Консулами 755 года от основания Города, Сенат выбрал Луция Элия Ламия и Марка Сервилия. Голос Марса, Марк Випсаний Агриппа, уже привычно переизбрался эдилом.

По предложению Агриппы, Большой Рим, теперь действительно Большой, за стенами исторического Вечного Города, разделили на восемь районов, и назначили этим районам кураторов-императоров. Умный ход блистательного Агриппы. Теперь всем придётся вкладываться. Теперь это соревнование, и вынесено оно на суд самих граждан-жителей.

Германику Августу Феликсу достались два района, за себя и за отца: Южный (с дорогой в Остию) и Юго-западный, половину правобережья Тибра (как раз туда он уже строил мост). Меценат получил Западный район, вторую половину Правобережья; а Вар — Юго-восточный (с дорогой в Кампанью), тоже по соседству. Агриппа взял себе Север (с дорогой на Медиаланум), Тиберию достался Северо-запад, Агенобарбу — Северо-восток, а Максиму — Восток). Кураторство, в принципе, ни к чему не обязывало, но попробуй не оправдать ожиданий римлян...

Колизей строится, возводятся несущие конструкции из армированного железобетона, которые потом облицуются привычным мрамором в стиле Колизея из той истории. В этой, главный амфитеатр Рима получится побольше, не на пятьдесят тысяч, а на семьдесят пять, новые строительные технологии это позволяют. И не развалится от не самого сильного землетрясения.

Строится мост из исторического Рима в Юго-западный район, строятся термы и форум Друза Германика, строится главный храм Марса Победоносного. Пожалуй, ещё стоит начать строительство моста между Югом и Юго-западом. Не через центр же им сообщаться. А дворец? Пусть дворец сначала построит себе Агенобарб, а мы посмотрим на реакцию граждан Рима.

Сингапур Публий Квинтилий Вар сторговал без труда. Никчёмный остров на краю земли, Тиберий Клавдий Нерон согласился уступить за два 'меркурия' (примерно десять тонн серебра).

Пора перевооружать легионы и отправлять их на Дальний Восток. Пусть готовятся к катастрофе на Хуанхэ, изучают местные традиции и язык и ведут разведку. Такой шанс для почти мирного перехвата власти над огромной Империей упускать нельзя ни в коем случае.

* * *

Граф Шатругна Маурья не отказался продемонстрировать своё искусство фехтования в поединке с гладиатором. Не на арене, конечно, не на потеху толпе, а только заинтересовавшемуся этим феноменом Счастливчику.

Противником графу наняли легендарного в Риме димахера* (*Специальность гладиатора. Димахеры использовали два меча, по одному в каждой руке. Сражались без шлема и щита. Одеты были в короткую мягкую тунику, руки и ноги перебинтованы тугими повязками, иногда носили поножи) Прискуса. Прискус давно заслужил свой деревянный меч* (*rudis, символ освобождения), но остался рудиарием* (*Гладиаторы, заслужившие освобождение, но решившие остаться гладиаторами. Рудиарии-бойцы были очень популярны среди публики, так как они обладали огромным опытом и от них можно было ждать настоящего шоу). Легенде Римских арен, Счастливчик заплатил 'вулкан' (примерно полтонны серебра) сразу и ещё два пообещал за победу в поединке.

Шоу из поединка не получилось. Шатругна Маурья зарубил легендарного Прискуса, признанного лучшим димахером Рима за всю историю, как крестьянина, впервые взявшего в свои руки мечи. Три движения, меньше секунды, и тело Приска рухнуло на плиты внутреннего дворика домуса Клавдиев в Риме, без обеих рук и головы.

Как вообще можно снести голову одним ударом меча? Загадка... Такому умению точно стоит поучиться. Такое пригодится не только головы рубить, прикладное применение такой скорости тоже обязательно найдётся.

