| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen
Шаг, и Танилер встал вплотную к своей последней жертве:
— Моя, — прошипел он, скалясь и вгоняя черные когти в горло инквизитора.
Павел осел на пол, захлёбываясь собственной кровью, а Лера перевёл взгляд на меня.
И стоило ему двинуться, как я не сдержалась, и отступила на шаг. И столько тоски отразилось в этих глазах, столько боли...
— Моя... — прошептал он, протягивая ко мне ладони, умаляя не отталкивать. Он так боялся, что я не приму его. Я чувствовала всё это. Я чувствовала его, как саму себя. Как же больно... и я коротко кивнула, не отрывая пристального взора от таких ярких сейчас бирюзовых глаз.
Полубог медленно подошел и прижался ко мне всем телом, освобождая скованные за спиной запястья. Я чувствовала, как поднимается его грудь, как глубоко и жадно он вдыхает, а в голове мелькнула его мысль на грани звериного инстинкта. Попыталась осознать её, облечь в слова, и с трудом, но всё же поняла о чём это: он даже запахом моим не готов делиться с этим местом, мой запах принадлежит ему, я принадлежу ему.
— Моя. — вновь еле слышно проговорил полубог, и металл за спиной наконец щелкнул.
— Лера. — всхлипнула я, и обняла его за шею, запустив онемевшие пальцы в чуть жестковатые волосы.
Он подхватил на руки, прижал крепко-крепко, и почти рыкнул:
— Не отпущу больше.
Я не смогла ничего выговорить: зубы очень звонко клацали. Меня медленно догоняло осознание ситуации. Лера вышел из подвала, и темным коридором мы добрались до лестницы. Поднялись на первый этаж, и на секунду задержавшийся в холле полубог позвал:
— Мал!
Из-за угла тут же выскочила бурая тень, и остановилась напротив. Собака, метра полтора в холке с удивительно внимательным взглядом. Светлая морда и широкая грудь её были сейчас вымазаны в крови. Под короткой блестящей шерстью чуть подрагивали напряженные мышцы. Но взгляд... Да какая это, к демонам, собака?
— Мали, кто еще остался?
— Никого, — услышала я мелодичный женский голос у себя в голове, — Гек последних убирает.
— Внизу еще восемнадцать. Зачистите?
— Хорошо, сейчас спустимся. Василиса?
— Не сейчас. Я себя плохо контролирую.
— Я поняла, прости.
— Я вечером позвоню. Спасибо тебе.
— До вечера.
После короткого прощания, Лера сразу направился к дверям, прижимая меня к себе всё сильнее. Его эмоции начали затухать, накатывая на меня теперь лишь волнами. Слабыми отголосками того безумия, которое только-что здесь творилось. Лера успокаивался. Но стоило мне закрыть глаза, как я почувствовала вспышку. Гнев. Не менее сильный, чем тогда, когда он стоял перед Павлом. Я оглянулась, и встретилась взглядом со стоящим в проёме Зираном. "Соперник" почувствовала я то, что сейчас не мог экранировать Лера, "убить, впиться зубами в глотку и убить". Я почти ощутила солоноватый вкус крови и вздрогнула, а Лера сжав меня в своих руках оскалился "Моё".
— Зиран...
Начала я, но от звука моего голоса полубог напрягся, как взведенная пружина. И из сумбура его чувств удалось выловить злость. Злость на то, что мои губы произнесли чужое имя. Глупо было...
— Лера, — повернулась я к полубогу, вновь запуская пальцы в его волосы, — Лера.
Стало теплее.
— Зиран, — донёсся с улицы голос Иннокентия Павловича, — подойди ко мне.
Но силовик не шелохнулся, всё так же перекрывая нам путь.
— Зиран, — и столько власти в этом призыве, — подойди ко мне. — медленно повторил чёрт, и ведьмак повиновался.
Стоило нам оказаться на улице, как Лера быстрым шагом перешел на другую сторону, и направился вниз к машине.
— Танилер, — послышалось сзади, — Подожди.
Лера обернулся, и я увидела метрах в двухстах от нас мужчину.
— Привет, ведьмочка. Так это из-за тебя весь сыр-бор?
