Съев полкурицы и, для предупреждения цинги обязательную для всех моих моряков и пассажиров половинку острого лука, запил тёрпкость на языке кубком разбавленного вина. Сожалея в душе, что цитрусовые сейчас — это редчайший деликатес, который в Европе будет культивирован лишь в XII веке, выбрался из-за стола и отправился на верхнюю палубу, усеянную людьми, отдыхающими на солнышке.

По левому борту виднелись очертания полуострова, который через тысячу лет получит название Къырым и станет родиной крымских татар. Мы шли вдоль его берегов уже более семи часов, с рассветом миновав город Ялос*. На верхней площадке кормовой баллисты, укрытой брезентом, стоял мой вахтенный офицер Парис.

* Ялос (по греч. берег) ныне Ялта.

— Коммодоре! — воскликнул он и указал на побережье, — Как называется эта земля?

— Таврида, земля бывшего Боспорского царства, — ответил ему и заметил подошедшего Тимона, кивнул ему, чтобы следовал за мной и мы поднялся наверх, — Оно существовало на протяжении семисот лет, при этом не раз подвергалось нашествию варваров. Вот и ныне на большей части его территории хозяйничают гунны. Но, насколько мне известно, Константинополь уже отбил прибрежные полисы и ведёт активное наступление в горы. Думаю, что вскоре часть полуострова отойдёт к Восточной Римской империи, которая ныне является самым могущественным государством в мире.

— Коммодоре, — обратился Парис, — Позволено ли узнать, как долго нам ещё плыть и в каком царстве находятся твои земли?

— Позволено, — улыбнулся я, ощущая витающие над кораблём эмоции усталости и гнетущей пустоты, — Сегодня к вечеру мы пройдём пролив, курсом на север, и завтра утром будем на месте. Там сразу же расскажу всё и всем.

Измученное бездельем лицо Тимона вдруг просияло, он хлопнул в ладоши и посмотрел на меня вопросительно:

— Надо бы людям сказать, обрадовать?!

— Иди, обрадуй, — кивнул ему.

Вскоре настроение на обеих палубах изменилось совершенно, послышались громкие разговоры и смех. Людям надоела неизвестность и они радовались, что завтра конец пути и всё изменится. Убедившись в порядке и дисциплине на корабле и в стабильности его хода, отправился в каюту продолжать незаконченное дело. Вытащил из тубуса и развернул на столе тонко выделанную оленью кожу с нанесенными отдельными точками координат на схематическом наброске берегов Средиземноморского бассейна. При этом, параллели и меридианы были расчерчены и чётко наведены шариковой ручкой. Сверяясь с имеющимися картами, взял в руки карандаш и продолжил работу. Спешить некуда, думаю, что через несколько лет будет у меня, приблизительно то, что нужно.

Через два часа прибежал матрос и сообщил, что берег полуострова заворачивает на север и по левому борту открылся ожидаемый нами Киммерийский пролив, в будущем названый Керченским. Здесь дул свежий восточный ветер, поэтому сменив галс, весь его переход простоял рядом с рулевым. Народ тоже заполнил всю палубу, разглядывая полуразрушенные города Нимфей и Пантикапей. Но люди на берегу были видны, в бухтах даже стояли какие-то небольшие галеры и рыбацкие баркасы. С выходом на просторы Меотийского озера или Меотиды, как говорят эллины, направление и сила ветра не изменились, корабль шёл ходко, осталось лишь уточнить азимут движения на нужную мне косу.

Да, Меотида это Азовское море. Так получилось, что за год до ухода в портал мы с бабушкой, Машей и её дочуркой на собственной яхте побывали в городе Ейск. Это произошло единственный раз, но побережье нам понравилось, особенно малышке — мелководный пляж, а мне грязевые ванны Зелёного острова: боли в суставах, как рукой сняло. К сожалению, обстановка в городе и в зонах отдыха выглядела слишком уж по-советски; сюда бы деньжат вложить, этому курорту не было бы цены.

Самое интересное, что не нужно ожидать иноземных инвестиций, которые могут не придти по внутренним экономическим (непомерные откаты) или внешнеполитическим причинам, деньги в крае есть свои. Не может не быть в житнице мирового значения, где на полях выращивают золото. Только оседают они на счетах назначенного верховной коррупционной властью олигархата, которому на курорты родной земли глубоко наплевать. Они давно живут в загнивающей Европе, там же рожают своих детей, изначально обеспечивая им загнивающее гражданство, а деньги, оставшиеся после покупок дорогих самолётов и яхт, хранят в банках Лондона, в той самой "англичанке, которая гадит". Впрочем, это проблемы людей, проживающих там, в XXI веке, а лично мне конкретно сейчас, нужно заниматься проблемами собственными, которые надлежит перевести в разряд решаемых вопросов. И планомерно решить.

Ни для кого не секрет, что настоящий спортсмен, которого всю жизнь готовят к победе и он в тяжёлой борьбе добивается определённых успехов, имеет душу воина и характер лидера. Жизнь тихая, не требующая действий такого человека сильно угнетает, поэтому и я сушил голову о своих первых ходах и делах буквально с момента получения Наследства.

