Красный туман (от 7 апреля)

Лавку они нашли без особых затруднений. Здание, покрытое мхом, словно гриб, стояло особняком от основного нагромождения домов. Неопрятное на вид издалека, вблизи оказалось крепким: под слоем грязи проглядывался крепкий камень. Дверь тоже оказалась крепкая, на толстых железных петлях.

Аккали постучала в смотровое окошко. Долгое время на стук никто не торопился, но вскоре послышались шаркающие шаги, железная заслонка отворилась. В квадратном просвете, зарешеченном с обратной стороны, показалась распухшая морда неопределенного пола.

— Чего вам? Поздно уже, завтра приходите, не принимаю.

— Нам бы одежду раздобыть, уважаемый господин, — крайне вежливо и мягко отозвалась Аккали.

В свете ее недавнего откровения о ненависти ко всем риилморцам, оставалось лишь догадываться, сколько сил архата прикладывает, чтобы не выдать себя.

"Толстая морда" издал звук, похожий на гольготание индюка.

— Надо же — сколько лет живу, а господином впервые кличут. Сама зайдешь — это на порог даже не пущу. Мне еще во владения Скорбной не охота, моя старуха только недавно откинулась, не успел по-людски пожить.

— Даже не мечтай, — холодно предупредил Фантом.

— Тогда катитесь в дьяволовы потроха.

Он уже хотел закрыть заслонку, но Аккали помешала ему. Монета оказалась между ее пальцами словно по волшебству, и архата сделала все, чтобы скряга увидел ее достоинство. Во влажных от жира складках век появились алчные глаза.

— Господин, мы находимся в крайнем затруднении, — еще мягче сказала она, — ты очень обяжешь нас своей помощью. Не сомневаюсь, что среди твоих товаров найдется нужное нам недорогое облачение, но в знак нашей признательности за твои заботы, ты можешь забрать сдачу с этого эрба.

— Так бы сразу и сказала, — голос толстяка изменился.

Дверь беззвучно открылась. Архата, до этого выглядевшая уверенной, стала медлить, с опаской поглядывая на порог.

— Ну ты заходишь или нет? — торопил хозяин. — Нечего мне дом студить понапрасну.

Фантом не очень мягко толкнул девчонку вперед.

Через узкий коридор они попали в комнату. Вероятно, когда-то она была просторной, но обилие полок и шкафов, заваленных всячиной, сделали ее похожей на собачью конуру. Фантом бегло осмотрелся. Чего тут только не было: мечи, щиты, кольчуги, одежда и обувь, коробки с украшениями и посуда, ковры.

"Он не может сторожить все это в одиночку, — догадался Фантом. — Даже из жадности не стал бы рисковать ради не очень жирных барышей. А пуская тушу вроде меня, он не может не понимать, что рискует".

Стараясь не выдать свои измышления, Фантом осмотрелся, сделал вид, что интересуется исключительно содержимым полок. Разговор Аккали с ростовщиком слушал в пол уха. Девчонка в торговле смыслит больше него, а он тем временем позаботиться о том, чтобы их не прирезали на обратном пути.

Первого Фантом в щели между стеллажами, заваленными книгами. Даже и не человека, а только его тень. Мысленно пометил "засаду" и двинулся дальше, в скором времени найдя второго. Этот засел почти в открытую, за сундуком, до верху заполненном шкурами. Фантом сделал еще круг. Больше никого. Всего-то трое? Видимо к ростовщику крепко везло.

Фантом остановился около полки с мечами. В затылке заковыряло странное чувство близости к клинкам, пальцы непроизвольно сошлись, сжимая несуществующую рукоять. Глядя на мечи разного размера и формы, Фантом точно знал, как владеть каждым из них, каким бить, а каким — колоть. Внутренним взором видел, как защищаться и как атаковать, как хитрить, чтобы нанести смертельный удар. Образы, которые он не мог поймать и понять, мелькали перед внутренним взором, словно сгустки тумана, по прихоти невидимого арканиста принявшие нужные очертания.

