Хозяйка снова призвала одну из девиц и приказала, чтобы всё было сделано, как велит Лауритц. А затем все покинули их, предоставляя врачу возможность работать в одиночестве.
— Я оставить вас вдвоем. Марике, если доктор только этого захотеть, заплати ему потом.
"Чего хотеть доктор", это ему самому было еще невдомек. Так что он пока всецело сосредоточился на том, в чем хорошо разбирался — на крови, мясе и костях...и неважно, кому они принадлежали, особе ли благородного происхождения или обыкновенной шлюхе. На теле девушки обнаружилось несколько синяков и ссадин, но это было ничто по сравнению с изувеченной рукой.
— Я не делала ничего, что бы могло ему не понравиться... — вдруг заговорила Марике, пока Ларри возился с ее пальцем...вернее, с тем местом, где тот совсем недавно находился. До этого же девушка вообще не проявляла никаких признаков заинтересованности происходящим. — Он был всем доволен... — ее всхлипывания участились, кажется, она была готова вот-вот разреветься с новой силой.
— Нет-нет, ты ни в чем не виновата, — поспешно заговорил Лауритц, заставляя себя взглянуть в ее глаза...это были просто глаза напуганного олененка... — Я уверен, что ты...очень хорошо выполняешь свою работу. Хозяйка тебя хвалила. Ты молодец, а кто бы так с тобой ни поступил, он — настоящее чудовище.
За неимением другого успокоительного и хорошего обезболивающего, приходилось использовать доброе слово, которое, как ни странно, возымело определенный эффект.
— Сначала он был добр и ласков... — бледными губами бормотала девица, искоса поглядывая на совершаемые медицинские манипуляции. — Говорил, что не прочь на мне жениться... Хотел подарить кольцо...а потом...потом он достал нож... — она захлебнулась рыданиями.
— Чшшш... Тише-тише...Марике. Все уже позади, его здесь нет, больше он не станет тебя трогать.
— Доктор... Что теперь со мной будет?.. Вы пришьете мне палец? Вот он... — только сейчас Ларри заметил, что на прикроватном столике, рядом с подсвечником, на подносе с пустыми бокалами и графином вина, в довершение картины лежит отсеченный дамский пальчик. Видимо, на лице у лекаря сразу же отобразилось все, что он подумал по этому поводу, и Марике сразу это заметила. — Не пришьете? Не сможете?..
— Нет, боюсь, не смогу. Это в принципе невозможно. Я не знаю практически ни одного человека, который взялся бы за эту задачу, и еще меньше людей, у которых бы это получилось. Его остается просто...выбросить.
— Ах... — девушка поморщилась от боли. — Ну и ладно... Мне не так уж и важна эта рука, я и без нее могу быть красивой и хорошо работать...
— Да-да... Ты не беспокойся, ты и так красивая. А на руку внимания никто и не обратит...наверное.
Когда кровь удалось остановить, а увечная рука была туго перебинтована от самого запястья, Ларри смог спокойно передохнуть. Перегнувшись через лежащую Марике, он взял со столика бокал, протер его платком и налил себе вина. Оно оказалось красным и весьма неплохим — все-таки, далеко не последний у них бардак... Подумав немного, он налил еще и проститутке — все же за счет заведения, и устало откинулся на подушки, надвигая треуголку на глаза... Ну а что — понимает ведь человек, что не на приеме во дворце находится, что здесь и такое поведение вполне сойдет за приличное.
— Чтобы скорее восстанавливать силы и поправляться, — заявил он, отхлебнув из бокала, — тебе нужно правильно питание. Хорошее вино, молоко, мясо нужно кушать...
— Тогда вырастет новый палец?.. — оживилась прямо таки по-детски наивная девица.
Ну и вопросик... Над таким впору сентиментально расплакаться, но Лауритц постарался ответить спокойно.
— Нет. Он уже никогда не вырастет.
