Клюнула рыбка. Ожидаемо Ли, потом Эн. Интересный опыт. И абсолютно новое чувствование друг друга, едва не затопившее держащего свечу, пламень которой не просто отгораживал от вновь налетевших со всех сторон ящеров, а полностью скрывал от них, питаясь огнем двух сердец.
Как же мне не знать собственные предпочтения? Все желанного размера и формы. Лису приходилось дистанцироваться от жарких объятий, дающих опыт новых наслаждений. Казалось бы, должно приесться, должно надоесть, ан-нет, то втроем. А в этот миг Эн идеально обжимает Ли, идеально прильнувшего к его груди. А внизу гладь солфиала с отогнанной живностью, отражающая пару, то парящую в воздухе, то возлежащую на перине из него.
Летели календарные сутки подобно перьям гигантской птицы Рух, схватившихся с двумя ящерами. Схватка дилась недолго — птенцам достанется сочная трапеза. Высокие, почти отвесные скалы служили ей гнездовьем. С вершин, подчас являющихся плато, низвергались водопады кипящих рек. Камень неимоверно нагревался, а потоки маэны оказывались столь концентрированы и выделывали такие фортели, что растения до сих пор не разворотили все на камешки, и не пережевали раскиданные повсюду одинокие горные массивы, оставив их более живучим и выносливым, терпимым. В них или рядом устраивали свои улья гигантские шершни и пчелы, чей мед столь же приятен, сколь опасна его добыча. Концентрированный нектар из углеводов и витаминов, густо перемешанных с маэной. Животная эссенция жизни, спасающая насекомых в сезоны дождей с их частыми кислотными струями, продуцируемыми перерабатывающими химические элементы из воздуха бактериями, переполненными маэной.
Глава 11. Лики прошлого
А на дне жили пауки, чью паутину я не смог разрезать. Решившись на исследование, Эн вляпался в настолько искусно поставленную паутинную ловушку, что завяз в ней поуши, спасшись только мгновенным перемещением к Ли — магия не брала нити. А паутина ею и на эфирном плане являлась, цепляясь за проводящие каналы тонкого тела. На свет они не лезут, на провокации не поддаются. И их там до жмыха, разных, белых и красных, в полосочку и крапинку, даже десятиногие и с клешнями, а так же с тройными железами, порою вращающимися в создании наипрочнейших толстых канатов. Какой там виметекс!? Лоскуты и полотнища, кружевные узоры и тупые хаотичные стяжки. И стадный, или какой-там у них, инстинкт — тщательно подготовленная засада на паукокопытозавра выявила поразительные факты. Во-первых, ящер проявил необычайную прыткость и удивительный голос — тянущее "а" сопрано. Во-вторых, все окрестные пауки сбежались, и малые, и бурые. Причем они работали в командах — три паука вместе сплетали канат, или четвертый пользовал трех из другого вида, плетя косу из четырех. Невиданная кооперация ради, гм, содержимого кишечника — по крайней мере, когда выдавленная каша провалилась куда-то вниз, куда я не решился ни под каким предлогом спускаться, от ящера отстали, оставив лишь клешневых, продолживших неторопливое опутывание ожесточенно сопротивлявшегося ящера, сдающего в темени нижних ярусов — на его беду, или счастье, рядом не оказалось светящихся в инфракрасном свете грибов. А вот от встретившейся ультрафиолетовой грибницы я подчерпнул замечательный способ борьбы с микробами, стерилизуя все вокруг себя — своим иммунитет кому привил, у кого развил. Сотня с жмыхом метров глухого паучьего царства.