Граф Шатругна Маурья невозмутимо поднял один из мечей Приска, классическую римскую спату* (*в это время кавалерийский меч), отцепил от него отрубленную руку и сделал несколько взмахов, оценивая баланс.

— Этой штукой, наверное, землю копать удобно, — оценил юморист, — дубина-дубиной, только плоская и стальная.

— Позволь, — попросил Счастливчик меч графа.

У Шатругны мечи имели изогнутую форму. У рукояти лезвие узкое, оно расширялось вдвое ко второй трети длины, к той части, которой наносились рубящие удары, и заканчивалось колющим остриём. Остриё точно на оси рукояти, колющие удары наносить удобно. Односторонняя заточка и отличный баланс. Покороче спаты на четверть, а по весу почти такой-же, чуть-чуть полегче. Хорошее оружие, но...

— И много таких мечей в твоей армии?

— Таких всего два, Божественный* (*Август — Божественный).

— Вот-вот. А наши спаты у всех всадников. У всех одинаковые — бери любой, разницы не заметишь. Для большой армии — то, что нужно. С коня им рубить удобно, а большего и не требуется.

Для разговора расположились в триклинии, время как раз обеденное.

Может ли воин стать совершенным Буддой? Хороший вопрос.

— Наши боги считают, что Будда — это самое никчёмное создание во Вселенной. От его просветления никому нет пользы, кроме него самого, да и это очень сомнительно, прямо скажем. Хуже того — есть вред и большой. На этот путь, который до конца пройти способны единицы, чтобы стать в итоге просветлёнными никчёмностями, встают миллионы. Эти миллионы перестают крутить Колесо Сансары и задерживают всех нас в Кали-Юге. Что будет, если все пойдут по такому пути совершенствования?

— Кали-Юга будет вечной! — искренне ужаснулся истинный кшатрий.

— И дети перестанут рождаться, и человечество вымрет, — кивнул Счастливчик, — ведь Будды не бессмертны, они не Боги. И в Богов они не перевоплотятся — следующую инкарнацию им предстоит прожить просветлёнными кактусами в мире Кали-Юги. И так они и будут вечно в кактусы перерождаться. Ты воин, Шатругна, великий воин. В момент боя — ты самый настоящий Будда, в этот момент — ты совершенен, на тебя сходит озарение-дзен, в эти моменты ты крутишь Колесо Сансары за десятерых — за себя и за тех убогих. Ты уже совершенный кшатрий, а полного совершенства в теле человека добиться невозможно никаким просветлением. Любой Будда точно так же испражняется дерьмом, как и все остальные. Обычным дерьмом, а не чем-то полезным. И кто он в этот момент? Понимаешь?

— Это слишком глубокая мысль, чтобы сразу её осознать, но направление для раздумий ты мне задал. Так что, разогнать этих никчёмностей? Запретить им строительство монастыря и храма?

Отпущенный Агриппой, родственник Шатругны затеял у него в графстве строительство буддистских монастыря и храма.

— Пусть строят. Как раз, пока они строят — приносят хоть какую-то пользу. И храм, и монастырь нам пригодятся, там будут постигать путь Голоса Марса Победоносного, Марка Випсания Агриппы. Путь совершенного во многих ипостасях, совершенного воина, полководца и политика. Того совершенного, который один крутит Колесо Сансары сильнее, чем миллионы.

Учить Счастливчика, граф Шатругна Маурья не отказался, но через год-полтора, когда он исполнит взятые перед императором Тиберием обязательства в Индии, сполна отплатив ему добром за добро. Правильный граф. Не только в Риме ещё сохранились благородные люди.

* * *

Языку Мао Ли теперь учил чистокровный западный варвар-ромей из самой Италии, прародины этого воинственного народа. Новый учитель раньше служил в Римской армии, офицером невысокого чина — сотником, или 'цень-тури-оном'. Служил 'цень-тури-он' долго, почти тринадцать лет, и большую часть времени он служил в этих краях, поэтому выучил фарси, который худо-бедно понимал и порученец божественного императора Сяоай Ди. Цень-тури-он тоже направлялся в Италию, потому и взялся учить — всё равно по пути, так почему бы ему не попутешествовать за чужой счёт, да ещё и подзаработать в дороге.

