Мацуда, которого прозвали Лысым Извращенцем, а также Папарацци Сексуальных Домогательств, обладал суперспособностью доставать самую высококлассную порнуху, накладывать свои загребущие руки на едва-едва вышедшие эроге, а также находить самые лучшие места, где можно подсматривать за переодевающимися девчонками. Он единственный из нас состоял в клубе — это, конечно же, был фотоклуб, а почти все его снимки были панцу-шотами. В младшей школе Мацуда был спортсменом и даже добился немалых успехов, но потом всё забросил, полностью погрузившись в извращенческую деятельность. Теперь он полностью соответствовал своему прозвищу — стриженый наголо, с большими ушами и с не сходящим с лица похотливым выражением.
У Мотохамы, по прозвищу Извращённые Очки и Сканер Трёх Размеров, тоже была суперспособность — он всегда, ни разу не ошибаясь, с первого взгляда определял объем груди, талии и бёдер у любой девушки. Мотохама был самым спокойным из нас троих, и, к моей досаде, лучше всех нас учился. Он выглядел как обычный "ботаник", с очками и всклокоченными волосами, но, благодаря репутации, даже блеск его очков выглядел зловеще и похотливо.
Моя суперспособность намного превосходила всё, что они могли представить даже в самых смелых мечтах, пусть я пока что и не хотел демонстрировать свой Разрыв Одеяний. К тому же мне предстоял важный разговор.
— Сейчас — каникулы. Скоро нас ждёт новый учебный год. И кем мы будем, вернувшись в Академию?
— Извращённым трио! — хором воскликнули друзья.
— Как считаете, будут ли у нас девушки в этом году? Или в следующем? Или через три года?
Мотохама соображал быстро, поэтому задал уточняющий вопрос:
— Речь идёт о двухмерных девушках?
— Нет, о настоящих, живых.
— Тогда это нереально! — отрезал Мацуда.
— Точно, никто с нами не пойдёт на свидание! — добавил Мотохама.
— А что, если я скажу, что знаю верный способ, стать гораздо привлекательней для девчонок?
Шесть глаз (два Мацуды и четыре Мотохамы) уставились на меня с сосредоточенным вниманием.
— Мы должны тренироваться! — поднял я палец в воздух.
— Правильно! — оживился Мацуда. — Я могу достать самые лучшие эроге и дейт-симы, мы будем тренироваться каждый день!
— И как это нам поможет? — спросил Мотохама.
— Никак! — отрезал я. — Если мы хотим хоть когда-то лишиться девственности, нам нужен другой план. Мы должны стать крутыми!
— Мы и так круты! Самые крутые извращенцы Куо!
— Вообще-то нас кличут "грязными животными", — вмешался Мотохама, загадочно блеснув очками. — А ещё — "Союзом неудачников".
— Вот! Именно! — закричал я. — И у меня для вас важный вопрос. На кого больше поведутся сисястые школьницы — на троих никчёмных ничтожеств, оскверняющих пространство вокруг своей похотью, или на троих крутых бугрящихся мышцами парней, которые просто не скрывают своих плотских желаний?
— Ну, если так поставить вопрос... — протянул Мотохама.
Но я развил наступление.
— Мацуда! В младшей школе ты был атлетом и поставил какие-то там рекорды, помнишь?
— Ну?
— Скажи, как у тебя было с популярностью?
Мацуда почесал короткую щетину лысой головы и неохотно ответил:
— Ну, мною восхищались все, даже...
— Даже девчонки! — торжествующе закончил я. — Девчонки восхищались даже тобой, лысым, и с большими ушами!
— Эй!
— И теперь, если мы станем очень сильными, они будут нашими! Учитывая, что в Куо до сих пор соотношение парней и девушек два к одному...
— Семь к трём! — поправил Мотохама.
— Так вот, у каждого из нас появится не одна девушка! И я стану королём гарема!
— Всё равно, неубедительно. Нас не перестанут считать грязными животными, оскверняющими всех, к кому мы приближаемся.
— Да? То есть Риас-онеесама и Акено-онеесама заблуждаются?
— Ха, да словно такой как ты мог познакомиться с Двумя Сестрёнками Куо?
