тан начинало покрываться вязкой густой субстанцией, перекрашивая тело и костюм в непроглядную поглощающую свет черноту. Я не знаю почему тоуки Мил-тан выглядела именно так, почему вместо белого сияния превращалась в тёмную непроницаемую ауру, но выглядело это настолько устрашающе, что порой пробирало и меня.
Мил-тан-сенсей двигался быстрее мысли, камни искусственного измерения (чья гравитация, с тех пор как к тренировкам присоединились девушки была всего лишь двукратной) крошились под его ногами. Его чёрные кулаки разбивали валуны и пробивали туннели в скалах. Он был Джаггернаутом, непреодолимой силой, идеалом того, чего я хотел достичь. Да, у него не было магии, но когда ты — неуязвимая машина разрушения, магия становится неважна. Особенно если ты можешь использовать сендзюцу, и твоё ки, смешанное с ки окружающей природы, срывается с кулака и уничтожает всё на несколько десятков метров впереди. Это было захватывающим зрелищем даже для меня, но я сейчас не мог ему предаваться. Потому что меня ждала своя задача, занятие, которым я занимался в перерывах между изнуряющими физическими упражнениями вот уже который день, с тех пор, как повидал в руках Мил-тан книгу по личностному росту.
Закрыть глаза. Ощутить жизнь в своём теле. Ощутить её течение, протекающее по венам и артериям, почувствовать мерное биение жизни, сосредоточенное в моём сердце. Познать себя. Почувствовать себя. Ощутить себя тем, кем являюсь, ощутить суть Хёдо Иссея, всё то, что составляет его самого. Ни в коем на этом не останавливаться, ведь "я" — лишь малая часть мироздания, и необязательно всегда ею оставаться. Выпустить свою жизнь, свою ки наружу, ощутить силу окружающего мира, которая есть всюду, даже в этом искусственном месте. Ощутить камни и воздух, ощутить деревья, ощутить своих друзей и любимых, стать единым со всем. И когда ты почувствуешь величие мира вокруг, сможешь стать его частью, тогда жизненная сила мира тоже станет частью тебя.
Я давно научился ощущать свою ки, но, видимо, из меня вышел неважный ученик — слишком уж я был сосредоточен на себе, на своих чувствах, и никак не мог оглянуться вокруг. Но сегодня что-то изменилось. Тут была Риас, были Акено и Конеко-чан, были Элша, Валери и Ассия, те, которых я так любил. И я хотел быть с ними, не желал быть запертым в своём теле. И поэтому я потянулся дальше, чем когда-либо мог. В прошлой жизни я слышал неоднократно об опасности сендзюцу, о том, как легко потерять контроль, отдаться ненависти и страданиям окружающего мира. О том, как нужно сохранять контроль над своими чувствами и мыслями, чтобы впасть в неостановимое буйство. В этой жизни всё было так же, об опасностях выбранного пути меня предупреждали каждый день. Но я знал, что меня ожидает, было слишком много тех, кого я должен защитить, и мне оставалось лишь искать каждый доступный путь получения силы. Мне нужно было достигнуть Крушителя Баланса (и, я подозревал, что уже его достиг), а также дождаться одобрения Азазель-сенсея на использование Валери-чан своего Священного Механизма в таком грандиозном деле, как разрушение оков, созданных самим Библейским Богом. Мне нужно было освободить одно из самых дорогих существ в моей жизни, а, значит, никакая сила не была лишней. К тому же, если заглядывать далеко вперёд, мне нужно учиться жить без Ддрайга, без силы Усиления, с изломанным и неработающим Священным Механизмом, ошмётками того, что было у меня с рождения. Я осознавал смертельную опасность затеи, но сохранял веру в Валери-чан, в то, что они с Ассией-чан удержат меня на краю. А значит теперь я должен был постараться ещё сильнее.
