Египет. Легенда затерянной пирамиды

Удары сыпались на тело, голову. Мужчина сконцентрировался, извлекая силу из глубины своего естества. Перед закрытыми глазами появился сияющий кокон. Он мысленно притянул его к себе, помещая свое избитое тело внутрь.

Послышался визг. Мерет. Неважно! Защитный кокон не причинит ей вреда.

Действительно, женщина визжала от ярости, отброшенная к стене светящейся сферой, что окружила со всех сторон бывшего возлюбленного, тело которого чуть покачивалось в воздухе в двух локтях от пола. Его раны на лице и плечах, нанесенные ее острыми ногтями быстро затягивались.

Потрясенная силой, прятавшейся в знакомом теле, силой, о которой, за всю свою долгую жизнь, она даже не подозревала, Мерет, глубоко дыша, старалась успокоиться, уже безумно сожалея, что позволила себе сорваться. Во-первых, это совсем не доставило ей удовольствия. Он не чувствовал боли, а когда вышел из состояния шока, сразу же защитился. Во-вторых, это испугало ее — она что же, не в состоянии себя контролировать? А в-третьих, женщина не знала, как теперь поведет себя Тхек. он разрешил ее сомнения, заговорив:

— Уходи! — Голос звенел, но был спокоен и полон внутренней силы. — Я не буду мстить. Но и помогать — тоже не буду. Ты сама знаешь, что превысила мое терпение.

— Ты знаешь, кто она? — Ее голос дрожал. Она хотела заплакать, зная, что он никогда не мог выносить ее слез, но сейчас, вдруг поняла, что теперь это уже не подействует. Она действительно своей неконтролируемой вспышкой ярости преступила черту, нарушила какую-то грань...

От осознания, что она сама, собственными руками, разрушила его поклонение, Мерет почти разрыдалась. Ей стало безумно жаль саму себя. От этого и дрожал ее голос. Сквозь слезы, она с надеждой вглядывалась в спокойное лицо за мерцающей сеткой защиты.

— Знаю. — Тхек на мгновение прикрыл глаза, потрясение было слишком велико. Он все еще не оправился...

— Скажи мне... — Она почувствовала, как горячие слезы бегут по щекам, но все же, хоть и с трудом, выдавила из себя, хриплым шепотом, — пожалуйста...

— Нет. — Его голос был тверд, — ты не получишь эту информацию ни от меня, ни от кого другого. Ты должна была сразу же понять это, Мерет. Понять и принять.... Прости, но ты должна уйти!

— Я.... Я могу пожить в твоем доме?

— Да. Но не больше месяца. И знай: если тронешь хоть пальцем кого-нибудь из моих людей, даже рабов, я буду вынужден принять меры...

Она кивнула и двинулась к выходу. Тело налилось странной тяжестью и оцепенением. Усталость навалилась на нее мешком с зерном, давя на плечи, сгибая спину.

— Мерет, — его голос заставил ее замереть от робкой надежды, и тут же разбил ее в мелкие осколочки, — помни! Хоть пальцем!

Кивнув, она скрылась в мрачной полутемной глубине коридора.

Мужчина грустно смотрел ей вслед. Щелчок пальцами, и сфера исчезла, мягко опустив его на пол.

Что ж! Вот и настал конец еще одной мечте. Эта — была самой долгоживущей. Увы, все когда-нибудь, рано или поздно, но кончается...

Он сможет жить и дальше. Он это умеет. С головой уйдет в работу. Благо появилось интересное и нужное дело: выяснить все об этой девушке, и об обстоятельствах, что возведут ее на престол.

Тхек вздохнул, расправляя плечи. За работу! Он должен помочь Джосеру. Пусть не друг, но правитель-то хороший!

Вот только этот горький вкус на губах...

Вкус потерянной любви...

Вкус утраченной веры...