— Ха! А ведь я с ними знаком очень близко! Я даже видел их сиськи!
— Врёшь! Это наглые враки, лишённые даже толики правдоподобности!
Я не стал рассказывать о том, что вытворял с сиськами Риас, потому что они бы мне не проверили в жизни. Но был рад, что скользкий момент насчёт крутизны и внимания девушек был очень быстро пропущен — это было личным опытом из будущего, так что пока аргументом не являлось, поэтому я мастерски выстроил разговор так, чтобы казалось, будто это слова моей любимой. Ход, достойный самой Соны Ситри!
— Я клянусь сочной упругостью сисек, клянусь задорно торчащими сосками, что я знаком с Риас-чан, Акено-чан, и Тоджо Конеко-чан, и видел неоднократно их обнажённые груди! Если я вру, пусть я никогда не увижу сисек, даже на картинках! — торжественно заявил я.
Друзья притихли. Они осознавали серьёзность клятвы и понимали, что я не стал бы разбрасываться такими словами. Постепенно до них стало доходить. Они заорали хором:
— Ка-а-а-ак? Даже маленькие сисечки главного маскота школы?
— Сиськи Конеко-чан?
Я понимал, что выгляжу очень самодовольно, но только кивнул в ответ.
— Ладно, — после долгой паузы сказал Мацуда. — И что нам нужно, чтобы стать крутыми?
— Одно единственное условие: тот, кто соглашается, идёт до самого конца. Он слушает тренера, выполняет все указания, не пропускает занятия и не ноет, как ему тяжело.
— А будет тяжело?
— Ещё как! Но обнажённые женские тела стоят того!
Друзья переглянулись, на их лицах всё равно были написаны сомнения. И когда я заговорил о том, что будет тяжело, они вот-вот готовы были отступить. Я выложил последний козырь:
— Вы даже не спросили, кто будет тренером, с которым я договорился!
— И кто же? — вяло спросил Мотохама.
— Тренера зовут Мил-тан. И Мил-тан — девочка-волшебница.
— Девочка-волшебница? Я согласен!
— И я тоже согласен!
Я повернулся к ним спиной, пряча довольную улыбку. Старые уловки никогда не подводят, эти идиоты попались, как и в прошлый раз.
— Тогда встречаемся в восемь в городском парке. Вы узнаете тренера по костюму девочки-волшебницы!
Глава 4
Я лежал на кровати в позе морской звезды и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Болело абсолютно всё — бицепсы, трицепсы, квадрицепсы, даже разные бровицепсы и пальцысепсы. До меня только-только начало доходить, на какой абонемент нескончаемых страданий я себя подписал. И ведь Мил-тан утверждал (если убрать все "ньо"), что это даже не разминка, а просто оценка наших физических возможностей, чтобы потом приступить к настоящим тренировкам.
Единственное, что хоть как-то подымало моё настроение, так это выражение лиц Мацуды и Мотохамы. Если бы эти идиоты не пришли по обычаю никчёмных девственников на час раньше, то у них была бы исчезающе малая возможность немедленно повернуть, сбежать при виде огромной распираемой мышцами фигуры в наряде готической лолиты. Ха, как будто бы я им это позволил!
Но когда удивительно ясные детские глаза на словно вырубленном топором лице серийного убийцы зафиксировались на них, последние шансы сбежать пропали.
Эти придурки, увидав кошачьи ушки на голове Мил-тан, завопили, словно младшеклассницы при виде паука, а потом, когда началась экзекуция, пытались сжечь меня взглядом. Ну а вскоре им стало не до того. Мы бежали стометровку, подтягивались, отжимались, приседали, растягивались, принимали кучу странных поз — в общем, показывали, на что были способны. Как оказалось, спортивное прошлое Мацуды давало ему немалое преимущество, а мы с Мотохамой выглядели полными ничтожествами. Впрочем, по части решительности, настойчивости и силы духа, я мог им дать всем фору! Перед моим взором развевались багрово-красные волосы моей любимой, а руки словно уже ощущали упругую мягкость её груди! Я пылал решимостью, не жаловался, и пытался выложиться на все сто. О друзьях этого сказать было нельзя — он всячески пытались сначала сачковать, а потом и трусливо сбежать. Но Мил-тан был всюду. Его громадная фигура непостижимым образом всегда нависала над трусами, а тяжёлая атмосфера, при этом возникавшая, отбивала любые помыслы о лени и праздности.
