— Мама! — закричал я. — Ты что делаешь?
— Привет, дорогой! Ты уже вернулся? А почему ты один?
Я не ответил, мой взгляд был прочно зафиксирован на двух красотках в просторных белых одеяниях. Синие волосы и каштановые, зелёная прядь, и озорные хвостики. Значит ли это, что они...
— Здравствуй, Хёдо Иссей-кун! — сказала девчонка с хвостиками, встав. — Давненько не виделись!
— Ирина! — закричал я. — Ирина, это ты? Как я рад тебя видеть!
Я метнулся к ней и заключил её в объятия. Мне никогда особо не нравилась Церковь, они были полными мудаками по отношению к дорогим мне людям, но нельзя не признать, что в одежде они знают толк! И я совсем не об этих ужасных белых балахонах. Обтягивающий тело, как перчатка, подчёркивающий все изгибы, костюм экзорциста был великолепен. Впрочем, что и следовало ожидать от организации, давшей миру Легендарного Мудреца.
— Хи-хи-хи, а ты очень энергичен, Иссей-кун! — улыбнулась Ирина.
— Ещё бы! Я не видел тебя столько времени! — сказал я чистую правду.
— Да, тогда я была ещё тем сорванцом. Твоя мама сказала, что ты считал меня мальчиком.
— Ну, теперь-то тебя за мальчика уж точно не примешь! — парировал я. — Ты стала такой прекрасной девушкой!
— Иссей, а ты знаешь, что уже можешь меня отпустить? — осторожно спросила она.
— Ой, прости-прости! — я с сожалением стиснул её в объятиях ещё пару раз и неохотно опустил руки.
— Ты тоже очень сильно изменился, — лучезарно улыбнулась Ирина.
— Какими судьбами у нас в городе? Ты же вроде уезжала в Англию со своим папой?
— Ну а теперь вернулась, и решила забежать к старому другу!
Я бросил многозначительный на Зиновию.
— Познакомишь меня со своей подругой?
— Ох прости-прости, где мои манеры? Это Зиновия, моя коллега. Мы в этом городе по делам.
По делам, значит? Но ведь Фрид мёртв, и Райнар говорила, что больше никого настолько сильного она не знает. Неужели ситуация с Экскалибурами повторяется? Неужели Балба Галилей опять строит козни? Нужно будет обрадовать Юто этой новостью, и проследить, чтобы он не наделал глупостей, как в прошлый раз.
— Подруга Ирины — и мой друг! — искренне заявил я.
— Ой, ребята, вы пока что тут общайтесь, а я, наверное, пойду! Столько дел по хозяйству, столько дел! — заторопилась мама. — Девочки, если кому-то понравился мой идиот — забирайте! Он немного бесполезный, но в умелых женских руках... Простите-простите, я слишком много болтаю! Но что поделать, если он настолько ничтожен, что даже со столькими девушками в доме так ни разу и не смог... Ой, уже бегу-бегу!
Мама, сколько можно меня позорить перед гостями?
— Девушками? — удивилась Ирина, когда мама поспешно покинула гостиную.
— Я тебя с ними познакомлю! И не слушай маму, она говорит всякую ерунду!
— И показывает фото с этой самой ерундой?
Я заткнулся. Возразить я особо не мог, да и хвастаться своими постельными подвигами, которые состояли лишь из регулярных визитов Элши-чан в мою спальню, было как-то неуместно.
— Давай лучше поговорим о тебе и твоей подруге! — нашёл выход я. — Обо мне вы и так, благодаря маме, знаете почти всё!
Мы расселись на диванчике, Ирина прижалась ко мне плечом, а Зиновия сохраняла спокойное и расслабленное выражение лица.
— Мы тут по церковным делам, — сказала Ирина. — Я — как представитель Протестантской церкви, а Зиновия — Католической.
— А что вы делаете в нашем городе? — поинтересовался я.
Неужели опять Кокабиэль? Нужно будет поговорить с Азазель-сенсеем.
— Я сейчас тебе скажу! То, что мы делаем в городе, это... — Ирина хитро улыбнулась и показала язык, — это секре-е-е-е-ет!
Очень надо! Я и так скоро узнаю! Если что, спрошу у Риас-чан!
