Зверь лютый. Книга 29. Венец

Эк этого Переяславского корёжит. Хорошо, что выборы прошли и обратного хода нет.

Да уж. Два Антония в команде — неудобно. Придётся сократить количество тёзок. Не спеша, но при первой же возможности.

— Изволь. Вы, своим решением о посте, показали, что Апостольские правила не есть свод законов неизменных. Между тем божественные истины вечны. Посему следует отделить Святое Писание от Святого Предания. Первое — божье откровение, второе — человеческое мнение.

— Ересь!

Хуже, коллега — протестантизм. Суть утверждений позднего Лютера. Просто вы ещё этого не знаете.

— Скажи мне, Антоний, скольких священников ты отлучил от церкви за руководство общественными банями, питейными заведениями, публичными домами?

— Что?!

Переяславский — орёт, Черниговский — молчит, уставившись в пол, а вот Белгородский... уже понял.

— Я с глубоким уважением отношусь к Хрисовергу. Как вы знаете, Собор под его руководством запретил лицам духовным возглавлять продажных девок.

"Мадамы" из батюшек были эффективные, не худо проводили окормление паствы духовно и физиологически. Клиентов возмутило решение Хрисоверга, да и персонал протестовал: за отпущением грехов ходить дальше.

— Хорошее, разумное, по моему мнению, правило. Мирское, человечье. Для ромеев. Нам не нужное. Нет у нас такого... таких заведений. Истины божеские — общие для всех, истины человечьи — для тех, к кому обращены. Для тех попов шлюхо-начальствующих, о которых Хрисоверг толкует.

— Да что ты всё про этих... прости господи! К чему это?!

— К тому, что решения Патриарших соборов имеют для нас значение мнения. Не закона. Ибо применены у нас быть не могут. Кириней, скольких ты "пёсьих детей" окрестил? Никого? Для нас умные и жаркие споры мудрых и благочестивых отцов церкви на Соборе во Влахернском дворце — пустое воздуха сотрясение?

* * *

"Пёсьи дети" — ещё одно установление Хрисоверга.

Мусульмане всегда пытались окрестить своих сыновей.

Уловили?

Позже, при османах, таким путём стремились обеспечить сыночку светлое будущее в янычарах. Пока — ни осман, ни янычар, но практика имеется. Такого масштаба, что грекам приходится рассматривать на своих Соборах.

В ходе непрерывной войны греков с сельджуками множество детей, христианских, крещёных попадает в рабство к мусульманам. Такие дети, часто пройдя обрезание, обращение в ислам, прожив несколько лет в мусульманских семьях, снова поступают на рынок, где выкупаются греками. Патриархия ведёт целенаправленную политику по выкупу мальчиков-единоверцев из турецкой неволи. Позже сходную технику будет активно применять Москва. В 17 в. до четверти госбюджета расходовалось на эти цели, пока в 1783 г. присоединением Крыма Россия не обнулила работорговлю на этом направлении.

Итак, есть дети, необрезанные, которые знают, что они были крещены. Их повторно крестить нельзя. По тем же "Апостольским правилам": "истинное крещение" — одно. Есть обрезанные, которые знают, что они были крещены. Их — аналогично. И не надо вспоминать: "или — трусы одень, или — крест сними". Здесь такое не анекдот, а элемент реала. Столетиями в тысячах жизнях.

Есть такие, которые попали в полон в столь раннем возрасте, что вообще не могут рассказать — крестили ли их.

И есть ещё одна группа: дети, которые знают, что родители-мусульмане их крестили. Ибо, по убеждению местных последователей Мухамеда, крещение есть лучшее средство защитить ребёнка от запаха псины и других болячек.

Факеншит! А что детей мыть надо, что у чистого ребёнка никаких других, кроме запаха грудного молока и его собственного... Заменяют гигиену суеверием.