Через несколько суток на месте ловушки красовались грибные ковры и шляпки с не менее пестрой расцветочкой, чем пауки. Грибы, стоит отметить, не перли к Ра подобно цветкам, а тихонечко заполоняли тенек — их обычная тактика. Вообще суммарно я насчитал более двух тысяч видов эукариотических организмов, когда в голову взбрела счетная блажь. Они селились на любом субстрате, выделяя протеазы, липазы и карбогидразы, расщепляют нужные им полимеры, содержащиеся в растительном и животном блюде, до легкоусваиваемых мономеров. Их гифы встречались на трупах ящеров, заселяли прямо на живых их рога и гребни. Благо очаги их активности не являлись чем-то повсеместным, но уж если грибы-древоразрушители решили атаковать мэллорн, то он складваеетс буквально на глазах. Ужас, какие патогенные! Прямо как думающие — появляется так загодя ганодерма на одной толстой ветке, вот на другой уже блестит шляпка, а солфиала-то к тому времени кишмя кишит ими. Проливается дождина, грибной бульон переливается, стекая по стволу. Не успеешь оглянуться после ливня, а уже все до листвы подернуто тончайшей сеткой, сродни паучьей. Несколько волн маэны от корней — и вуоля, на месте кривого дерева гигантский гриб, по стенкам которого еще долго бегут судороги перевариваемого мэллорна.
Мда, не чета мои биоконструкты местным, продувают по всем статьям. О чем может идти речь, когда ультрафиолет не только часть из них не убивает, но еще и экстремально подстегивает их рост и размножение?! К ялу, раз ЛЗ меня кинул вариться в этом супе, то начну эксплуатировать Инти. А что? Неплохо мерцает пагубным светом и сжигает тянущуюся ко мне своими жгутиками и псевдоподиями мелюзгу, вот только самому бы прикрыться от нее.
Горючими слезами плакал мой микробиологический проект с выведением чего-то действительно стоящего. Затрата усилий колоссальна, какой-то непрекращающийся титанически труд. Напряжение для манипулирования ими выматывает, фокус так и норовит сорваться, уплыть. Ни близорукость, ни дальнозоркость не грозит, конечно, однако тяжко в мире жить. В мире, полном желающих употребить меня, грешного, в пищу. Единственная радость — диверсанты. Засылаю облако конструктов, и бабах! Серия множественных микровзрывов порождает, согласно моей фантазии, огненный цветок, живущий с удар сердца. А потом воздушная масса схлопывается, раздавливая в прессе атмосферных челюстей диморфодона, превращая в поджаренный комок неаппетитного мяса, смердящего на радость таких благовидых бабочек... Главное успеть сделать мша в сторону — это оружие ближнего боя, так как выдуваю их из собственных легких, перекрестно насыщая разной маэной. Впрочем, можно укрыться в пузыре, подглядывая изнутри.
Освоению магических школ ужаснулся бы любой наставник. Например, из воды я прекрасно освоил эмболию, а вот гладь отражений или масло с его горючим эквивалентом остались в стороне — сложно, и не интересно. У меня были свои представления о сложности, основанный в первую очередь на тех знаниях, до которых сам доходил в процессе решения когда-то поставленной цели. А во-вторых, зачем корпеть над гладью отражений, когда достаточно сосредоточиться и увидеть, что там стало с куколкой паукокопытозавра без всяких выкрутасов с водой. Зеркало освоил, да, легко. Пробовал водяной щуп, но возленился возиться с переделкой плетения от наставника. Точилка из школы земли, испытавшись на осколке камня, отложилась самой идеей изменять молекулярную структуру материала. Над каменной кожей я решил сперва поразмышлять, в итоге полет фантазии ушел в закладку, на будущее — примитив, в сочетании с метаморфингом или оперированием на клеточном уровне способный превратить кожный покров в аналог того же вимитекса. Тем более пример паутины запал в душу — отвращение и страхи ломало бороть, дальше западания не продвинулось.