По пути с ними оказалось и какому-то жрецу кого-то мелкого божка, на деньгах не изображённого, жрец тоже согласился учить Мао Ли. Этот согласился бесплатно, только за еду и ночлег. Добрый человек. Труднее всего Мао Ли давалось произношение, а цень-тури-он сильно злился, постоянно забывался и порывался ударить своего ученика, привычной ему, но теперь отсутствующей палкой-витисом. Спохватывался и ещё сильнее злился от того, что этой палки-витиса у него больше нет.

В таких случаях, на помощь всегда приходил добрый жрец Никодим.

— Злой он, расформировали его легион, теперь все они презренны. Позор Рима. Ничего, Мао Ли, зубы у тебя на месте, губы не порваны, сам стараешься значит научишься со временем. Не труднее поди наша латынь вашего птичьего языка. Сколько говоришь ты своих литер то знаешь? Больше пяти тысяч? И ещё фарси и хинди? Да ты настоящий уникум, братец, научишься, непременно научишься.

В пути, Мао Ли поймал себя на мысли, что машинально бережёт 'Богов', как только скапливалось достаточно мелочи, он предпочитал сберечь очередного 'сатурна', и сбыть с рук монеты из чудесной серебряной стали. Это что, какая-то магия? Спросил у жреца. В ответ услышал занимательный рассказ про ромейского мессию, который говорит с Богами, и проводит все реформы по их воле. 'Боги-деньги' в Риме тоже появились по воле Богов, причём, относительно недавно, а раньше римляне тоже серебром пользовались, как дикари. Так что это не просто обычная магия, а гораздо серьёзнее — это воля Богов.

В Восточном Риме (бывшем Иерусалиме) нашёлся храм Никодимого божка — Приапа. Об этом Боге, Мао Ли в отчёте своему императору предпочёл умолчать, он до сих пор заливался краской при одних воспоминаниях, хоть и вынужден был признать — божок действительно очень полезный. Но уже не слишком молодой божественный император такого Бога точно не оценит, да ещё и на всех остальных Римских Богов потом будет с брезгливостью смотреть, а это делу только повредит. Боги, судя по всему, в Риме очень могущественные.

В Кесарии Средиземноморской, Мао Ли рассчитал цень-тури-она. Надоел своей пышущей злобой презренный позор Рима. Пришлось заплатить неустойку, но небольшую, друг Никодим помог этот вопрос решить.

Там-же, в Кесарии, сходили на игры, которые какой-то вельможа устроил в честь рождения своего внука. На играх, для развлечения зрителей, друг друга убивали довольно искусные бойцы, которых можно было потратить на войне.

Оказалось — нельзя. Гладиаторы — рабы, а рабам в войнах принимать участие не дозволяется, воевать должны свободные люди, желательно граждане. Но и негражданам за службу полное гражданство предоставляется, поэтому все легионеры — очень уважаемые в Риме люди.

Странно здесь всё, очень странно, но варварством, тайный порученец Сяоай Ди, это уже не называл даже в мыслях. К тому же, друг Никодим объяснил, что римляне тоже считают варварами всех, кто не живёт по их законам и обычаям, а значит не только недостойного Мао Ли, но и самого...

'Мы для Рима восточные варвары...'

А ведь аргументы Никодим приводит довольно убедительные. И как это объяснить божественному императору?

* * *

К лету 755 года от основания Города, Мавретания уже настолько умиротворилась, что легионы для поддержания порядка в ней больше не требовались. В оазисах поселились гражданские, где большими посёлками, где небольшими, в зависимости от количества воды, поселились оседло, построили дома, которые они в любом случае будут защищать от дикарей-кочевников, если те вдруг пожалуют грабить. Не пожалуют. Не стоят такие посёлки потерь воинов на их захват. Это не богатые приморские города, а дальние пограничные окраины, особой добычи там не возьмёшь, а потери обязательно будут, и потери существенные.