Механика возникновения суеверия понятна. После разгрома византийцев при Манцикерте сельджуки распространились по Малой Азии. Через одно-два поколение битые аборигены перестали быть опасными и стали восприниматься как носители тайных знаний. Как кельты стали эльфами в Англии для саксов, волшебник Финн в "Руслане и Людмиле", шаманы индейцев в Северной Америке, колдуны "вуду" на Карибах. Вариацией "древнего колдовства туземцев" стал для мусульман обряд крещения.

Для Хрисоверга эта задача не этнографическая, а бюрократически-догматическая. Считать ли "собачьих детей" — крещёными? Детей, которых крестили во избежания псиного запаха.

Вопрос рассматривался на Соборе, было принято вполне разумное решение: если крещение от суеверия, то обряд считать волшбой и не засчитывать.

Установление объявлено и на "Святой Руси", закон введён в действие. И никакого смысла не имеет: у нас таких ситуаций нет. Суеверий — полно. И у христиан, и у язычников. Но — других.

* * *

— Имеем ряд установлений соборных, которые нам здесь, на Руси... бессмысленны. Другие же изменяют прежние правила, ставя под сомнение святость прежних святителей, которые сим новизнам не следовали. Истина божественная — изначальна. Ежели Василий Великий постился по средам, даже если та среда приходится на Рождество, как сделал Поликарп, то следует ли и Василия, кабы он попался нам, сунуть в Поруб и подвергнуть епитимье? Установления его из жизни церковной исключить, как происходящие от отступника? Иконостасы, им введённые, из церквей повыкинем?

— Абы да кабы... Установления Патриаршие есть закон! И мы сей закон поклялись исполнять. Хорош ли он, уместен ли — неважно. Церковь православная на том стоит, на едином и повсеместном исполнении данного нам Господом закона!

Зря Переяславец так подставился.

— "Данного нам Господом закона"? Оглянись Антоний. Где ты, на какой земле стоишь, в каком городе слова такие произносишь? Не здесь ли, в Киеве, полтора века назад Иларион провозгласил своё "Слово о законе и благодати"? Не он ли, первый митрополит из числа народов здешних, сподвижник Великого Князя Ярослава, указал, что "закон" дан иудеям, христиане же получили от Господа "благодать"? Что ж ты возвеличиваешь "закон"? Или впал ты в ересь жидовствующих? Нет, Святым Духом, но не законом, держится вера христова. Так и не цепляйся же за него.

Про то "Слово..." — я уже. Из него следует, что община христианская есть собрание людей беззаконных. Даже и слова — "Закон божий" — уместны в иешиве или хедере, но в христианском училище или семинарии звучат оскорблением. Ежели не ересью.

Аккуратнее, ребятки. Я в ваших делах понимаю мало. Но ярлыки наклеивать... отечественная история выучила.

Тяжело вам со мной разговаривать: слов ваших многих не понимаю, а побить меня посохом — не получится.

Интересно, полезут они в драку или нет?

Тройничок исходов: кинуться на меня, стремясь "хрип перервать", объявить психом или "бесом обуянным", или согласиться в главном, оставляя себе возможность обсуждать детали.

Первый отметается палашом у меня на поясе, второй — "милостью" Боголюбского. Остаётся третий. Но это надо осознать. А я буду давить дальше, пока не добьюсь желаемого.

Проводим теологический "стресс-тест". На вшивость.

— Вы сами, святители русские, постоянно преступаете установления Патриаршии.

— Ты называешь нас преступниками?!

— Ага. А вы не знали? Вспомните: три года назад Хрисоверг подтвердил запрет на браки между кровными родственниками по седьмое колено. Само правило установлено полтора века назад. А теперь ответьте: с какого колена рюриковичей князья русские начали венчать детей своих внутри дома?

— С седьмого! И сиё по закону!

— Да? Ты за дурня-то меня не держи! Рюриковичи — все! — потомки Владимира Крестителя. При счёте родства надо выбросить Рюрика, Игоря Старого, Святослава Барса. Сколько остаётся? Почему ты, Антоний, епископ Переяславский, не пришёл к князю своему, не наложил на него епитимью? Не заставил его выгнать жену с сыном? Почему ты позволяешь твориться блуду беззаконному?! Тот мальчик в Переяславле, Володя, сын князя Глеба, он кто? Плод греха, дитя разврата кровосмесительного? Или жертва векового идиотизма Патриарших решений? Ты сам, Антоний, кто? Ложный пастырь, преступник, покрывающий ложью непотребство? Или — архиерей добрый, а лжа — в законе?

