Нечистик

— Тихо! Смолкните! — крикнул мельник, но толпа его не слышала. Люди почти бились в истерике. Они-то думали, что с поимкой ведьмака должен был наступить покой, а тут такое.

— Надо бежать отсюда, куда глаза глядят! — вопль Нюрки, выбившийся из общего гула и заглушивший все прочие, окончательно превратил царящее настроение в панику. Люди и хотели последовать ее совету, но боялись сделать шаг в одиночестве.

— Хватит! — взревел мельник. — Послушайте меня! То, что у многих сегодня исчез али подох скот — еще не беда. Главное, это наши жизни. И они пока еще при нас. Разбежитесь — пропадете все! Тут надобно действовать сообща! Я вам вот, что скажу: во всем этом виноват ведьмак!

— Но ведь он всю ночь просидел в яме, — неуверенно произнесла Ядя.

— Сидел! Да только сила его не только в руках и ногах кроется! Натравил какого волколака и делов-то.

— А откуда вы знаете, что Андрусь и его жена от рук нечистика пали? — не выдержал Малк.

— О, а вот и ведьмачий прихвостень пожаловал, — возвестил пьянчуга и тут же смолк под гневным взглядом мельника.

— А я у Андруся на груди дырочку нашел. Маленькую такую, — гордо заявил сын кузнеца. — Не думай, ты не один умный в нашей деревне!

Последнюю фразу сын мельника пропустил мимо ушей:

— А у старостихи? — потребовал уточнения Малк.

Молодой мастер замялся и залился краской:

— Я не посмел.

— Что ж, тогда еще нужно выяснить действительно ли их нечистик намертво высосал.

— К чему это ты клонишь? — сузил глаза мельник.

— Ни к чему. У Андруся упырь и раньше кровь пил. Потому и след остался, — Малк врал, он отлично знал, что живая вода залечивает самые страшные раны, не говоря уже о таких. Просто в голове парня нарисовался план. Юноша надеялся выиграть еще немного времени, чтобы прилюдно скормить Ладе кусок плоти упыря, лежащей на дне сумки.

— Я точно знаю, кто был тем упырем и могу доказать это!

— Что ж, доказывай, — сузил сильнее глаза мельник.

— Тогда дайте мне немного времени — и я не только все вам расскажу, но и покажу! — Малк, не дожидаясь возражений, воспользовался общим молчанием и продолжил. — Прежде всего, вам стоит уяснить, что ведьмак тут ни причем. Он — тот, кого мы благодарить, а не бичевать должны. Погодьте, дозвольте мне растолковать! Тот, кто сосал кровь людскую, поселился на постоялом дворе. Именно его описывала Ядя: черные волосы и зеленые глаза. С большим трудом, но мы сумели заарканить этого нечистика. Он сокрушен — и покоится в могиле за кладбищем. Этот упырь не только кровью человеческой довольствовался. Вы давно задавались вопросом, куда Лада делась?

Люди зашептались, а Малк мысленно подтвердив, что движется в нужном направлении, снова стал изъяснять:

— Она первая решила его изловить. Да только сотворила большую ошибку: захотела сделать это одна. И поплатилась. Упырь обернул ее пустельгой. А вон и Лада, — Малк жестом подозвал птицу, парившую над макушками. Головы устремились к месту, куда только что приземлилась пернатая красавица.

— Да, что ты мелешь! Поди, тут не идиоты в сказки верить! — брякнул выпивоха — и вмиг оброс множеством сторонников. Поднятый ими гвалт грозил вот-вот сорвать план Малка.

Вперед вышла Ядя:

— А я ему верю! — и, подойдя к птице ближе, добавила. — Вы только посмотрите на ее глаза. Разве бывают такие глаза у птиц? Ладушка, родненькая... Неужто?

Женщина зашлась в плаче, протягивая руки к пернатой дочери.

— Ну, а теперь вам придется мне поверить, всем, даже тем, кто не желает этого! — Малк сунул руку в дорожный мешок и выудил на свет немного жареного мяса. — Как только она это съест, тут же опять станет человеком. Давай, милая.

