Маска для Весов

Я заторопилась. А вдруг удастся прийти первой и не встретиться? Хотя бы оттянуть встречу — ведь потом всё равно увидимся.

Чувствуя себя виноватой, что сбежала, и осторожной — а вдруг и в самом деле удастся проскользнуть, хотя бы сейчас не встретившись? — я заглянула за угол арки. В тёмном пустынном дворе — никого! Ни одной машины! Удача!

Бегом со всех ног — к крыльцу. Проскочила, прыгая через ступеньку, лестничку, с разбегу проехалась по полу схватиться за дверную ручку... Ой, мамочки, не свалиться бы! Скользко! Ой, успеть — до въезда во двор машины Арсения! Ой, Господи, там, за спиной, не фары ли? Что-то же осветило двор! Едет через арку!.. Рванула ручку на себя, пущенным снарядом влетела в вестибюль! Не успела сориентироваться, как врезалась в кого-то, кто охнул и перехватил меня, чуть не свалившуюся, за пояс и за руку.

— Яна? — изумлённо сказали надо мной.

— Здрасьте, Володя! Ой, извините, там, на крыльце, — скользко, — покаялась я, с трудом сдерживая дыхание, а ещё больше — желание оглянуться на дверь: идёт — не идёт?

Он чуть встряхнул меня, словно удостоверяясь, что я могу стоять на ногах. И я наконец смирилась, что сейчас зайдёт Арсений и будет злиться. Заглянув в лицо Володи, я улыбнулась: он всё ещё держал меня так, будто собирался начать тур танго. Покрутив ладонью в его руке, я напомнила, что пора бы выпустить меня. Он улыбнулся в ответ.

— Спасибо, что поддержали, — уже почти чопорно сказала я.

— Пожалуйста, — откликнулся он и отпустил меня.

Я быстро и незаметно привела в порядок чуть задравшуюся куртку — ну, как привела: одёрнула полы, — и подошла к столу вахты.

— Доброе утро, Вилен Степанович.

— Доброе-доброе.

Он отвернулся за ключами, и в этот момент снова мазнуло светом машинных фар по стеклянным вставкам входной двери. "Быстрей, быстрей!" — запаниковала я, мысленно подгоняя вахтёра. А тут ещё Володя... Он кого-то ждал — почему так рано? Вчера вроде пришёл, как все офисные работники приходят, — после девяти. Сегодня-то почему в семь?

— Спасибо! — от волнения осипшая, тонким голоском поблагодарила я, забирая ключи от мастерской.

Свет уехал. Пока он поставит машину, пока закроет её, пока дойдёт до крыльца... Я кинулась к лестнице. Уже наверху обернулась. Володя улыбнулся, глядя вслед... Дверь всё ещё закрыта. Может, успею незаметно принести воды?

С такой сумасшедшей скоростью я никогда не сбрасывала куртку и не мчалась в туалет за водой, постоянно присматриваясь и прислушиваясь. Успела! Схитрила немного. Тамошняя техничка, уходя, оставила два ведра полными — я из одного быстро перелила, чтобы не ждать. В конце своего краткого рабочего дня или когда разберусь с Арсением, наполню для неё. И вообще — в следующий раз буду оставлять своё ведро полным, чтобы сразу начинать работу, а не терять времени зря... Ага, у меня ещё фора — Володя внизу. Он наверняка задержит Арсения, хотя бы поздоровавшись с ним.

Хлопнула дверью мастерской и затаилась, пытаясь отдышаться.

Как же мне эту жуткую субботу пережить-то?.. Задалась вопросом и похолодела... А я, случаем, не ревную его? К себе самой, но он-то про это не знает! Ревную... Значит, я на самом деле не просто влюбилась, а люблю его? Глупости. Недели не прошло, как мы знакомы. Такого просто не может быть. Ничего я не почувствовала, когда впервые с ним встретилась в коридоре на месте новой работы. Ничего не почувствовала, когда он меня поцеловал в конце танца.

Работа — лучшее лекарство, — подумалось мрачно, и я со вздохом принялась за уборку. Что ж, пара минут физических усилий привели к своему обычному результату. Я успокоилась и наконец смогла расслабить зажатое напряжением лицо...