Молчит, сопит. Вы только троньте эту тему. Например, все потомки Мстислава Великого, кроме подленького Мачечича — некошерны. Ибо его первая жена — его четвероюродная тётка. Сыновья уже умерли. Но есть внуки и правнуки. Вспомним Осию: "да будут дети развратников прокляты". Срок давности? — Сказано же: "прокляну по четвёртое колено".

Ну что, начали? Проклинать и отлучать? И, заодно, готовить ответ на простенький вопрос: что ж вы раньше, сами, без пинка мужика лысого с бугра приволжского, разобраться не могли? Тупенькие были? Или властелизливые? В соучастниках подвизались?

Посопели? Гос-с-пода прес-с-ступники и потворщ-щ-щики.

Повышаем ставки путём перехода к обобщениям. К более фундаментальным проколам.

— Всякое деяние, или не-деяние, не помогающее Христу, есть помощь врагу его, Сатане. Так? "Кто не со мной — тот против меня"?

— Н-ну...

Они-то и раньше дремать перестали, но теперь воздух... аж звенит.

"Тучи над городом встали.

В воздухе пахнет грозой.

За далёкою Нарвской заставой

Парень...".

Сща будет. По "молодому парню" так пройдутся. По мозгам и по рёбрышкам.

— Так почему же Патриархат Константинопольский принимает решение во благо Антихристу?

Бздынь.

Фундаментально. Едрить крестообразить.

"Каждая мысль существует в размерах от гения до кретина".

Не будем впадать в крайности. Но видеть края — поучительно.

О! "Заработало!". Все возопили.

Нет. Не все.

Забавно: умные молчат, глупые кричат.

Типично. Но... забавно.

"Улыбаемся и машем". Улыбаюсь.

Как хорошо, что Михаил Смоленский слинял! У "бабы-яги" пружинка заводная длинная, а эти, Переяславский и Ростовский, быстро выдыхаются. Утихают, оглядываясь на старших товарищей. Те — молчат "в тряпочку". Что старейший и опытнейший Антоний Черниговский, что известнейший умом, книжностью и благочестием Кирилл Туровский.

Да за такие вопросики — под кнут без разговоров! Чтобы мясо клочьями по закоулочкам! Только за одно то, что осмелился такое сказать, что язык повернулся таковое вымолвить! Ересь, крамола, воровство! Сатанизм обнаглевший!

Но... самый опытный и самый умный — молчат. Скурвились?! Продались?! За чечевичную похлёбку, за чины и должности продали веру христову, церковь нашу православную?!

Но... первейшие молчат. И закрадывается сомнение: а не дурак ли я? Может чего-то не понял, не дослышал? Может, они про что другое? Я тут со своим гневом, с возмущением праведным... а они про тараканов, к примеру, или про мух... Глупо получается...

— Обвинения такие надлежит обосновывать. Иначе же они... хула злобная и безумная.

— Изволь, Кириней. Вот тебе обоснование. Господь наш Иисус говорил о себе: "Я — дверь". Чрез которую душа человеческая может устремиться к Богу, к спасению. На это же поставлял он и апостолов, а те — священнослужителей. Слуги антихристовы стремятся этот путь, "дверь Иисусову" — закрыть. Захламить проход к спасению всевозможными препятствиями. И что же я вижу? Мудрейший и весьма мною уважаемый Лука Хрисоверг устанавливает взамен семидневного Великого Поста — сорокадневный. Закрывая тем врата к спасению небесному пред великим множеством человеческих душ. Обрекая их геенне огненной, превращая их в пополнение легионов демонских.

— Антоний... он сошёл с ума? О чём он? Демон ли говорит языком его или сам он уверовался в сиё?