Задорно улыбнулся веселый парень с вихрастыми кудрями насыщенного шоколадного цвета, подходя к нам. Снизу раздался тихий цокот. Откуда?
— Гек, смотри в другую сторону, я сейчас немного "не в духе".
Напряженно произнес Лера, вжимая меня в свою грудь еще сильнее.
— Оу, — улыбка чуть померкла, и мужчина сделал два шага назад. А потом и вовсе, последовав совету, встал к нам боком, любуясь особенностями советской архитектуры.
Цок-цок, раздалось от асфальта, и я невольно кинула взгляд на его ноги. Ноги как ноги. Ботинки, чистые. Еще раз оглянулась по сторонам: ни лошадей, ни пони, ни даже коз... Да и я была уверена, что звук был именно от Гека...
— Нил, я сейчас говорить могу, или лучше потом?
Обратился мужчина к моему полубогу.
— Если срочно, то давай сейчас, не думаю, что что-то изменится в ближайшие несколько дней.
Лера повернулся, и жадно приник к моим волосам, вдыхая аромат.
— Моя.
Услышала я шепот, и объятия стали почти болезненными.
— Я по поводу команды. Ты уже начал отбор?
— Еще нет. Я с тобой свяжусь.
— Спасибо. — Гек замялся, — Ну, я тогда пошёл?
— Угу, — кивнул Лера, не отрываясь от моих волос. — Родная моя. Моя...
Шептал он, и было заметно, что сдерживается: хотел сжать меня сильнее, очень хотел, но боялся причинить боль. Я коснулась ладонью его щеки, и глаза вновь полыхнули бирюзой.
— Не могу больше, — произнёс он, и стремительно направился к машине, — Срочно спрятать. Срочно. Никакой больше работы. Никаких авантюр. И уж тем более никаких инквизиторов.
Он опустил меня на сиденье, с трудом разжимая руки, нехотя отстранился, но всё же захлопнул дверь. Не отрывая пристального взгляда, как зверь, он обошел машину (даже дрожь пробрала), и уже открыл водительскую дверь, когда над улицей прогремело раскатом "Танилер, в управление". Такого рявка от Иннокентия Павловича я еще не слышала, даже голову в плечи вжала. Лера тем временем с показным спокойствием сел на место, а когда глянул на меня, то спокойствие как ветром сдуло. Притянув к себе на колени, он прижал мою голову к груди:
— Напугал?
Наверное, если бы у Леры были крылья, он бы меня и ими укрыл... и я бы не была против. Сейчас мне как никогда хотелось, чтобы он меня спрятал.
— Лер, а у тебя крылья есть? — спросила я, дотрагиваясь до удлиннившихся черных когтей.
— Нет, — ответил полубог, согревая меня дыханием.
— Жаль, — улыбнулась я.
— Проблемка у нас, — через некоторое время сообщил Танилер, и не успела я напрячься, пояснил, — Не могу тебя не касаться, не могу выпустить из рук... и из-за этого не могу вести машину.
— А надо. Нас в управлении ждут.
— Не нас, а меня. Ты под защитой Софи останешься.
— Давай лучше сразу все сделаем: я книги сдам, ты с Иннокентием Павловичем вопросы решишь, документы заберём... И будем думать, что дальше.
— Умница моя. Любимая моя умница.
Лера поцеловал меня в кончик носа, как бы случайно мазнул по скуле и добрался до чувствительного места за ушком.
И вновь эмоции. Его или мои? Это желание... аж в глазах темнеет.
— Лер.
— Дай мне еще минуту. Всего минуту. — прошептал полубог, приникая к моим губам.
* * *
Передав Василису в заботливые лапки Аделаиды Карловны, Танилер быстро направился к кабинету шефа: раньше сядет, раньше выйдет.
Чувство тревоги всё не отпускало, он с огромным трудом заставил себя отойти от двери библиотеки. Как же не хотелось оставлять свою маленькую ведьмочку. Но ведь уже вытащил! Всё! Инквизиторов нет, и ей ничего не угрожает, а внутренности прямо наизнанку выворачивает от ощущения, что с каждым шагом он от неё отдаляется на несколько десятков сантиметров. Снова и снова.
Ведьмак сорвался на бег. Быстрее. Нужно быстрее туда и обратно.