Ещё на стартовой площадке перехода в 1952 году, часто размышлял о закреплённых в памяти правилах игры, не предусматривающих передачи артефактов будущего в чужие руки; накладывающих запреты на технический прогресс, не соответствующий эпохе, на воздействия в отношении исторических личностей и на прямое вмешательство в жизнь существующей цивилизации. Вот тогда и возникла мысль захватить на окраине цивилизованного мира некую прибыльную территорию, где обосновать собственный полис. При этом напрямую влиять на развитие исторических процессов Средиземноморья, считавшегося центром мира, воздержусь. Впрочем, без косвенного влияния всё равно никак не получится, думаю без этого не обходится ни один ходок.

Подсознание данному желанию не воспротивилось, а когда заготовки для его реализации спокойно прошли портал, то есть, мой ход Игрока заинтересовал, правда, после наложения грандиозного штрафа, то данная мысль перешла в убеждение.

И здесь кроется главная проблема, заключающаяся в том, что все известные и хорошие земли сильные мира сего давно поделили и неоднократно переделили. Принимать самостоятельное участие в очередном дележе мне не просто не рекомендуется, ибо разотрут и размажут, но и категорически запрещено правилами Игры.

Можно пойти к какой-то большой европейской шишке прихлебателем, но к зависимому положению не лежала душа. Тогда-то и вспомнилось колосящееся золото на огромных степных просторах Кубани: от Азовского моря на западе, до Кумо-Манычской впадины на востоке, и от бассейна Дона до предгорий Кавказа на юге и Чёрного моря на юго-западе.

Прежде, чем принять окончательное решение, в Национальной библиотеке при Палаццо Реале перелопатил гору литературы и определился с местом, где в новой жизни решил возвести свой первый дом. В итальянских средневековых исторических источниках оно числилось Генуэзской колонией и называлось поселением Балзимаки. Построенное на косе, оно для кочевников само по себе являлось крепостью, ибо подойти к нему можно было лишь со стороны материка.

В ХVIII веке после победного завершения русско-турецкой войны, по приказу генерала-фельдмаршала Румянцева, здесь построили крепость "Ханский городок", которая должна была стать столицей княжества во главе с Шагин-Гиреем, но по ряду причин так и не стала. И лишь через сто лет благодаря князю Воронцову, находящееся в запущенном состоянии поселение получило статус города.

В стратегическом отношении более предпочтительным местом начала экспансии моих будущих земель была возвышенность с обрывистым берегом, северную и северо-западную часть которого омывало устье Танаиса, а юго-западную и южную часть — Меотида. С течением столетий уровень моря упадёт, освободив двенадцать километров суши, и в XIII веке Генуэзцы на этой возвышенности построят город Тана, которой через двести лет переименуют в Азак, а ещё через двести пятьдесят — в Азов. Но, существует опасность, что там сейчас всё ещё слишком людно и можно нарваться на неприятности. История говорит, что с IV столетия вдоль Танаиса проходил проторенный переселением народов Великой степи путь, от Монголии до Европы.

Ради исторической справедливости нужно заметить, что перед этим, к концу II века, случилось не менее знаменательное событие. В результате климатического пессимума, то есть, похолодания в Северной, Западной и Центральной Европе в среднем на полтора градуса, народы готов — Скандинавского происхождения и старогерманского языка, двинулись на юг. За двести лет экспансии они распространились преимущественно по степным районам долин рек Днепра, Днестра и Дуная, при этом подчинив и, в большинстве случаев, ассимилировав местные земледельческо-скотоводческие племена, в том числе Причерноморских сарматов и скифов. Они создали мощное государство со столицей Данпарстад (буквально город на Днепре), приняли христианство и имели свою письменность.

Часть готов вошли в Тавриду, покорили народ тавров и всю её степную местность, вплоть до предгорий. К середине III века через Киммерийский (Керченский) пролив они проникли на Синдику (Тамань), выделившись в отдельное племя готов-трапезитов. Поселившись, как бы в кармане между горами Кавказа и Меотидой, первое опустошительное нашествие врагов они избежали.

Началом Великого переселения народов считается 375 год от Р.Х. За несколько лет до этого, кочевники-гунны на своей прародине были разбиты китайцами и выдавлены в Джунгарию, где местные монгольские племена, в свою очередь, дали им хорошего пинка и выдворили в Забайкалье. Получился эффект домино, и на запад откочевало около двухсот тысяч гуннов, в том числе воинов, стариков, женщин и детей.

Китайцы, когда впервые столкнулись с кочевниками, называли численность орды в миллион человек, а их армию — в двести тысяч воинов. Более поздние исследования Византийских и Римских летописцев V века сошлись на, приблизительно, сорокатысячной армии вторжения, а это значит, что общая численность орды, от мала до велика, составляла не более двухсот тысяч человек. Просто, на каждого кочевника приходилось по нескольку лошадей, вот и получился миллион. Это говорит о том, что страх поражения или гордость победы всегда стремится к преувеличениям.

