Великий поход

И она, повернувшись к Хаецкому, неожиданно поцеловала его...

Адмирал Горшков разглядывал лежащие на столе снимки. Само собой, он уже видел их но то были лишь присланные по фототелеграфу копии, сейчас же перед ними были полноразмерные оригиналы... И это было куда более впечатляюще.

Оазиса Ширмахера более не существовало. Атомное пламя выжгло местность дотла, испарив лед на несколько километров вокруг и переплавив камни в стекло. В первый раз атомное оружие было применено массированно и результат оказался даже слишком впечатляющим — впрочем, цели этот удар достиг. Выживших не было и быть не могло — кое-где скалы просто испарились, а ударная волна перемешала все, что было под ними.

Гитлера больше нет. Но это не значит, что нет проблем... И это, как ни странно, к лучшему — и люди-то часто дружат против кого-то, а уж государства — всегда. Нет общего врага — и союзники очень быстро вцепляются друг другу в глотку. Тем более - если этих союзников, по сути дела, ничего больше и не объединяет. Недаром же Черчилль сочинил свой безумный план с весьма метким названием "Немыслимое"... Но общий враг никуда не делся — Гитлер бежал и сумел захватить с собой немалые силы, и у него было три года, чтобы воспользоваться своими преимуществами... И он это сделал. Судя по всему, ему не хватило всего нескольких месяцев, чтобы начать новую войну, но даже и так с ним едва удалось справиться. С ним самим и его свитой — но не с угрозой. Пока еще трудно было сказать, сколько именно — и разведка полагала, что точных цифр и не будет — но не одна тысяча гитлеровцев растворилась в бездне Мультиверсума. Не одна и не две... И даже, вполне возможно, не десять. Конечно, кто-то просто дезертировал, кто-то , воспользовавшись моментом, решил пограбить в свое удовольствие... Но вряд ли их так уж много. Большая часть этих пропавших просто затаилась и ждет... или строит свой собственный четвертый рейх, на сей раз прячась гораздо лучше. И даже если их задавят в тех мирах, где они обосновались — кто-то да уцелеет. И тем более уцелеют идеи — и рано или поздно враг вернется.

А значит — поход не остановится. Поход не должен останавливаться, и что за беда, если официально озвученная причина будет неполной?

Теперь осталось только подобрать нужные слова, чтобы убедить всех — и тогда, может быть, человечество действительно получит шанс на мирную жизнь...

Доклад был готов в рекордный срок, и Горшков отдал его адъютанту. По-хорошему, надо было самому отправиться в Москву и отчитаться лично — но он командует Объединенным флотом, а все еще вполне может полететь под откос — достаточно будет кому-нибудь из эсэсовских маньяков погрузить на один из кораблей бомбу и взорвать ее в порту, на что они вполне способны... Да, разведка была уверена, что все запасы атомного оружия сгинули в Антарктиде, но лишняя осторожность в таком деле не повредит. Да и, если уж на то пошло, его и не надо — достаточно просто обстрелять город из главного калибра. Двух-трех залпов — а на большее вряд ли хватит времени — уже будет достаточно, особенно если огонь будет вести фугасами линкор.

Все еще может повернуться любым образом, а он представляет здесь все человечество. Не страну — весь мир... и никуда от этого не деться. Придется, оставаться здесь и ждать — благо, сейчас, наконец-то, можно просто ждать.

А наутро пришел новый приказ — именно тот, какого Горшков и ожидал.

Дождаться окончательной капитуляции гитлеровцев, оставить отряд ля контроля и дальнейшей разведки — и возвращаться на Терру. Временно — потому что поход так и не закончится. Объединенный флот ожидает отдых, а затем его отряды снова отправятся на поиски врага. И не только скрывшихся гитлеровцев — несколько экспедиций, тайно посещавших параллельные миры, принесли тревожные известия...

Возможно, эти находки, чем бы они ни были — а об этом в приказе не было сказано — и не представляли непосредственной угрозы, но что-то все же было... И с этим "чем-то" придется разбираться ему, адмиралу флота Горшкову — потому что тот же самый приказ назначал его командующим Объединенных сил Терры, ответственным за все операции в параллельных мирах. И приказ этот исходил от Международного командования специальных операций, изначально созданного специально для руководства охотой на Гитлера, а не от советского правительства и даже не от ООН. И это значило, что задуманное удалось.

Отложив бумаги, Горшков вызвал адъютанта и отдал первое распоряжение в новой должности:

- Приказ по Объединенному флоту: в ознаменование окончательного разгрома немецко-фашистских сил всем кораблям и береговым подразделениям произвести артиллерийский салют двадцатью одним выстрелом. Салют произвести в полдень.

Адъютант исчез. А Горшков откинулся в кресле и усмехнулся про себя — все-таки, приятно начать службу в новой должности с приказа радоваться победе...