— Я возьму это, — краем уха услышал Фантом и обернулся.

Аккали держала в руках платье темно-зеленого цвета, приложив его к себе. Фантом не смыслил в женских премудростях, но четко видел, что наряд ей велик. Однако платье в самом деле приличествовало бы знатной даме.

— И еще плащ, — Аккали указала на черную с серебром накидку, с серебряной же застежкой в виде ласточки.

— Славный выбор, красавица, ох и славный, — потирая ладони, приговаривал ростовщик.

Фантом поймал его недобрый взгляд. Толстяку не нравилось, что он задержался около мечей.

— Клинки не продаются, — сказал он, тряс мешковатым подбородком.

— Отчего же? — Фантом потянулся к одному з особенно приглянувшихся, выудил из темного прилавка длинный меч. Перебросил его из руки в руку, сделал финт, играя сталью, словно жонглер. В груди поднялась сладкая волна несуществующих воспоминаний.

— Потому что не продаются, — стоял на своем ростовщик. Он старался придать голосу значительности, а вместо этого получился сдавленный петушиный крик. — Красавица, прикажи своему быку убрать лапы с моего добра, пока я не стал скверно о вас думать.

Аккали непонимающе уставилась на Фантома, в ее золотом взгляде читался вопрос.

Фантом оставил меч при себе. В груди клокотала жажда поединка, в сравнении с которой жажда крови казалась незначительной, пустяковой прихотью.

— Вели своим молодчикам выйти, — спокойно сказал он. — Если ты не замыслил ничего дерьмового против нас, то разойдемся миром. Мы не грабить пришли и я даже разрешу девчонке выполнить уговор и отдать тебе монету.

Толстяк не ожидал такого поворота, на время потерял дар речи, но его дружки соображали шустрее. Первым накинулся тот, что прятался за сундуком. У него был короткий меч и щиток на второй руке. Он бросился на Фантома, метя в живот — рост не позволял коротышке замахнуться на большее. Фантому же хватило всего одного движения, чтобы уйти от атаки и еще одного, чтобы укоротить мелкого на голову. Та, как спелая тыква, ухнула об пол и захрипела.

Толстяк попятился было к Аккали, но девчонка улизнула от него, оказалась рядом с Фантомом и стащила с полки изогнутый дугой кинжал. Она что, в самом деле собирается пустить его в дело?

— Разбойники! — завопил ростовщик.

Второй выскочил из засады, но наученный неудачной попыткой безголового напарника, попытался зайти Фантому в тыл. Аккали угадала его движение, успела отразить удар, успела отвернуться, уступая дорогу Фантому. Он действовал грубее, оттеснил соперника к стене и проткнул ему шею, когда тот неудачно открылся. Кровь брызнула, оросила лицо... и Фантому стало еще слаще. Будто домой вернулся, будто нашел часть себя.

Он повернулся к старику, надеясь выпустить кишки и ему, и с сожалением обнаружил, что тот валяется на полу с рассеченной надвое рожей. Аккали стояла с окровавленным кинжалом и как-то странно морщилась. Потом выронила кинжал, закрылась, будто пыталась скрыться от атаки невидимого врага. Фантом окинул комнату взглядом, уверился, что в ней не осталось невидимок, и подошел к девчонке.

— Прочь от меня, — как в бреду шептала она. По щекам архаты текли слезы.

— Аккали, нет здесь никого, — Фантом взял ее за плечо, и девчонка неожиданно прильнула к нему, в поисках защиты.

Через несколько минут Фантом понял, что с женщинами, в отличие от мечей, обращаться не обучен. Но девчонке, похоже, он и нужен был в качестве столба.

— Они лезут ко мне, — прошептала Аккали, — хотят пробраться внутрь.

— Кто? — не понимал Фантом.

— Души убитых. Они все в крови, Фантом. Они... творили ужасные злодейства.

— Теперь уже не натворят, — напомнил он. — Похоже, мы набрели на сокровищницу. Пойди-ка закрой дверь на засов.

