Египет. Легенда затерянной пирамиды

Солнце еще не взошло, но ночь уже отступила и жрица бесшумно скользила по песку, продвигаясь к двенадцатой по счету двери гробницы, зная, что только она является настоящей, а остальные для Ба — души фараона.

Тонкие пальцы легко нашли нужные иероглифы и дверь открылась. Осторожно скользнув внутрь, Нефрет ощупала стену, чтобы нажать на нужные символы, что включали механизм, мешавший дверям захлопнуться навеки.

Дверь с шуршанием встала на место, но щелчка блокирования механизма не последовало и девушка, облегченно вздохнуло — работает! Теперь можно двигаться дальше.

Даже после мрака ночи глаза с трудом привыкали к абсолютной тьме, что царила здесь. Не было ни одного отверстия, кроме двери, через которое солнце или луна могли бы заглянуть сюда. Ничто не освещало мрак, где однажды станет жить Ба фараона Джосера и страшно было подумать — кто из богов Ра-Сетау, Царства Мертвых, царил здесь и что могло таиться в этой тьме.

Руки Нефрет были тверды, а губы плотно сжаты, пока она высекала огонь над факелом. Хотя внутри все, то замирало, то вновь начинало дрожать от страха. Факел все не зажигался, и внутри девушки все кричало о том, что боги гневаются и не дают свету пролиться на их священные письмена, не дают прочесть их той, что не имеет к ним доступа!

Но разум твердил, что ей нужно знать, ЧТО там написано, если она хочет добиться своей цели и отомстить отцу за годы жизни в нищете и вдали от него, за смерть матери, за все, что отец ей задолжал! Книга Мертвых имелась в храмах и даже во многих богатых домах, но большинство вельмож не умели читать в ней даже те заклинания, которыми пользовались каждый день! Иметь силу, но не иметь достаточно знаний, чтобы использовать эту силу, управлять ею — что может быть обиднее?

Нефрет глубоко вздохнула, отметая, прочь все, что металось внутри испуганным зверьком, и сосредоточила свой ум на действиях. Медленно и плавно взлетели руки, словно совершая древний ритуал или танцуя, с неженской силой встретились два камня. Мелькнула искра и факел замерцал живительным теплом. Сквозь полусомкнутые веки она увидела этот еле заметный огонек и, распахнув глаза, наклонилась и подула на него.

Медленно, но верно пламя охватило весь факел и осветило пространство, отгоняя тьму и бросая на стены причудливые тени, способные напугать еще больше, чем сама тьма.

Девушка поднялась с колен и шагнула к стене, вглядываясь в еще свежие иероглифы. Их написали совсем недавно. Это был древний заговор на помощь Анубиса в процессе мумификации и охране того, кто еще не ушел.

"О, Анубис! Рукам моим силу пошли и уменье. О, Анубис, бог Мертвых, Владыка подземного царства! Охраняй его, пока он пребывает здесь. Приготовь ему место в солнечной лодке, на которой он вознесется к Солнцу! И отведи ему место в зале Великого Суда, который ожидает Мертвых!"

Руки легко скользили по знакомым иероглифам. Это заклинание Анубиса. Она еще не успела выучить его наизусть, чтобы слова лились, как Нил и думалось не о следующем слове или об интонации. При заговоре древних богов, да еще таких сильных как Анубис, требовалось сосредоточить на его образе всю свою силу, что бы призвать его к себе на помощь и потом, всю силу на то, чтобы не разгневать бога неправильным жестом, словом, интонацией. Все было очень важно и требовало автоматизма.

Снова и снова жрица шевелила губами, мысленно проговаривая слова. О том, чтобы попытаться здесь, в камере бальзамирования, в усыпальнице фараона, попробовать правильно учить слова из заклинания вслух не могло быть и речи. Даже шепотом нельзя было произносить без надобности священные письмена. С богами никогда нельзя быть уверенным в том, что может их вызвать и какое слово будет способствовать тому, чтобы перед тобой вдруг предстал, разъяренный вызовом, бог.