Пустельга прыгнула к брошенному мясу и, покосившись на него сапфировым глазом, урвала немного крючковатым клювом. Кусок был проглочен. Все молчали в преддверии чуда. Даже скептически настроенный пьянчуга раскрыл рот в ожидании. Сердце и без того волнующегося Малка истошно колотилось уже не в груди, а где-то в горле. Ну же! Но птица и близко не изменила своих черт. Но почему? Что не так? Юноша выполнил все, как научил ведьмак, так в чем же дело?

— Ага! — заржал гуляка. — Вон, поглядите, у нее уже крылья полиняли, никак в руки обращаются.

Несколько человек подхватили издевательский смех.

— Я не уверен, я просто не знаю, сколько времени должно пройти, — Малк ничего не понимающим взглядом полным сожаления посмотрел на Ядю, больше всех ожидавшую возвращения дочери.

— А давайте подождем до темноты! — ляпнула Нюрка. — А там, глядишь, целое войско упырей пожалует или ведьмак всех нас разом пожрет!

— Да, что ты творишь! Ты что же совсем спятил? Как тебе не совестно над бедной женщиной издеваться? — полетело ото всюду.

— Да, спалить его вместе с ведьмаком проклятым!

— Стойте! — вмешался мельник, до селе хранивший гробовое молчание. — Он просто зачарован и обманут. Уж мне ли ни знать о том? Я вам говорил: среди нас есть виновник — это ведьмак!

— Тогда не стоит боле ждать!

— От него нужно избавиться до появления князя!

— Отомстим!

— За деток!

— За Гурку!

— За Анруся с женой!

— За животину!

— Сжечь ведьмака!

— На костер!

Толпа озверела и кинулась к вырытому острогу. Сила в ней была такая, что если б на пути вырос лес, она вмиг бы превратила его в поле. Юноша бросился следом, моля про себя богов, чтоб ведьмак отрешился от своего странного поведения, обернулся али птицей, али волколаком, али кем угодно и убежал прочь. Люд с остервенением вырвал решетку, тем самым разрушив единственную преграду между собой и полоненным. Мужчину вытащили наружу и поволокли.

— Беги учитель! Спасайся! — взревел Малк, удерживаемый сразу несколькими парами рук. Но ведьмак почему-то бездействовал. Он не противился и тогда, когда его били и пинали со всех сторон. Он словно стал тряпичной куклой, которая, правда, харкала кровью и скручивалась от боли.

— Беги! Ну что же ты?! — орал юноша, не чувствуя, как слезы застилают ему лицо, не слыша довольного смеха сына кузнеца, жадно сжимающего в руке колдовской меч. — Да что ж вы делаете? Он же спас вас! Вы — не люди, вы — даже не звери, вы — намного-намного хуже. Упырь и тот с вами не сравнится!

Только бы не убили, только бы в ведьмаке осталась хоть крупица жизни, тогда Малк сумеет опоить учителя живой водой. Но даже от таких мыслей боль внутри не стихала. Но Малк сильно ошибался, если думал, что все закончится избиением. Разъяренная толпа жаждала крови, а еще удостовериться, что валяющееся под ногами багровое месиво больше никогда не сможет ни на кого напасть. Ведьмака подтащили и швырнули спиной к стогу сена. Юноша с трудом угадывал в сплошном бесформенном алом пятне человека.

— Одумайтесь! — завопил сын мельника, догадавшийся о страшных намерениях селян. — Не делайте этого!

— Заткнись! — буркнул сын кузнеца и, улучив мгновение, со всей мощи ударил Малка по дых. В глазах потемнело. Несколько минут парень подобно рыбе открывал и закрывал рот. А когда немного пришел в себя, увидел страшное: сено дымилось.

— Не-е-т! — вместо крика из уст юноши вырвался никому неслышимый хрип. Нет, не может так все закончиться! Учитель! Несколько подсыревшее за ночь сено никак не хотело загораться, только сильно чадило. Малк смотрел на неиствующую толпу — и не желал верить собственным глазам. Захотелось стереть свое прошлое и никогда не знать этих людей. Никогда не видеть этих слепцов, погрязших в темноте древних страхов и охотно идущих на поводу злобы. Малк понял, что вовек не запамятует этой дикой и ужасающей расправы.