Coda

— Значит, тебя прикомандировали к нам? — уточнил Хаецкий, разглядывая Этне, сменившую полевую форму на любимое платье с плащом. — И надолго?

— Год, не меньше, — пожала плечами Этне. — А там видно будет... Ты-то что будешь делать?

— Возьму отпуск, проведаю родню в Чкалове — и вернусь. Ты же видела сводки...

— Видела. И прекрасно понимаю, что раньше, чем через месяц-другой в оазис даже телетанки не запустят, да.

— Танки-то как раз хоть сейчас можно, но ты права — раньше, чем через пару месяцев ничего путного выяснить не выйдет. Разве что сейсмологи туннели найдут... Хотя там все либо завалило, либо выжгло.

— Главное, чтобы Гитлер со своей бандой так там и остались, а не успели выскочить в последний момент. — буркнула Этне. — Я, конечно, не думаю, что у него был шанс, но ты же сам говорил, что ему безобразно везло с покушениями...

— Говорил, — согласился Хаецкий. — Но теперь у нас есть пленные, которые подтвердили, что в момент атаки Гитлер отдавал им приказы из своей норы. Закопаться действительно глубоко у них времени не было, так что...

— Выжгло или завалило, да. Пойдем-ка вниз — переход сейчас начнется.

Рассеявшийся туман открыл взглядам ничуть не изменившееся Северное море. Ничего не изменилось...Вот только радиоволны несли над морем голос Левитана — а значит, флот вернулся. После почти двух лет охоты под чужими небесами, опаленный атомным огнем — но с победой.

И разумеется, первым делом Хаецкий потребовал сводку новостей — за два года могло произойти слишком многое, достаточно, чтобы мир изменился до неузнаваемости... Но не произошло.

Польско-чехословацкие переговоры закончились на том, что объединение стран признали преждевременным, и вопрос был отложен. Присоединение Монголии к Советскому Союзу вяло обсуждалось, и было очевидно, что произойдет это еще не скоро. Мао Цзэдун и Чан Кайши обменивались не слишком вежливыми письмами, но воевать вроде бы не собирались. В южных провинциях Нидерландов бродила идея присоединиться к Франции. Союзники все равно подозрительно косились друг на друга.

В общем, программа Великого Объединения благополучно застопорилась. Чего, если честно, и следовало ожидать...

— Человек все-таки изрядная скотина, — заключил Хаецкий, отложив сводку.

— Ну, во всяком случае, вы хоть какие-то подвижки к единству делаете, — вздохнула Этне. — Хоть какая-то польза от безумного фюрера... Ты же в отпуск собираешься?

— Да, а что?

— Покажи мне ваш мир, — попросила Этне. — Или хотя бы свою страну. Мне ведь еще долго с вами работать...

— С удовольствием, конечно, но почему именно я?

— А почему бы и нет?

* * *

Встреча не была официальной. Официально ее вообще не было — было "Совещание глав государств по вопросам международной безопасности", и это отчасти было правдой... Однако за кулисами обсуждались проблемы совсем иного масштаба.

— Дамы и господа, — начал король Бриан, — полагаю, что прежде, чем мы приступим к официальной повестке дня, нам следует обсудить еще один вопрос. Посему прошу вас от уверток воздержаться и признать: все наши страны в своем распоряжении имеют генераторы перехода.

— Допустим, — согласился Манко Амару.

— В таком случае, дамы и господа, возникает вопрос: как их использовать?

— Разумеется, по прямому назначению, — пожала плечами Изабелла. — Не говоря уже о разбежавшихся наци, за которыми придется следить... Скажите, господа, вы доверяете нашим иномировым союзникам?..

— Не больше, чем вам, кирия, — присоединился к разговору автократор.

— Вот именно, — отношения между Византией, Италией и Испанией всегда были напряженными...

— Итак, что вы предлагаете? — включился в разговор Никаноров

— Я предлагаю организовать — негласно, разумеется — сеть наблюдателей в других мирах, в особенности — на Терре. Конечно, там уже присутствуют наши люди, но присутствуют официально...

— Кто сторожит сторожей?.. — задумчиво протянул автократор. — Да, я думаю, так и следует поступить... И, разумеется, чрезвычайно ограничить круг задействованных лиц. Мы все, непосредственные исполнители... И все. Даже так получается слишком много...

— Меньше не получится. Итак, дамы и господа, — Бриан положил руки на стол, — не пора ли нам перейти к повестке дня и встретиться с нашими коллегами?

— Полагаю, это значит, что предварительные планы изменения границ ни у кого возражений не вызывают? — осведомился Мануил.

— Как единственное заинтересованное лицо могу вас заверить, что ваши предложения вполне устраивают Республику, — ответил Никаноров. — Теперь, когда Византия отказалась, наконец, от претензий на Бессарабию...