Она так увлеклась, что когда раздались звуки за стеной, вздрогнула от испуга и замерла, торопливо оглядываясь вокруг и пытаясь понять, что это. Первой ужасной мыслью мелькнуло: она нечаянно все-таки умудрилась призвать Анубиса и бог двигается в ее направлении, дабы наказать несчастную, что осмелилась потревожить его и оторвать от важных дел.

Но потом, до нее дошло, что звук идет снаружи. Судя по постукиванию — это пришли рабочие, а значит, через некоторое время появятся и жрецы и писцы, чтобы продолжить работу по росписи стен и если ее здесь увидят то, возможно, ее участь будет не лучше, чем встреча с Анубисом.

Нефрет выскользнула из тайного прохода и осторожно огляделась. Строители о чем-то переговаривались. До группы писцов, что ожидали прихода жреца, было приблизительно в несколько метров. Можно

Проскользнуть незамеченной и склонится в ногах Анубиса! Там еще стоят несколько блоков, что пошли на строительство стены вокруг пирамиды, в тени этих блоков можно затаиться и, если что, сказать, что молилась грозному богу Мертвых всю ночь.

Только не забыть сразу же начертить вокруг себя защитный круг, да специальные иероглифы — глаза Гора. А то жрецы решат, что ночью в нее могли вселиться злые духи, а тогда замучают изгнаниями и проверками.

Жрица еще раз огляделась. Все! Больше медлить нельзя! Подошел жрец и объясняет писцам задание на сегодня. Как только он закончит — все двинутся сюда. И тогда...

Об этом лучше даже не думать! Сделав глубокий вдох, как перед прыжком

в воду, Нефрет рванулась к блокам.

* * *

Имхотеп с удивлением увидел, как открылась дверь в пирамиду. Это еще что такое? Воры? Из проема выглянуло уставшее и осунувшееся лицо новой жрицы Анубиса. Девушка огляделась. Вот так — так! Вот это да! Жрица Анубиса! Что ей надо в пирамиде Джосера? Воровка? Вряд ли. Да и красть там, пока что, нечего. Тогда что?

Девушка внимательно посмотрела на блоки, на жреца. И вдруг, рванулась из проема к тени блоков. Забавно! Пожалуй, стоит посмотреть на нее вблизи, а заодно и узнать: что ей было нужно в пирамиде?

Спокойно продвигаясь в сторону статуи Анубиса, чати подозвал к себе надсмотрщика и велел убрать блоки, дабы очистить площадку. Когда он подошел к статуе, в тени блоков, в кругу с защитными символами, усердно молилась юная жрица. Глядя на нее, Имхотеп искренне рассмеялся. И круг начертила и символы, как будто молилась здесь всю ночь. Аи, да умничка!

Нефрет подняла на него свои зеленые, изумленные и абсолютно невинные, очи. Чати откашлялся и шагнул к ней в круг. И его тут же что-то ударило. На мгновение Имхотеп замер — не может быть! Это простая девчонка. Она вовсе не молилась здесь всю ночь, а значит, Анубис не наполнял своей силой круг, дабы уберечь свою верную жрицу в ночи. Он снова сделал шаг. И снова в круг его не пустили.

Это невероятно! Он уже более внимательно и серьезно взглянул в необычные глаза девочки. А ведь юная жрица даже не подозревает, что сотворила! Сделала магический круг и наполнила его силой, что не пропускает ни одно колдовство! Внутри него росло удивление и восторг. Он попробовал почувствовать, что твориться внутри юной жрицы и не смог! Круг надежно защищал девушку. Вот это да!

Имхотеп еще больше захотел побеседовать с ней. Возможно, у него появится настоящая ученица!

— Приветствую вас, уважаемая. Я, чати фараона — Имхотеп. Вы лишь недавно присоединились к храму Запада, и я хотел бы познакомиться с вами. Понимаю, что после ночных молитв, — в этом месте, мужчина позволил себе легкую усмешку,— вы очень устали и хотели бы отправиться отдыхать. Но, может быть, вы уделите перед этим мне несколько минут вашего драгоценного времени, уважаемая?