Еще некоторое время они пролежали в полной тишине, нарушаемой лишь негромким поскрипыванием кровати за стеной. И представляли они собой, стоит заметить, весьма странное зрелище — обнаженная юная красавица, завернутая в некогда белоснежную, а теперь запачканную кровью простыню, аки какая языческая богиня, требующая жертвоприношений, а рука — на перевязи, и молодой мужчина, одетый по нездешней моде, в докторской шляпе и туфлях, и каждый с бокалом вина в руке...
— Доктор... — снова заговорила Марике. — Спасибо вам, доктор.
— Не за что, — коротко ответил Ларри. И чуть не добавил по привычке "обращайся, если что", но вовремя осекся. Не нужно ему больше такого "счастья"...
— Доктор?.. Я могу вас отблагодарить, доктор... У меня сейчас нет денег... Но я могу сделать все, что вы захотите.
Лауритц вопросительно посмотрел на обратившуюся к нему девицу. А ведь она была хороша собой, даже очень... Неудивительно, что такая, судя по словам хозяйки, пользовалась...спросом. Миниатюрное, стройное, красивое, даже несмотря на следы побоев, тело, блестящие волосы цвета красного дерева и темно-карие, почти черные глаза, контрастирующие на фоне белой кожи нежного личика... Да что же это, в самом деле, она ведь просто бледна от кровопотери... Но сказать, что доктору не нравилась в некоторой степени эта беззащитность, значило бы покривить душой. Ведь внутри Лауритца всегда жил Рыцарь, избавиться от которого было невозможно никакими противорыцарскими препаратами, а он периодически настойчиво требовал спасать обиженных и беззащитных...особенно прекрасных дам... Ах, каков рыцарь, такие ему, видимо, и дамы попадались.
— Кхм... А сможешь ли?.. — наконец удалось ему выдавить из себя вопрос, не самый удачный, честно говоря...
— А для этого мне совсем не понадобится рука, — спокойно ответила Марике, и даже улыбнулась. Опершись на левый локоть, она склонилась к уху Траинена и что-то ему нашептала, отчего судовой врач плавно переменился в лице.
— Серьезно, что ли?.. — девушка кивнула, а лекарь все еще сомневался, но не так уж и долго... — Л-ладно...давай.
Блудница улыбнулась. От уха рыжего она переместилась прямо к его лицу, склонившись над ним, еще одно мгновение, еще один взгляд, который никто не осмелился бросить друг другу в глаза, и она прильнула к нему в поцелуе. Девчонка знала свое дело, однозначно... Но вот губы шлюхи были на вкус...никакими. Безвкусными, доктор бы даже сказал, почти стерильными. Словно девушка тщательно вымыла рот с мылом, а затем еще неоднократно прополоскала его водой, обеззараживающим раствором...а потом снова водой. Положив ладони ей на плечи, Лауритц мягко отстранил ее от себя и опустил чуть ниже, чтобы та оставила эти прелюдии и сразу перешла к делу. Марике поняла все без лишних объяснений...
А примерно в то же самое время, в комнате напротив и через две двери направо по коридору разворачивалась совсем другая сцена. Там мастер парусов "Золотой сколопендры", успевший даже повысить градус своего веселья, уже уединился с одной из местных нимф, и теперь они оба хохотали, пока парень разматывал на девушке платье затейливого покроя и тискал ее за аппетитные округлости.
— О, вот это я понимаю — платье, — со знанием дела и без отрыва от процесса заявлял Элоиз, — не то, что у нас — девка напялит на себя десять одежек, и, вроде, всё, что надо, напоказ, а как возьмешься раздевать, так и в кровь собьешь все пальцы, пока справишься со всеми этими шнурками и крючочками... Отличное платье! Но без него ты мне нравишься еще больше...
Лишь только они собирались перейти непосредственно к предусмотренным природой любовным утехам, как в дверях их временного номера, которые кто-то непредусмотрительно оставил незапертыми, появился здоровенный детина, явно навеселе. Окинув парочку, слишком увлеченную друг другом, нетрезвым взглядом, он расплылся в улыбке от уха до уха.
— Ну надо же! Две девахи любятся! Мамзели, позвольте я к вам присоединюсь!.. — и в довершение своей краткой, но емкой речи, с размаху шлепнул широкой ладонью по тощей заднице мастера парусов.