К концу IV века от Р.Х. гунны дошли до Танаиса и степей Меотиды, где столкнулись с поджидавшим их объединённым войском аланов. Привыкшие за долгие годы кочевья к постоянным боям со встречными малыми и большими племёнами, они полностью разгромили аланов, при этом большую часть пленили. В горы сбежало лишь несколько мелких групп, которые в будущем стали родоначальниками ряда горских племён.

Между тем, гунны неплохо прошерстили земли Боспорского царства, от Танаиса до гор Кавказа и Эвксинского побережья Синдики, разрушив и ограбив все города, подчинив эллинов и готов. Местные племена спасло лишь то, что они согласились присоединиться к походу, после чего объединёнными армиями разгромили остготов Приднепровья.

Вернувшись к Танаису более могущественной силой, они двинулись через Кавказ в Малую Азию на земли Восточной Римской империи и разорили Сирию и Кападокию. Потом, опять потоптавшись по степям Меотиды и Причерноморья, обосновались в Паннонии (нынешняя Венгрия), откуда пошли в набеги на Византию. Полученных богатств показалось мало, и они вторглись в Италию, ограбив Аквилею и Милан. После смерти их предводителя Аттилы, внутри гуннского сообщества началась распря, чем воспользовались древнегерманские племена гепидов, которые в 454 году от Р.Х. их полностью разбили, пленив и продав в рабство большую часть орды.

Не пробившись на Балканы, в 463 году остатки гуннов возвращаются к Танаису и пытаются осесть у берегов тёплого Каспия, но местным булгарам это категорически не нравится. Заблаговременно собрав и объединив силы, они наголову разбили гуннов и рассеяли по степи их мелкие осколки, а остаток орды захватили в плен. Большую часть женщин и детей булгары оставили себе для усиления рода, а остальных распродали в рабство южным соседям.

Все эти годы, начиная с момента первого нашествия гуннов до последнего, земли от Танаиса до Гипаниса (Кубани) пришли в запустение. Сейчас в редких поселениях проживают готы-трапезиты и кочуют небольшие разрозненные гуннские роды, в своё время по той или иной причине не ушедшие в поход с остальными силами. Особо обращаю внимание, что я прибыл к берегам Меотиды весной 462 года, а осенью 463 года, тысяча-полторы воинов-утигуров гуннского языка после столкновения с булгарами, первыми сбегут с поля боя. Они успеют отбить табун лошадей и около пяти тысяч своих сородичей — женщин и детей, с которыми рванут в сторону Тамани. Затем, в течении последующего столетия они здесь будут размножаться, расширятся и укрепляться, превратившись в значительную силу. В результате, её станет учитывать в своих геополитических интересах даже Византия.

Так вот, я хочу занять нишу утигров, подчинив и взяв под свою руку тех самых готов-трапезитов, не попавших под раздачу при предыдущем нашествии орды. И это главная из задач, к которой за текущие полтора года надо серьёзно подготовиться и безусловно решить. То есть, откусив кусочек дикой территории в качестве плацдарма для дальнейшей экспансии, должен ликвидировать наиболее мощную потенциальную угрозу землям, объявленными моей собственностью. При этом, с более мелкими родами и племенами собираюсь разобраться походя, так сказать, в процессе развития.

Замахнулся неслабо, но партию отыграю по полной программе. Возможно, в будущем успокою чувство авантюризма и захочется спокойной жизни, тогда и воспользуюсь бабушкиным советом — превращусь в тихого и незаметного охотника, типа Дункана МакЛауда, кто знает?

Глава 2

Убрав рейк грот-мачты, "Ros" на парусном вооружении одного лишь фока неспешно скользил по спокойной воде лимана. Укрытый от моря двумя песчаными косами, Ейской и Глафировской, он находился как бы в кольце и выглядел, словно атолл в Тихом океане. На оконечности, где в начале ХХ века той реальности, в результате человеческой бесхозяйственности и природной стихии* возник Зелёный остров, даже была видна маленькая лагуна. На самом деле это грязевое сероводородное озеро, где мне посчастливилось избавиться от болей в суставах.

*Ейская коса образовалась в результате многовекового накопления осадочных пород, песка и ракушечника. При строительстве в 1908 — 1911 годах ветки железной дороги, купцы-грамотеи разрабатывали карьер не вглубь косы, а поперёк. При этом у моря с обеих сторон косы остались лишь небольшие перемычки, смытые штормом в 1914 году, отделив от материка новорождённый остров.

Солнечное утро обещало хороший день, а прозрачный воздух позволял видеть далеко. Местность, вообще, была узнаваема. Но в частностях, по сравнению с полутора тысячелетним будущим, отличалась довольно значительно. Само море оказалось совершенно пресным и более глубоким, да и в лимане до дна было не три метра, а все пять. Ейская коса даже визуально выглядела гораздо Уже, а основание её передвинулось километров на восемь вглубь, значительно изменив очертания берега. И всё же, свой город буду строить на том же месте, где ранее находился центр Ейска, здесь коса расширялась километров до шести.