Поселенцы получали старую экипировку и оружие легионеров, а старостой (главой Курии) в каждом посёлке избрали, получившего там земельный надел, ветерана, который учил своих односельчан с этим оружием обращаться, так что лёгкой добычей они точно не будут.

Посёлки в оазисах продавали караванщикам продукты, фураж и воду, поэтому были заинтересованы в расширении торговли и цены особо не задирали. Дорожили репутацией, ведь торговых маршрутов много — раз избыточно наживёшься, и будут тебя обходить стороной лет двадцать. Так и сложилась всех устраивающая система коммерции. Бедуины занимались перевозками товаров через Сахару — от торговых Средиземноморских городов до тропической глубинной Африки и обратно, а посёлки в оазисах — снабжением их караванов.

Завязывались отношения, заключались долгосрочные сделки с ответственными партнёрами. Бедуинские племена получили заинтересованность в развитии партнёрских посёлков. Гораздо большую заинтересованность, чем в развитии конкурирующих племён. Скоро дело дойдёт до породнения через свадьбы. В общем, легионы здесь больше не нужны. Не нужно больше охранять колодцы, пусть ими пользуются все желающие.

'Четвёртый Македонский' и 'Тринадцатый Парный' перевооружились и отправились на Дальний Восток через Кесарию Средиземноморскую и Восточные Ворота. Оставил Счастливчик только подающих надежды, талантливых боксёров, в том числе и примипила 'Четвёртого Македонского'. Гая Страбона, проконсул Германик Август Феликс назначил своим начальником штаба, легатом без легиона. Без легиона, но не без военных сил. Службу в Мавретании продолжали шесть тысяч латных русских всадников и тысяча германских дружинников — фактически, личная гвардия Счастливчика.

'Тридцать пятый Маркоманнский' и 'Тридцать шестой Дакийский' вывели на перевооружение в Тингис* (*современный Танжер), на них у проконсула Мавретании появились планы. На них и на Децима Понтиуса Пилата, первого командира Германика Августа Феликса и нынешнего мужа мамы-Антонии. Кстати, брак у них получился вполне продуктивный, у Германика появились единоутробные брат и сестра — Антоний Пилат Октавий и Пилатия Антония.

Новый план появился после отказа Луция Домиция Агенобарба от дальнейшей борьбы, план — завоевать для Рима ещё одну проконсульскую провинцию, за счёт территории Империи Африка. Это, конечно, создаст прецендент пересмотра договора между Сенатом и императорами, а значит, может когда-нибудь отрикошетить и по самому Счастливчику, но ход этот всё равно правильный. Он и императоров стимулирует, и Пилату позволит получить триумф, то есть попасть в элиту элит, и маму-Антонию порадует. Она войдёт в историю, как жена сразу двух Римских триумфаторов. Такого ещё не бывало и, возможно, больше никогда не повторится. Агриппа это поддержит, Меценат поддержит, Вар поддержит, а Тиберий с Максимом в худшем случае воздержатся.

Империи ведь задумывались для придания динамики экспансии Римской цивилизации, а не чтобы награбить на безбедную старость и забыть о долге. Награбил достаточно и считаешь, что хватит? Устал — уступи дорогу и отдыхай. Так правильно, так угодно Марсу Победоносному. Твоя Империя теперь только то, что успел захватить, а остальное подлежит переделу.

* * *

В Риме, Мао Ли поселился в очень приличные, даже можно оценить их как роскошные, апартаменты, в совсем новом многоэтажном здании, именуемом 'Таверна и инсула второго класса' 'Хвостатая Звезда', за стенами самого Рима, с южной стороны.