Мир вокруг. Сила жизни окружающей Вселенной. Моя ки покидала кончики пальцев, выходила изо рта с каждым выдохом, закручивалась тёплым светящимся шаром в районе живота. Сегодня! Я должен почувствовать её сегодня! Нет! Я должен почувствовать окружающий мир, и именно сейчас! Я ощупывал мир, словно слепой — незнакомы предмет и, внезапно, новое ощущение появилось в месте касания. Это было незнакомое чувство, несравнимое ни с чем, встреченным до сих пор. Это не было похоже не ощущение силы Священного Механизма, непохоже на магию, протекающую сквозь ладони, формируя круги заклинаний, и даже не имело ничего общего с силой реинкарнированного дьявола. И я потянулся сильней, вытянул невидимые ладони, пытаясь охватить, ощупать как можно больше, позабыв про все предупреждения и предостережения. И когда я дотянулся, куда хотел, когда понял, что ухватил саму суть мира, когда осознал, что могу ей управлять, пришло осознание, что с тем же успехом сила может управлять мной. Я стал слишком большим, слишком сильным, я растворился в этой силе, затерялся в ней. И последней моей осознанной мыслью было то, что я встаю на ноги и совершаю огромный прыжок куда-то вперёд.
Сознание возвращалось постепенно. Я не знал, сколько прошло времени, но теперь, наконец, я пришёл в себя. Я не чувствовал себя ни слабым, ни растерянным, наоборот, тело переполняла сила, а разум обретал кристальную ясность. Кожа чувствовала лёгкий ветерок, пальцы ощущали приятную упругую мягкость женской гру... Что? Что?! Что?!
Мои глаза рывком распахнулись, и в мозг с пугающей чёткостью поступила картина, от которой мне хотелось умереть от позора, и одновременно запомнить на всю оставшуюся жизнь. Тело Мил-тан-сенсея было вдавлено по колени в ближайшую скалу, вот только вдавлен туда он был головой вперёд. Напрягающиеся мышцы ног, покрытые чёрной субстанцией тоуки, а также трещины, разбегающиеся вокруг места его погребения, показывали, что с ним всё в порядке, что он скоро выберется оттуда, и, наверное, будет очень и очень зол. Где-то вдалеке, в полукилометре отсюда, я увидел потрёпанного Кибу, который с огромной скоростью мчался ко мне, сжимая в руке меч. Я вновь стиснул руку, вновь почувствовал тёплую упругость.
— А-а-х! — раздался томный знакомы голос. — Исе-ку-у-ун!
Я взглянул на свою руку, ужаснулся и восхитился. Под моей ладонью находилась такая знакомая, такая родная, такая любимая грудь Риас-чан. Я перевёл взгляд на вторую руку, которая сжимала кое-что не менее приятное.
— Ара-ара, Исе-кун, я, конечно не против, но ты слишком торопишься события, — безмятежно улыбаясь, сказала Акено-чан.
Я лихорадочно завертел головой, пытаясь осознать обстановку. И увиденное привело меня в ужас. Верней, привело бы, не будь зрелище будоражащим и возбуждающим.
— Ах, эта энергичность молодости! — сказала Мисла-чан, демонстрируя миру свою великолепную грудь, гордо выглядывающую из ошмётков её разорванного платья.
— Как и ожидалось от Красного Императора Драконов, — поддержала её Элша-чан, тоже не пытаясь скрыть свои обнажённые формы.
— Если это Исе-кун, тогда можно! — сказала Валери, всё же прикрывая грудь руками. Но этот жест не столько скрывал, сколько подчёркивал её фигуру.
— Милый Иссей может делать всё, что пожелает! — в унисон с ней сказала Ассия-чан.
— Теперь это уже не страшно, — загадочно сказала Миттельт, чуть выпятив вперёд свою внушительную грудь.
— Если это наказание от Азазеля-сама, то я с радостью вынесу и не такое! — сказала Райнар-чан, призывно качнув своими великолепными сиськами.
— Тренировка есть тренировка, — сказала Калаванэ-чан, демонстрируя миру свою роскошную грудь с небольшими тёмными сосками.
— Ты ужасен. Ты враг всех женщин, — резюмировала Конеко-чан, закрывая свои маленькие грудки руками.
Сендзюцу ужасно. Оно очень опасно как для самого пользователя, так и для окружающих. Но это древнее благородное искусство, освоить которое — дело чести любого уважающего себя дракона!
