— Я тебя поздравляю, Блэк, тебе удалось превратить свой дом в подобие жилища. Я только тебя об одном попрошу, когда тебе снова станет скучно, не нужно заявляться к Малфоям. Психика Люциуса и так не выдерживает всех свалившихся на него откровений, еще ты со своими извинениями усугубляешь ситуацию.

— Я всего лишь хотел поблагодарить кузину за то, что она делала для меня и для мамы, пока я сидел в Азкабане. Что в этом такого страшного? — искренне удивился Сириус.

— Благодарный и через слово извиняющийся Сириус Блэк — зрелище не для слабонервных, а Люциус еще предыдущие новости переварить не может. В общем, так, мы сейчас с тобой, — наставник посмотрел на меня, — переместимся в одно интересное место и встретимся с одним интересным человеком.

Я вопросительно посмотрел на Блэка, но тот только пожал плечами. Профессор Снейп подошел ко мне и вытащил из кармана портключ в виде игральной карты.

— Портключ до Милана и обратно.

— А с кем мы встречаемся?

— С Николасом Фламелем, и не мы, а ты, — дождавшись, когда я коснусь карты, он активировал портключ.

Пройдя все необходимые процедуры в точке появления, мы вышли из комнаты досмотра, и наставник аппарировал нас куда-то на набережную.

Осмотревшись, мы вышли из маленького тупика, в котором оказались, и только после этого я начал задавать вопросы.

— А вы хорошо знаете итальянский, — знание наставником языка очень существенно сократило время прохождения досмотра.

— Я пару лет жил в Италии, учился на Мастера, — уклончиво ответил наставник.

— Почему я один буду разговаривать с Фламелем?

— У нас с ним довольно натянутые отношения, — профессор вздохнул, — Николас был моим учителем, но как-то у нас не получилось общий язык найти. Он согласился поговорить на интересующие нас темы, но только с тобой. Прости, но мне пришлось раскрыть перед ним правду. Поверь, Фламель не болтлив, иначе никакой философский камень не позволил бы ему дожить до его лет, — я кивнул.

Мы тем временем подошли к невысокому плотному мужчине, одетому в маггловскую рубашку и легкие брюки. Я поблагодарил себя за то, что на мне тоже была надета легкая летняя одежда. Наставник же знал, куда направляется и поэтому позаботился о своем комфорте заранее, правда, учитывая оригинальную татуировку на его руке, рукава у его тонкой водолазки были длинными.

— Здравствуйте, Николас, — негромко обратился наставник к спине мужчины. Тот медленно повернулся и ответил на приветствие.

— Здравствуйте. Я так понимаю, вы — Гарри Бонам, по невероятному стечению обстоятельств застрявший в теле Гарри Поттера, — я кивнул, а профессор направился в сторону небольшого кафе, стоящего неподалеку. — Ваш отец сильно переживал вашу гибель, но до конца был уверен, что на самом деле вы живы. Как оказалось, он был прав.

— Я хотел бы попросить вас сохранить эту подробность в тайне.

— Я могу дать обет, если вас это успокоит.

— В этом нет необходимости, мне будет достаточно вашего слова.

— Сейчас не те времена, чтобы верить кому-то на слово, — Фламель заложил руки за спину и медленно пошел вдоль по набережной. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним. — Да, были времена, когда данному слову верили больше, чем некоторым клятвам. Я даю вам свое, что ваша тайна останется со мной. Я понимаю, вам еще нужно устроиться в этом столь изменившемся мире, и лучше это делать без оглядок на прошлое.

— Что вообще произошло? Взять хотя бы обучение в школах, почему все так изменилось, и кто в этом виноват?

— Эх, молодость — молодость, вы везде ищете заговоры, — Николас остановился и принялся рассматривать море. — Здесь все очень просто, и ответ лежит на самой поверхности. Войны. Три войны, случившиеся через очень короткий промежуток времени, которые сотрясли весь мир. Вроде бы, они велись магглами, но теми, кто в этом заинтересован, было доказано присутствие магов в стане агрессора. Это наивные обыватели думают, что магглы даже не догадываются про существование нашего мира, те, кому положено, знают все.

— Магглы надавили на правительства волшебников?

— Не просто надавили, а выставили ультиматум: или вы удаляете из программ обучения вот такие предметы, или мы вас уничтожим. Поверь, у них есть все средства, чтобы осуществить данную угрозу, — верю, я после самолетов во многое верю. — Вначале все было достаточно деликатно, но после последней войны, разрушительней которой еще не было в истории человечества, правительствам волшебников просто руки вывернули. Директора школ, может, и недовольны подобным положением дел, но действовать против системы осмеливаются не все. К тому же, в последнее десятилетие между маггловскими правительствами и нашими началась оттепель, однако, сами министры уже поняли преимущества некачественного образования и возвращать что-то на свои места явно не собираются.