* * *

Имхотеп покачал головой, глядя на непослушную красавицу. Ему оставалось только качать головой, глядя на ее проказы. Впрочем, она оказалась хорошей ученицей во всем, что касалось древней магии, и он делился с ней древними секретами, получая истинное удовольствие учителя от умного, прилежного и активного ученика. Такое удовольствие, когда-то доставлял ему Сехемхет, в те времена, когда его ум еще не занимали особы женского пола!

— Нефрет, ты будешь слушать? — вопрос был задан спокойно и даже тихо. Девушка перестала смеяться и подняла на чати умные глаза. Как, порой, она напоминала ему вот таким своим взглядом кого-то, кого-то, кого он любил, но потерял очень давно. Теперь осталось лишь легкое воспоминание от той любви, воспоминание с горько— сладким привкусом на губах от этого имени — Тира...

— Да, учитель.

— Я уже говорил, зови меня Имхотеп.

— Да, чати Имхотеп,— голос был еще более покорен, даже голову она склонила в знак послушания. Имхотеп вздохнул. Пусть будет так. Чати, так чати.

— Я хочу поговорить с тобой сегодня о философском подходе к магии. Магия, как и религия, исходит из существования сверхъестественных сил. Тебе известно, что у нас так устроено общество, что занимающиеся магией, в основном, именно те, кто служат богам. Религия и магия тесно переплетены в жизни жрецов. Практически невозможно отличить, к какому разряду относить то или иное действие. Мы так часто обращаемся к богам, а благодаря тому, что у нас, в отличие от других народов, есть живые воплощения богов, в которые бог истинный может входить в любой момент, обряды религии могут становиться магическими. Это понятно?

— Да, учитель. Жрецы одновременно являются и служителями богов и магами. Я часто наблюдала, как творят они заклятья, для лечения, для урожая и так далее. Я и сама не раз лечила с помощью магии.

— Ты права, жрецы могут быть и теми и другими одновременно. Но все же между магом и жрецом есть два различия, позволяющих отделить магию от религии, а мага от жреца, — голос Имхотепа становился все более спокойным и глубоким, казалось, он сам начал творить магическое действие.

— В магии всегда есть цель, тогда, как в религии она не всегда обязательна! Ты каждое утро и вечер прислуживаешь Анубису, творишь ритуал, взываешь к его милости к Египту, но разве преследуется тобой какая-то конкретная цель? Нет! Ты просто выполняешь свои каждодневные обязанности. Когда-то в них вкладывали определенный смысл, теперь же, ты будешь вкладывать этот смысл лишь в том случае, если займешься магией или если у тебя что-то произойдет и тебе понадобится помощь и покровительство бога — шакала.

Маг произносит заклинание, и сам получает результат, тогда как жрец, творит результат свой руками богов, которые должны выполнить его просьбу, для чего их и задабривают жертвоприношениями и дарами. Результат этого ты знаешь и сама. Слишком часто, боги не слышат молитвы жрецов! В магии человек — самостоятельная сила, жрец же является лишь посланником, что передает богам желания людей и фараона.

— Что же получается, учитель, маг намного сильнее жреца?

— Конечно. Ведь маг силен сам по себе, а жрец только силой того бога, которому он служит. Маг может обращаться к любой силе и любого бога брать себе в союзники, а жрец же вправе общаться лишь с тем богом, которому служит. Хотя у нас есть некоторые отличия, ибо наши жрецы являются посвященными в магию. Но мы отвлеклись от основ.

Всякий религиозный обряд имеет цель, но эта цель часто не имеет конкретного значения. Поклонение богам может осуществляться ради самого поклонения, как происходит, пока, в твоем случае, и это в порядке вещей. Молящийся может и не иметь к богу просьбы на данный момент. Он молиться для того, чтобы бог чувствовал его веру и не сомневался в нем.

В магии все по-другому. Маг никогда не произносит заклинания, ради самого заклинания. Магия всегда направлена на цель и предмет, она творится не просто ради магии. То есть маг, с помощью определенных сил, добивается своей цели, строго определенной и понятной.

