Участок. День и ночь

Да и в прокуратуре люди сидят, им тоже плюсик хочется.

А плюсик — это за доскональное расследование.

Подумаешь, ты человеку жизнь поломаешь? Бывает... лучше десяток таких, как Ирина уволить, чем одного негодяя пропустить,. Который потом пальбу в магазине устроит или еще чего похуже придумает.

Правда, Ирину это не успокаивало.

Люся по мере сил старалась помочь подруге. То на концерт вытащит, благо, с Михаилом у нее все неплохо складывалось, то в кафешку, то погулять...

Ирина улыбалась, но на душе у нее кошки скребли.

Родители не прорезались, загадочный 'господин' тоже, про Женю она ничего не слышала. Хотя и подозревала, что не все так просто.

И 'господин' ждет, когда она дойдет до точки, чтобы предложить свои условия. Как же тяжело жить в подвешенном состоянии, кто бы знал!

Служебное расследование шло своим чередом, все новости Ирина узнавала от подруги, вот и эту — тоже...

* * *

Телефон затрезвонил так, что Ирина едва не подпрыгнула на кровати. Потом все же взяла трубку.

Люся.

Опять будет утешать... ладно, все хоть поболтать, а то уже эльфы кровавые в глазах стоят. Ушастые такие...

— Прикинь? По городу объявлен план 'Сирена'

Ирина даже книгу отложила. Вот это было уже интересно.

Нельзя сказать, что она читала нечто общепризнанное. Нет.

Выбрала фентезюшку попроще, чтобы отвлечься и расслабиться, и не пожалела. Серьезные и философские книги надо в другом состоянии души читать, когда у тебя все замечательно, иного не предвидится, а тебе хочется чуток перца. Или вот как домашним и любимым детям рассказывают про Буку. Так можно.

А когда у тебя куча забот и хлопот, когда впереди неопределенность, когда на душе тоскливо — и тут читать какую-то псевдофуфлософскую чушь?

На тему: 'мир плох, жизнь ужасна, мы все умрем'?

Спасибо, без вас в курсе. Сказали б чего хорошего, генераторы депрессии.

— И что такого случилось?

План 'Сирена' — это вам не колбаску скушать, этот план вводится, при чрезвычайных ситуациях, когда нужны определённые оперативные меры по поиску и задержанию особо опасных преступников. Все сотрудники полиции и иных органов поднимаются на ноги, проводят розыск подозреваемых в совершении преступления: разделяют между собой зоны, в которых они осуществляют патрулирование, останавливают граждан для проверки документов, при необходимости проводят досмотр или задерживают и доставляют в отделения. Всем патрульно-постовым службам передаются ориентировки на преступника, на дорогах выставляются дополнительные патрули ДПС, которые останавливают подозрительные авто и проверяют личности их водителей, при необходимости проводят досмотр транспорта... одним словом — 'Сирена'.

Взвыть хочется.

Но если его объявили, это не роскошь, это жесткая необходимость. Так что случилось-то?

— Ничего хорошего, — помрачнела Люся. Даже по телефону это чувствовалось.

— А подробности?

Подробности были грустные.

Ирина занятая своими переживаниями по поводу служебного расследования, пропустила мимо ушей разговоры коллег-полицейских. Не до чужих бед ей было, со своими бы разобраться. А вот сейчас слушала Люсю, и что-то холодное, гадкое поднималось изнутри. Словно липкий слизняк по горлу ползал. Есть в любом обществе вещи, которые ни один нормальный человек не одобрит.

А если одобрит — ему место только на гильотине, и никто Ирину не убедит в обратном.

Есть — люди. Есть — нелюди. Такая мразь человекообразная, которой и приличный черт-то побрезгует. И то, что вторые хорошо маскируются под первых... так на то и полиция, распознавать, вылавливать и изолировать от людей.

Хотя таких и на зонах не терпят...

Педофилы.

При всей Ирининой нелюбви к господам уголовникам, на зоне таких быстро переделывают с одной буквы 'Пэ' на другую. А что?