В несвойственной себе покорной манере, архата подчинилась. За время ее отсутствия, Фантом успел стащить трупы в соседнюю коморку, которая служила ростовщику спальней. Пинками закатил в нее же голову. Вернувшись, нашел Аккали стоящей около прилавка. Она рассеяно перебирала складки платья, которое собиралась купить. Похоже, души убитых больше ее не тревожили.

— Зачем ты его убила? Вроде как я тебе стерегу, а не наоборот.

Она судорожно дернула плечами.

— Ладно, предлагаю остаться здесь до утра. Ростовщик мертв, нас некому выдать. Дело к ночи, нам нужно где-то переночевать. Утром поглядим, что нам может пригодиться.

— Не нравится мне это, — вдруг сказала Аккали.

— Если бы мы их не убили, то они убили бы нас.

— Я не об этом, — отмахнулась она. — Слишком все гладко как-то. Так не бывает.

События минувших двух дней Фантом гладкими бы не назвал, но не мог не признать, что им в самом деле дьявольски везет.

— Создатели перестали испражняться на наши головы, подтерли задницы и теперь милуются на свою работу, — в качестве "аргумента" пошутил он. — Не бери в голову. Сегодня нам везет, а завтра мы не проснемся вовсе.

— Нам нужно избавиться от тел — к утру они будут жутко вонять, — предусмотрительно сказала Аккали. — И их кровь... я до сих пор чувствую ее.

— Я займусь ними, а ты поищи, чем набить животы.

Что делать с трупами, Фантом знал заранее. Отыскав среди прочего арсенала топор, принялся за дело. С двумя коротышками проблем не возникло, а вот чтобы разделать тушу ростовщика, пришлось попотеть. Куски того, что час назад было людьми, затолкал в мешки и выволок на улицу, прихватив бутыль лампадного масла и кремень. Взвалив все на спину, свернул в ближайшую подворотню и поджег. Вонь от горящей плоти мало чем отличалась от вони старой козлятины. Фантом не стал думать, откуда знает этот запах, просто дождался, пока огонь обезобразит останки до степени их неузнаваемости и вернулся в дом.

Аккали успел настелить на пол тряпок, поверх них положила шкуры. О том, что здесь час назад пролилась кровь, теперь можно было догадаться лишь по паре пятен на сундуке, да и то если знать куда смотреть. Со стороны они вполне сойдут за ржавчину.

У ростовщика нашелся хлеб, свежий сыр, яблоки и много орехов. Фантом хотел мяса, а еще больше хотел крови, но набил живот тем, что было. Аккали обошлась орехами и хлебом. Остатки завернули в кусок холстины и спрятали в один из мешком, так же одолженный у мертвого толстяка.

— Самое время посмотреть находки, — сказал Фантом, вытряхивая содержимое кошеля на место их недавнего ужина.

Несколько лоскутов ткани, обрывки записок, кисет с табаком, курительная трубка. Фантома привлек свиток, обмотанный голубой лентой, на конце которой сохранился сургучный обломок печати без каких-либо намеков на герб или рисунок. Фантом развернул его, пробежался взглядом по строчкам.

— Что там? — не терпелось Аккали.

— "Две меры алхимичекого серебра, мера шипучего золота, шесть мер костяной муки, лавандовая свеча..."

— Похоже на список покупок, — перебила чтение архата.

— Тут ключ, — Фантом повертел в руках простой, с ушком-петлей ключ. — И вот еще приписка: "Доставить в три дня по адресу: переулок Кровавой Марии, Серая ложа".

— Это все, что ты нашел у человека в мантии?

— Угу.

— Ничего из описанного здесь нет. Похоже, тот человек должен был купить необходимое и принести его по указанному адресу. А ключом открывается дверь.

— Тот человек не был похож на посыльного, и на торгаша тоже.

Девчонка не это ничего не ответила. Вместо этого потянулась за свертком, добытым из тайника. Внутри холстины оказалась продолговатая бутылка, целиком выточенная из кости. Пожелтевшую от времени поверхность испещрила филигрань в виде странных символов, ни один из которых не был Фантому знаком. Горлышко костяной фляги закрывала наливная пробка. Нетронутая, если судить по ее идеальному виду.