— Чего??? — Красотка Эльза обернулся к незваному гостю, скорчив возмущенную мину на безбородой физиономии и сдувая упавшие на глаза длинные пряди. Астеничное сложение, водопад густых распущенных волос цвета воронова крыла, как говорится, шелком струился по худым плечам, и все такое прочее... Нечаянно принять его за девицу, действительно, было можно, особенно со спины, особенно по пьяни. Но это не значило, что парень воспринимал это как норму со спокойной душой...особенно по пьяни, особенно в такой неподходящий момент.
— Ох, ну и девка, плоская, как доска... — огорченно покачал головой детина, по габаритам, кстати, напоминавший средних размеров платяной шкаф.
— Да ты вообще страх потерял, молодчик, мать твою?! — гаркнул Элоиз, опешивший от такой наглости и запутавшийся в завязках собственных штанов. — "Девка" без грудей и с инструментом где надо! Тебе что, повылазило? Не видишь — мужик я!!! Мужик!
Широкое лицо вошедшего парняги осияло внезапно снизошедшее озарение.
— Ааа... Так тут еще и для любителей мальчиков того...этого. Тьфу, срамота! А если б не увидел с лица, так, пожалуй, и вжарил бы...
Единственная настоящая проститутка, находящаяся в это время в помещении, ничуть не стесняясь, хихикала над таким забавным недоразумением. В принципе, все это можно было свести к шутке и решить мирным путем, но юный Элоиз, мнивший себя первым самцом всея округи, не терпел подобного к себе отношения. Глумиться над "Эльзой" было позволительно только друзьям, а другим — ни-ни, ни под каким предлогом, и извольте, пожалуйста, отправиться на энную комбинацию букв...
— Да я тебе щас как вжарю, мигом прозреешь! — парень залепил обидчику нехилую затрещину, только не рукой. Для убедительности он для этих целей ухватил со стола так кстати оказавшийся там металлический поднос.
После того, как у обознавшегося искателя любовных приключений отзвенело в голове — то есть, примерно через несколько секунд, — обнаружилось, что он тоже человек очень ранимый и обидчивый. А для того, чтобы это доказать, он, в свою очередь, вооружился стулом.
Быстрый и ловкий, как обезьяна, Эльза выскочил из комнаты в коридор, успев при этом распрощаться со своей дамой и не в силах удержаться от того, чтобы не выкрикивать на ходу оскорбления в адрес мужчины. Впрочем, даже в такой ситуации он не потерял оптимизма и мог немного порадоваться тому, что пусть досуг и не удался, но зато он как следует облапал красивую девушку совершенно бесплатно.
— ...Ах ты, каютная шлюха!..
— Шлюха??? А-ну, сымай портки и нагибайся, я тебе покажу, кто здесь шлюха!
На середине примерно такого диалога Элоиз, босиком, в одних штанах и расстегнутой рубахе, влетел в спальню, где после своих трудов как раз начал отдыхать Лауритц Траинен. Как можно догадаться на этом досуг для судового врача на сегодня тоже отменился.
— Ларри, спрячь меня! — выпалил черноволосый, подпирая спиной дверь, и только сейчас заметил, что доктор, вообще-то, тоже как бы занят. — Ой... Неужто я помешал чему-то более интересному, чем медосмотр?.. Ну, извините... А теперь спрячьте меня, иначе этот полудурок меня прибьет!
Ларри защелкнул пряжку на ремне и откинулся на подушки с обреченным видом и без особых признаков жизни. Марике испуганно отползла на край кровати, кутаясь в свою простыню.
— Хэй, спасите-помогите, ребята, — обиженно взмолился мастер парусов, чувствуя за спиной удары пудовых кулаков в дверь и заперев ее на щеколду.
— Я боюсь... — у черноглазой блудницы, кажется, вот-вот должен был случиться новый приступ истерики.
— О, не бойся! Это я боюсь! — уверил ее моряк. — Тот парень просто на дух не переносит длинноволосых юношей...