Сено начало поддаваться и у основания дымков росли и крепчали огни, превращаясь в сплошное пламя. Жар заставил толпу отступить, чад не дозволял рассмотреть ведьмака даже Малку. Юноша с утроенной мощью попытался вырваться из цепких рук. Но добился только того, что его скрутили еще сильнее и несколько раз ударили. Полымя гигантского костра алело на многие-многие сажени. В таком невозможно выжить. Подкармливаемое людской яростью пламя росло и жадно пожирало солому, а вместе с ней... Малк зажмурился — видеть это было невыносимо. Лучше бы его сожгли разом с учителем. Почему, почему и в голове не звучал голос ведьмака?!

Руки больше никто не стискивал — локти освободились от насилия. Однако нынче не хотелось ни двигаться, ни открывать глаза. В еще совсем свежих воспоминаниях ведьмак оставался живым. И мозг отчаянно делился эфемерными, но счастливыми картинками с душой и сердцем.

— Ничего-ничего, детки, он скоро вернется. С ним все будет хорошо — и вы еще не раз сможете прокатиться на мохнатой спине. Так ведь, Каруша?

Ворона подтвердила слова Марыси, склонив голову. Но и это не помогло — малыши плакали навзрыд. Их любимый волколак пропал, пока они спали, устроившись на подстилке у разведенного посреди леса костра.

— А вдруг на него тоже нечистик напал, тот самый, который из всех нас кровь хотел выпить? — сквозь соленые потоки всхлипывала дочка вдовицы Марьяны.

— Нет, того быть не может! Вспомни, какой он большой и сильный!

— Да, я тоже думаю, что он бы смог любого нечистика в клочья разорвать, — не сомневался в мощи волколака самый младший из малышей. Его слезки тут же высохли. А следом и у всех ребят.

— А что же, вы помните, как выглядел тот, кто напал на вас? — осторожно спросила ворожея.

— Да, я помню! — твердо ответила девочка.

— А я нет!

— И я нет!

— А я вообще спал!

— И я тоже, — испуганно пискнул младшенький.

— А что же ты видела, милая? — знахарка только сейчас поняла, какую страшную ошибку все они допустили, не догадавшись спросить о нападении у маленьких жертв кровопивца.

— У него лицо было красное, а еще темные волосы, и глаза синие, как наша река летом...

— А как же ты это разглядела, детонька, ночью-то?

— А мама мне всегда оставляет зажженную лучинку, пока я не усну.

Вот те на!.. Вот это весть! Да так поздно открылась. Надо было бы срочно об этом ведьмаку сообщить. Да куда ж волколак запропастился? Как бы ни случилось бы с ним чего. Скоро светать начнет. Ворожея выковыряла уголек из костра и стала им спешно писать на бересте то, что узнала от детей.

Глава 17 Засада

Радостные крики толпы сменились воплями ужаса. Неужели люди все-таки поняли, что натворили? Да только уж слишком поздно! Юноша открыл глаза — и те чуть ли ни выпрыгнули наружу. Подле огненной пирамиды, в которую превратился стог, возвышался серый волчара огромных размеров. "Ведьмак!" — облегченно выдохнул Малк. Но приглядевшись внимательнее, парень понял, что поспешил радоваться — то оказался вовсе не учитель. Ведь волчий образ хозяина черной хаты имел угольный цвет, под стать смоляным волосам. Так кто же тогда скалил зубы, отгоняя людей от пожарища? Малк подбежал ближе. Препятствовать ему никто и не собирался — все смельчаки уже давно мчались прочь, ища спасения в собственных хижинах. Можно было не удивляться, распознав среди первых людей, достигших деревни, местного пьяницу и сына кузнеца, еще совсем недавно демонстрирующих чудеса храбрости и смекалки. Так кто же только что прыгнул в сердцевину огня? Малк подбежал к полыхающему сену. Ему и самому безумно хотелось помочь зверю, кем бы тот ни являлся. Но жар не подпускал к себе ни на вершок.

— А будь, что будет! — воскликнул юноша и, прикрыв голову руками, занес ногу для прыжка в костер и тут же поставил ее обратно. Серый волк, с горящей по бокам шерстью, тащил в зубах окровавленного ведьмака, который не подавал никаких признаков жизни. Малк бросился к ним.