Любил?

Пускай теперь тебя полюбят.

И любят так интенсивно, что иногда подонки и до окончания срока не доживают. Хорошо это или плохо...

А решать это надо родителям несчастных детей. Так-то. Хотя воля б Ирины, такую мразь и до суда не доводили бы. Чего государственные деньги тратить?

Так вот.

В городе пропал уже третий ребенок.

Первая, девочка четырех лет. Похитили из магазина, пока горе-мамаша духи выбирала, потом нашли, но в таком состоянии... вот при любом раскладе — отдать бы негодяя на часок отцам-инквизиторам, да сказать, что сделал подонок...

Хотя мало кто знает, но те самые инквизиторы не только с ведьмами боролись.

Смех смехом... но полиция нравов, иначе и не скажешь. Доставалось от них и педофилам, и пи... простите, представителям толерастов. Совершенно люди не понимали тонкости момента. И не в курсе были, что к ЛГБТ-сообществу надо быть снисходительнее..

Гоняли крестом по маковке и молитвой поперек хребта.

Мало кто задумывался, почему Джордано Бруно сожгли, а Галилео Галилея попинали и отпустили. За что сожгли Джордано Бруно?

За науку?

А подать сюда его научные труды... опа! Да там ни одного расчета нет! А что там есть? Гелиоцентрическая система?

Да до него еще Фома Аквинский про то же самое писал. За двести лет, заметим, ДО. И ничего, философ, весьма уважаем церковью. Что интересно, и учение-то Коперника запретили через шестнадцать лет после того, как Бруно сожгли. Его что — превентивно того-с? Чтобы не насочинял? Так раньше надо было, а то ему уж полтинник исполнился к сожжению... чего только не понаписал товарищ.

А за что Галилея... не сожгли? Хотя Коперника уже запретили. Ну хоть пытали?

Ага, целых восемнадцать дней. И то не подтверждено документально. Ни тебе следов от пыток, ни страданий — как бегал, так и бегал. Разве что морально страдал громко.

Так в чем же разница?

А вот, говорят, в том самом.

Не в ереси. В отношении к другим людям. Даже в энциклопедию Н. Гарда Джордано Бруно попал за 'глубокие анальные познания людей'. Но не за философию...

Ирина хорошо помнила бабушкины рассказы. А у старушки был не совсем традиционный подход к истории. Она ее не только читала, она еще ее и обдумывала. И вопросы ставила, и ответы искала... занималась тем, что в любые времена не приветствовали.

Ясно же.

Президент сказал — оно черное.

Народ сказал — да, сегодня оно черное.

А как завтра будет?

Да как президент скажет, так и будет.

— Ирина! Ты там в астрал ушла?

— В ментал, я же мент, а не астроолух — огрызнулась Ирина, на пару минут действительно выпавшая из реальности. Эх, правда. Нет на педофилов святой инквизиции, а жаль.

Второго ребенка, девочку уже семи лет, нашли мертвым.

Наверное, потому что малышка опознать мучителя не смогла бы, а семилетка уже вполне. А следы издевательств, ДНК и прочее...

Один и тот же подонок.

И по другим городам он резвился, а теперь, вот, сюда добрался.

И сейчас пропал третий ребенок.

Тоже девочка, только шести лет. Все трое детей похожи, как копии, все черноволосые, голубоглазые, домашние, любимые...

Как дело обернется в этот раз?

Скорее всего, как и в предыдущий. Шестилетка тоже что-то рассказать может... и нигде не сказано, что она последняя.

— Сука, — сказала Ирина.

Люся только вздохнула.

— Понятно. Малявку жалко...

А уж как Ирине было жалко.

Хотя...

— Люся, солнышко, а как родителей зовут?

— Не знаю... слышала, но не запомнила.

— А адрес мне можешь достать?

— Могу, это несложно. Ир, тебе зачем?

— Люсь, просто можешь — сделай и не задавай вопросов.

Подруга вздохнула.

— Ир, ты под служебным расследованием. Тебя там и рядом не подпустят.