Послышался хлопок закрываемой двери, и из прихожей донеслись о чём-то спорящие голоса. Неужели девчонки вернулись так быстро?
Я вскочил с дивана, вызвав недовольную гримасу прильнувшей ко мне Ирины, и побежал встречать девушек. Я немного опоздал, они ввалились гурьбой в комнату и сами. И почему-то с ними была Курока-чан. Разве ей не положено где-то шататься по своим делам? И почему она заходит в дом не со стороны Преисподней?
— ... то я выражусь яснее! — вещала Элша. — Исе-кун слишком мягок, поэтому за твоим поведением прослежу я!
— Ты уверена, что справишься, ня? Не слишком на себя берёшь, ня?
О нет! Только не снова! В прошлые разы приходилось их выталкивать в измерение Рейтинговых Игр, чтобы они немного стравили пар, а потом и вмешиваться самому. И если бы не Бубтаро и мои извращённые техники, не уверен, что всё закончилось бы лишь несколькими синяками! Не то, что бы я был против слушать нарочито эротичные постанывания Куроки-чан, когда я занимался лечением синяков и царапин, но после этого я не мог нормально ходить!
— Успокойтесь, у нас гости! — сразу же заявил я.
— Экзорцисты, ня? — удивилась Курока. — Интересно, ня.
Видимо, пререкания с Элшей слишком отвлекали её от окружающей обстановки, и она не почувствовала святую ауру.
— Девочки, познакомьтесь, это — Ирина и Зиновия. Ирина, Зиновия, это — Ассия, Валери, Элша и Курока! — поспешно представил я их друг другу, чтобы разрядить обстановку.
А обстановка накалилась. Зиновия стояла в стойке, белая тряпка, обматывающая Экскалибур Разрушения, валялась на полу. Ирина успела превратить свой Экскалибур Мимик в короткий прямой меч и стояла с Зиновией плечом к плечу.
— Я тебя узнала, ты — Ассия Ардженто, ведьма. Не ожидала тебя встретить здесь!
Ассия испуганно ойкнула и сделала шаг за спину Элше.
— Ты хочешь сказать, та самая ведьма, которая была святой девой? — удивилась Ирина. — Которая запятнала свою святую силу исцелением демонов? Я думала, что тебя отправили куда-то в дальний монастырь, но чтобы ты появилась в моём родном городе?
Ассия побледнела и вцепилась в предплечье Элши.
— Я... Э-м-м... Я...
— Как же низко ты пала! — сказала Зиновия. — Та, кого звали "Святой девой", теперь якшается с дьяволами и вампирами. Веришь ли ты до сих пор в нашего Бога?
— Вряд ли, верующий в Бога не стал бы находиться с подобными нечестивыми созданиями!
— Нет-нет, в ней есть вера, я чувствую это в ней. Она не отреклась от Бога, но это делает её грехи лишь ещё тяжелей.
Что? Это мои подруги? Это те, кого я любил, и ради которых готов был пойти на всё? Ради которых готов был выйти против всего мира? Готов был погибнуть ради них? Нет, я помнил, что раньше они были не подарок, но видеть Ирину и Зиновию такими нелепыми гротескными пародиями на самих себя... Это было тяжело.
— Я помогу тебе очиститься! — сказала Зиновия. — Прими же смерть во имя Господа! Он всемилостив и простит тебя, несмотря на грехи! А вас же, вампирское отродье и Беглый Дьявол, ждёт лишь забвение!
Они что, что-то знают о Куроке? Хотя плевать! Ддрайг, пора!
[Усиление!] [Усиление!] [Усиление!] [Усиление!] [Усиление!]
Я рванулся вперёд, выпуская свою ки, смешивая с ки окружающего мира, материализуя сияние, багровое, как волосы Риас, вокруг своей ладони. Я не раздумывал, не предавался опасениям, что сила выйдет из-под контроля, что я затеряюсь в окружающем мире. Меня вела только одна цель — защитить. И именно это, похоже, оказалось ключом.