Занятие длилось меньше часа, но мы чувствовали себя, словно побывали в рабстве на каменоломне, а когда у нас не осталось сил махать кайлом — выжатыми тряпками были выброшены наружу умирать от крайнего истощения.
Правда наше полубессознательное трио извращенцев не было предоставлено самим себе. Мил-тан взвалил нас всех троих на плечи и, не испытывая ни малейших затруднений, разнёс по домам. Я не помню реакцию родителей Мацуды и Мотохамы — всё прошло словно в тумане. А вот то, как отреагировали мои родители поразило и обидело до глубины души.
Что бы вы сделали, если бы вашего любимого сыночка, единственную кровиночку, на ночь глядя приносит бандитского вида громила, одетый в костюм девочки-волшебницы? Вызвали бы полицию? Начали бы искать бейсбольную биту? Бросились бы грудью на защиту отпрыска?
Ха, размечтались! Преодолев первое смущение и узнав, что Мил-тан будет заниматься моей физической подготовкой, они бухнулись на колени и начали лить бурные ручьи слёз радости! Любое занятие, отличающееся от пускания слюней на женские формы, грёз о сиськах, и просмотра порнухи с Мацудой и Мотохамой, в их глазах превращало мои шансы завести девушку с нулевых в ничтожные, что уже было огромным прогрессом! Мама и папа! А если бы я стал членом якудза? Особо свирепой якудза девочек-волшебниц?
Они даже пригласили Мил-тан на чай! Мама даже предлагала его угостить ужином! И пока Мил-тан записывал в блокнотике мамы мою спортивную диету, пока давал им подозрительный порошок, который мне предстояло принимать ежедневно, разбавив водой, я кое-как, не вставая с четверенек, дополз до своей комнаты и невероятным усилием затянул себя на кровать.
И вот сейчас, когда я лежал, не в силах пошевелиться, когда смог, наконец, вдоволь накупаться в жалости к себе, впервые за весь суматошный день выдалась возможность хорошенько подумать.
Я задумался над собой, над тем, кем являюсь сейчас, и кем стал в недалёком будущем.
И чем больше погружался в рефлексии, тем большее отвращение к себе я испытывал. Сильнейшая пешка Гремори? Красный император драконов? Кумир всех детей Преисподней? Если так посмотреть, я добился немалых успехов, мне даже удалось сдать экзамен и стать дьяволом среднего ранга.
Но была другая сторона монеты. Как человек... Вернее, как демон, я не добился ни малейшего прогресса. Я оставался все тем же жалким одержимым сиськами извращенцем, единственная магия которого уничтожала платья девушек, платья, которыми они так дорожили. Моя фиксация на сиськах приводила в депрессию не только моего партнёра, но и даже его вечного соперника Альбиона. Именно из-за меня Вали, который никогда не испытывал тяги к женскому полу (иначе как назвать полнейшее нежелание завести детей с Курокой-чан?), получил незаслуженное прозвище Попкодракон.
Какое отвратительное лицемерие! Я, строящий перед Мацудой и Мотохамой крутого, на самом деле был ничем не лучше их! Нет! Если я хочу перестать быть ничтожеством, мне следует измениться! Мне следует развиваться и идти вперёд! Осваивать новую магию и расширять кругозор, не почивать на лаврах одержимого сиськами извращенца, а стремиться к новым вершинам!
Кто сказал, что мир заканчивается на одних лишь сиськах? Нет, сиськи, в особенности огромные буфера моей Риас, восхитительны и божественны! Но я воздам должное и остальным частям прекрасного женского тела! Попки! Бёдра! Ножки! Животик! И даже изящная женская спина — всё станет объектом моего восхищения! Попки ни за что не достанутся Вали!
А магия? Россвайс, чьё платье я так неосторожно разрушил (пусть и открывшееся зрелище того стоило), указала на то, что оно стоило 800 иен. Но я был глух к её словам, не понял, что по сути её ограбил, меня в тот момент занимала лишь фигура прекрасной валькирии, её полная красивая грудь. Нет! Я должен расти и развиваться! Моя магия должна снимать платья не разрушая!