* * *
Заехав домой, мы забрали книги и направились в управление. Поймавший нас на лестнице взбешенный Иннокентий Павлович попытался сразу оттащить Леру к себе, но мой ведьмак уперся рогом: "Или Василиса идет со мной, или мы вообще никуда не идём". Чёрт почему-то был категорически против такого ультиматума, и после получасового спора было принято решение, что Лера сдаёт меня на попечение арахны, а сам идёт на ковер.
Итог: я сижу, пью чай с Аделаидой Карловной, и краснея принимаю поздравления.
— Вы красивая пара. Танилер хороший мальчик, он умеет любить. — уверенно сказала библиотекарь, — Василиса, а идём-ка со мной, — блеснула глазами старушка.
— Куда? — спросила я, отставляя в сторону фарфоровую чашку и поднимаясь.
— В мою каморку. У меня для тебя небольшой подарок.
В общем, то чёрное кружевное, что так пиарила Алёнка, и что, кажется, несколько выбило из колеи Леру — это на самом деле вполне скромно. То белое, что я сейчас держала в руках... в общем слов я найти не могла. Тончайшая паутина с рунической вязью по поясу и в окантовке.
— Это свадебное. Бельё для первой брачной ночи. Я на продажу делаю. Обычно на заказ заранее, чтоб по меркам. Но эта невеста только через два месяца под венец пойдет, а фигуры у вас с ней очень похожи. Поэтому носи, тебе это сейчас определённо нужнее.
— Аделаида Карловна, я не могу принять.
— Можешь, Василиса, можешь. Не обижай меня отказом, я ж от чистого сердца.
Ну и что вот теперь, спорить и отпираться? Я вздохнула, и изобразив на лице самую тёплую улыбку, поблагодарила:
— Спасибо Вам большое.
Арахна окинула меня скептическим взглядом, и задумчиво выдала:
— Не в те руки отдала. Ой, не в те... — и покивала горестно. — Ладно, давай-ка сюда. Лера вернётся, ему отдам.
— Не надо! — взвизгнула я, заливаясь краской. — Я Вам правда очень-очень благодарна. Спасибо Вам большое. Обязательно надену. Спасибо...
Арахна внимательно глядела, как я складываю невесомую белую паутинку, и запихиваю в сумку. Слушала благодарности и заверения, кивала невпопад, потирая рукой подбородок. И только когда выходили из коморки, я заметила, что некоторые коварно прятали в ладони улыбку.
На стойке затрещал старый телефон. Арахна приложила к уху красную пластиковую трубку, поздоровалась и, глянув на меня подтвердила:
— Да, здесь. Хорошо, передам, сейчас спустимся, Оли. Да? Срочно? Ладно, срочно так срочно. Сейчас Василиса подойдет. И я тоже подойду, не трепи мне нервы.
Повесив трубку, Аделаида Карловна пояснила:
— Тебе срочно нужно в отдел персонала, девочки отдадут документы: а то они через полчаса закроются, там фтирлов морить будут. А мне придётся подняться к домовым, что-то у них там опять стряслось. Дорогу до кикиморок наших помнишь?
— Да, конечно, спасибо большое, Аделаида Карловна.
* * *
— Оли, солнышко, с меня шоколадка.
— Какая еще шоколадка?! С тебя три упаковки мотыля! — праведно возмутилась кикиморка.
— Да хоть четыре, — заверил Зиран, коротко чмокнув в нос болотную красавицу. — Я отойду не на долго. Сейчас вернусь.
Крикнул он, выскальзывая в коридор, и быстро направляясь в противоположную от библиотеки сторону. Еще не хватало, чтобы она его тут заметила.
Через несколько минут Зиран уже наблюдал из-за угла, как Вася подошла к двери и вежливо постучала. Он принял решение. Теперь он сделает всё правильно. Он больше не позволит ей совершить глупость.