Красная когтистая перчатка, возникшая поверх покрова тоуки, взметнулась вверх. Я перехватил Экскалибур Разрушения, чувствуя, как под святым лезвием крушится мой Священный Механизм, как оно прорезает ауру тоуки, как лёгким остаточным касанием ранит ладонь. По предплечью и плечу потекла тонкая струйка крови. Я оглянулся по сторонам и увидел, что Экскалибур Мимик валяется на полу, среди мебели, разбросанной волной разрушения, а Ирина стоит, согнувшись, с рукой, жёстко заломленной Элшей. Посреди разрушенной гостиной находились несколько копий Куроки, покрытые клубами фиолетового тумана, и вокруг их пальцев вращались тускло-фиолетовые символы. Непривычная ярость охватила меня, грозя захватить, затопить сознание, и я еле удержал себя в руках.
— Ты говоришь она — ведьма? — спросил я сквозь зубы.
Зиновия молчала, пытаясь вырвать меч из моей сжатой руки.
— Знаешь, до сих пор всё самое мерзкое, что я встречал, было связано с Церковью. Невинная девушка, прожившая из-за вас всю жизнь в затворничестве, но выкинутая как бесполезный мусор, когда она сделала то, что вы так лицемерно проповедуете. Она исцелила дьявола? Да плевать! Она проявила милосердие, не смотрела, кто это, друг или враг, святой или грешник, помогла страждущему. Она всю жизнь помогала другим, но никто из вас не помог ей.
— Ей не нужна помощь, только любовь нашего Господа! — упрямо сказала Зиновия. — Ей не нужны любовь и дружба, иначе это будет не святость, а обмен.
— Но теперь она получила и любовь, и дружбу! Может ей и нужна любовь Бога, или что вы ею называете, но уж точно не нужны вы. И с тех пор, как вы отказались от неё, хладнокровно вышвырнули на улицу, когда она сделала не то, что вам понравилось, вы утратили любое право распоряжаться её жизнью. И теперь у неё есть я. У неё есть семья, которая защитит, даже если придётся перебить до последнего ваши лицемерные организации.
— Что ты знаешь о... — зарычала Зиновия, но я её перебил.
— Ты знаешь, что вы — опухоль на теле человечества? Паразит, присосавшийся к одной из Трёх Фракций? Ты знаешь, почему можешь держать в руках этот меч? Сколько невинных детей было убито Балбой Галилеем ради получения святого элемента?
— Откуда ты знаешь о Бал...
Я дёрнул меч на себя и отбросил его в сторону.
— Я знаком с Азазелем, лидером Падших. И несмотря на то, что он жадный сукин сын и слишком увлекается Святыми Механизмами, он — добрый и сострадательный. Я знаю Сарзекса Люцифера, Серафол Левиафан, гораздо меньше — Аджуку Вельзевула, а с Фальбиумом Асмодеем встречался лишь один раз. Но те из Четырёх Великих Сатан, с которыми я знаком хорошо — замечательные. Я встречался с Михаэлем и хорошо знаком с Габриэль, и они...
— Ты не видеть Габриэль-сама и уж тем более Михаэля-сама! — выпалила Зиновия.
— Габриэль, Габриэль она такая... — я вспомнил состязания на Дне Спорта, когда я не только сражался с этим прекрасным ангелом, но едва не применил к ней Разрыв Одеяний, и почувствовал, что моя челюсть чуть отвисла, и рот наполнился слюной.
— Зиновия, посмотри на его похотливое лицо! Он действительно видел Габриэль-сама!
Её окрик вернул меня к реальности.
— Ах да! Я встречался с Михаэлем и Габриэль, и добрее, милосердней и великодушней существ я не встречал. Я знаю, что у каждой из Трёх Фракций есть тёмная сторона. У дьяволов — сторонники Старых Сатан, у Падших — отступники, типа Кокабиэля. У Небес есть Церковь.
— Ты стал на опасный путь, Хёдо! — сказала Зиновия. Рука её потянулась в сторону и вниз и возле неё замерцало искажение пространства.
— Не пытайся достать Дюрандаль, экзорцист! — сказал я. — Иначе я не буду настолько мягок.
Искажение вокруг руки исчезло. Элша, увидев мой кивок, отпустила Ирину.
— Кто ты, Иссей? — задала вопрос она.
— Вам нужно знать, что я семья, друг и товарищ для Ассии, Валери, Элши и даже для вот этой беспокойной кошки. Я думал, что и твой друг, Ирина, даже надеялся стать другом Зиновии. Но вы пришли в мой дом, угрожали жизни тех, кто мне дорог. Поэтому убирайтесь. Убирайтесь сейчас, и больше не приходите. Это место запретно для вас.