Когда наша свита столкнулась со Легендарным Мудрецом, когда этот мятежный священник Церкви продемонстрировал свою божественную магию, я всего лишь пытался отстоять свою правоту. Мне хотелось доказать, что он ошибается, что наслаждение женским бельём — ошибочный путь, и сосредоточиться стоит лишь на прекрасных женских телах. Я был ослеплён своим самомнением, горд от торжества победы и не увидел самой сути — что наслаждение женскими прелестями может принимать разные формы, что святая магия Мудреца позволяла оголять женские тела, несмотря ни на какую одежду. Это было вершиной, пиком извращенческого подглядывания, но я был слишком напыщен, чтобы это осознать.
Разрыв Одеяний — прекрасная и сильная магия, идущая из глубин половозрелой мужской души. Она не раз выручала, вырывала победу из лап поражения, спасала тех, кто мне дорог. Но это не значит, что я должен на ней остановиться. Человечество придумало множество извращений, бесчисленное количество фетишей. И я, Извращённый Дракон, не должен зашоривать свой взор на одном-единственном!
Теперь, оглядываясь назад, вызывает недоумение мой выбор фамильяра. Я был настолько поглощён видом тентаклей, пожирающих женскую одежду, так обильно пускал слюни на стремительно обнажающиеся девичьи тела, что не позволил себе задуматься, что фамильяр-слизень будет абсолютно бесполезен! Для чего мне фамильяр, уничтожающий женскую одежду, если то же самое делает моя магия? Слим-таро, я буду помнить о тебе всегда, но прости, нам не суждено быть вместе! Голый прагматизм побеждает чувства! Твои тентакли не станут частью моей жизни, оставшись постоянным элементом множества эроге! И моим новым фамильяром станет либо существо, способное превратиться в красивую девушку, как та летучая мышка Президента Риас, либо что-то, позволяющее превзойти возможности извращённого дракона! И пусть мечта об сексапильных ундинах, по чьей нежной коже стекают капельки влаги, была разбита суровой реальностью (бугрящееся мышцами существо, появившееся из озера, запросто смогло бы стать лучшей подружкой Мил-тан), но я не должен прекращать попыток!
Я стану сильнее! Я стану лучше! Я стану извращённей! Я...
Лёгкий стук в дверь прервал мои размышления. В комнату вошла мама. У неё в руках был поднос, на котором стоял стакан с отвратительно выглядящей белёсой жидкостью. Я в ужасе уставился на протеиновый коктейль и моя решительность почти пошатнулась. Но сиськи... нет, всё тело Риас стоит того!
Непоколебимый дух дракона взметнулся ярким пламенем, и я издал героический стон. Мама нежно улыбнулась, приподняла рукой мой затылок, и я начал глотать омерзительно выглядящую жидкость, чем-то напоминающую слизевые щупальца Слим-таро.
* * *
Я не знал, что было тому виной — то ли волшебно отвратительный напиток, то ли то, что вчерашние нагрузки были именно "разминкой", то ли моя драконья сущность, но с утра я чувствовал почти сносно. Отмахнувшись от угроз яндере-будильника, я натянул спортивный костюм, и, наскоро сполоснув лицо чтобы отогнать сонную одурь, поплёлся на встречу с Мил-тан.
Мне казалось, что после вчерашнего Мацуда и Мотохама растеряют свой пыл и ни за что не придут. Но я недооценил силу девочек-волшебниц. Мил-тан тоже не верил в их решительность, поэтому забрал их из дому сам. Родители Мацуды и Мотохамы оказались такими же предателями, как и мои. Вместо того, чтобы вызвать полицию при виде странно одетого подозрительного громилы, на лице которого была написана готовность к убийствам, разрушениям и неуплате налогов, они обрадовались! Они плакали, становились на колени и отвешивали глубокие поклоны! Ведь по какой кривой дорожке ни повёл бы этот монстр, всё равно вероятность для сыновей не умереть девственниками многократно возрастала! Вот так ты разочаровываешься в собственной родной крови! А ещё говорят, что родители должны во всём поддерживать детей!