— Как же глупо, — я закрыл глаза, — из-за нескольких зарвавшихся идиотов потерять целый пласт в науке, да и в повседневной жизни. Магический мир не развивается, а наоборот, деградирует. Я даже особой разницы между моим временем и нынешним не отмечаю, за исключением чая.

— О, чай. Я тоже долго к нему привыкал, — Николас печально улыбнулся и снова начал двигаться по набережной. — Северус пытался узнать у меня про исчезновение британских родов магов, так вот, отвечаю вам, я не знаю. Я далек от политики, тем более я далек от Британии, несмотря на то, что в этом веке у меня было аж два ученика с острова. Могу сказать только, что эти события к общим тенденциям падения магического мира не имеют никакого отношения, — Фламель остановился и сжал кулаки. — Мой любимый Шармбатон, куда я вложил столько сил, в котором я учился, когда был ребенком, превратился в институт благородных девиц. Хогвартс — это вообще отдельная тема. Просто полигон, где проводится рекрутский набор в те или иные армии. Какая нужна идеология, такую внушим. Дурмстранг — вот те пока держатся, молодцы. Закрытая школа, по бумагам все в полном порядке, а вот чему ребят на самом деле учат — тайна из тайн. Хотя, учащиеся слишком недовольными не выглядят. Боюсь, что, в конце концов, нас ждет крах.

— Вы сказали, у вас было два ученика из Британии.

— Да, Альбус был неплохим учеником, звезд с неба не хватал, но был очень старательным, въедливым, я бы сказал. Мне всегда казалось, что он больше политик, нежели ученый, и, как оказалось в итоге — я не ошибся.

— А второй?

— О, второй — ваш провожатый, — Николас задумался. — Северус был отвратительным учеником, он подвергал сомнению каждую аксиому, каждый мой жест оспаривался. Он сумел превратить два года своего ученичества в кошмар для меня. Я был просто счастлив, когда он звание Мастера защитил и убрался, наконец, из Италии. Но, положа руку на сердце, если бы мне пришлось выбирать, кого из них двоих взять на обучение, я выбрал бы Северуса. У вас есть еще вопросы ко мне? Если нет, то пойдемте, присоединимся к вашему наставнику, в этом кафе подают изумительное мороженое.

— Простите, мистер Фламель, у меня еще один вопрос, — я шел по направлению к кафе и старался сформулировать крутившуюся в голове неясную еще пока мысль. — Когда вы договорились с директором Дамблдором о передаче философского камня в Хогвартс?

— Вы что-то путаете, молодой человек, — Николас слегка нахмурился. — Я никогда не отдал бы камень кому бы то ни было. Он мне нужен для работы практически ежедневно, так что он всегда находится в моей лаборатории.

* * *

Нарастающий гул голосов отвлек меня от размышлений. Столы уже опустели, а Гермиона больно била меня кулачком, пытаясь привлечь внимание. Как они с Малфоем не поубивали друг друга, остается тайной, но когда мы нашли их на поляне, девушка была связана и с кляпом во рту.

Люциус тогда долго отчитывал сына, говоря о том, что он его не учил так неуважительно относиться к представительницам прекрасного пола, на что получил аргументированный ответ сына, что лучше слыть хамом, чем ходить с исцарапанным лицом, а то и с чем-нибудь похуже, да и с головой ему более комфортно. Люциус тогда только буркнул.

— Блэковская кровь, — и в ответ получил просто бурю негодования от последнего представителя этих самых Блэков.

Но Гермиона все еще злилась и разговаривала с нами сквозь зубы, причем не помогли: ни лесть, ни заискивания, ни фолианты из библиотеки Малфоев, подаренные в день пятнадцатилетия. Я тогда решил действовать через кота, и подарил ей набор по уходу за шерстью. За что был частично прощен. Не понимаю современных девушек, что за мания такая — лезть туда, где опасно? Что они пытаются этим доказать?

Очередной тычок маленького, но крепкого кулачка призвал меня с восторгом приветствовать участников турнира.

От Дурмстранга — Виктор Крам. Ожидаемо и логично. От Шармбатона — Флер Делакур, та самая, на какую-то часть вейла. Ха-ха, Шармбатон в пролете, ни одного шанса. От Хогвартса — Седрик Диггори. Нормально, есть шанс у Хогвартса в этом турнире отличиться. А все-таки, интересно будет за состязаниями понаблюдать. Я поаплодировал, заверил в своем полном восторге от Флер Рона, сказал, что, безусловно, болею за Диггори и уже собрался подняться, как кубок снова ожил. Предчувствуя что-то нехорошее, я напрягся.

В просто гробовой тишине прозвучал несколько растерянный голос директора.

— Гарри Поттер.

Я встал. Меня внезапно охватила такая ярость, что захотелось сделать какую-нибудь масштабную гадость. С трудом взяв себя в руки, я обвел взглядом весь зал.

— Ну, и какая сука это сделала?

Глава 34. Участвовать придется.