— Лю-ся...

Сказано было так увесисто, что Люся вздохнула, обругала подругу нехорошим словом и положила трубку.

Ирина встала и принялась собираться.

Джинсы, свитер... она не на службе, какая там форма? Еще и нагорит.

На нос кепка, волосы в хвост, накраситься поагрессивнее, чтобы черты лица смазать, о!

Еще броское украшение подойдет!

Блямба такая, кусок камня в оплетке из кожи, еще в том городе знакомый у Ирины баловался. Она еще смеялась, что этот кусок малахита можно вместо кистеня применять.

Зато внимание он на себя оттянет.

Все меньше ее лицо запомнят. А ей того и надо.

Люся позвонила через пять минут.

— Запоминай, поганка. И учти — подставишь меня, я тебе ноги вырву. И волосы. И...

— И даже ресницы. Люсь, спасибо.

Подруга фыркнула и второй раз положила трубку, не прощаясь.

* * *

Воронин Игорь Александрович с супругой и пропавшей дочкой жили... Хорошо они жили, только уж очень неудобно!

Ирина бы предпочла не элитный дом с оградой, а обычную хрущевку.

Черрррт!

Со злости она даже пнула ограду.

Все бы хорошо, но...

Для поиска ей нужна вещь ребенка. Или хотя бы кровь кого-то родного. Прядь волос или капля крови малышки — идеально.

Может ли она рассекретиться?

Да у нее и вопроса-то такого не возникло.

Сможет ли она считать себя человеком, если знает, что может помочь — и не поможет? Вот этот вопрос возник. И ответ она тоже знала.

Ведьма там, не ведьма... есть вещи, после которых себя человеком считать не будешь.

А это что такое?

Кто такой?

У дома остановилась машина, из которой вышла женщина.

Такси.

Да и женщина выглядела вполне обычно, простое платье, темные волосы, темные глаза...

И все же, чутье словно толкнуло Ирину в спину.

Иди, говори!!!

НУ!!!

И Ирина не стала размышлять.

— Простите!

Женщина обернулась и в упор посмотрела на Ирину. Вот тут девушка и поняла, что чутье ее не подвело.

— Вы связаны с Ворониными, правильно?

Ответом был удивленный кивок.

— Да... я связана... а что такое?

Ирина улыбнулась.

Вот и замечательно, что и требовалось.

— Их сейчас дома нет? Все в полиции, правильно?

— Марина Ивановна дома... ох...

Ирина махнула рукой.

— Она мне не особо нужна. А вот вы помочь можете.

— Чем помочь? Как? Да кто вы вообще такая!?

Ирина развела руками.

— Не поверите. Экстрасенс.

Неверие женщины в экстрасенсов было так велико, что в следующую минуту Ирина чуть сумкой по уху не получила. Спасибо, руку вовремя подставила, но по локтю прилетело неслабо.

А уж слова, которыми охарактеризовали всех экстрасенсов...

Они бы за такое строем пошли порчу наводить. Или просто — устыдились бы и поменяли профессию.

— ... стервятники ...ные!!!

Ирина, в принципе, была согласна. Но...

— Послушайте меня две секунды. Вы что — хотите, чтобы девочка умерла?

— Да как твой ... язык поворачивается...?

— Вот и отлично. Тогда помогите мне. Можете в дом не пускать, и вообще со мной не разговаривать... мне и нужна-то какая-нибудь небольшая девочкина вещь на пару минут и миска с водой. Я вас тут, на лавке подожду.

— И что?

— Десять минут — и я уйду. Ни денег не надо, ничего... просто послушайте, что я увижу, а уж с этой информацией делайте, что хотите.

— Хм...

В глазах женщины не стало меньше недоверия. Но, с другой стороны...

— Тебя хоть как зовут?

— Никак. И даром мне это не нужно, — честно сказала Ирина. — Узнают, что я сюда приходила, получу неприятности. Но... не такая уж я сволочь.

Женщина еще раз глубоко вздохнула.

— Посиди тут чуток. Вещь нужна — какая?