Вода слишком грязная, пора менять. Я взялась за дужку ведра и выпрямилась.

Арсений стоял у двери. Лицо надменное. Рот сжат — как у меня недавно. Глаза угрюмые. Хуже, чем просто пасмурные. Рассматривает меня... как птицу, упорхнувшую из силков, когда уже, кажется, ясно, что попалась. Ну и рассматривай себе на здоровье. Я и позже упорхну. Охотничек... Стреляешь дуплетом — будь готов, что хотя бы из одного ствола промажешь.

— Привет, — сказала я и пошла на него с этим ведром.

Перехватил ведро. Отнял — в сущности.

— Я чего-то не понимаю? — спокойно спросил сверху вниз.

— В смысле — не понимаешь? — Расслабила пальцы, освобождённые от ведёрной дужки. Потрясла их, застывшие от тяжести... Отнял так отнял — подожду, пока вернёшь. Играть я тоже умею — дурочек. — А что случилось?

Он опустил ведро на пол. Рядом со своей ногой. Боится, как бы я чего не натворила? Легко! Если что, я и из этой позиции пнуть ведро могу так, чтобы вода выплеснулась прямо на его шикарные серые брюки.

— Почему ты это сделала?

— Пока — я ничего не сделала.

— Почему не дождалась меня?

— Не поняла. Мы о чём-то договаривались? Не помню такого, чтобы я тебя должна была ждать. Так в чём дело?

— Ты прекрасно знала, что я буду ждать тебя.

— Почему это я должна знать?

Он промолчал, только дёрнул ртом — то ли брезгливо, то ли кривясь.

— Ладно, замнём. Будем считать, что не поняли друг друга.

— Я ничего не поняла, но спасибо, что понял ты. Всё, я свободна? Могу продолжить работу? — И я потянулась к ведру.

Сильные ладони мне подмышки, взлёт — и внезапно я обнаружила, что сижу на ближайшем к двери столе. Грохнула входная дверь в мастерскую — он пнул её, как ненавистного врага. Слишком быстро! Это я сказать хотела: слишком быстро для меня развиваются события. Но ему уже не нужны были слова, ему нужным оказалось другое. Шаг вплотную к столу, взгляд на мой рот... Ладони проехались по моим плечам, отчего меня словно судорогой прогнуло, заставило поднять лицо к нему. А он заглянул в мои глаза и ощерился, часто дыша через рот. Чего же он медлит?!

Я вцепилась в рукав его пиджака, дёрнула к себе. Глядит так, точно не понимает. Что ж... Нетерпеливо потянулась сама — к его губам. Обхватила его голову ладонями — ладони мои тёплые, разогретые, его кожа, уши — прохладные, он только что с улицы... Только не отворачивайся! Сама, сама! Чуть склонившись, прикоснулась к его губам — и как будто взорвала что-то в нём. Холодные ладони влезли под мой джемпер, прижимаются к горячей коже, оглаживая спину... У меня мышцы живота сжимаются не от холода — под его лаской, но это я уже так — издалека чувствую, потому что он начал-таки целовать меня. Прижимаясь ко мне, сидящей на столе, — и всем телом судорожно прижимая меня к себе... Мои ладони по его лицу — дорвалась, как же мне хочется гладить его, трогая скулы, а потом — пальцы скользнули к затылку. Колючий — погладила, может, разглажу... Губы в губы — как будто утопая в его мягкой нежности, как будто переходя в него самого — в тёплую глубину, сильную и тёмную, откуда самой не выплыть, но и утонуть не жаль...

... Очнулись. Он прикусил мою губу, смотрит в глаза. Я (когда — сейчас не упомню) ноги скрестила за его спиной, распласталась по нему. Господи, а когда я успела ему рубашку расстегнуть, чтобы руки сцепить за его спиной?! Молчу уже про пиджак — он ведь тоже застёгнутый был! Мои ладони — мокрые от пота, или у него спина мокрая?.. Осторожно отстранилась — выпустил.

— С ума сошли...

Глаза светлеют, словно он начинает приходить в себя... Огляделся.

Мои ладони выскользнули из-за его спины, он снова обернулся ко мне, опустил глаза на расстёгнутую рубаху, невольно качнул головой: ого...