Ничего не ответив, ошарашенная всем происходящим, Нефрет лишь кивнула, поднявшись с колен. Правой рукой, в сторону Запада, она стерла защитный круг и иероглифы, чем вызвала еще один, полный уважения и удовольствия взгляд Имхотепа, и пошла вслед за чати.

Вот это да! Сам Имхотеп, один из величайших магов и мудрецов Египта, хотел поговорить с ней! Нефрет не верила своим глазам. О чем он хочет говорить с ней? Неужели... Волна испуга поднялась внутри, наполнив рот мерзким привкусом страха. Он видел ее выходящей из гробницы! О, боги Египта! Она пропала! Вот отчего он засмеялся, когда подошел и увидел ее в кругу!

Во всем этом был лишь один неясным момент. Имхотеп не смог войти в круг защиты. В этом Нефрет была абсолютно уверена. И все же, этого просто не могло быть! Он очень силен! И он не смог войти в круг защиты, что наспех поставила девчонка с задатками мага? Чушь! Тогда, что же там произошло?

Они вошли в небольшую палатку, что поставили для обеденного отдыха чати, на время строительства пирамиды. Взмахом руки, Имхотеп отпустил, сопровождавших их слуг и рабов.

— Давайте поговорим, уважаемая.

— О чем хотел поговорить со мной самый мудрый мужчина Востока?

— Хм... Я не люблю ходить вокруг да около. Я видел вас, уважаемая, выходящей из потайной двери пирамиды моего господина Джосера. По вашему лицу, я понял, вы там пробыли немало времени. Я хочу знать, что там привлекло ваше внимание. Зачем младшей жрице Анубиса входить в запретное место?

— Я...Я хотела...— девушка судорожно шарила глазами по убранству комнаты, пытаясь найти хоть какое-нибудь приемлемое объяснение своему поведению, и не могла. Голова была пуста от страха.

— Скажи мне правду!— он сказала это просто. Без гневных ноток, без обвинения. Ему уже нравилась эта девочка. Имхотеп подозревал, что она была в гробнице ради Книги Мертвых, к которой не имела доступа, будучи лишь младшей жрицей.— Просто, скажи мне правду. И ничего не бойся!

— Я изучала древнее заклятье! — Нефрет выпалила это и взглянула в его лицо. Всем своим видом она пыталась показать, что не боится этого человека!

— Хорошо. Я так и подумал, ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос. Кто обучал тебя искусству ставить защиту?

— Никто. Я сделал все так, как посчитала нужным.

— Что ж. Тогда я могу сказать только одно,— девушка внутренне сжалась, приготовившись к худшему,— предлагаю тебе стать моей ученицей. Хочешь, я буду учить тебя магии?

Мир взорвался радугой солнца и счастья. От удивления она не могла сказать ни слова, только кивнуть и весело рассмеяться. Да! О таком, маленькая жрица грозного бога, имеющая грандиозные планы, даже не мечтала. Ее будет обучать самый мудрый маг в Египте!

Она — ученица ИМХОТЕПА!

* * *

— Что там? — Мерет нетерпеливо притопывала ногой. Тхек сосредоточенно сверял положение звезд по картам, вычерчивая какой-то сложный, одному ему понятный, звездный путь.

— Что происходит, Тхек? — Мерет изнывала от любопытства. — Ты скажешь мне, кто она? Сможешь узнать это, а?

Ее вопрос, уже в который раз, остался без ответа. Что-то, шепча, он сосредоточенно записывал какие-то цифры, названия звезд... Время от времени она улавливала в этом бормотании имена великих богов — Осириса, Исиды. Бастет, Реи...

Как кошка вокруг крынки со сметаной, которую она никак не может достать, бывшая верховная жрица металась вокруг круглого стола, заваленного записями, картами, магическими кристаллами и древними манускриптами. Мужчина никак не реагировал на нетерпение своей возлюбленной.

