Лоскутки-23

— Ты лучший видящий из магов. Я бы хотел, чтобы ты сам взглянул на неё. Тогда мне ничего объяснять не придётся.

Отец поднял бровь, но, хмыкнув, промолчал и вышел из его комнат.

... Мечтательный взгляд Демиры удивил Кристофера поначалу... Подходя к ней, решил ещё, что она легко простила его, хотя цветы и обнаружили только первоначальный её интерес к нему. Но секундами позже новое раздражение заставило вскипеть его кровь: привыкший, что основную часть времени Демира проводит в академии, он как-то забыл, что живёт-то она в том мире, где росла, где её воспитали. Где она знакома с множеством... нет, даже не так! Где она накоротке общается с множеством народа!.. Ещё когда она рассказывала о своём дружном классе, в её воспоминаниях, отчётливых и ярких (что значит — она тесно общалась со всеми!), промелькнуло, что в том классе где-то человек тридцать, если не больше! А ведь она упоминала и о дворовых друзьях! Круг общения у неё оказался гораздо обширней, чем предполагал Кристофер! Да ещё ярко вспомнились эти её постоянные обмолвки: "мы каждый вечер", "почти каждую неделю мы"... Иногда он чувствовал зависть.

Опомнившись от первого часа потрясения, гневно налюбовавшись, как она ласково гладит колечко на своём изящном длинном пальце, к концу второго Кристофер всё-таки додумался снять часть нечаянно обнаруженного магического приёма и с облегчением выяснил, что серьги и кольца принадлежат кому-то из родственников в той семье, где росла Демира.

Её игру он принял и понял: это оказалась отместка за "огненный зов". Особенно отчётливо это стало ясным из-за Гарма.

Точней, из-за его отсутствия. Демира так волновалась, так встревоженно смотрела на входную дверь, что, спохватываясь снова играть влюблённую девицу, выглядела... бездарной актрисой.

После второго часа пары, чувствуя даже определённую благодарность к так и не пришедшему Гарму, он предложил:

— Сходим к мастеру Мелхору? Узнаем, не приходили ли с предупреждением от Гарма или его деда?

— Вы разрешите нам сопровождать вас? — спросила Инесса, подошедшая к ним вместе с графом Солтбергом и услышавшая слова Кристофера. — Сидеть в перемену в кабинете не хочется, а бродить по коридорам бесцельно — смешно.

Терренс величаво кивнул, подтверждая рациональные слова спутницы. Кристофер вопросительно взглянул на Демиру. Ему не понравилось, что она вдруг начала сильно переживать из-за Гарма.

А насупившаяся было девушка встала и внезапно спросила его самого:

— Лорд Дэланей утром приезжал?

Мог бы и сдержать своё недовольство. Но вопрос оказался настолько неожиданным, что кривая гримаса промелькнула на губах неподвластно от его желания.

Не дожидаясь ответа, она пошла к выходу, бросив:

— Понятно!..

— Случилось что-то, о чём мы не знаем? — с любопытством осведомилась Инесса.

И даже невозмутимо высокомерный Терренс с интересом сощурился на Кристофера.

— Случилось! — буркнул тот и чуть не по-мальчишески сорвался с места, догоняя слишком независимую Дэланей.

Хм... Отсутствие Гарма и приплюсованный к нему, Кристоферу, вопрос Демиры об утреннем визите лорда Дэланей — не связаны ли оба происшествия? И не случилось ли что и с младшей сестрой Демиры? А ещё... И не связано ли вчерашнее странное вмешательство Гарма в формулу портала с тревогой Демиры?

Вопросов много. Кристофер ощущал себя аналитиком, которому предложили задачу со многими, плохо связанными между собой условиями.

Но разгадывать было увлекательно. Особенно после ответа куратора, что Гарм вынужден покинуть академию чуть не на месяц.

На лице девушки вспыхнула такая злость (счастье — направленная явно не на куратора, а на кого-то ещё), что, снова очутившись в коридоре и спеша в свой кабинет, Кристофер успел спросить:

— Это связано с твоей младшей сестрой?