Искры, подогревы и охлаждения выходили на ура, и в постепенно реализуемой на практике теории затрачиваемого для кипячения хватит на разогрев и в тысячу градусов, а для качественного водяного взрыва с паровым ударом достаточно нагреть до сверхтемператур сравнительно небольшой объем жидкости. При этом дополнительный поражающий эффект от низкотемпературного льда промерзшей корки. Да-да, поддался позыву к масштабным зрелищным эффектам — жахнул инфэо по солфиале, щедро обваляв костяк в маэне. Ух как рвануло! Спас экран ЛЗ. Кору мэллорна проморозило с верхним слоем древисины, расширяющийся из-за меньшей плотности лед в сочетании со сверхбыстротекущей заморозкой взорвал проводящую сок древисину; отобранная энергия превратила в еще более менее плотный пар несколько декалитров водной массы. В итоге образовавшаяся ледяная корка со свистящим гулом разлетелась сотнями прорвавших звуковой барьер осколков, окруженных высокотемпературным паром — верхний слой таял от трения, а низкая температура льда не давала этому процессу закончиться слишком быстро. Образовавшийся трамплин сил ошарашил своей прогнозируемостью, заставив сгорать от стыда от некомпетентности некоторых потоков — я не успел среагировать, как ЛЗ. Сама идея толчковых прыжков должна, обязяна была быть высчитана и вычислена!
Разбираясь с замедленным повтором, столкнулся с проблемой виртуальной среды — визуализация совершенно неприемлема по целому ряду причин, а образное мышление требует колоссального напряжения и концентрации, чтобы только удержать всю картину целиком, и процесс воссоздания целого из кусочков памяти для анализа подобных масшатбных инфэо грозит затянуться на месяцы. Одобряемый ЛЗ, медленно шел к своим мозговым ресурсам. Пусть месяц я посвятил лишь одной этой проблеме, зато освоил ресурсы подсознания, поняв и механизмы собственных способностей. Вот так вот грандиозная мегашинковка, накрывшая не только полуторакилометрового радиуса крону мэллорна, очистив ее не хуже паукокопытозавров, но и всех трех его соседей, принявших на себя всю мощь ударной волны, потрепавшей радиально и другие рассадники ящеров, поспособствовала познанию.
Для чистоты анализа повторил Большой Бух. И ради развлечения. Ну и в отмеску за длительный период воздержания. Точная копия инфэо, аналогичная подготовка.
Зеркальная корка очищенного от крупной и большинства мелкой живности водоема, покрывающегося льдом. Глубокий голубой с прозеленью цвет медленно вздувающегося над эпицентром бугра, пошедшего трещинами и ворохом снежинок в ледяном пару. Скорость парообразования внутри порождает давление, на порядки превышающее атмосферное. И лед совсем не лед. Нет, вернее это неправильный лед. Нет, это просто другой вид, в разы плотнее и холоднее. И нижний трамплин, первоначальный толчек, не из-за расширения происходит — это реакция донных отложений из огранизмов вкупе с корой и соком мэллорна, которого плющит растущий вглубь бугор, зеркальное отражение наружного. В какой-то момент волшебное дерево спружинивает — вода вся преобразовалась в плотно сжатый пар, давлению больше некуда расти, оно требует выхода. Мэллорн успевает раньше пара, в отличие от которого его резкое отторжение заканчивается до смешного скоро, и определяет общий вектор последующего удара. Ледяные болты улетают в этом сплошном переплетении веток, лиан, листьев, ящериц и насекомых на более чем десять километров, пока растеряет свою скорость в сотни метров в секунду и температуру, убойность, жалким плевком досадив какому-нибудь хамелеону. Следом лиственная крона ошпаривается, становясь изысканным деликатесом вместе со всеми грибами, сварившимся яйцами и слизнями, с серпантином свеже испеченых на пару змей и лиан на палочках, а уж фруктовое пюре... Запах, конечно, не ахти, но если не придираться шибко, сойдет для гурмана из местной столовой. Жаль, что приготовленные блюда сметает древесная щепа и ветряные вихри.