Глава 25
Это было моей пятой попыткой. Прошлые окончились провалом, но сдаваться я не собирался. Мои надежды на то, что с появлением Валери он быстро придёт в себя, выберется из своей скорлупы, были тщетными. Да, Гаспер доверял ей больше всех на свете. Но это никак не значило, что он будет доверять мне — непонятному парню, которого он видел лишь несколько раз и каждый раз при этом испытывал паническую атаку.
— Риас-чан, я готов! — собрался я с духом.
Дверь, увешанная лентами и знаками с надписями: "Не входить", "Берегись!", "Вход воспрещён!", вспыхнула сиянием магического круга, и я вновь проникнул в святая святых дампира-затворника.
Всё так же гудел компьютер, через который Гаспер обычно исполнял дьявольские заказы у таких же затворников, как и он сам, всё так же мирно стоял раскрытый гроб, и всё такие же глаза смотрели на меня из прорезей на большой картонной коробке в углу.
— Гаспер-кун, привет, это снова я.
— Не подходи-и-и-и-и-и-и-и! — завизжал он.
— Нет, я подойду, ведь нам с тобой нужно поговорить, как настоящим мужчинам!
Может стоило воспользоваться методами Зиновии и Конеко, кормить его чесноком для вырабатывания мужественности? В прошлый раз я считал, что их методы жестоки и бесчеловечны, ну а вдруг именно они и принесли плоды?
— Не подходи-и-и-и-и-и!
Я едва почувствовал воздействие его Механизма, и, по сравнению с прошлой жизнью, это было несомненным прогрессом. Коробка, к которой я приближался, очутилась в совершенно другом углу. Опять!
— Гаспер, ты же знаешь, я никуда не уйду.
— Уходии-и-и-и-и-и!
Уф, неужели с ним всегда было так сложно?
— Гаспер-кун, скажи, тебе нравится Риас?
— Д-д-а!
— А Акено-чан?
— Д-д-а!
— А Конеко-чан?
— Конеко-чан зла-а-а-а-а-ая!
Уф, это будет долгий разговор. И теперь, как бы это ни было тяжело, придётся оказать психологическое давление.
— Гаспер, скажи, тебе нравится Валери? Ты любишь её?
— Валери хоро-о-о-о-ошая!
— А ты знаешь, что после твоего бегства, она пробудила Священный Механизм?
— Не-е-е-е-ет!
Они же общались с ней каждый день? Как он может о таком не знать?
— А ты знаешь, что из-за этого она едва не погибла? Ты знаком с её братом Мариусом?
— Мариус приду-у-урок!
— И ещё какой! Он проводил над ней бесчеловечные опыты, пытался пробудить силы Механизма. И если бы добился успеха, он собирался извлечь и забрать Механизм себе. А знаешь, что происходит с человеком, лишившимся Священного Механизма?
— Не-ет!
Как же раздражает его плаксивая манера! Может дело в том, что я привык к другому Гасперу? Может действительно стоило, раз у меня нет Дюрандаля, побегать за ним с распятием и чесноком?
— Священный Механизм — важная часть жизни и души носителя. Если его лишиться, то носитель умирает. Так что Валери-чан ожидала верная смерть.
— Не-е-е-ет! Сестрёнка Валери!
— Мы с ещё одним драконом её спасли, вызволили из замка. Мы убили Мариуса, а значит угроза ликвидирована. Но сама проблема осталась. У Валери-чан — один из Лонгинусов, ценнейший из них. И какая-то тварь, какая-то мразь, обязательно захочет наложить на него свои лапы. Его встречу я, обязательно встречу.
— И-и-и-и-и-и-и!
— Что такое?
— Стена-а-а-а-а!
Я посмотрел на стену. В том месте, где я только что опирался, зияла дыра с полосами, словно от звериных когтей. Пальцы моей руки были судорожно сжаты, из ладони сыпались щепки деревянной обшивки и кирпичная крошка. О нет, опять?
— Прости. Я немножко забылся, стоило подумать, что могло случиться, как...