— Хоть носовой платок. Хоть что. Лишь бы ребенок ее в последние два дня трогал.

— Ясно. Жди.

Ирина не льстила себе.

Утопающий и за гадюку схватится, вот, это тот самый случай. Хоть за гадюку, хоть верхом на крокодиле, хоть как. Лишь бы ребенок был жив!

А остальное?

Пренебречь.

Она бы и сама так поступила, не дай Бог, конечно... страшно это.

Ирина сидела, и ждала, пока не пришла та самая женщина.

— Вот... подойдет?

В качестве 'вот' была предложена пластиковая миска, типа 'для кошек' и маленькая детская шапочка.

— Лидочка ее вчера надевала.

Голос женщины дрожал и срывался.

Ирина вздохнула, потом поставила миску с водой себе на колени.

— Если что-то будет... странное, вы не пугайтесь.

— Что — странное?

— Буду в припадке биться, или пена изо рта пойдет... не переживайте. Я просто еще неопытная.

Ирина понимала, женщина чудом не вертит пальцем у виска. Вот она бы точно не удержалась.

Но...

Как там наставница учила?

Пальцы одной руки на предмет, второй — в воду, чтобы был контакт.

Вода — это все.

Она есть в земле, в воздухе, в людях, мы ее не видим, но она есть. Она все видит, она все знает, главное, ее правильно спросить.

А вопрос один.

Где ребенок?

Картинка в миске туманилась, расплывалась, Ирина вглядывалась до рези в глазах. Ну же, еще чуть-чуть, только дотянуться... держись!

Только держись...

Запоминай!

Не раскисать, подумаешь, немного больно, ребенку больнее будет... пока ее еще не тронули, пока она еще цела, подонок только наслаждается предвкушением...

Если все правильно, недолго ж ему наслаждаться будет! Наслаждаться будут — им. На зоне.

Ирина подняла голову.

В миску капнула капля крови. Одна, вторая...

— Извините, перенапряглась, — вздохнула она. Кажется, в сумке были одноразовые платки.

— Что?!

— Жива, — вздохнула Ирина. — Пока в подвале дома. Там темно, я это точно знаю...

— Какого дома? Где?!

Женщина сидела напряженная, как тетива лука. Ирина вздохнула еще раз и зажала нос платком... а это не нос.

Кровь течет из уголка глаза... черт!

Разорятся на ней окулисты.

Ладно, авось заживет до диспансеризации.

— Я названия не знаю. Это же не гугл карта. А вот описать дом могу... вы местная?

— Да.

— Тогда вы должны были его видеть... может быть. Это старый дом, двухэтажный, желтый, и у него очень интересно окна оформлены, там словно лепка на фасаде, круги такие...

Ирина как можно подробнее описывала что видела.

Женщина слушала и сосредоточенно пыталась что-то вспомнить. А потом хлопнула в ладоши.

— Точно! Старый дом Киреева!

Кто такой Киреев, почему у него старый дом и прочее, Ирина даже отдаленно не знала. Но и не надо. Тут что главное?

Чтобы женщина поняла.

А она поняла, и все правильно, кажется, и все будет хорошо...

Только вот глаза болят. И спать жутко хочется.

— Вы расскажете тогда? — спросила Ирина.

— Мне не поверят.

— А вы скажите, что звонок был. Или подошел человек на улице, сказал, что вроде как видел папашу с похожей девочкой там-то и тогда-то, — посоветовала Ирина. И медленно отклеила себя со скамейки.

Что-то подсказывало ей, что свалиться в обморок на этом месте — не лучшая идея.

— А как мне дать вам знать?!

Ирина прикусила губу.

— Я постараюсь завтра прийти сюда. В это же время. Если все будет в порядке, вы даже не приходите. Информация об успехе во всех сетях будет, даже не сомневаюсь. Главное, что ребенок... а если я не то увидела... надо будет еще раз посмотреть. Извините, я еще неопытная.

Ирина кое-как двинулась к остановке, а женщина смотрела ей вслед со странным выражением лица.