Драконы, драконы, драконы, драконы... Что я знаю о драконах? Практически ничего. Зато я знаю, где искать сведения об их нейтрализации без ущерба для здоровья животного. Это книги для заводчиков драконов и для тех, кто этих драконов воспитывает в заповедниках.

Я посмотрел на стопку книг, лежащих передо мной — радует, что стопка небольшая. Интересно, а то, что я узнал про драконов в первом туре — это совпадение или что-то еще? Ладно, поживем — увидим.

* * *

— Мистер Поттер, что вы себе позволяете, — возмутилась мой декан, когда я выразил свое недовольство, признаюсь, не очень корректно, на появление моего имени из Кубка.

— Что я себе позволяю? Кто-то чересчур умный решил меня убить, а я молчать должен? — я пытался заткнуться, но у меня ничего не получалось.

— Что вы такое говорите, мистер Поттер, — наставница от возмущения забыла с меня баллы снять за хамство, но я очень сомневаюсь, что снятие баллов меня сейчас успокоило бы. Перед глазами, как специально, стояло тело того парня из Шармбатона и страшные раны Маркуса, оставленные огнем в коридоре стихий.

— А вы считаете, что ограничение по возрасту было лишним, и это все не имеет значения? — мой голос слегка повысился. Я понял, что еще немного — и я закачу прямо в зале безобразную истерику. — Давайте тогда вернем участников и переиграем, пусть каждый попробует свои силы.

— Гарри, успокойся, Кубок нельзя зажечь снова, — попытался меня образумить директор. По его виду было заметно, что он слегка растерялся.

— Неужели? Это вы тому скажите, кто убедил Кубок четвертого участника в Турнире Трех Волшебников выбрать...

— Поттер, прекратите орать, — негромкий голос профессора Снейпа привел меня в себя наподобие пощечины. Я замолчал, затем поднял голову и уже спокойно проговорил.

— Извините, просто такие потрясения не каждый день случаются. Это можно как-нибудь отменить?

— Я не знаю, Гарри, — директор выглядел обескуражено. — Нам нужно посоветоваться.

— Вы посоветуйтесь, а потом мне сообщите, хорошо? Что-то у меня голова разболелась, пойду в Больничное крыло. Вы же меня извините, если я на совете присутствовать не буду?

Я прошествовал между столами под изумленными взглядами студентов. Они не понимали, почему я скандалю. Я просто видел, в каком направлении работают их мысли: «Он что, дурак? Это же единственный шанс на миллион, чем он недоволен?». Большие размеры дверей не позволили мне ими хлопнуть так, чтобы свечи закачались.

Далеко я, естественно, не уходил, а устроился прямо на полу чуть в стороне от Большого зала. Мне было интересно, кого они пошлют передать мне радостную новость. От участия было невозможно отказаться, иначе меня могли ждать весьма печальные последствия. Учитывая уровень современных магов, я мог рассчитывать на то, что туры будут не слишком смертельно опасные, и у меня появляется шанс выйти из этой передряги относительно невредимым. Но какая, все-таки, сволочь мне так подгадила? Узнаю кто, преподам урок практической демонологии с продажей конкретного индивида в рабство демонам.

Пока я мечтал о том, как именно буду мучить моего «доброжелателя», дверь открылась.

Никто не стал тянуть спички, бросать кости и как-то еще выбирать счастливчика. Просто отправили самого молодого и все дела.

— Тебе придется участвовать, — наставник зачем-то вытащил палочку и постукивал ею себя по бедру.

— Я знаю, — я отвечал вяло. Моя истерика пошла на спад и сильно захотелось спать.

— Пойдем отсюда, сейчас все начнут расходиться, тебя просто затопчут.

Он протянул мне руку, и одним рывком поднял на ноги. Я шел за Мастером в подземелья, с трудом передвигая ноги. Войдя в кабинет, он, не останавливаясь, прошел к незаметной двери, замаскированной под книжный шкаф. За ней оказались комнаты профессора. Небольшая, уютная гостиная, отражающая его страсть к дорогим, но неброским вещам, вроде журнального столика явно ручной работы из вишневого дерева, или кожаного дивана, и кресел, явно шедших с диваном в одном наборе. На противоположной от входа стене располагалась дверь, скорее всего, ведущая в спальню. Наставник неопределенно махнул рукой в направлении дивана-кресел, а сам подошел к камину и бросил горсть пороха в огонь.

— Блэк, у нас появились непредвиденные проблемы.

Сириус вышел из камина буквально в ту же минуту.

— Привет, — он кивнул мне, — что произошло?

— Кто-то кинул имя Гарри в Кубок огня. Непонятно, что произошло, но Кубок решил, что участвуют четыре школы вместо трех, и представителем этой четвертой мифической школы стал Поттер. Скорее всего, как единственный представитель, — я посмотрел на наставника, если бы я бросал имя сам, то это должно было бы быть мое настоящее имя, потому что Кубку на имена наплевать, он видит сущность. А так — просто имя какого-то ученика.

— Какая-то разновидность Конфундуса? — Сириус задумчиво смотрел на меня.