— Давай, катайся по земле, сбивай пламя, — крикнул он волку, а сам принялся тушить учителя. Хвала богам, его рубаха только-только начала гореть. К великому счастью ухо уловило еле слышное дыхание. Жив! Хвала богам! Хвала богам! Юноша обернулся — возможно, волку тоже требовалась помощь. Зверь лежал неподалеку. Его шкура больше не дымилась, но от нее шел сильный смрад горелого. Волк жалобно поскуливал, а в желтых глазах читалась мольба о спасении ведьмака.

— А это ты, — наконец, Малк узнал волколака ворожеи. — Благодарствую, ты успел вовремя.

Рука привычно сползла в сумку, вытащив сосуд с ценнейшей жидкостью на всем белом свете. Несколько капель слетели на пересохшие губы учителя и тут же принялись за дело. Волколаку тоже досталось немного живой воды. Малку сдавалось, что он готов вечно наблюдать за чудом исцеления. Но если то, что должно было произойти с ведьмаком, юноша видел уже не раз, то изменения, охватившие зверя, поражали каждую клеточку воображения. Волдыри на, обнажившейся от огня, коже сжимались и превращались в нежно-розовую плоть, из которой тут же отрастала шерсть — еще более гладкая и блестящая, нежели раньше. Эх, жаль только вода прежнего облика заколдованным людям не возвращает.

Учитель сел. Теперь о его бичевании напоминала только залитая кровью рубаха.

— Благодарствую, серый. А ты зачем прибег? Случилось чего? — спросил ведьмак так бодро, словно все, что с ним произошло, было не более чем сон. Волколак мотнул головой, а в ответ на почесывание завыл, прищурив желтые глаза.

— Ты как, учитель? — Малка обдало кипятком стыда, словно только он отвечал за все, что люди учинили над ведьмаком.

— Добре. Правда, пока не ведаю, как помочь этим дурням.

Сын мельника почувствовал себя еще хуже, не заметив в прозвучавшем голосе ни обиды, ни злобы на селян. Словно хозяин черной хаты относился к ним, как к несмышленышам.

— Где меч?

Малк посмотрел на свои руки, только сейчас осознав, что они пусты. И в ужасе уставился на учителя:

— Его вроде сын кузнеца забрал, — в смутном воспоминании что-то поддакнуло.

— Надобно вернуть, — губы ведьмака превратились в узкую полоску.

Лада резко сбавила высоту и приземлилась в траву. Она стала кричать, словно привлекала к себе внимание. Находка пустельги сильно обрадовала — на зеленом ковре смиренно ожидал владельца блестящий меч. Видать, сын кузнеца, в ужасе убегая с места несостоявшейся казни, решил избавиться от опасного трофея.

— Учитель, я так и не понял, что же произошло? Ведь я убил упыря, сделал все, как ты говорил. Почему Лада, съев плоти кровопивца, так и не обратилась из птицы в человека? И кто же Андруся с женой убил? Неужто наш мертвяк опять из могилы вылез или какая бестолочь его вновь освободила?

— Сейчас во всем разберемся. Пошли. Тут нельзя оставаться. Они вернутся, но только с факелами и топорами.

Малк заспешил следом. Волколак семенил рядом, а пустельга как обычно парила над головами.

— Куда мы?

— К кладбищу, ты ведь за его межой упыря закопал?

— Да, но зачем?

— Надобно убедиться, что могила не тронута. Важно ведать, что упырь из нее не выбрался.

— Но разве это возможно, с колом-то в сердце? Да еще ведь там семена мака!

— Нет, но мало ли что. Надобно выяснить наверняка. А там решим и остальное.

Волколак не возвратился и с рассветом. Марыся сильно тревожилась. Хоть бы в беду какую не встрял. Он ведь такой доверчивый. Дети вели себя тихо. Женщина с сожалением уже в который раз подбросила в костер щепотку забывай-травы. Но только так можно было отогнать от маленьких головок воспоминания о доме и невесть куда пропавшем волколаке. Верная Каруша неподвижно сидела на ветке.