— Не слишком это похоже на обещанные тобой монеты и драгоценности, — заметил Фантом.

— Это... — Девчонка колебалась, перекладывала бутыль из руки в руку, прислушивалась к мерному бульканью внутри. — Это Костяная фляга.

— Вижу, что не глиняная.

— Это артефакт, творение древней арканы, — с благоговейным трепетом полушепотом сказала Аккали. — Я всегда думала, что она — лишь миф, выдумка. Но эти символы... — Архата едва касаясь поверхности, обводила пальцами контуры завитков.

— Что-то стоящее? — Фантом порядочно устал, порядочно проголодался и хотел лишь одного — вернуть себя. Если фляга не могла удовлетворить ни одну из трех потребностей, какой резон над ней ахать?

— Легенды утверждают, что внутри нее — бессмертие.

Очевидно, она ждала другой реакции: наткнувшись на безразличие Фантома, неуверенно пожала плечами, облизнула губы и снова переложила фляг из руки в руку, словно та жгла ладони.

— Если бы она память возвращала — было бы дело. А так... — Фантом сунул в рот безвкусный кусок еды, выхваченный наугад из миски. Бездумно пожевал его и проглотил. Тщетно — голод не уменьшился ни на каплю. — Умирать я пока не собираюсь, во всяком случае, не раньше, чем верну содержимое своей башки.

Едва он отказался от своих прав на бутыль, во взгляде девчонки зажглось нескрываемое вожделение. Не трудно догадаться, что мысленно она уже перебирает умерших родственников, гадая, который из них главнее.

Фантом перебил ее мечты одним резким движением, выхватив у нее флягу. Аккали удивленно воззрилась на него. Какое-то время пальцы архаты еще сжимались, пытаясь удержать то, чего нет.

— Ты же... — Гордость не позволяла девчонке выдать желание, но и молчать он не могла. Еще бы — такой шанс вот-вот уплывет из-под носа.

— Она мне не нужна — это ты хотела сказать? И ты хотела бы взять ее для себя? — предложил Фантом.

К чести своей архата не стала юлить и честно ответила:

— Да.

— В таком случае считай, что эта цацка, — он нарочито небрежно подбросил флягу в воздухе и с ловкостью поймал почти у самого пола, — залог твоей помощи. Помоги вернуть то, что обещала — и она твоя.

Архата, глядя на небрежное жонглерство такой желанной для нее ценности, сошла с лица и тяжело засопела, успокаиваясь.

— Обещаю, — процедила сквозь крепко сцепленные зубы, порывисто встала и засуетилась. Она неловко поправляла одежу, зачем-то шаркала подошвой по полу и слишком старательно делала вид, что не заинтересована собеседником.

— Я сдержу слово, — расщедрился на успокоение Фантом. Метания архаты волновали его не больше, чем пыль под ногами. Однако, помня, с каким удовольствием девчонка удрала от наемника, он рассудил, что не будет большой беды в том, чтобы не сжимать ее горло слишком сильно.

— Для тебя же лучше, если так.Дору

В том, что девчонка сбежит, он не сомневался ни мгновения.

Покинув лачугу, наемник не стал далеко прятаться. Кинул монету бродяжке, что прикорнул тут же в подворотне, сграбастал тряпье, в котором тот угнездился, словно падальщик, и быстро накинул на себя. Лохмотья нестерпимо воняли мочой, но в целом были куда чище множества тех, которые Дору приходилось носить по необходимости.

Он щедро зачерпнул из ближайшей канавы, испачкал лицо грязью, а после вытер руки об лохмотья. Нищий, чьи тряпки одолжил Дору, смотрел на эти ухищрения вспухшими от пристрастия к лунной пыльце глазами. По-хорошему его следовало бы выпотрошить, как рыбу, но Дору не желал тратить время. Судя по белкам, зловонный кусок человеческого мяса порядочно прогнил и сдохнет самое большее через неделю-другую. Убивать такого — только клинок стыдить.