Он всегда считал ее удивительной женщиной, женщиной доброй и мягкой души, которую она просто очень глубоко прячет. Будучи по натуре однолюбом и затворником, Тхек влюбился еще в детстве в девочку из соседской семьи и сохранил ей верность на всю жизнь, не имея желания смотреть на других женщин.

В молодости, она была дивно хороша! Высокая, стройная, с огромными карими глазами нежной лани и гордым характером львицы... Он видел ее такой и сейчас. Его любовь стерпела все. И ее отказ выйти за него замуж, и ее любовную связь с, тогда еще наследником престола, Джосером, и многое другое. Многих других...

Он много знал о ней. И все же любил и продолжал верить.... Наверное, это от того, что был он неизлечимым романтиком. Замкнутый, тихий, спокойный, помешанный на своих звездах. Их он предпочитал любому обществу.

Тхек добился немалых высот в так интересовавшей его области. Дружба таких людей, как Имхотеп, пред умом и знаниями которого он преклонялся; Джосер, правящий фараон, который никогда не вызывал у него ревности, а при ближайшем знакомстве смог добиться и уважения звездочета своей силой и мужеством; Ипувер — один из сильнейших магов и предсказателей своего времени...

Тхек был счастлив. К тому же, Мерет, его нежная любовь, не отказывалась от его любви и не отвергала его ласк, хотя и (как он отлично знал), не всегда отдавала ему предпочтение...

Он прощал.

Почему?

Потому, что любил...

Сейчас же творилось что-то странное. Невинная, на первый взгляд, просьба возлюбленной и желание ей угодить, утешить ее, потерявшую так много, привели к составлению гороскопа неизвестной. И то, что он узнавал, удивляло и настораживало его безмерно. При таком раскладе навязчивое, нетерпеливое любопытство любимой женщины раздражало мужчину.

Однако, будучи от природы очень спокойным человеком, он старался просто отключиться от ее присутствия, все свое внимание, сосредоточив на информации, которая вырисовывалась по расчетам.

Нет, он еще не знал, кто эта девушка, но уже сейчас мог бы сказать, что она — дочь ныне правящего фараона Джосера (а не почившего, как Мерет.... Хотя, эта была тайна, которую ее мать унесла с собой на Запад. Тайна, которую открыли ему звезды. Но он знал, что Мерет ее тоже знает....). Одно это, в совокупности с тем, что единственная (живая!) известная дочь Джосера — малышка Эрина, которая вряд ли могла пользоваться чужим именем для флирта с собственным братом, уже заставляло его сомкнуть уста. Замолчать до того момента, когда он сможет обсудить эту информацию если не с самим фараоном, то хотя бы, с чати!

Дальше становилось еще удивительнее.... Выходило, что девушке предначертано стать одной из величайших правительниц Египта, в ближайшие...

— О, боги!

— Что? Что там? Ну! Ну! Ну! Ну, говори же! Говори же, скорей! — Мерет еле сдерживала себя, чтобы не треснуть не в меру спокойного и медлительного любовника. Лишь понимание того, что это ей ничего не даст, Тхек был не из тех, кто позволяет себя бить, удерживало ее. Кроме того, возможность потери друга и союзника, а заодно и его влияния и знаний, которыми он владел, сдерживало ее агрессию.

Она так давно не доставляла боль...

Это раздражало! Как будто ей давно не давали наркотик...

Наверное, так это и было.

Боль других — была ее наркотиком...

Мерет, сжимая руки в кулаки, еле сдерживалась от желания выцарапать из дражайшего друга детства информацию, заглянула в изумленное, оторопевшее лицо. Глаза были пусты. Мужчина был в шоке!

— Тхек? Тхек! — Она встряхнула его.

Никакой реакции. Мерет трясла его все сильнее, постепенно впадая в неконтролируемую ярость...

Он очнулся от боли. От удара по лицу, рот наполнился соленой влагой, и что-то теплое заструилось по щеке. Звезды еще сверкали перед глазами, но он уже сообразил, что происходит. Этому, в немалой степени, способствовал вой, режущий уши:

— Скажи мне! Скажи мне, тварь, кто она! Скажи! Ты скажешь, скажешь...