Переяславский епископ в растерянности обращается к Черниговскому. Тот смотрит на лавку, на которой сидит, бездумно ковыряет узор наброшенного на неё покрывала. И — молчит. Собирается признать свою ошибку? Что я не "посланец господа", а совсем наоборот?

Совершенно бледный Кирилл. Дело не в том, что если я — с "тёмной стороны", то и наречение его — происки диавола. Нет, расчёты последствий — потом. Сейчас — крайнее нервное напряжение. Удар молнии в голову: что, если церковь — от Сатаны? А он, служитель её — кто?

Я поставил этих иерархов перед пропастью, перед вопросом, которого вообще, вне зависимости от ответа, быть не может, о чём просто подумать нельзя.

Вру. Подумать можно. Лютеру: "Если в аду есть мостовые, то они вымощены черепами священников".

Ага, Ванюша, ты был прав, даже в толпе верующих встречаются люди с крепкими мозгами и нервами:

— Утверждение твоё обоснованием быть не может. Безусловно, дверь к спасению должна быть открыта и дорога свободна. Ибо мы, пастыри, и ведём души человеческие по этому пути, чрез эту дверь. Но причём здесь Великий Пост?

— При том, что люди и народы — различны. Каждый человек — подобие божие, в каждом частица света небесного. А вот корм земной — разный. Взгляни на соседа своего, на владыку Поросського. Как может он проповедовать слово Христово степным язычникам, если им принять веру Христову — голодная смерть?

Поразительно. Я могу представить, что какой-нибудь епископ Полоцкий или Туровский, кто ни разу в Степи не бывал, не видел как там люди живут, может рассуждать о пище постной, без мяса, молока и их производных. Но это же южане! У них Степь перед глазами!

— Всякий человек в Степи, размышляя о крещении своём, понимает, что в первую же весну он похоронит всех детей своих, ибо не сможет дать им пропитание. Сорок дней голода дети не выдержат. Голода! У кочевников нет огородов и садов, нет овощей и фруктов, нет пашен и виноградников. "Чтобы почувствовать себя византийцем, нужно три дня подряд питаться только хлебом, сыром и вином". Что из этого простой человек может найти ранней весной в Степи? Постного? Хрисоверг может об этом не знать. Он может волноваться о Константинополе, о греках. Которые проживут без мяса и молока. Но вы-то, пастыри русские, вы же понимаете, что решение Хрисоверга ставит многие тысячи людей перед выбором: или преисподняя потом, или голодная, глупая смерть его самого и близких нынче, в первую же весну. Это ли не "закрыть дверь Иисусову"?

— Ничего, поголодают! А и умрут — не велика потеря. Зато спасутся.

— Вспомни: "Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного". Всякий, крестившийся от тебя и следующий правилам Патриарха — хуже неверного. Вот какую мерзость плодите вы на земле. Просто следуя иным из решений соборных не подумав.

Глава 581

Тема "не подумав" в русском православии звучит минимум полвека. Ещё Смолятич доказывал, что паттерны поведения, этики, описанные в "Священном Писании" следует воспринимать "по тонкому", обдумав, а вовсе не "в лоб". Об этом же пишет ныне Кирилл. Выделить смысл, а не воспроизводить "букву".

— Это счастье, что степняки не принимают крещения от тебя, не давая тебе впасть в грех, в доведение единоверцев своих, христиан, до самоубийства. Так и должно быть, ибо сказано Григорием Богословом: "если пасомые не видят в пастыре сочувствия их внешним нуждам, то они остаются в свою очередь равнодушными к нему и пренебрегают его пастырскими наставлениями". Выйди на стены города твоего, Антоний, глянь за Трубеж. Там, в пустынях бескрайних, обретаются не тысячи, но сотни тысяч душ человеческих, душ страждущих, которых ты, называющий себя со-работником божьим, лишаешь спасения, обрекаешь на муки вечные. Просто следуя закону, не составив себе труда подумать, утрудить душу свою "сочувствием их внешним нуждам".