Магическое действие содержит три компонента: заклинание, ритуал и мага. Заклинание — это слова, произносимые для выражения желания. Ты знаешь, что таких заклинаний, на все случаи жизни, как земной, так и загробной, много в Книге Мертвых, написанной по Текстам Саркофагов. Но есть еще кое — что, что нужно, чтобы заклинание сработало. Мало знать порядок слов. При этом важно, чтобы слова произносились должным образом и с определенной интонацией. Наверняка, читая текст на стене в комнате мумификации в гробнице Джосера, ты пыталась включить силы, что там указаны и у тебя ничего не получилось. Так?

— Нет, учитель. Я знала, что этого творить нельзя ни в коем случае. Я ведь не смогу защититься от разгневанного бога. Я произносила слова медленно, читая каждое почти по буквам. Об интонации я вообще молчу. Но, тем не менее, когда раздался шум, я так испугалась. Не сразу поняла, что пришли рабочие, решила, что это Анубис явился на зов.

— Что ж, ты молодец. Я рад, что некое начальное представление о работе магических заклинаний у тебя есть, именно благодаря этому, ты не навлекла на себя гнева богов, ненужными вызовами и просьбами. Прежде, чем использовать заклинание, тебе нужно очень много узнать. Будь внимательна к тому, что я говорю, Нефрет. Практика очень важна, но если ты не будешь знать основ, то есть теории, то будешь бессильна перед каждым новым заклинанием и сможешь пользоваться лишь тем минимумом, что узнаешь где-то и у кого-то. А великие тайны древности, так и останутся для тебя тайнами. Ты готова продолжить? — жрица кивнула, подвигаясь поближе к ногам наставника, чтобы лучше слышать его и замерла, внимательно глядя в его лицо.

От ее близости, все внутри Имхотепа замерло, и тело начало жить своей жизнью. Но сейчас было не место и не время говорить ей о своих чувствах и желаниях. Они знакомы еще так мало. Зная, что может все испортить одним неверным движением, мужчина продолжил, стремясь сначала покорить ум и душу своей любви. Зная, что когда покорено первое и второе, сердце и тело будут отданы сами, так гласят древние манускрипты. И это еще более сладостно, именно это ему и нужно, что бы Нефрет сама пришла к нему!

— Ты знаешь, как для нас важно слово. Оно приравнивается к действию. Сказать нечто, означает это сделать. Вот почему имена так важны для нас. Мы носим сразу же несколько имен с определенной целью. Очень давно существовал общий единый для всего сущего язык. Он назывался Истинной Речью. Ее понимали: животные и птицы, рыбы и зухосы, люди и травы. Ты мог управлять любой песчинкой, если знал ее имя.

Впоследствии Истинная Речь была утрачена, теперь ее помнят лишь бессловесные твари, да боги. Но смысл ее не утерян. Если направить заклинание по твоему истинному имени, оно обязательно поразит тебя. Для защиты, у нас много имен, и настоящее, чаще всего, неизвестно никому из окружающих нас.

Это наша защита. Если заклинание направлено по имени, служащему нам для прикрытия и не являющемуся настоящим, то зло не сможет найти человека и причинить ему боль или вред. Недаром, когда у нас хотят сказать, что кто-нибудь обладает сильной защитой и ничто его не берет, говорят: "Даже собственная мать не знает его имени"!

Вторым существенным компонентом магии является ритуал. Ритуал — это ряд определенных действий, совершаемых в определенной последовательности во время произнесения заклинания. Часто это происходит произвольно, но это не всегда правильно. Ибо, как важно слово и его произнесение, так важно и действие. Древние относились к этому гораздо строже, чем мы. Возможно, именно поэтому, магия древних была намного сильнее нашей. Впрочем, сейчас это мало кого интересует. Даже фараон произвольно будет совершать ритуал ХЕБ-СЕД, а ведь когда-то ритуал проводился строго так, как указано в древних свитках!