Пятеро политиков покинули зал и разошлись по своим апартаментам в гостевом крыле Большого дворца. Через полчаса им предстояло встретиться вновь — уже в другом составе и обсуждая куда более прозаические проблемы, перекраивая карту мира и создавая новые альянсы... И никто не узнает о том, что среди них затесался еще один союз — официально не существующий, основанный на недоверии и подозрении, но оттого только более прочный.

* * *

— Итак, господа, — нарушила повисшее молчание императрица, — приступим. Господин морской министр, начнем с вас...

Адмирал Григорович, раскрыв лежавшую перед ним папку, заговорил:

— В целом наше отставание от пришельцев в области кораблестроения не столь велико, как может показаться, однако в разных областях оно чрезвычайно разнится. Если в части корпусов и артиллерии оно весьма незначительно, то в части электрического оборудования и управления стрельбой — устрашающе. Их приборы мы не сможем воспроизвести еще лет десять. А возможно, и больше — это уж к господину Шаховскому вопрос...

— Проблема состоит в том, что заводов, потребных для производства всех этих устройств, нет не только в России, но и во всем мире, — ответил министр торговли и промышленности. — И по самым оптимистичным оценкам, на строительство этих заводов уйдет года три. Да и то если с финансированием проблем не будет...

— То есть, сама возможность их постройки у вас сомнений не вызывает?

— Никоим образом, Ваше Величество. Профессор Попов, изучив их радиоприборы, утверждает, что ему потребуется не более полугода, чтобы изготовить прототип радиолокатора, пригодный для испытаний. С вычислительными приборами сложнее, но и их воспроизведение потребует лишь времени... и денег, разумеется.

— Господин министр финансов, что можете сказать вы?

Поправив пенсне, министр сверился со своими записями и сообщил:

— Если рассматривать только то, что обсуждалось сейчас, то все это не потребует от нас действительно заметных финансовых усилий. Однако после консультации мы пришли к выводу, что ограничиться только этими работами мы не можем. Как заметил достопочтенный генерал Климович, мы, во-первых, должны опасаться спасшихся последователей Гитлера, а во-вторых, не можем полностью доверять нашим гостям. Да и наглядная демонстрация правильности некоторых идей произвела впечатление... Коротко говоря, нам необходима поспешная модернизация армии, флота и разведки. Все это мы сделать, конечно, сможем, но подобные усилия совершенно опустошат казну и вызовут множество общественных бедствий и потрясений...

— Совершенно справедливо, — признала императрица. — однако же, господа министры, все это делать надо. А посему — жду от вас не позже, чем к концу недели, проекта введения подоходного налога. Всеобщего, я подчеркиваю, подоходного налога — пусть дворянство хоть так вспомнит, что оно вообще-то обязано Самодержцу службой... Одновременно с этим проработайте все имеющиеся резервы и возможность их мобилизации. Господин министр двора, завтра же представите список всех наличных активов... Вообще всех, которые могут быть использованы для пополнения бюджета. И урежьте расходы двора — все равно они явно избыточны. Господа военный и морской министры — представьте перечень первоочередных задач, времени и стоимости их решения. Господин министр промышленности и торговли — то же самое применительно к заводам... Собственно, это касается всех — перечень первоочередных задач, связанных с модернизацией. Начинается новая промышленная гонка, господа министры, и у нас есть шанс не просто вырваться вперед, но и получить круг форы... Совещание окончено, благодарю за службу, господа министры.

Поправляя повязку на пустой глазнице, императрица услышала, как уже в дверях военный министр заметил:

— Я бы предпочел марсиан в качестве врага — так мы хотя бы имели представление, откуда их ждать...

* * *

Капитан цур зее Эрнст Ланге бросил окурок в пепельницу и прошелся по рубке. Следовало бы отдать приказы, но... Что приказывать? И кому? Все, что него есть — его собственный корабль, эсминец и подлодка. Ну и база с кое-какими запасами — в первую очередь топливом, это сейчас едва ли не важнее боезапаса — впрочем, и его хватает, база ведь была рассчитана не на их тройку, а на полноценную эскадру. Нет, проблема не в запасах. Они в чужом мире, о котором ничего не знают, их последний приказ — "спасаться по способности", их командования больше не существует... Как и Рейха, если уж на то пошло. Ланге, как и большинство моряков, горячим странником Гитлера не был, считая, что вожди приходят и уходят, а Германия остается — но сейчас не осталось и Германии. Остались только три корабля, база и он сам — старший из всех присутствующих офицеров. Ему и карты в руки...

Что ж, для начала стоит узнать самое главное — кто еще, кроме них, здесь есть. А уже исходя из этого... Можно будет основать колонию, благо, женщин на базе служило много — если мир окажется пустым. Можно будет присоединиться к Германии — если здесь есть Германия, а если нет — то создать ее. Можно будет служить Германии или возглавить ее. Вот только создавать еще один Рейх не стоит — уж слишком плохо это кончается. К счастью, на его кораблях нет ярых нацистов, и потому его руки развязаны. Но сначала...