Разрушающая красота не идеальна. Во-первых, надо лучше и точнее обсчитать объем, плотность и консистенцию жидкости. Во-вторых, подлежат исследованию поведенческие характеристики мэллорна в экстремальных внешних условиях. Это привнесет порядок в череду толчков. Если просчитать все вектора и моменты сил, то вполне реально добиться улета львиной доли не в молоко неба, а в горизонтальную плоскость, придать момент вращения, или даже направить вниз подобно падающим лепесткам огромного раскрывшегося цветка. В-третьих, встреченный пяток вариаций льда явно не предел. Если поковыряться, то можно ввести аналог тайм-степпинга, чтобы, например, раскрошить льдом древесину, что дополнительно на первых стадиях вспучит пузырь взрыва, увеличив силу давления на внешнюю корку для образования еще более плотного и пробивного варианта, сделав внешний лед слоистым для увеличения количества летящих снарядов, правильно плоских и аэродинамичных. В-четвертых, горючая жидкость. Если провести трансформацию, то весь пар вспыхнет напалмом. Однако замороженное масло имеет совсем другие характеристики, чем лед из воды. Хотя можно попробовать сделать эти морозные болты еще взрывающимися при попадании в препятствие на просчитанных заранее скоростях, если повозиться с водяными взвесями и поверхностными пленками с плавающей крошкой. В-пятых, жемчужница, сделать двойной взрыв, прыгающее ядро. Действительно, в ледовой корке солфиала похожа на перламутровую раковину, лелеющую свою жемчужину. Часть воды можно сжать, спрятав под толстой коркой низкотемпературного льда, сделать двойную область перекачки энергии. Тогда древесный трамплин вытолкнет и второе ядро, которое ударится об атмосферный поршень, который толкнет вниз и в стороны все это огненное облако, прочерченное ледовым градом, плюс атмосферный поршень сомнет мэллорн, вобьет в землю гвоздем по самую шляпку. Хм, а если направить вектор по сердцевине, то ствол просядет со вспученным животом, подобно ножкам тех грибов на площади у приюта, и взорвется сметающими все щепами, расползется на гигантские колья, которые при правильных расчетах не должны будут закрутиться в спираль. В-шестых, взрывоопасный газ. Вокруг окажется полно материала, чтобы синтезировать что-нибудь эдакое, с гарантией накрывающее мэлд-кольцо. В-седьмых, заготовки в корнях мэл-деревьев. Как только атмосферный пресс прижмет к земеле очередную порцию кислорода и горящие угли, придет черед третьей волне. И тогда настанет кратер, накроются все, какие ни есть, извращенские подземные уровни, в том числе и от чудовищных атмосферных тисков, направящих всю разрушающую мощь обратной коцентрической досметающей все волной, расходящейся от спрессованной чаши грандиозного котлована.
— Ууу, что за пенка от проварившейся мести полезла?! Ялов уничтожитель мажор-эолосов, захотелось добить Акиулюни, да? Да никто и минуты не даст химичить с эолосским солфиалом, а уж тем более первые три новшества добавят час, а то и все три, а прочие и вообще к жмыху с часов на сутки все переведут. Давай-давай, наклусил и в кусты, подумай над своим поведением, господарь Лис. Тьфу!
— Жмыых, да бег просто из соображений безопасности! А вдруг какой наблюдатель увидит, а хоть бы и тот, что сверху, как я тут резвлюсь, ась? Заглянет с инспекцией да и изловит нарушителя спокойствия, браконьера заповедных лесов.
— Не-не-не, просто покидаю пиршественный стол, подальше от чавкающей суеты. Это не эстетично и совсем не гармонично. Хотя какая экспрессия, аж давятся друг другом...
— Фу, дожили, докатились, до...
— Ня!
— Паяц...
— Хорош выкоблучиваться, Инти поохраняет...
Все опять свелось к тому самому. Да сколько ж лет должно пройти, чтобы утихомириться?! А зачем, хорошо же ж...
Запоздалым наказанием вошел в сверхбыстрый режим с направленным вовнутрь дивусвизио, за сутки просчитав все и оттестировав в созданной виртуальной реальности, оставив на донышке лишь несколько капель, сохраняющих лисье тело на самой грани. Море маэны пропустил через себя в обнаруженной за печлиным ульем системе пещер, теперь валяясь на издыхании из-за всесторонней перенагрузки, не имея возможности не то, что сменить ипостась или разделиться, а даже просто пошевелиться, с трудом дыша. Вот, чтоб знал!