Ну да ладно, сейчас речь не о том. Последним компонентом магического действия является, как я уже сказал, сам маг. В наше время это, чаще всего, жрец. Самые сильные маги хранят втайне свои знания. Но, как тебе известно, за определенную плату, жрецы могут написать заклинание против болезни, истолковать непонятный сон или приворожить предмет твоей любви и желания, если он не отвечает тебе взаимностью.

Народ до сих пор считает, что с помощью надлежащего заклинания, магического ритуала и мага, можно совершить что угодно. Это не совсем так и, наверное, это хорошо. Что было бы с Египтом, если бы каждый сильный маг, завладевший Книгой Мертвых, начал перекраивать пространство и время по своему усмотрению? Египта давно уже не стало бы,— и он тяжело вздохнул, вспоминая свою молодость, когда были маги, что, творили на свой страх и риск все, что хотели, чем подвергали весь народ большой опасности.

— Значит, есть еще что-то, что нужно магу для того, чтобы совершить что угодно?

— Да. Нужна сила рода. Магическая власть дается лишь тому, у кого несколько поколений чистой крови владевших магией. А таких, как сама понимаешь, остались единицы. Большей частью это правители стран или жрецы и жрицы древних храмов и монастырей.— Нефрет хотела спросить еще так много всего, но Имхотеп остановил ее движением руки.— Прости, луноликая, мне пора отправляться на пир во дворец. Продолжим в следующий раз.

Обиженно вздохнув, жрица вышла из шатра. Глядя вслед удаляющейся фигурке, Имхотеп потянулся всем телом и потер штаны спереди. Так больше продолжаться не может. Сегодня он возьмет женщину из гарема для облегчения своего ожидания.

* * *

Звучала негромкая музыка: резкие стоны египетских флейт, загадочный, как бы зовущий издалека, звон систров, гудение струн китары, лиры, большой арфы. Изредка вступали хором египетские мандолины, с длинным грифом и колокольчиками, заглушавшиеся ударами бубнов — киклом. Подчиняясь руководителю, все это звучало печально-ритмическим хором со звонкими, восторженными всплесками высоких нот и грубоватыми звенящими ударами.

Сехемхет тяжело вздохнул, оглядывая собравшихся вельмож, и вышел на балкон, что выходил на террасы, спускавшиеся к берегу Нила. Великая река легко несла свои могучие воды. Если бы так же легко она могла унести и его печаль!

Прошло уже более месяца, а он все не мог ее найти. Девушка исчезла, как в воду канула. Впрочем, о такой ужасной возможности, после того, что произошло с ним, принцу даже думать не хотелось, чтобы не искушать жестоких богов и не подавать таких мыслей Сету.

Он мог смириться с потерей многого в этой жизни: с отсутствием свободы, не смотря на то, что после фараона, своего отца, он был самым могущественным человеком в Египте. С потерей матери, которую не смогли спасти от страшной болезни ни мудрые врачеватели, ни заклинания самых сильных богов, ни могущественные силы Тиры, любимой материнской жрицы, которая пропала сразу же после смерти матери и никогда больше не давала о себе знать. С тем, что отец все еще относится к нему, как к малому ребенку, а теперь, после того дурацкого приключения на охоте, и вовсе приставил к нему личную охрану и эти двое достают его своим тупым преследованием.

Он мог бы смириться с очень многим, не смотря на свои гордыню и высокомерие, он мог отказывать себе во многом и смирять свои желания, но не это! Он пытался забыть маленькую жрицу, когда понял, что она его обманула. Ох и велико же было его изумление, когда он встретился с Мерет, главной жрицей храма Анубиса в Мемфисе! Эта женщина была стара и отвратительна! Она не знала его Эхереш, но поклялась найти ее и отдать шакалам Анубиса за то, что та выдавала себя за нее — Мерет. Вот так, сам того не желая, он подверг свою возлюбленную страшной опасности.