* * *
Я вышла из отдела персонала и остановилась, пытаясь впихнуть пухлый конверт в сумку. Сумка у меня была основательная, но даже в нее не влезал 'кирпич' формата А4. Серебристый браслетик мелодично звякнул. Странные у них всё-таки документы. Да, бумажные носители, подтверждающие наличие у меня дара и моё иномирное происхождение, мне на руки выдали (именно их я сейчас тщетно пыталась утрамбовать). Но помимо этого на моей руке защелкнули тонкую цепочку, пояснив, что это знак, и теперь любому встречному за Гранями будет понятно, что я иномирная ведьма, а значит под зашитой и покровительством самого императора.
— Воробышек.
Я подпрыгнула от тихого голоса, раздавшегося прямо над ухом.
— Не хотел напугать, — покаянно произнес силовик, но стоял он при этом так близко, что мне стало совсем неуютно.
Так как Зиран ни шагу назад делать не собирался, я сама попыталась отступить, но большая рука сомкнулась на моём плече.
— Зиран, ты что делаешь? — покосилась я на удерживающие меня пальцы.
— Знаешь, Воробышек, после того вечера у нас с Танилером состоялся разговор, и он четко дал понять, что за грани вы не уйдёте. Одну ведьму он уже загубил, и вторую я ему загубить не позволю.
В голосе послышалась решимость и пальцы сомкнулись чуть жестче.
— Зиран...
— Хватит! Он итак подверг твою жизнь опасности! Придурок! Как можно не заметить инквизиторов?! — ведьмак выхватил у меня сумку, закинул её себе за плечо, молниеносным движением засунул руку в карман, раскрыл сжатый кулак и дунул мне в лицо белым порошком. Я так и застыла с открытым в попытке закричать ртом.
— Не волнуйся, это всего на три минуты.
Закинув меня на плечо вслед за сумкой, Зиран помчался коридорами управления к лестнице. Скорость силовик развил такую, будто по пятам за ним сам Иннокентий Павлович гонится. Перед глазами замелькали ступеньки. Пролет. Вновь ступени и снова пролет. Пятый этаж. Шестой. Седьмой. Да откуда здесь столько этажей, снаружи же всего три?
Поворот. Коридор.
Когда мы влетели в какой-то кабинет, и за нами хлопнула дверь, мне было уже совсем плохо. Меня мутило, а в висках, из-за того, что висела вниз головой, стучала кровь.
— Так, вставай, Воробышек. — сказал ведьмак, аккуратно прислоняя меня к стене, — И еще один момент, пока ты не очухалась...
Зиран речетативом зашептал на неизвестном языке слова, потом потянулся к своему воротнику, на изнанке которого была закреплена крохотная булавка. Уколол палец, и, повернув мою голову, провёл за ухом. Кровавая дорожка неприятно холодила кожу, и эта прохлада поползла по шее, пробираясь в самую глубь. В груди поселилось ощущение морозной пустоты безоблачной декабрьской ночи.
— Всё, теперь стой.
Когда силовик отошел, и его спина перестала закрывать обзор, я огляделась. Двинуться я пока не могла, но то, что было впереди, прекрасно видела. Мы находились в комнате: ни мебели, ни штор — голые стены, пол и потолок. Единственное, что здесь было — это каменная арка. Она висела прямо в воздухе, притягивая взгляд тяжёлым серым основанием и невесомой жемчужной дымкой, поблёскивавшей в проёме. Воздух в ней закручивался спиралями, переливаясь и играя в розовом закатном свете.
— Это переход, — пояснил ведьмак, обходя арку по кругу, ощупывая, и выискивая одному ему известные символы. То, что Зиран ищет именно символы, я не сомневалась: вся арка была испещрена витиеватой резьбой. Закорючки-желобки складывались в единый узор, проступая кое-где цветами, головами животных и рунами. Две из них я узнала: дорога и смерть.
Обнадёживает. Скептически хмыкнула я, и уголок рта дернулся. Значит стазис отпускает? Попыталась пошевелить рукой, пальцы едва заметно дрогнули.
— Скоро сможешь двигаться, Воробышек, потерпи еще чуть-чуть. Ты маленькая, хрупкая, поэтому на тебя нейтрализатор подольше действует.
Маленькая-хрупкая? Я метр семьдесят семь ростом. Это выше среднего. Да я в маршрутке ездить нормально не могу и каблуки редко обуваю, итак над толпой на пол-головы! Хотя, что им, лосям двухметровым, объяснять.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