Молча, поспешно привели себя в порядок. Переглянулись.

— Подожди, — остановила, едва он повернулся уйти. — Платок есть?

Он сунулся пальцами в верхний карман. Поднял брови.

— Нет.

— Иди сюда — ты весь в моей помаде.

— Отметила, да?

То ли пошутил, то ли всерьёз. Думай теперь... Нисколько не стесняясь, пальцами вытерла его припухший рот и вокруг него. Чуть не поймал — ртом. Снова замерли, глядя друг на друга. Снова что-то начало вздыматься изнутри...

— Иди, — охрипло сказала пересохшими губами. — Иди быстрей.

Повернулся — и чуть в ведро не врезался. Посмотрел на него — и слепо на меня.

— Не убегай.

— Посмотрим.

Никаких обещаний. Никаких. Ничего не хочу обещать... Как заклинание...

Ушёл. Только что в том, что ушёл: дверь-то в его кабинет — от мастерской через пять-шесть шагов. Я более-менее успокоила подпрыгивающее сердце и горячее дыхание и забежала в комнату Инны — там есть зеркало. Тоже надо размазанную помаду убрать... Встала перед зеркалом с пачкой салфеток из сумки. Помады почти и нет. Зато есть вопросы... Вот эта, которая сейчас в зеркале и смотрит на меня насторожённо и вопросительно... Она, значит, может, вызвать в мужчине такую... реакцию? Может?..

Губы разъехались в уродливой гримасе плача: но зачем ему тогда эта танцовщица?!

Не буду реветь!

Изо всех сил ударила по столу ладонью. Зашипела от боли. Зато уродливая гримаса расслабилась в нормальное лицо. Хватит. Ещё на работе не хватает слишком много думать об этом. Закончить уборку в обоих местах — и домой. Если попытается остановить — сбегу... Кажется, сегодняшнего вечера я жду больше, чем всего остального.

Остальное сделала бездумно: закончила уборку, долила в ведро здешней уборщицы воды, чтобы не думала обо мне плохо, поставила полное ведро воды в свой уголок, с предметами для уборки, приготовилась вообще к следующему рабочему дню. Всё. Я уже не знаю, чем ещё заняться, чтобы оттянуть визит в его кабинет.

Успокоилась, подумав, что вот-вот в мастерскую народ начнёт идти. И придумала ещё один повод опоздать к Арсению. Надо бы ключ от мастерской повесить на место. А потом уже... И я спустилась вниз.

— Яна, вам Арсений Юрьевич, ключ оставил. Опять срочно уехал.

— Спасибо.

Интересно... У меня от этого интереса такое облегчение пошло, что сейчас буду в убираться в пустом кабинете, что я мгновенно повеселела. Так вот — интересно: он срочно уехал, чтобы я его не стеснялась после нашей, мягко говоря, утренней встречи? Или ему на самом деле пришлось быстро покинуть здание? Не предупредив меня?

Я уже вымыла весь кабинет и вытирала руки, когда в голову пришла мысль о наиболее вероятной причине его отъезда: он поехал на веранду! Смотреть, всё ли там в порядке!.. Руки опустились сразу. Мне стало так тяжело, что с трудом заставила себя не плакать. Ладно. Если он уехал именно на веранду, у меня есть время сбежать спокойно и не появляться нигде до вечера: мама меня понимает — будет отвечать на все звонки, что меня дома нет. Так что...

Дверь кабинета открылась, когда я шла к ней.

— Сразу не уходи, — озабоченно сказал Арсений, в полурасстёгнутом плаще и явно не собираясь снимать верхней одежды. — Хочу тебя кое с кем познакомить.

Он сделал паузу всего на несколько мгновений, а я сразу воспрянула духом: может, он предложит мне съездить с ним на веранду? Если предложит — всё нормально у нас с ним будет. Если нет — с ним, как говорят подростки, всё ясно.

— А с кем? — наивно, не удержавшись, поинтересовалась я.

— Ключ от кабинета у тебя? Давай, я сам закрою... Сейчас всё увидишь.