Отворачиваясь, девушка буркнула что-то неразборчивое. Но он уже и так понял, что злится она на своего дядю.

Шагая рядом, готовый в любой момент предложить ей руку, он хмыкал про себя: что за день такой вчера был, что и сам он тогда сглупил, а сегодня сглупила Демира, попытавшись притвориться в кого-то влюблённой — в кого-то, но не в него?.. И что такого натворила та беленькая девушка, которая ранее считалась сестрой-близнецом гордячки Дэланей, а оказалась полугодом младше?

Или... Демира переживает из-за сестры так отчаянно, что забыла изображать влюблённую? Гарм отстранён от занятий на месяц. Не значит ли это обстоятельство, что именно Гарм натворил нечто?

Но что?

Спросить у Демиры в лоб?

И чуть не вздрогнул, когда услышал за спиной звонкий голосок Инессы:

— Мы сегодня едем проведать Гарма? Мне понравился их сад!

Демира, идущая на полшага впереди Кристофера, чуть не споткнулась. Но явно взяла себя в руки — не оглядываясь, пожала плечами:

— Не знаю. Может, поедем. Может — нет.

А когда они сели за стол, дожидаясь мастера Бартоломью, она прошептала, слепо глядя то ли на преподавательский стол, то ли в стену:

— Это я виновата. Надо было вчера сразу идти домой...

Он мгновенно пришёл в ярость: она опосредованно обвиняет его в том, что это он задержал её в академии?!

Но, чуть склонившись, чтобы заглянуть в её лицо, понял: она ушла в себя, горестно размышляя. И, судя по всему, искренне винит себя из-за того, что произошло в её доме, пока она была здесь, в академии... Но что? Вопрос постепенно обретал важное значение. Но... Гарм всего лишь заперт дома — пусть на месяц. Значит, ничего особенного не произошло? Или... Младшая сестра Демиры не является членом высшего общества — поэтому Гарм всего лишь заперт дома? Но тогда бы Демира злилась на Гарма, а не переживала из-за него...

Далее девушка больше не пыталась изображать влюблённую в кого-то постороннего. В её пространстве, как ни вглядывался Кристофер (а он был мастак на эти штучки), больше он не видел того парня, бегущего к большой машине. Да и то, что он различил на украшениях магический приём, подсказывало, что он прав: Демира так, по-детски, решила отомстить ему за вчерашнее — за "огненный зов".

Далее она общалась и с ним, и с Терренсом, и с Инессой очень спокойно, хотя слегка отстранённо. Впечатление было, что она постоянно оглядывалась на вчерашний вечер и продолжала жалеть, что в нужное время не оказалась дома... С ним она говорила очень спокойно. Не пыталась навесить на него вину. Кажется, она твёрдо уверилась: если бы она прошла мимо него, мельком попрощавшись, всё было бы в порядке. Но она сама подошла к нему в читалке... И с другими то же самое... Однажды даже вернулась к шутливому разговору с Терренсом, перебросившись с ним репликами, в которых оба называли друг друга по фамилиям: Солтбург — Дэланей.

Под конец учебного дня Кристофер понял главное: происшествие с сестрой Демиру взволновало больше, чем "огненный зов". Она даже как будто вычеркнула из жизни те несколько минут с цветами.

И Кристофера это задело.

До такой степени, что он решил "проведать" проблемного, с какой стороны ни погляди, сокурсника, чтобы узнать из первых рук, что у него с младшей сестрой Демиры произошло на самом деле и отчего его заперли дома аж на целый месяц.

Но не сегодня. Слишком многое запланировано. Завтра. И лучше с утра. До занятий в академии.

И, может, это маленькое усилие поможет вернуть расположение Дэланей, которая сейчас говорит с ним слишком вежливо. Как с посторонним. Отвратительное ощущение...

... Демира села в машину, потянулась закрыть за собой дверь. Наида успела закрыть сама, после чего прошла к двери напротив и села за руль.