— Не боишься поставить себя против Церкви? — прищурила глаза Зиновия.
Я рассмеялся злым неприятным смехом, от которого мне стало противно.
— Видишь мою руку? Знаешь, что это? Ддрайг, скажи ей!
Камень на перчатке запульсировал.
— Мы с Альбионом не боялись вашего бога. Так чего же Иссею бояться вас?
— Спасибо, партнёр.
Я не понимал, что на меня нашло. Не знал, откуда взялась та ярость и готовность причинять боль. Можно было всё свалить на использование сендзюцу, на путь, по которому я не сделал даже первых шагов младенца, но я чувствовал, что слова шли из глубины души, что они были моими и только моими. И то, что я готов был ударить своих будущих-прошлых товарищей, пугало до усрачки.
"Ты дракон, партнёр! Мы всегда немного вспыльчивы и легко теряем голову!"
Может быть, может быть. Но я всё равно не хотел с ними так...
— Ня-ха-ха-ха! Вы всё правильно поняли! — радостно сообщила Курока-чан остолбеневшим экзорцистам. — Он — Красный Небесный Император этого поколения и отец моих котят!
— Эй, Курока, мы же ещё... — попытался напомнить я, но был прерван.
— Ня-ха-ха-ха, если бы не эта дурында...
— Которая сейчас тебе оторвёт хвост, — предупредила Элша.
— ... то слово "будущий" бы не понадобилось, ня. Вы плохо слышите? Валите из моего дома, ня!
— Это мой дом! — напомнил я.
— Не будь занудой, ня! Так что проваливайте, проваливайте!
Экзорцисты под нашими настороженными взглядами подобрали свои мечи, Ирина превратила Мимик в повязку на руку, а Зиновия закутала в белую ткань.
Перед самым выходом, Зиновия обернулась.
— Мы ещё вернёмся.
Я поднял руку, обрывая ехидную реплику, готовую сорваться с языка Куроки.
— Тут рады друзьям и всегда найдётся для них место. Чтобы вернуться вам нужно измениться самим.
Когда Ирина и Зиновия скрылись за дверью, я оглядел разгромленную гостиную, и ужаснулся.
— Что здесь произошло? — послышался голос Калаванэ.
Она, Райнар и Миттельт спускались по лестнице со второго этажа, или, вернее сказать, из другого мира.
— Вы очень вовремя, — сказал я. — Сейчас услуги горничных нужны как никогда.
Глава 27
— Нет, всё идёт именно так, как я и думал! — оборвал мои сбивчивые объяснения Азазель-сенсей.
— Но ведь я вам рассказал про Кокабиэля! Про то, что он планировал предательство! Я даже вернулся из будущего!
Сенсей посмотрел на меня с жалостью.
— Исе-кун, когда ты впервые услышал имя "Кокабиэль"? Не теоретически, не изучая положение дел в Трёх Фракциях, а именно в разговоре?
Я закрыл глаза и наморщил лоб.
— Наверное, от Ирины и Зиновии.
— А кто они?
— Экзорцисты Церкви. Протестантской и католической.
— То есть ты хочешь сказать, что два воина враждебной организации знали об этом предательстве, а я, руководитель, не имел понятия?
— Но ведь у вас могло быть...
— Исе, пусть Пенемуэ-чан и укоряет меня в слишком большом увлечении Священными Механизмами, но даже если бы я и упустил этот момент, то у меня достаточно смышлёных подчинённых, которые бы мне на это указали. Я знал, что Кокабиэль мутит воду, вот уже года полтора.
— То есть, когда я всё вам рассказывал, вы просто потешались надо мной? Разыгрывали удивление?
— Ну, ты был довольно забавным, со своими обидами на Райнар-чан. Но нет, успокойся. Именно такие моменты, недоступные широкой публике, убедили меня, что ты говоришь правду. Ты просто не мог этого знать.
— То есть, когда мы рисковали жизнями, когда вышли против сраного архангела, у которого крыльев больше, чем у меня журналов с порнухой...
— Ты преувеличиваешь, у тебя их явно больше двенадцати.