— А я-то тут при чем?! — скорбно простонал Лауритц, выползая из постели.
— А ты — со мной. Ты мой друг, старший товарищ, должен быть умнее и благоразумнее, и все такое...следить за мной, короче, — Элоиз раздвинул шторы и задумчиво посмотрел вниз. — Пожалуй, нам придется выйти через окно.
— Второй этаж...
— Ничего, там внизу кусты какие-то растут! Милочка, — обратился он к Марике, — эти кустики, случайно, не колючие?..
— Нет-нет... Знаете, кажется, их специально для того там и высадили. Не вы первые, кто уходит отсюда таким путем... Кхм... — девушка машинально потянулась пригладить свои волосы правой рукой, но вспомнила, что та перебинтована. — А как же мы с доктором? Я хотела с ним рассчитаться...
— Да хрен с ним! Рассчитаешься натурой...тьфу, то есть, деньгами! Занесешь нам в порт, на, — название он выговорил шепотом, — "Золотую Сколопендру".
И два товарища покинули это гостеприимное заведение. Почти, как через дверь...только если бы порог был высотой ярда в четыре. К счастью, кусты оказались действительно неколючими и, пусть это и не перина, но выполнили свою амортизирующую функцию.
Спустя несколько минут два невезучих дурака, иначе их и не назовешь, один рыжий а другой чернявый, опрометью неслись по извилистым улочкам в неизвестном направлении. Как Лауритц когда-то и говорил, бегал он, и правда, хорошо, только вот сейчас его настигло чувство, будто бы они уже заблудились в незнакомом квартале.
— Зачем мы бежим? — выдохнул он. — Разве за нами кто-то гонится?..
— О, да! Еще и со стулом!.. — вроде бы, даже и не шутя ответил Элоиз, уже минуты три не сбавлявший темп. — Нужно разделиться! На счет три! — резко выпалил он на бегу. — Раз!.. Два!.. — на ближайшем повороте Эльза со всей недевичьей силы толкнул Лауритца в какой-то переулок, придавая тому ускорение по прямой, а в спину доктору раздался только выкрик. — Встретимся на корабле!
Глава 3. Маленькие слабости больших женщин
Топографическим кретинизмом доктор Траинен не страдал. Ну, разве что, в ранней молодости, когда только поехал учиться в столицу... Тогда, еще зеленым юнцом-студиозусом, он мог час потратить на то, чтобы перейти из одного корпуса университета в другой, расположенный едва ли не напротив, зато имел возможность между делом вскользь ознакомиться с местными достопримечательностями... Но в незнакомом городе, в другой стране, да и вообще в части света, в которой он готов был засомневаться даже в точности показаний компаса, Ларри почувствовал, что заблудился. По своему обыкновению он был готов сперва испытать глубокую фрустрацию, а затем смириться с мыслью, что "Сколопендра" уйдет без него...но этого не случилось. У Лауритца выдался сегодня настолько насыщенный день...да и не только сегодня, что такой мелочью его уже нельзя было вывести из душевного равновесия.
Блуждая по лабиринту до неприличия узких, но, тем не менее, приятно чистых, улочек, Ларри остановился передохнуть в тени под натянутыми от дома к дому бельевыми веревками, на которых, как стяги, полоскались ветром цветастые одежды. Ему и невдомек было, как он близок к своей цели, и что стоит ему миновать еще пару переулков, и он спокойно выйдет к порту...
— Милейший юноша! — вдруг раздался оклик рыжему в спину.
Сэр доктор Траинен далеко не был уверен в том, что он выглядит таким уж милым и таким уж юным, конкретно в данный момент, но, тем не менее, обернулся, исключительно на всякий случай. И не прогадал — обращались действительно к нему. Его окликнула пожилая женщина в свободном, струящемся балахоне цвета сухого киселя и пестром платке-шали, под который были аккуратно собраны седенькие волосы, стоявшая за небольшим прилавком под навесом, прямо у стены одного из домов. Она кивнула лекарю, что мол, да, это именно его она звала, никого другого, и улыбнулась так дружелюбно, что тот просто не мог пройти мимо.