Мы вышли — я впереди. Обескураженная, я молча следила, как он закрывает дверь, как по-хозяйски кладёт мою ладонь на сгиб своего локтя. И мы пошли, но не к выходу, а по коридору. Я так удивилась, что покорно шла за ним, здорово заинтригованная. Он вёл властно, нисколько не сомневаясь в том, что я послушно последую за ним. И что оставалось делать? Конечно, шла. Любопытно же.

Мы прошли коридор до конца, но не стали спускаться на первый этаж, к запасному выходу, о котором я теперь знала. Нет, мы вышли из коридора к следующей лестнице наверх — слева дверь лифта. Арсений вызвал лифт и снова первой впустил меня в кабину.

У меня, честно говоря, закралось подозрение, что он сегодня галантен не оттого, что вообще галантный, а потому, что боится спугнуть меня. Боится, что я сбегу. Он чувствует моё настроение?

В лифте я стояла, не поднимая глаз. Молчали. Как будто стеснялись друг друга. Но и в молчании мне хорошо просто быть рядом. Арсений стоял, как будто специально бок о бок со мной — так плотно, что я плечом чувствовала тепло его локтя. Разлад в чувствах медленно сходил на нет. Я успокоилась, хотя чувствовала в себе какую-то внутреннюю надрывность. Произойди что-нибудь со мной не то в последующие несколько минут — рёву будет...Получше бы успокоиться, но как?..

22.

Привычно встала у двери, к которой он меня подвёл. Встала — в ожидании, когда он привычно же откроет дверь. Лучше б не привыкала!! Сбежать было бы легче!

Из приоткрывшегося помещения рванула волна весёлого смеха, лёгкой радостной музыки, позвякивания посуды и вкуснейших ароматов!

От неожиданности я попятилась, но Арсений железной рукой подхватил меня под локоть и протолкнул вперёд. При виде нас сидящие за праздничным столом приветливо загомонили, призывая побыстрей раздеваться и присоединяться к застолью. С перепугу мне показалось, что их там, за столом, человек сто.

Ну, конечно, только мужчина может привести на праздничное мероприятие женщину, не предупредив её, не предложив хотя бы слегка подправить косметику и причёску! Господи, хоть с волосами возиться не надо — коса у меня жёстко скручена в "узел" на затылке!..

Пока Арсений стягивал с меня, упирающейся и, честно говоря, ужаснувшейся, куртку, являя на свет мои потрёпанные джинсы и старенький джемпер (ладно хоть ботинки сегодня надела новые!), из-за стола поднялись два человека, которые поспешили к нам. Володя и Лена.

— Доброго утра, Яна, — улыбаясь, сказала Лена, — как хорошо, что Арсений пригласил тебя к нам. У нас тут небольшой сабантуйчик в преддверии Нового года. Так что и вы наконец пришли к нам. Пойдёмте, покажу, где вам место оставили.

Каким-то неуловимым — точнее, неопределимым чутьём я сообразила, что своим "вы наконец" она не укоряет нас за опоздание, а объединяет меня и Арсения. Я взглянула на него, который в этом время повесил мою куртку и кепку во встроенный шкаф (успела заглянуть: ой, зеркало! Быстро пригладила вздыбленную чёлку), а затем снял с себя плащ. Это и есть "наше окружение"?! Все эти люди?! Втихомолку поглядывая на сидящих за столом и кивая в ответ на реплики щебечущей Лены, которая, кажется, заправляла здесь (не сразу, но дошло: Володя — её муж), я наконец сообразила: двенадцать человек — с фотографии! И мы. Клуб и секция танго в полном сборе? С нами — с Арсением и мной, вместо Наташи.

А ещё, приглядевшись, я обнаружила, что собравшиеся одеты не так, как можно было бы ожидать от преуспевающих (а я уже поняла, что все они здесь такие) людей, собравшихся вместе ради празднования. Скорее, они оделись таким образом, чтобы чувствовать себя свободно, а не празднично. Э... Кажется, это называется демократично: те же джинсы и джемпера или трикотажные рубахи у мужчин — разве что наверняка качеством получше, не говоря уж о цене...

Нисколько не сомневаясь, что я тут ни при чём, я тем не менее испытала к ним огромную благодарность.

— Идём? — негромко спросил Арсений. И чуть согнул руку

Лена пошла впереди нас. Я взяла Арсения под руку. Форы было на секунды. И я использовала их полностью.