Сегодня девушка не стала дожидаться, когда её проводят на крыльцо. Улизнула раньше. Видеть никого не хочется: ни Кристофера, который весь день смотрел на неё, как заморское чудище; ни задравшего нос Терренса; ни щебечущей на слишком высоких тонах Инессы — аж в ушах звенит.

Улизнула и, чуть не расталкивая встречных-поперечных, кинулась окольными путями к выходу, благо за неделю изучила все коридоры с учебными кабинетами своего расписания.

Глядя, как дорога несётся попасть под колёса их машины, Демира чуть не согнулась, чтобы сунуть нос между двумя передними креслами.

— Наида...

— Что?

— А это обязательно — учиться в академии? Когда я читала книги про светское общество, для барышень из богатых семейств главным было умение говорить на иностранном языке, вышивать, играть на музыкальных инструментах — ну и всякого другого по мелочи. На гитаре три аккорда знаю, сбацать сумею. Иностранный язык мне не нужен, потому что есть клипса-переводчик, хотя разговорный английский знаю. Вышивать — иголкой владею, были бы схемы. Так зачем мне академия? Что даст мне практическое пользование магией? Только умение создавать магические артефакты? А потом продавать их?

— Земные и наши богатые семейства отличаются друг от друга, — ответила волчица. — Те, что на Земле, получили свои титулы в основном за военные заслуги перед короной — в первую очередь. Наши — тоже. Но заслуга наших в том, что они владеют магическими силами на невиданном уровне. В отличие от простых семей. Земные защищают границы своих государств оружием. Наши — магией. Ты учишься в академии, потому что ты одна из самых сильных ("Что-то я этого не чувствую..." — пробормотала Демира.) И потому, что твоя сила нужна твоей родине.

— Какая же это родина, — уже пробурчала девушка. — Я выросла в другом месте!

— Но родилась здесь, — спокойно возразила Наида. — И твои родители сделали всё, чтобы ты выжила. Поэтому ты выполнишь свой долг перед ними — выучишься и будешь одной из наших защитников.

Она так сказала — "наших"... Даже страшно стало.

Наида всю жизнь защищала Демиру. А теперь видит в Демире защитника...

Нереально как-то.

Когда свернули на свою улицу, мимо промчалась чёрная машина. Время осеннее, тёмное. Не сразу сообразишь, что за машина. Но та остановилась у ворот в их поместье, и насторожённая Наида негромко сказала:

— Герцог Бринэйнн.

Их машина доехала до ворот и ткнулась в них носом.

Демира бездумно посидела на своём месте, глядя на фигуру Кристофера, высившуюся возле своей машины. Внутренним чутьём она сообразила, зачем он приехал к ней. Нет. Он не собирается заходить в дом. Он ждёт, когда она выйдет из машины, чтобы поговорить о вчерашнем.

— Выйдешь? — прошептала Наида.

— Выйду. Дверь открою сама, — предупредила девушка. Сейчас почему-то не хотелось, чтобы волчица изображала телохранительницу или служанку.

И вышла. Протопала несколько шагов, чтобы встать между машинами, почти в центре свободного расстояния между ними. Прислонившийся к своей машине Кристофер оттолкнулся от неё и достаточно быстро приблизился к ней. Как будто испугался, что она из-за его медлительности может плюнуть на всё и уйти.

"Между прочим, моё настроение близко к этому", — промелькнула мысль.

— Дэланей... — вполголоса сказал Кристофер, чуть склоняясь над ней. — Прости меня за вчерашнее.

— При одном условии, — равнодушно сказала девушка. — Если ответишь на один вопрос. Зачем ты это сделал?

— Я... нетерпелив, — ответил он. — Мне постоянно кажется, что ты... расположена ко мне. Но порой... А мне хотелось знать твёрдо.

Она снова вспомнила всё, что успела привести себе в его оправдание: он подарил ей "огненный зов" при свидетелях. Он предложил поцеловать его в вестибюле, куда мог в любой момент кто-то выйти.

— И что? — всё так же бесстрастно спросила она. — Ты что-то узнал?

Он схватил её за руки.

— Демира, мне казалось, ты ко мне что-то чувствуешь! — взволнованно заговорил он. — Но ведёшь себя, будто... мой давний друг. Да, узнал! Я понимаю, что тебя обидело...

— Тебе нравится знать твёрдо? — внезапно даже для себя спросила она. — Могу тебе сказать. Ты знал, что я слабей тебя в магии. Что я не знаю о цветах. Ты поймал меня на моей симпатии к тебе. И заставил... Принуждение — вот что меня обидело. Да, я по-ребячески решила отомстить тебе, но... Но мне очень обидно!

— Прости, Демира... — прошептал он. — Мы все всё хотим знать заранее, потому что сомнения — это больно. Даже для меня, который сильней тебя...

— Не слишком быстро? — бросила она. — Ты знаешь меня только неделю, но хочешь уже сейчас знать самое тонкое, что между нами протянулось. Ты уверен, что вчерашним деянием это тонкое не оборвал?

— Восстановлю! — вдруг чудовищно самоуверенно рявкнул он, а когда она внутренне взвилась от злости, продолжил: — Я буду носить твою сумку! Я буду водить тебя в буфетную и кормить выпечкой! Я буду писать тебе все твои конспекты! Буду делать всё, что захочешь, в границах академии и вне её границ!

Когда он замолчал, из всех его выкриков она запомнила только одно. И увидела это одно так ярко! Он сидит на стуле в академической буфетной, куда она ещё ни разу не заглядывала и знает только по некоторым репликам одногруппников, — она сидит на его коленях, и он усердно кормит её пирожками — или коржиками... Интересно, а что там предлагают в качестве питья? Чай? Кофе? И снова перед глазами, как он подносит пирожок к её рту и уговаривает откусить кусочек... Перед глазами поплыло, и она всё так же, в воображении, увидела: в буфетную заходит надменный Терренс — и глаза у него при виде обоих из подгруппы...

Она резко закрыла лицо ладонями и расхохоталась.

Неостановимый хохот закончился не скоро.

Пришлось вытереть слёзы, прежде чем снова говорить.

— Извинения принимаются, — шмыгая носом, сказала она, снова и снова вытирая слёзы. — Мне пора домой, учить конспекты. До завтра, Кристофер.

— Завтра утром я заеду за тобой, Демира.

— Буду ждать, — пожала она плечами.

И пошла к воротам в поместье. Не оглядываясь. Только слушая, как заводятся моторы обеих машин, и она уезжает с постепенно затихающим звуком, а другая медленно шуршит сухими листьями, сопровождая её по дороге, ведущей в поместье.

В гостиной стоял дядя, о чём-то говорил с мамой. Они замолчали и оглянулись на девушку, которую сопровождала Наида. Демира прошла было мимо них, но решилась.

— Лорд Дэланей, — жёстко сказала она. — Возможно, вы и отличный военный. Но в чужие личные дела вам бы лучше не лезть, потому что вы не умеете их вести. Со своими личными я разберусь сама. Не маленькая.

И, пока он, ошарашенный — заметила она, думал, как ответить, она свернула в коридор к порталу.

Тихо шагая по деревянному полу, который ещё будут покрывать плиткой, слушая почти бесшумные шаги Наиды за спиной, она размышляла, не слишком ли она была груба с дядей. Нет. С точки зрения того мира, в котором она выросла. И он должен это понимать. Другое воспитание. Другое отношение к некоторым вещам.

И фыркнула.

И что он сделает, если ему не понравилось её... выступление против него?

— Он старше, — тихонько заметила волчица.

— И что? Я до сих пор не воспринимаю его, как родственника. А он так легко влез... Что в мои дела, что в дела Эльки. Эля, вообще-то, права. Он ей вообще никто. И что с ней происходит — пусть она сама разбирается. Она достаточно взрослая для этого.

— Лорду Дэланею лучше знать... — начала Наида.